***
Гарри не считал, но казалось, что измятую записку он перечитывал уже раз так в десятый, не меньше. Прокрастинировал недолго: на второй кружке кофе, подавившись корицей, которую придумал сыпать прямо в рот, всё-таки остановился. Тоскливо-прощально взглянул на ореховый торт, прежде чем выбросить. На завтрак предпочёл сумбурные мысли и так называемые «рекомендации» в плеере. Играла чушь редкостная, но гипнотическая — Гарри поспешил вернуться в свою комнату, прежде чем его засосало бы в это музыкальное болото. Он усмехнулся, рефлекторно взглянув на пустующую стену над комодом с едва различимым круглым отпечатком. Телефон подсказал, что время шло до ужаса медленно — всего лишь девять пятнадцать. Развалившись на неубранной постели, Гарри тёр лицо и то и дело косился на величественно возвышающуюся над уровнем матраса гору беспорядка. «И почему волшебство бывает только в сказках да фильмах? Вот будь у меня какая-нибудь волшебная палочка…» — обижался Гарри. Вру-ум, вру-м, вру-ум. Больше всего в «умных» гаджетах Гарри не нравилось, что те запрограммированы так, будто чей-то нежданный-непрошеный звонок действительно имеет значение столь исключительное, что можно вот так вот просто взять и выключить музыку. — Алло, — с неудовольствием нажал он зелёную кнопочку. На другом конце невидимого провода зашуршали, зашипели, закряхтели, а потом и вовсе переключили его на режим исходящего звонка — послышались те самые аферистские гудки, словно это он, Гарри, висел на трубке и ожидал ответа. — Добрейшего утра, уважаемый мистер… — Пошли к чёрту, — прорычал Гарри и незамедлительно заблокировал незнакомый номер. Конфисковав у ничего не подозревающей Гермионы — обижаться на него, вообще-то, нельзя — старенький ноутбук, Гарри уселся на пол в позу лотоса и слушал жизнерадостную азиатку, вещавшую с окошка видеопроигрывателя о том, «как правильно убираться дома». Наушники на всякий случай отложил подальше, дабы случайно не раздавить — ещё одни похороны он не переживёт. — Не храните вещи, которые не приносят радости, — передразнивал Гарри, хмуро оглядывая своё добро. — Вот это да! Так можно и без трусов остаться. Девушка с экрана тем временем подсказывала: — Просто возьмите вещь в руки и спросите себя: «Какие ощущения у меня вызывает эта вещь?». Всё, что не рождает в вас положительных эмоций, выбрасывайте без лишних раздумий. А те предметы, от которых вам вольно-невольно становится по-настоящему хорошо, оставляйте. С ними мы ещё разберёмся. «С этим разберёмся» Гарри тряхнул головой и, закусив губу, заставил себя дослушать. — Как же быть с вещами, приносящими вам только практическую пользу? Например, офисные принадлежности или коробочка для хранения денег, — Гарри фыркнул, заглядывая под кровать. — Что ж, если они хорошо выполняют свою функцию, осыпьте их похвалой! Посмотрите, какие они красивые, какие полезные. И похвалите! Это поможет вам зажечь мои любимые «искры радости». Да, я называю их так, и вы запомните: искры радости! А вот если от предмета, который вы держите в руках, у вас возникает чувство тяжести, попрощайтесь с ним. И да, попрощайтесь буквально. Безрадостный предмет нужно обязательно поблагодарить, прежде чем выбросить, и тогда… Захлопнув ноутбук, Гарри бросил его на постель, рывком выдернул из горы «радости» первое попавшееся под руку — разноцветные, местами дырявые носки, сразу четыре штуки, без пары — и торжественно воскликнул: — Что ж, маленькие уродцы! Спасибо вам за то, что Гермиона меня ругает каждую пятницу! Прощайте. И пихнул их в мусорный пакет, зачем-то улыбаясь. Часа с полтора Гарри пыхтел, то ложась, то вставая, то вовсе балансируя на корточках — задницу он благополучно отсидел — и размышляя, хорошо ему от своего бездарно приклеенного к телу бородатого байкера детского портрета или нет. Пожалуй, не очень: и за что только платят этим школьным фотографам? Да он и сам своими кривыми руками лучше бы фотошопил — и бесплатно! Ну, может быть, за «отлично» по биологии. Или химии. Или… Ай, да какая разница! Разрывая фотографию, Гарри категорически не понимал, почему же ему от этого было легче дышать. Мешок мусора у него получился огромный. Старые драные футболки и потёртые джинсы, которые он года два не носил, кривые конспекты дамблдоровских лекций — списанные у Гермионы, потому как на парах декана Гарри имел обыкновение бессовестно спать, — коробки, много коробок из-под всякой техники, полные просроченных гарантийных талонов, пузырчатых плёнок и чеков… прожжённый Гермионин коврик для мыши, пара десятков пустых сигаретных пачек, — туда же… не говоря о батарее бутылок сливочного пива. В общем, список можно продолжать до бесконечности. — Фу-ух… Гарри собрался было этот мешок закрутить и вынести, как взгляд зацепился за маленькую… Глаза его панически расширились.— А тебя природа не обделила, Поттер!
Две тысячи четырнадцатый год. Межуниверситетский Кубок по футболу. Первый курс. Первое место. И первый раз, когда он понял, что его привлекают мужчины — неловкий, странный. В душе раздевалки, после оваций. Чем дольше плавила ладонь увесистая медаль с красно-золотой лентой, тем хуже Гарри себя ощущал. Он её выбросил, не прощаясь.***
Гарри было не стыдно пить третью чашку кофе за утро, потому что первые две вообще не считаются — миссис Уизли готовила капучино гораздо лучше, чем он. Правда, справедливости ради, у него и не было дома такой навороченной машинки… Ритмично качая головой, Гарри посасывал соломинку и слушал очередную «рекомендацию» — губы миссис Уизли смешно шевелились в такт какой-то американке, зачитывающей рэп у него в «ушах». Он нехотя стянул наушники на шею. — …конечно, очень скучаю по деткам, но, Гарри, ты бы знал, как я устала их воспитывать! — Эм… а что случилось с детьми, миссис Уизли? — Ну Гарри, сколько раз тебе повторять: Молли я, Молли же, — покачала женщина пальцем с напускной укоризной. — Да кто куда! Старшие женились и урвали в Европу… Возвращаться не собираются, я их понимаю, свободы хотят, как чувствовали, что Брэксит начнётся… ой, не хочу даже про всю эту гадость думать. Благо нам повезло жить в потрясающий век технологий! Я теперь хотя бы спокойна, что Билл у меня с голоду не помрёт — готовить эти французы не умеют: ну, что там, к’гуассаны на завтрак, обед и ужин? Так хотя бы по видеосвязи учу эту Флёр, как правильно надо… Гарри слушал и глубокомысленно кивал, дабы миссис Уизли не заподозрила, что сам он от такого меню не отказался бы. Круассаны ведь всякие бывают: и шоколадные, и миндальные, и с лососем, и… — Нам-то чего: пожилые люди. Пекарня — тьфу-тьфу-тьфу — работает, — голос её понизился до полушёпота, — Артур, вон, по знакомству оформил себе кое-какую инвалидность… — выразительно подняла она брови. — На жизнь хватает, а путешественники из нас никакие. Мы люди домашние. — «Пожилые люди» … скажете тоже! — фыркнул Гарри. — Вас послушаешь, Молли, так у вас только жизнь начинается. Я же помню вас с первого дня, как сюда переехал, вы покоя не знали, тогда ещё близнецы ваши, Фред и… — Джордж, да. Даже эти оболтусы сейчас, вон, визу себе рабочую оформляют — предпринимателями заделались! Мирового масштаба захотелось. В прошлом месяце продали свой магазинчик с приколами из-за всех этих пошлин да запретов, а прелесть какая была! Гарри понимающе усмехнулся. — Помню-помню… у нас ещё весной пол-университета к ним в очередь стояло. Причём маркетологи из них, между прочим, всяко лучше нас, «специалистов». Одни вон «блевальные батончики» расходились не хуже ваших пирожков. И мне скормили… Миссис Уизли смущённо цыкнула. — Ну, Гарри, совсем захвалил…***
Оказавшись на улице, Гарри невольно подумал о том, что будь он в параллельной вселенной, в которой ему нравились бы девушки — ни за что и ни при каких обстоятельствах не обзавёлся бы таким огромным потомством. Ужас какой-то. Стоило ему добрести до светофора, как домой идти он неожиданно для себя передумал. 12:05 «Миона, у тебя есть ключи?» Гарри елозил кроссовкой по бордюру, нетерпеливо вглядываясь в экран мобильника.12:05
«Есть, Гарри, есть. А что?»
12:06 «Я немного погуляю. Вернусь где-то часа через три, но может и позже»12:06
«Хммм. Ну о’кей»
12:06 «Ох уж эти твои хммм…»12:07
«Да ты гуляй, гуляй. Проветрись там :)»
И как это понимать? Как будто есть что-то подозрительное в том, что он, Гарри Поттер, первый раз за каких-нибудь, ну, скажем, полгода решил прогуляться… Погода была для этого идеальная. Несмотря на странные «отношения» с Лондоном, Гарри не мог не признать, что хмурое небо, затянутое облаками даже в первых числах июля, очень ему нравилось. От жестокого солнца он не только слеп, но порой и задыхался — сказывалось отсутствие у них с Гермионой кондиционера. Дорогая вещь, не всякий может позволить себе такую роскошь. Хотя, располагай они нужными средствами, жалко было бы вкладывать их в чужое имущество: квартира-то съёмная. На смену убийственному запаху свежей выпечки пришли дешёвый табак и выхлопные газы строительных грузовиков: Гарри застыл посреди толпы деловых господ, выжимающих из почерневших бычков последние затяжки перед спуском в метрополитен. Недолго подумав, он решил присоединиться к этой несогласованной акции по загрязнению воздуха и под неодобрительным взглядом проходившей мимо дамочки с коляской тоже закурил, прислоняясь к широкой колонне. Запрокинув голову, Гарри смотрел из-под опущенных век на казавшийся бесконечным поток людей и целомудренно потягивал сигарету. Он плохо помнил устройство подземки, и пускай на дворе двадцать первый век, когда под рукой, вот в этом крохотном куске железа, имеется тысяча и один способ проложить себе дорогу, Гарри не стал за ним лезть в карман. Не было у него никакого пункта назначения. Сегодня Гарри хотел идиотничать: повернуть не туда, притвориться туристом, не знающим города — хотя он и так его совершенно не знал, — стрельнуть у кого-нибудь на другом конце ветки сигаретку, может быть, отвлечь от газеты незнакомую старушку, отдыхающую на лавочке… да что угодно. Что угодно, лишь бы ни минутой более не думать о среде, шести часах вечера. Вру-ум, вру-ум, вру-ум… У самого турникета, где он к несчастью обнаружил, что на проездном почти пусто, Гарри с раздражённым шипением чуть не вырвал из джинсов карман вместе с мобильником. — Алло, — буркнул он, прижимая ладонь к губам и протискиваясь против оживлённого движения. И снова эти отвратительные помехи! — Мис-с-с… тер-р-р Пот…т-т-тер-р… наш банк-к-кх-х… — начал было роботический голос в трубке. — Я же сказал! Идите к чёртовой матери! — гаркнул Гарри, не обращая внимания на оскорблённо вылупившихся на него прохожих. Заняв очередь к терминалу, обезоруживающе улыбнулся, почёсывая затылок. «Заблокировать», — злорадно поджал он губы, отыскав заветную кнопочку на экране. — Осторожно, двери закрываются! Следующая станция… Гарри пребывал в странном состоянии. Кажется, он до сих пор так и не понял, как себя чувствует. Когда в наушниках заиграла какая-то особенно завораживающая слух композиция, рука сама потянулась поставить её на повтор. Сидя в самом углу последнего вагона поезда, Гарри наблюдал исподлобья за всеобщей суетой. Всё было такое одинаковое, и в то же время до невозможности разное: разные черты и выражения стремительно меняющихся на остановках лиц, разные тембры голосов, разные парфюмы, разные настроения, разные… Сердце пропустило удар, стоило Гарри обратить внимание на усевшегося на сиденье напротив мужчину. Длинные чёрные пряди, в зубах — чёрная же резинка, — согнувшись и не поднимая головы, незнакомец собирал волосы в аккуратный хвост. Встретив взгляд ничего не выражающих голубых глаз, Гарри поспешно отвернулся. Не он. Конечно же, нет. На следующей остановке ему показалось, будто бы в небольшом окошке, демонстрирующем «обитателей» соседнего вагона, нарисовался подозрительно знакомый профиль. Прислонившись лбом к холодному стеклу, Гарри затаил дыхание, отчаянно всматриваясь в большой крючковатый нос, показывающийся из-под смешной шляпы-цилиндра. Лишь спустя закрытую на ремонт холостую станцию, когда объект его необъяснимого интереса развернулся, Гарри заметил едва не трещавшие на тучном теле пуговицы заляпанной кетчупом рубашки. Что за бред… Откинувшись на потёртую спинку, Гарри мысленно сосчитал до десяти, разглядывая белый потолок. Музыку он выкрутил на полную мощность, и теперь она жидким золотом заливала уши, погружая его в медитативный транс. Чем дольше на повторе играла непрекращающаяся мелодия, тем больше Гарри замечал кругом и всюду странные, поражающие рассудок детали. Он обращал внимание на то, как блестят носки чёрных лакированных туфель на ногах куда-то и зачем-то спешащих пассажиров; стягивая слегка набок гарнитуру, вздрагивал, различая в общем гуле и гоготе низкие, глубокие баритоны; ёрзал на сиденье и весь покрывался гусиной кожей, когда мутные от сотен отпечатков поручни вдруг обхватывали бледные тонкие кисти с изящными узловатыми пальцами. На предпоследней станции его маленького «путешествия» в вагон элегантной поступью зашёл высокий мужчина. Когда тот, вытянувшись, взялся за верхнюю планку так, что над строгим брючным ремнём мелькнула дорожка тёмных волос, выскочившего прочь Гарри едва не придавили мощные автоматические двери. Кроссовка его чуть не соскользнула на пролитом кем-то кофе, пока он бежал вверх по пыльным ступеням. Вырвавшись «на свободу» — совершенно незнакомая местность, — Гарри добрёл на нетвёрдых ногах до автобусной остановки и упёрся ладонями в рекламный баннер, свет которого слепил его даже сквозь покров отяжелевших век. — Что-за-чертовщина, — прошептал он, чувствуя, как стекает вниз по виску мерзкая капелька пота. Свежесть и прохлада тихой улочки, посреди которой он застыл, ошеломлённый собственным воображением, обжигала лёгкие удушающим льдом. Вру-ум… вру-ум… вру-ум… Гарри остервенело выдернул из кармана мобильник и, не глядя на экран и не дожидаясь чёртовых гудков, рявкнул: — Вы, грёбаные уроды! Я в рот делал ваш никому не нужный поганый кредит! Засуньте его себе… да будь моя воля, я бы лично, не дрогнувшей рукой затолкал бы его вам в за… И окаменел от ужаса, когда его пламенную речь неожиданно прервал низкий голос: — Мистер Поттер… полагаю, желать вам доброго дня было бы несколько неуместно. Не веря собственным ушам, Гарри прижал телефон к уху и, проехавшись спиной по баннеру, медленно сполз вниз, на корточки. — Д… доктор Снейп? — хрипло отозвался он. — Он самый. Во всяком случае, с утра был им. Но, если вы предпочитаете «грёбаного…» Гарри шумно выдохнул, бессознательно прикрывая лицо ладонью. — О господи, простите… — затараторил он. — Я не думал, что это вы… понимаете, мне просто сегодня весь день трезвонили эти… — Надоедливые рекламщики? — с нескрываемой иронией протянул Снейп. — Представляю. Вам, мистер Поттер, повезло не вести стоматологический бизнес: здесь подобные телефонные выходки встречаются на ежедневной основе. Порой с самого утра до позднего вечера. Новая серия алмазных боров, турбинные наконечники, швейцарские скалеры… Что-то невыносимо сладкое затрепетало под рёбрами от этих непринуждённых насмешливых интонаций. — Ради бога, вы меня извините, — сгорая от стыда, пробормотал Гарри. — Что вы, это мне стоило бы попросить прощения за беспокойство. Я… — Вы… Повисшую тишину разорвал оглушительный рёв автомобильного мотора. Гарри поморщился и, задыхаясь, выпалил: — Это ведь вы вчера прислали… — Да, — отрывисто произнёс Снейп. — Правда, я не уверен, что угадал с моделью, однако, судя по характеристикам… — если Гарри окончательно не выжил из ума, то в динамиках ему послышался резкий вздох. — Вам… понравилось? — Боже, что за вопрос! Конечно же, очень, очень понравилось! Но мне так неудобно, вам не стоило… — Давайте об этом при встрече, мистер Поттер. Я звоню, чтобы узнать о вашем самочувствии. — М-моём… самочувствии? — Как ваш зуб эти дни? Боль беспокоит? — Я… эм… честно говоря, я совсем про него забыл. Н-нет, доктор, не беспокоит, всё хоро… — Вы свободны завтра вечером? — М-м… — Мистер Поттер, завтра в семь часов у меня освободилось «окно», — пророкотал Снейп. — Я мог бы принять вас раньше, если вам удобно перенести запись со среды. Несколько бесконечных секунд Гарри молчал, пока в ушах, надрываясь, грохотало несчастное сердце. Затем наконец ответил, совершенно чужим, незнакомым голосом: — Удобно. — Отлично. В таком случае, жду вас завтра в семь, мистер Поттер. А теперь я вынужден проститься, прямо сейчас меня ожидает пациент. — Х-хорошо, буду завтра в… — Семь, мистер Поттер. Всё верно. И будьте добры не пренебрегать «зеброй», — усмехнулся Снейп напоследок, прежде чем сбросить звонок. Ухо плавилось. Домой Гарри решил добираться на такси.