Зубы мудрости - это ещё не Мудрость!

Пожёвывая губы и подперев рукой подбородок, Гарри неотрывно смотрел в окно — вот уже добрых десять минут за ним наблюдалась одна и та же унылая картина: традиционная для часа пик мёртвая пробка. Вместе со своим новоиспечённым «шофёром» он находился, разумеется, в самом эпицентре этого неподвижного безобразия. В голове стыла гадкая овсянка из мыслей разной степени неприятности, начиная от трагической гибели единственного поистине драгоценного его скромной душе предмета, без которого Гарри себе вовсе не воображал жизни, и заканчивая предстоящим визитом к стоматологу. С одной стороны, часом ранее, часом позднее — так или иначе, его ожидает холодный хирургический нож, вернее, сверло, вернее… ай, бог знает, как они там называются; с другой — может быть, Гарри был даже несколько рад тому факту, что движение окончательно встало: больше времени на принятие неизбежной участи. Ссадины на потемневших от дорожной пыли и грязи ладонях вместе с ушибленными коленками уже практически не беспокоили — наверное, чем меньше Гарри о них думал, тем меньше они болели. Беспокоило то, что водитель за всё это время не обронил и слова, точно по неизвестным обстоятельствам уровень ехидства в его крови резко упал и полные сарказма риторические вопросы иссякли соответственно. Мысленно Гарри допустил, что просто утомил мужчину своим нежелательным присутствием. Ведь тот наверняка куда-нибудь спешил, вполне вероятно, что как раз собирался избежать этой самой пробки, а теперь… теперь из-за него одного вынужден торчать здесь. Когда стекло под липкими от жары и высохшей крови пальцами вдруг дёрнулось и поехало вверх, Гарри вздрогнул и убрал ладонь. — Спокойно, всего лишь избавляю нас от удушья, — разбил неловкую тишину негромкий голос. Неожиданно для себя Гарри подумал, что голос этот был ему отчего-то приятен. А потом прикрыл глаза, потому как включенный кондиционер обдал его взмокший лоб мягким потоком прохладного воздуха. — Знаете, я… — начал он, будто набравшись уверенности от того, что водитель заговорил первым, — я так виноват перед вами. Простите меня. Не будь я таким болваном… ну, из-за меня вы попали в эту пробку. Я мог бы… — Не нужно извинений. Попал в пробку, а мог бы попасть за решётку, — спокойно перебил его мужчина. Стоило Гарри открыть рот, как бледная ладонь приподнялась в предупреждающем жесте: — Увольте, в раздувании вашего и без того необъятного чувства вины я не заинтересован. Обыкновенный факт — понимаете ли, если фактически пешеход на дороге бывает неправ, то в суде всё аккурат наоборот. Мёртвый пешеход, соответственно, оказывается прав вдвойне. Можно сказать, мне повезло. Гарри поёжился и снова впился отсутствующим взглядом в обломки пластика, которые то и дело сжимал в руках. — Давайте я просто сойду здесь и как-нибудь доберусь до клиники пешком. Она ведь совсем недалеко, так выйдет даже быстрее, чем на машине. К тому же, я не хочу обременять вас своим присутствием, и так наверняка сорвал вам планы на вечер, — озвучил он свои мысли, покосившись на водителя из-под упавшей на глаза пряди волос. — Вы, молодой человек, так говорите, словно в автомобиль сели не по моей воле. Какая-то у вас необыкновенная потребность в безосновательном самобичевании. Будь ваше общество столь обременительным и будь у меня действительно важные планы на вечер, я бы не раздумывая уехал. Так что опустите эту чушь, мне несложно вас подвезти. К тому же, если бы вы на секунду прекратили рассматривать свои ладони так, будто практикуете хиромантию — кстати, дабы вы не тратили время напрасно, линия головы у вас совершенно точно отсутствует, — то заметили бы, что пробка почти рассосалась. Пара минут — и можно трогаться. От этой тирады у Гарри загорелись щёки. Кажется, и правда сморозил глупость. Он вдруг едва не подпрыгнул в кресле — вовремя вцепился в бока сиденья, зажмурив глаза, и отвернулся к окну, шумно выдыхая носом. Десну прострелило такой острой вспышкой боли, как если бы кто-нибудь вонзил в неё сквозь несчастный зуб невидимую иглу. — Так вы не на плановый осмотр собираетесь, — не вопрос, констатация факта. — Я… нет, вернее, я не знаю, что это будет. У меня впервые такое, — признался Гарри, прежде чем прижаться щекой к шершавым костяшкам пальцев. — Такое, — криво усмехнулся водитель, поддавая газу: машины, наконец, двинулись с места. — Такое — это какое? Характер боли: ноющая, пульсирующая, острая, стреляющая? Этот список однородных определений зубной боли застал Гарри врасплох. У него-то перед его оглашением имелось всего одно — и то нецензурное. Поморщившись, он попробовал прислушаться к неприятным ощущениям. — Наверное… нет, не знаю. Сейчас будто бы резко притупилась и похожа на пульсирующую. Но перед этим стрельнуло. — Реакция на холодное-горячее? — Что? — Замечали, чтобы боль усиливалась, когда пьёте холодные или горячие напитки? То же касается еды. — Нет, не было такого, — глухо сказал Гарри. — Может быть, при надкусывании? — Вообще ничего такого. Начинало болеть само по себе — я и ибупрофен сразу… — Ах, ибупрофен… — вкрадчиво повторил мужчина. — Вот это вы интересно придумали! И давно вы на ибупрофене сидите, позвольте поинтересоваться? Гарри нахмурился и посмотрел на него исподлобья, напрягая память. По непонятным причинам его нисколько не смущали ни требовательный тон этих вопросов, ни собственно факт, что задавались они абсолютно незнакомым человеком, под чьими колёсами он чуть добровольно не отправился на тот свет. — Ну, недели две… В этот момент Гарри по-настоящему обрадовался, что оказался пристёгнут. С визгом затормозив посреди опустевшей дороги, мужчина развернулся к нему. От убийственного взгляда чёрных глаз сердце Гарри ухнуло в пятки. — Почему вы так смотрите, — пробормотал он чужим голосом и сглотнул, точно испуганный первокурсник на пересдаче. — Недели две! — зашипел водитель, яростно оскалившись. — По-вашему, зубы — они на деревьях растут? Гарри этой ярости так испугался, что невольно отодвинулся, прижимаясь спиной к пассажирской двери. Спустя несколько секунд напряжённого молчания он устал от обращённого к нему выжидающего взора и опустил лицо, будто действительно в чём-нибудь провинился. — Я очень боюсь дантистов, — нехотя объяснился Гарри. Откуда-то издалека послышалась серия автомобильных сигналов — разной тональности, но одинакового недовольства. Краем глаза Гарри уловил подозрительно медленное шевеление: кажется, водитель взялся за руль. Машина тронулась, но… что-то было не так. Движение ему показалось как минимум странным — прерывистым, словно поочередно с короткими интервалами давился то газ, то тормоз. От этого его зашатало взад-вперёд, так что Гарри то и дело прикладывался затылком к металлическому основанию подголовника. Позабыв про всякую боль, он уставился на широкий проспект, озарённый бесконечным множеством сверкающих огоньков, и вдруг понял, что прочие машины их… объезжают. Одна за другой. Пусть Гарри успел мысленно себе пообещать не встречаться более с этим препарирующим взглядом, любопытство одержало над ним верх. Он качнул головой и украдкой посмотрел на водителя. Глаза его округлились. Длинные пряди чёрных волос тяжелым занавесом опущены на лицо; рука, будто живя собственной жизнью, бессмысленно скользит по карбоновому ободку то вверх, то вниз, — согнувшись над рулём, мужчина совершенно не следил за дорогой. Его худые плечи вздрагивали, как в ознобе. — Вы… вы хорошо себя чувствуете? — робко поинтересовался Гарри. Внезапный рёв мотора — его со всей дури впечатало в спинку кресла, когда автомобиль рванул вперёд по пустой полосе. Сквозь гул в ушах до него донёсся рокот низкого смеха. От возмущения Гарри едва не задохнулся. — Я сказал что-то смешное? — вспыхнул он. — Что… вы… я с вами абсолютно… согласен… ох уж эти чёртовы дантисты… право, страшные создания… — откинув голову назад, водитель не удостоил его и взглядом, прежде чем резко вывернуть руль: — Держитесь покрепче. Рот у Гарри захлопнулся. Крутой разворот… С полмили на скорости… В исцарапанной глазнице старого светофора моргнул зелёный свет — три раза, они успели на последний. Вдруг цветной калейдоскоп мелькающих обрывков улиц остановился. Гарри наконец позволил себе дышать и прижался лбом к окну. Машина завернула в какой-то незнакомый двор и теперь плавно продвигалась вглубь по узкой дорожке вдоль бесконечно длинной элитной новостройки. Весь тротуар был усыпан всякими легковушками, теряющимися в тени густой зелени, иногда — грузовиками, за которыми вовсе «живого» места не обнаруживалось. И где, собственно, пешеходам ходить? — У вас очень крутая тачка, — зачем-то сказал Гарри. Водитель неопределённо хмыкнул. Гарри же смутился, поймав себя на том, что неосознанно сравнивает своё «такси» с кругом и всюду — даже у арки, в которую они уже осторожно въезжали — припаркованными машинами. — Ну, правда. Крутая. Мужчина зажал педаль тормоза, подмигивая фарами маленькой старушке. — Кусок металлолома, — отстранённо усмехнулся он. — Но… да, крутой кусок металлолома, если хотите. Когда они подъехали к крайнему со стороны внутреннего фасада подъезду, машина остановилась. Гарри поджал губы, растерянно уставившись на сверкающий световой короб, коротко и лаконично гласивший: «Стоматология». Что-то почти явно кольнуло в груди. С вымученной улыбкой он повернулся к водителю. Тот, положа ладонь на сердце, шутливо склонил голову. — Вот и ваша остановка. Не забудьте поставить пять звёзд за… аккуратное вождение. — Я… эм, спасибо вам. Правда, большое спасибо, и ещё раз изви… — А вы упрямы, молодой человек. Я же говорил, не стоит. — Ну, я пошёл, — выдохнул Гарри, схватившись за ручку, но с места сдвинуться так и не успел. Неожиданное касание — легчайшее, подушечками пальцев — вдруг обожгло тыльную сторону ладони, сжимавшей сломанную гарнитуру. Затаив дыхание, Гарри тут же посмотрел на убравшего руку мужчину и встретил его прямой, внимательный взгляд. Он не был уверен, показалось ли ему, но что-то неуловимо вспыхнуло и погасло в чёрных радужках. — Оставьте их здесь, я выброшу. Всё равно не почините. — Д-да, вы правы. Спасибо. До свидания, — только и смог вымолвить Гарри, выскакивая из машины как ошпаренный. «До свидания, — мысленно передразнивал себя он, минутой позже описывая бессмысленные круги перед невысоким крыльцом, — молодец, Поттер, ничего лучше придумать нельзя было? Господи, как неловко. Да какая разница, ведь больше не увидимся». Когда входная дверь распахнулась, Гарри вздрогнул и впился ошалелым взглядом в вывалившегося из неё тучного господина. Тот, спускаясь вниз по широким ступенькам, останавливался буквально на каждой, хватаясь за распухшую щёку и шатаясь при этом как заядлый алкоголик. Лицо его имело выражение героически мученическое. Гарри так передёрнуло, будто во рту его, брызгая кислым соком, лопнул целый лимон. Острая вспышка боли пронзила десну, на этот раз вызвав собой лишь удивлённое шипение и напомнив ему, куда и зачем он собирался. С тяжелым вздохом Гарри запрыгнул на ступени; замерев примерно на середине пути, перевесился через перила и понуро опустил голову, собираясь с силами. «Хорошо. Всё будет хорошо. Так надо. Так Гермиона сказала», — утешался Гарри, шаркая кроссовкой по резиновому коврику. Ну, всё. Была не была! Дёрнув на себя дверь, Гарри нырнул в небольшой предбанник и фыркнул, тут же наткнувшись на ещё одну дверь. «Пожалуйста, наденьте бахилы», — хмуро прочитал он надпись на табличке. О’кей. Бахилы так бахилы. С пыхтением натянув на ноги шуршащие зелёные пакетики, Гарри выпрямился и торжественно-грустно вздохнул, будто только что пробежал изнурительную стометровку. Стоило ему отворить дверь и перешагнуть порог, как брови его вскинулись, а рот приоткрылся. Как клёво! Холл был выложен серой мраморной плиткой, испещрённой белыми прожилками — они выглядели как маленькие трещинки; приглушённый тёплый свет встроенных в высокий натяжной потолок ламп не тревожил, а только радовал глаз; вдоль широкой молочной стены вытянулся огромный шкаф-купе — ростовое зеркало на центральной двери сверкало ослепительной чистотой: испугавшись собственного отражения, Гарри миновал милейшую софу кофейного цвета и спешно зашагал к стойке ресепшена. Оглядев нарисовавшийся слева коридор, выдержанный в тех же тонах и полный роскошной мебели, он подумал, что убранство клиники напоминало собой скорее какой-нибудь элитный отель, или ресторан, или… да что угодно, но не медицинское учреждение — так уж здесь было уютно. — Мистер Прэтт, прошу вас пройти со мной в кабинет номер четыре, — послышался звонкий юношеский голос. Беззастенчиво вывернув шею, Гарри проследил взглядом за подскочившим с кресла мужчиной в бахилах и одетым в белую униформу высоким парнем — вернее, за их спинами, пока те не скрылись где-то за поворотом. Задумчиво поглаживая языком пульсирующую десну, Гарри не без труда заставил себя отвести глаза от остальных пациентов — человек восемь, не меньше, — молчаливо ожидающих своей очереди. Интересно, кто-то из них боится лечить зубы, как он?.. — Добрый вечер, сэр. Вы записаны на семь? От неожиданности Гарри ударился локтем о стойку: вся краска сошла с его лица. Он мигнул и потерянно посмотрел на смазливое личико, улыбнувшееся ему из-за большого монитора. — Здравствуйте, эм, я… нет, мисс, я не по записи, — пробормотал он, ссутулившись над столешницей и мысленно проклиная себя на чём свет стоит за дрожь в голосе. — Ах, значит, вы по острой боли? Гарри, поджав губы, отрывисто кивнул. — Так, минуточку, сэр, — засуетилась девушка, застучав длинными ноготками по клавиатуре. С видом очень серьёзным и умным она замерла, вглядываясь в таинственный экран (который плебею-Гарри был категорически не доступен, так что от волнения в ожидании вердикта он безотчётно отбивал костяшками пальцев по гладкому дереву случайный ритм). — Боюсь, мы не сможем принять вас прямо сейчас, несмотря на то, что вы по острой боли, сэр… — расстроилась девушка, поднимая на него полные сожаления тёмные глаза. — Сегодня у нас очень плотная запись, и все кабинеты заняты как минимум до восьми. Кабинет срочной помощи в том числе… Гарри, с утра ещё обыкновенного парня девятнадцати лет, изрядно утомило это неустанное «сэр», но он мысленно напомнил себе, что находится в месте приличном, и тихонько вздохнул. Он совсем не ожидал, что заполучить заветное «окошко» окажется так проблематично. Видимо, клиника очень солидная, раз забит едва ли не каждый час. — Ох, ну, хорошо… могу ли я подождать до восьми? — спросил он, покосившись на вытянутый из кармана мобильник: время было без пятнадцати семь. Ну да ладно. — Я никуда не тороплюсь. Девушка просияла. — Конечно-конечно, сэр! К тому времени вам нужно будет заполнить небольшую анкету, имеется ли у вас при себе паспорт? — Эм, да, сейчас… Где-то за спиной послышался тихий дверной щелчок, а за ним и мерный стук каблуков по полу. Гарри не стал оборачиваться, потому как и без того успел выставить себя дураком, таращащимся на всех и всё, точно дикий зверёк. — Вот, ручка в органайзере справа от вас, сэр. Нахмурившись, Гарри выудил на вид гелевую — ему такие больше всего нравились — ручку и сгорбился над стойкой, сосредоточенно выцарапывая своё полное имя, а за ним и дату рождения с номером телефона. — Спасибо за ваше понимание, сэр, — пролепетала девушка, и он отвлёкся от графы с группой крови, чтобы встретить её отчего-то кокетливый взгляд. — Я лично проконтролирую, чтобы ваше лечение прошло максимально… Гарри только успел растянуть рот в фальшивой улыбке, как над ухом вдруг раздалось ледяное: — Мисс Паркинсон, не изволите ли избавить моего пациента от этого бюрократического ада и немедленно поручить ассистентам подготовить мой кабинет? — как гром среди ясного неба. От этого голоса волосы на затылке у Гарри встали дыбом. Какого. Это же… — Д-да, конечно, д-доктор Снейп, будет сделано, — чуть ли не в струнку вытянулась несчастная девушка: кокетства на её напрягшемся лице как не бывало. Закусив губу, Гарри втянул ноздрями воздух — густой, сумасшедший парфюм: здесь, наверное, был и ирис, и шалфей, и какао, и даже как будто бы… Он обернулся так резко, что вместе с ладонью нечаянно отодрал от столешницы и собственный паспорт — тот, несколько раз перевернувшись в воздухе, упал буквально в дюйме от строгих лакированных туфель. Опустившись за ним на корточки, Гарри забыл, как дышать: его дрожащие пальцы на неуловимое мгновение соприкоснулись с другими, что были бледнее, изящнее и проворнее. Да, это были те самые пальцы. Когда они оба выпрямились — как обнаружилось, мужчина был выше его как минимум на голову, — Гарри не удержался и посмотрел ему прямо в глаза. Два бесконечно глубоких чёрных колодца — совершенно нечитаемый взгляд. Разве что усмешка на тонких губах в анфас и при качественном освещении казалась ехиднее той, что он успел запомнить. — И снова здравствуйте, мистер… — «водитель» приподнял брови и беспардонно заглянул в его паспорт, прежде чем вернуть, — Поттер. — А вы… вы же… — совсем растерялся Гарри. — А я здесь работаю. Ну, что ж, жду вас в кабинете номер один через… минут пять. Но вы не торопитесь, если вам нужно больше времени на… подготовку, — усмехнулся мужчина шире, подхватывая с пола большой загадочный бокс неизвестного содержания. — Хотя не скрою, я, будь на вашем месте, не стал бы оттягивать неизбежное. Недвусмысленно указав взглядом на щёку, за которую Гарри бессознательно схватился, он развернулся и зашагал прочь, с такой лёгкостью и грацией покачивая в пальцах ручку ящика, будто весил тот с полфунта. В нос ударил шлейф убийственного парфюма; губы пересохли. — М-мисс, — позвал Гарри, провожая глазами ровную спину, обёрнутую в классическую чёрную рубашку. — Да, мистер Поттер, сэр? — У вас есть уборная? — Конечно, сэр, прошу, вперёд по коридору, третья дверь справа. Вас проводить? — Нет-нет. Третью дверь справа я, пожалуй, найду. Он ковылял до неё долго, оглядываясь по сторонам в необъяснимой растерянности — как ребёнок, потерявшийся в супермаркете. Не смотрел при этом на любопытно косящихся на него дам и господ, не видел спешно пересекающих коридор врачей в белых одеждах, не слышал жизнеутверждающего диктора телевизора, вещавшего положительный прогноз погоды на ближайшую неделю. Ввалился в уборную, едва держась на ватных ногах и тяжело дыша. — Блядь, — прошептал Гарри, выкрутив ледяную воду на полную и склонившись над раковиной.