"Королевство" Вонгола

— Да кого там… Чего? Заходи, — Тсунаеши отходит от двери, пропуская ночного гостя внутрь. По лестнице спускается Алауди, зевая. Видя лицо Тсуны, он решает промолчать и просто скрывается на кухне, откуда спустя пару минут тоже пропадает. — Прости, — Хибари опускает глаза в пол. В последнее время с ним происходит много чего странного, но таким Тсуна его видит впервые. — Чай или кофе? — Тсуна ставит чайник и достает две чашки. — Кофе. — Расскажешь, что случилось? Я не настаиваю, — парень смотрит на часы. 2:27 ночи. — Я ушел… — Ты сбежал из дома? Зачем? — Мы поругались… Опять… — По порядку давай. — Я живу с мамой, отец в тюрьме. — За что? — Финансовые махинации или что-то типа того, да вообще много, чего он делал незаконного. Мама грезит мыслью о том, чтобы я был идеальным. Идеально учился, слушался маму и все такое. Грозит забрать меня в Токио, если я вдруг стану вторым в чем-либо. Каждый день она говорит только об этом, и если раньше я правда разделял ее идеи, то сейчас я устал… Мы повздорили, я ушел в свою комнату, дождался, пока она уснет, и сбежал. — Я понял. Вот, — Савада ставит чашку с кофе напротив друга и садится рядом с ним. — Тогда оставайся. Правда, по утрам тут очень шумно, а ты не очень любишь толпы. — Спасибо. — Хочешь принять душ? — Не откажусь. — Тогда я оставлю тебе вещи в ванной, а ты пока пей, — Тсуна возвращается через пять минут, когда Кея уже допивает кофе. — Ванная на втором этаже, в самом конце коридора. Свою одежду можешь оставить в корзине. — Мгм.

***

— Его вещи мне как раз, — тихо рассуждает Кея. — Да что за хрень происходит со мной… Это уже не похоже на интерес. — Все нормально? — Тсуна стучится в дверь дважды. — Да. — Иди ко мне, когда закончишь. Дверь будет приоткрыта, так что не ошибешься, — шаги отдаляются, и Кея позволяет себе свободно выдохнуть. Постояв еще пару минут, он все же выходит. Из-за того, что дверь в комнату Тсуны не до конца открыта, тонкая полосочка света тянется по полу. — О, вернулся. Я уж думал, топиться решил. — Не дождешься. Ты живешь со всеми ними? — Да, плюс еще Реборн, иногда на ночевку остаются Хаято и Такеши. Ляжем спать, или хочешь что-нибудь посмотреть? Можем поиграть в приставку. — После душа я взбодрился, и сон ушел. Думаю, можно поиграть во что-нибудь. — Пять минут. Умеешь играть? — Нет. — Тогда берем командную, — Тсуна достает диск и вставляет его. Он ощущает пристальный взгляд, но решает делать вид, что ничего не замечает. Обычно он не любит делать первые шаги в отношении людей, но с этим парнем половина принципов летит к чертям. Безрассудство иногда захлестывает с головой, и противиться ему с каждым разом все сложнее. — Ты отаку? — Можно и так сказать, — Тсуна улыбается почти всегда, и улыбки у него бывают разные: нежные и мягкие, как у мамы; ухмылки; холодные, пробирающиеся под кожу буквально льдом; беззаботные, широкие; дарящие желание жить. И это лишь часть его эмоций, но эта улыбка другая. Теплая, но будто натянутая за уши; нежная, но за ней грусть. Играют они до рассвета, пока оба не начинают клевать носом. — Мы можем лечь… Вместе? — Савада лишь кивает на кровать, исчезает на пару минут и возвращается с кружкой воды, которую ставит на письменный стол. Вид у него человека, не спавшего около недели. — Спокойной ночи. Буди меня, если что. Разрешаю даже скинуть с кровати, если не буду просыпаться, — он падает на кровать, немного пружиня на ней. — Я могу по привычке тебя обнять, так что можешь скидывать мои руки. — Спокойной ночи, — Кея ложится рядом, укрываясь одеялом. Кровать пахнет теплом и медом, немного карамелью и летом. А от самого Тсунаеши тянет кофе, и Кея клянется, что даже самый вкусный кофе с этим запахом не сравнится.