***
Несмотря на трудные роды, Молли была счастлива: у неё наконец родилась дочка! Милая, хорошенькая и красивая девочка! Сейчас, конечно, пока её малышка ещё не подросла, было сложно определить, на кого она похожа и какой она будет, но Молли точно будет любить её любой. Она в этом уверена, а ещё она точно станет самой лучшей мамой, в этом она тоже уверена. Женщина слабым, недавно сорванным от крика голосом позвала медсестру: — Хлоя, не могла бы ты принести мою девочку? Я хочу посмотреть на неё. Молодая, среднего роста блондинка, проходившая сейчас в Святом Мунго практику, тут же кинулась к своей пациентке. — Миссис Уизли! Лежите спокойно! Вам сейчас нельзя разговаривать и напрягать связки! Миссис Уизли была её первой пациенткой, и поэтому Хлоя хотела выполнить свою работу в лучшем виде. Более того, миссис Уизли была невероятно доброй и хорошей женщиной, пока она лежала в палате, блондинка успела проникнуться к ней. На её, Хлоин, день Рождения эта рыжая ведьма связала ей свитер. И да, пускай это был не самый дорогой подарок в жизни девушки, но эта чужая для неё женщина его сделала... Более того, тётушка Молли, как сама миссис Уизли попросила её называть, относилась к ней, как к своей дочери, это было в новинку для практикантки. Сама юная медсестричка была магглорождённой, чьи родители её боялись. В итоге то, что к ней отнеслись так хорошо, уже заставило её сердце растаять. Но тут же отвлекаясь от плохих мыслей и откидывая все плохие воспоминания подальше, девушка хотела продолжить: — Ваша дочка сейчас... — Хлоя, тебе же сказали принести девочку! Значит, неси сюда ребёнка пациентки! — уже в преклонных летах ведьма прикрикнула на порученную ей девицу. — Но, миссис Сандерс... — Я тебе что сказала! — сварливо в очередной раз повысила голос на подопечную седовласая женщина. Раздражённо закатив карие глаза, Хлоя двинулась в одну из многих палат этого лабиринта под названием Мунго. Проследив глазами путь практикантки и посверлив глазами какое-то время дверь, старушка подошла к своей уже привычной пациентке. — Ну, Молли, как ты, девочка? Молчи, молчи! Девчушка-то всё правильно сказала. Да-да, верно сказала. Вредно тебе напрягаться, вредно тебе говорю. Кабы не знала я, что ты волноваться будешь, коли дочку тебе не принесёт-то, молчала бы. Дааа, молчала бы... — пухленькая старушка повернулась в сторону своей рыжевласой пациентки. — Думали и тя, и ребёночка твоего в чёрных ящичках выносить будем. Дааа... думали... Тьфу! — сплюнула Сандерс. — Не думай про это, тебе говорю, не думай. Волноваться тебе нельзя. Да... нельзя... А врач-то, головой качал и говорил, мол: « Я-то, конечно, постараюсь, но если Молли выживет, то уже это чудом будет, а дочку, скорее всего, вытянуть не получится, как пить дать, умрёт малышка.» А оно вона как всё обернулося, и ты, и дочка твоя живы. Алеж со здоровьецем у тя потом проблемы будут. Ай-яй, проблемы будут. И мужу своему скажи, что больше ни-ни, нельзя тебе больше рожать. Нельзя говорю! Чтоб в родильном отделении тя больше и не видала! Поняла, девочка? Для нас-то, волшебников, ты ещё молода. Ой молода....Эт я уже старуха... Однак слишком уж на тя магия, проклятье, да проча ерись во время беременности давит. В палату неожиданно влетела Хлоя, осторожно держа в руках одеяло с ребёнком. От того, как резко открылась дверь, обе женщины дёрнулись. Табуретка под Сандерс скрипнула и прогнулась. — О мой Мерлин! Хлоя! Корнуэльских Пикси тебе в сожители! Не пугай так больше ни меня, ни пациентов. Яшчэ раз увижу, иль жа услышу! — старушка многозначительно замолчала, грозно размахивая руками. — Прошу прощения, но я клянусь, я нечаянно, — кареглазка потупила глаза и осторожно передала девочку её матери. — Ах, миссис Сандерс, я и забыла! Вас там в родильное отделение зовут. —Ты бы ещё дольше молчала! —бурча что-то себе под нос и прихватив с собой Хлою, миссис Сандерс исчезла где-то в просторах Мунго. Молли же в это время лежала и любовалась своей дочерью. Малышка сразу родилась с рыжеватым пушком на голове. Конечно, это было естественно, было бы страннее, будь это иначе. Рыжеволосое чудо чихнуло, как тот котёнок, которого недавно приволок домой Чарли. Она хорошо запомнила, как её лечащий колдомедик советовал ей избавиться от ребёнка. Ведь он думал, что либо мать, либо дочка роды не переживут. В месяцы беременности бывшая Пруэт готова была признать, что по сравнению с временами беременности сыновьями, эта беременность явно протекает как-то весьма болезненно. Хотя, как ей думалось, это из-за того, что она рожает уже не в первый раз. Насколько ей помнилось, осложнения во время беременностей начались с близнецов. М-да, знатно её тогда скручивало. С Роном чуть позже стало ещё хуже, а сейчас уже логично было, что стало только хуже. А теперь подумаешь, пару месяцев без магии и месяц постельного режима. Даже безразлично стало, что рожать она больше не сможет и её здоровье слегка пошатнулось. Зато после пережитого у них с Артуром наконец-то появилась дочка! Более того, родившаяся уже после войны. Да, стоит признать, что не самое спокойное время, но им хотя бы не придётся каждую секунду вздрагивать от испуга за жизнь дочери и остальных детей. Артур был весьма и весьма обеспокоен: в последнее время его жена выглядела весьма болезненно. Слишком болезненно, но безумно счастливой. Ему было приятно видеть её улыбку... Всё же во время да и после войны поводов для радости было слишком мало, и слишком много горя им пришлось пережить. Мужчина волновался за жену и уже был вполне готов избавиться от ребёнка, лишь бы только с его Молли всё было в порядке. Но, видя счастье и радость на лице его любимой женщины, он просто не смог решиться воспротивиться её желанию. Когда же его милая малышка-феечка родилась, он, как и жена, был в полном восторге. Несмотря на счастье, волнение за жену никуда не ушло, во время беременности она чересчур сильно подпортила себе здоровье, но дочь он в этом ни в коем случае не винил. Для него самое главное было, чтобы дети и любимая были счастливы. Это чувство радости от рождения нового члена их семьи настолько сильно опьяняло двух веснушчатых родителей, что по прибытию домой на остальных детей они, мягко говоря, подзабили. И в итоге начали заниматься и уделять большую часть своего свободного времени только Джинни.***
И если с уже более менее взрослыми Биллом и Чарли, самостоятельным Перси и малолетними близнецами, только радых, что на них не обращают внимания и теперь эти двое чертят могут творить всё, что их душам угодно, всё было более менее нормально, то Рону не повезло. Будучи маленьким однолетним ребёнком, не понимающим, почему родители так резко и неожиданно перестали обращать на него внимание, он сильно расстраивался. Возможно, именно из-за этой ситуации у него с младшей сестрой достаточно долго были не самые радужные и расслабленные отношения. Джинни после этого долго мучалась, пытаясь подружиться с Роном, всё не понимая, почему тот так не хочет этого. Сейчас она понимает, и ей стыдно из-за этого, ведь в тот момент ей казалось, что это просто старший брат плохой и глупый. Да в принципе и другие братья трудно её принимали, но всё же подружиться с ними получилось намного лучше и легче, чем с Роном. И что сейчас? Ещё до первого курса с братьями отношения были более менее налажены, а после случившегося в этом году… Ну нет, она не желает об этом думать, но всё же стоит признать, что события этого года окончательно примирили её и братьев. Родители всегда относились к ней, как к маленькой принцессе, или же, как частенько любил называть её папа, маленькой феечке. Всегда покупали ей те игрушки и вещи, которые она хотела, бесконечное количество юбок и платьев, которые до сих пор висят в шкафу, одетые, может, всего лишь раз, были куплены родителями только и только для неё.***
И всё же… Джинн всегда больше любила шорты, штаны, кофты и майки, совсем как у её обожаемых старших братьев. И что с того, что одежда старших детей вся штопаная? Ей на это было плевать, одежда братьев всегда была намного удобней, и именно поэтому всю ту одежду, которая становилась мала Рону, она всегда забирала себе. Мама нередко ругалась, говорила, что одежда плоха, и даже пыталась от неё избавиться, но Джинн всегда была против, да и к тому же, после унаследованного упорства матери девочку было не переубедить. А упорство Пруэтов было не спроста так известно в мире магов, с помощью него каждый из этого древнего и благородного рода мог добиться, чего он хотел. Ещё Джинни нравилось носить сарафаны, они всё же не были теми нарядными платьями, что пылились в шкафу, их можно было рвать и вымазывать сколько душе угодно. Хоть на яблоне, или груше с черешней, на которые она лазила собирать себе вкусных плодов, хоть в огороде, где она пряталась, играя в прятки с братьями и потихонечку поедая листья салата, петрушку, укроп и зелёные пёрышки лука. Помнится, братья после этого её гусеницей и начали называть, попутно с этим вечно подшучивая над ней, говоря, что её легко можно найти по звукам и проеденной дорожке в огороде. Нравился ей и квиддич, она сама нередко чуть ли не умоляла братьев взять её с собой для того, чтобы посмотреть, как те летают. Хотя те чаще всего отказывались, не желая смотреть за малявкой-сестрой. Особенно ей нравилось наблюдать за Чарли и близнецами. Эти трое, как ни крути, были пусть и всего лишь в школьной, но зато в самой настоящей команде по квиддичу! Она успела выучить все мётлы, их достатки и преимущества, всю историю квиддича, всех игроков и ещё очень многое касательно этой великолепной игры. — Эта игра не для девочек, а мальчишеская, принцесса, — такие слова говорил ей папа, а мама всегда продолжала за ним: — К тому же эта игра глупая и безрасудная! А ты ведь не хочешь, например, упасть с метлы или получить бланжером по голове? — дождавшись её тихого и неуверенного кивка, мама всегда продолжала лекцию о опасности квидича. Мама никогда не видела, что Джинни в это время просто перестаёт её слушать.***
Честно признать, Джинни сама не знала, каким образом она не выросла в жутко избалованую, в этом точно ей очень сильно помогли братья. Хотя тут свои роли наверняка сыграли и их финансовое, и общественное положения. Наверное, если бы не это, то родители избаловали бы её окончательно. Но ей никогда не было нужно исполнение её хотелок, намного больше ей хотелось носиться с братьями по полю, играть в квиддич, да и в общем делать то, что девочкам не положено. Но и наравне с этим она абсолютно не желала разочаровывать маму с папой, они всё-таки ждали маленькую принцессу… А родилась она, Джинн Уизли, или же попросту Рыжик. Да, именно так и только так, ну не любит она, когда незнакомый ей человек называет её Джинни. В такие моменты она всегда чувствовала, будто человек лезет туда, куда не следует. То есть в её личную жизнь. Может, когда-нибудь она всё же осмелеет и представится по-другому? Ну, например, как-нибудь так: — Привет, меня зовут Джинневра Уизли. Можешь называть меня Джинн или Джинневра, как тебе будет удобней.***
Сейчас наконец наступили долгожданные летние каникулы. Для неё этот год был просто отвратительным, и скрашивало его по сути только наличие новых друзей. Даже несмотря на то, что друзья были слишком неожиданными для неё, они всё равно были однозначно самым лучшим, что случилось с ней в этом году. Вздохнув, Джинн вынула из кармана зачарованный сундук и, проговорив контрзаклинание для снятия чар уменьшения, принялась раскладывать свои немногочисленные вещи. Оглядев комнату, Рыжик поняла, что её собственная комната ей абсолютно не нравится. Но что же ей остаётся делать, родители уверены, что так должны жить девочки, и она не смеет перечить им… Решив не отвлекаться на грустные мысли, Джинни быстро заменила школьную одежду на растянутую тёмно-зелёную майку и джинсовые шорты, когда-то эта одежда принадлежала Рону, но девочка отвоевала её у матери. Молли собиралась отправить эту великолепную, по мнению своей дочки, одежду в мусорку. Форма вместе с мантией отправилась в дальний угол шкафа, а палочка и учебники закинуты на одну из верхних полок. Ну вот она и готова к прогулке. Выйдя из комнаты и обнаружив отсутствие родителей на первом этаже, оглянувшись, младшая из Уизли съехала по перилам вниз. Заглянув на кухню и опять никого не обнаружив в помещении, поминутно оглядываясь, Джинн, порывшись в шкафчике с морозильными чарами, сделала себе бутерброд. Когда девчонка уже готова была спокойно съесть свой перекус, на лестнице послышались шаги, поэтому, сжав бутерброд в руках, Джинни выбежала на улицу, перед этим крикнув в глубь дома: — Мам, я пошла гулять! Затем выскочив за калитку и отбежав ещё метров на двести, Рыжик, всё же отдышавшись, принялась за бутерброд, всё ещё сжимаемый ею. Ну, в принципе задача «Не попадись своей огромной семье перед прогулкой» выполнена. Не очень всё же хочется выслушивать вопросы и причитания мамы. Ну что ж, теперь можно и в их «яблоневый сад» двигаться. Их «яблоневый сад» — это участок земли, принадлежащий её родителям, находящийся на холме. Братья играли там в квиддич и иногда брали её с собой. Там можно было использовать магию благодаря куче яблонь, груш, слив, абрикосов, вишен, черешен и персиков. Почему именно «яблоневый сад»? На самом деле никто в их семье не знает почему, просто «яблоневый сад». Возможно, потому что яблонь здесь намного больше, чем других деревьев? Так за размышлениями Джинн и не заметила, как дошла туда, посидев немного в тени и набрав полные карманы плодов, она отправилась в деревню. Деревенька находилась неподалёку, к тому же ей всегда было интересно там побывать. Задорно грызя одно из немногих оставшихся яблок, девочка заметила группу ребят. Спустя пару минут заметившие её дети столпились вокруг неё плотным кругом. Некоторые из них явно были рады новенькой в деревне, другие же реагировали более настороженно. — Привет. Ты, наверное, с одного из тех домов на холмах? — поинтересовалась девчонка с рыжими, даже более красными волосами, чем у Джинн. — Просто мы тебя первый раз видим, а люди с холмов сюда взаправду очень редко приходят, — словно оправдываясь за свои сказанные немного грубо первые слова, протараторила девчушка. — Да, я с холмов. Я Джинн Уизли, — она действительно чувствовала себя супер неловко. Общаться с маглами ей ни разу не приходилось. Да и в основном её собеседниками были семья, некоторые однокурсники и появившиеся в этом году друзья. — Я Джим, а этот глупый и недоразвитый обезьян рядом со мной - мой кузен Майк, — проговорил каштановолосый небрежно, но при этом очень насмешливо кивнул в сторону русоволосого паренька. Если честно, то эти двое кузенов безумно отличались друг от друга. Джим был более опрятный и аккуратный, одежда на нём была чистенькой, как с иголочки. Держался мальчишка уверенно, будто понимая, что среди всех присутствующих он самый превосходный и лучший. Майк же был растрёпанным, в волосах торчали какие-то палки и листья, одежда была в заплатках, на ногах и руках бесконечное количество синяков, царапин и ранок. Насколько можно было судить по грязи и небольшим дыркам, за то время, пока он гулял, он успел ещё раз сорок попасть в какие-то передряги. Держался он более живо в отличие от кузена: махал руками, что-то насвистывал через выбитый зуб. Услышав обидные слова, он назвал кузена индюком и под грозным взглядом какого-то парня, выглядевшего старше всех присутствующих на года два-три, смолк. — Я Алекс, — улыбнувшись представила та самая красноволосая девочка. — А это Оскар, он старше нас всех почти на три года, но он всё равно классный и абсолютно не занудный. А вон та девочка за ним - это его сестра и наша подруга, Элла. Она нас всех младше на два года. — Ну, как уже сказала Алекс, я Оскар, а это моя сестра Элла, — хмыкнув представился Оскар. — Но, честно говоря, нас не часто так называют среди сверстников, поэтому, чтобы ты понимала, кто есть кто, я всё объясню. Алекс — это «Ведьма», Джим у нас — «Гремлин», Майк — «Гвоздь», я — «Голубь », а Элла — «Мышь». Поглядев на новых знакомых и протягивая им в качестве угощения яблоки, Рыжик подумала, что теперь лето обещает быть куда интересней, чем обычно. Также она думала про то, что у её новых знакомых очень и очень интересные клички. Действительно, в том, что её лето будет интересней чем обычно, Джинн ни капельки не ошибалась. Впереди её ждали прыжки с тарзанки, плаванье в речке, война с детьми других улиц деревни, прогулки по лесу, домик на дереве и очень ранние подъёмы, вкупе с удивлением семьи о том, куда она уходит гулять... Но только тсссс... Ей пока про это знать не стоит, а то не будет так интересно! А мы же понаблюдаем за этим всем позже и, надеюсь, повеселимся вместе с ней.