Вам идёт этот цвет.
Гарри тряхнул головой. — Ну, я всего лишь спросить хотел… помнишь, ты мне на Рождество духи подарила? — Помню, конечно. Унисекс. Ты их с тех пор ни разу и не использовал. Я иногда пшикаюсь. Стало стыдно: он затеребил футболку, потупившись. — Да я просто не выходил никуда, кроме универа, сама знаешь же… — пробормотал Гарри. — Ну, ну, понятно, чего оправдываться теперь. Просто не угадала с подарком, бывает. Гарри осторожно шагнул к её постели. — Миона, а где они сейчас? — спросил он максимально непринуждённо. Послышалось подозрительное фырканье — Гермиона резко скинула с себя одеяло, а Гарри не успел отвернуться, как понял, что на ней плотная ночнушка. — А ты куда-то собрался в девять утра буднего дня? — приподняла она брови, усаживаясь на край постели и обращая на него выжидающий взор. — Дело вообще не в этом, — поспешил объясниться Гарри и тут же добавил: — Но да, я в стоматологию. — В стоматологию? Опять? — Да, у меня во рту что-то большое. Спать не давало. Доктор предложил прийти сейчас. Сказал, пять минут — и исправит. Гермиона поперхнулась воздухом. — «Что-то большое». Ты так своему… доктору и сказал? — Ну да. А что такого? — Да так… — покосилась она на него неоднозначно, — не бери в голову. Это у тебя пломба стоит? — Стоит. Миона, не обижайся, но я боюсь опоздать, поэтому… — Ага. Шлифовать будет, значит. И да, да, духи твои у меня в столе, второй ящик, — усмехнулась Гермиона. Щёки у Гарри отчего-то потеплели. Он суетливо помял лицо пальцами, прежде чем ринуться к низкому офисному столику. — Эх, у тебя такая чистота всегда идеальная. Как ты так умудряешься? — нарочито восхищённо сказал Гарри, между делом выуживая из выдвинутого ящика смутно знакомую коробочку с духами. — Порядок в комнате — порядок в голове, горе луковое. Хотя вру, не горе. И не луковое. Вчера заглянула к тебе, думала, посуду на кухню заберу. А посуды-то и нет. Ты не только готовил, но и убрался. Сжав в кулаке свою добычу, Гарри бог знает зачем опёрся бедром о столешницу, пряча руку за спину. Подняв голову, он встретил внимательный взгляд Гермионы — в нём не было ни шутки, ни серьёзности, ни лукавства, ни… Ничего не было. Гермиона очень странно на него смотрела. Что-то потянуло его за язык: — Да, решил освежиться. Надоело жить в таком сраче. Хотя, сама помнишь, в какой семье я вырос. Видимо, что-то в глубине души мешало мне ухаживать за собой. С тех пор, как уехал из Литтл Уингинга. Может, какой-то внутренний протест. Не знаю. — Это интересная мысль, — только и протянула Гермиона задумчиво. — Ну, давай. Иди. Вот так просто? И никаких больше расспросов? Гарри нахмурился. — Чего стоишь как в землю вкопанный? Сам сказал, что опаздываешь. Не заставляй доктора Снейпа ждать. — Извини ещё раз, что побеспокоил с утра пораньше… — пробубнил он, направившись к двери. Аккуратно прикрыв её, услышал, как в спину бросили нечто совершенно необъяснимое: — Ну классная футболка. И что ж ты раньше-то её не носил. Дурак. В коридоре, после нескольких лёгких пшиков — приятным холодком где-то у ключиц, а затем и на запястье, — Гарри почувствовал неожиданное головокружение. Он зажмурился, с тихим оханьем приложившись к стене плечом. Спустя секунд пять, когда висящий перед носом обувной рожок вернул себе прежние очертания, ему вдруг подумалось, что, наверное, стоило бы позавтракать. Но он слишком торопился: приняв душ, грубо полировал зубы новенькой мятной пастой — понравилось, хоть и вовсе не похоже на конфетки. Там было вкуснее. В клинике. А потом — за размышлениями Гарри уже натягивал кроссовки — случайно нашлась вот эта футболка. Тёмно-зелёная, как вчерашняя рубашка, с классным воротником и бесполезными пуговицами — он не стал их застёгивать. Вообще, следовало признать, что после уборки собственная комната не переставала удивлять — то и дело обнаруживались какие-то забытые шмотки, и неплохие, новые. Магия! Надо почаще убираться. Напялив наушники, Гарри аккуратно пристроил навороченный пузырёк — странный запах, он не был уверен, как его оценивать, потому как никогда прежде не душился, — на полку под зеркалом. В отражении он увидел два глубоких мешка под глазами. С кривой усмешкой Гарри от них отвернулся. «Если я чего-то не вижу, значит этого нет», — философствовал он в порядке самоутешения. Утренний Лондон встретил его приятным ветром и улыбающимся прострелом солнечного света в громадном пушистом облаке. Быстрым шагом пересекая едва живую улицу — рабочий день начался с минут двадцать, а потому машин было немного, — Гарри слушал всё, что любезно преподнесли ему ежедневно обновляемые рекомендации в плеере. И думал. По-хорошему, ему должно было быть стыдно. Но, кажется, по-хорошему Гарри больше не умел. Доктору Снейпу он соврал. Совсем немножко. Пломба была действительно большая и будто бы мешалась — хотя Гарри и допускал, что то могла быть психосоматика. Ещё ворочаясь в полпервого в постели и облизывая этот кусок застывшей массы, он прочитал в гугле, что ощущение «чего-то шероховатого и инородного» не всегда означает необходимость внепланового визита к врачу. В комментариях на каком-то стоматологическом форуме врачи спорили страниц десять, но он остановился на третьей — юзер с абсолютно нечитаемым ником написал, что «следует подождать несколько дней, и тогда будет понятно, действительно нужна коррекция или же дискомфорт с непривычки является обыкновенной шуткой человеческого мозга». И пускай мысль эта показалась ему вполне логичной, он к ней не прислушался. Потому что спать ему мешала вовсе не пломба.Смотри на меня… Я бы никогда. Не простил себе.
Это была его собственная рука, в которую он вколачивался, хрипя сквозь зубы в мокрую подушку — до тех пор, пока тело не сотрясла долгая сладкая судорога, а перед глазами не вспыхнули белые искры. Так что душ перед выходом Гарри принял холодный. На всякий случай.***
Остановившись перед крыльцом, Гарри не удержался и потянулся в карман за сигаретами, потому что зубы он был не прочь почистить ещё раз. Не успел он закурить, как в нос ударил сумасшедший запах свежей сдобы — точно яблочный пирог у Молли. А может быть, вишнёвый… так или иначе, это было нечто сладкое и — о, Гарри был уверен — очень, очень вкусное. Приложившись спиной к перилам, Гарри посмотрел исподлобья на широко распахнутое окно жилой квартиры на первом этаже. Когда рот его наполнился слюной, он шумно сглотнул и с обиженным фырканьем запихнул сигарету обратно в пачку — смолить на голодный желудок, так ещё под убийственный аромат выпечки, плывущий из чьей-то треклятой кухни прямо ему в ноздри, было бы натуральным актом мазохизма. Сегодня никто не вещал с плоского экрана телевизора, не шептались в ожидании приёма бесчисленные пациенты, на которых едва хватало места в длинном коридоре, а причудливые тени не играли больше в игры на стенах и потолке — вместо них прыгали по мебели маленькие солнечные зайчики да ярче сверкали улыбки с рекламных фотокарточек. Гарри подумал, что виной необычайной тишине, в которую он погрузился, переставляя ноги с шуршащими пакетиками, наверняка было время его визита: в конце концов, он впервые явился сюда так рано, а клиника, судя по названному доктором времени, открывается в девять. Мельком взглянув на подсказанное экраном мобильника «9:45», Гарри вздохнул и, улыбнувшись своему традиционно безмолвному другу, неподвижно отдыхающему в импровизированной перине из мха и деревянной стружки, окликнул мисс Паркинсон. Та, будто вовсе не услышав, как закрылась входная дверь, оторвала лицо от ладоней и подняла на него покрасневшие глаза. — Ох, мистер Поттер, доброе утро… — рассеянно пробормотала она, с усилием проморгавшись. — Доброе утро, мисс Паркинсон. Извините, если помешал. — Что вы, это вы извините. Немного не выспалась. Чашечка эспрессо — и буду как новенькая. Так, а вы на который час? — А я… я, кажется, не по записи. Я подожду, если нужно. Послышался резкий звук прокручивающегося колёсика мыши — Паркинсон выпрямилась так, что Гарри невольно поморщился от хруста вправившихся позвонков. — Хм, — поджав губы, кивнула она. — Да, записи действительно нет, забыла внести. Но не переживайте, доктор Снейп меня предупредил о вашей явке. Он ждёт вас в кабинете, можете пройти туда прямо сейчас. И он пошёл — почёсывая языком давно спокойную десну вместе с пломбой и чувствуя, как с каждым шагом сильней разрастается внизу живота, распуская почки всё выше, до щекотки в рёбрах, маленькое трепетное деревце. Гарри закрыл глаза — всего на секунду, чтобы прижаться лбом к массивной двери, впитывая такой правильный и необходимый холод, который от неё исходил. Может ли человек испытывать страх и некоторую храбрость одновременно? Гарри понятия не имел. Но, кажется, знал теперь, почему сердце норовило выпрыгнуть через горло, стоило ему оказаться у двери кабинета номер один. Он проглотил его, это чёртово сердце, когда осторожно провёрнутую им ручку неожиданно резко рванули: рассечённый воздух ударил по лицу, и Гарри, пошатнувшись, вцепился в косяк. Две пары расширившихся глаз впились друг в друга. Чужим потребовалось какое-то ничтожное мгновение, чтобы заполниться привычным мраком. А свои Гарри не знал, куда девать. — Мистер Поттер, — сказал Снейп, одёрнув воротник строгого медицинского халата. Гарри, впервые узревший этого человека в чём-то отличном от классического чёрного, захлопнул изумлённо приоткрытый рот. Он заметил, как дрогнули тонкие ноздри, когда Снейп отшагнул в сторону, придерживая дверь. Ноги упорно отказывались шевелиться. — Д… доброе утро, доктор. — Доброе, доброе, — без тени улыбки кивнул Снейп, не сводя с него нечитаемого взгляда. — Не стойте, располагайтесь в кресле. Я вернусь к вам через минуту. Отрывисто кивнув в ответ, Гарри нырнул в кабинет. Несколько секунд он вслушивался в стук туфель, дожидаясь того момента, когда щелчок затворившейся двери приглушил бы его. С прерывистым вздохом Гарри снял с плеч наушники и опустил их на спинку стула, оглядывая пустой кабинет. Было странно оказаться в нём совсем одному. Подкравшись к креслу-громадине, Гарри зачем-то коснулся ютившегося в самом его углу безупречного хирургического столика — оглаживая кончиками пальцев. Забавно, но вид всех этих стоматологических прелестей, многие из которых ему до сих пор не довелось испытать на собственной шкуре, совершенно не пугал. Гарри размеренно дышал, осторожно — словно пёрышком скользя — дотрагиваясь до всяких странных приборчиков: «соломинок», пистолета, насадок с алмазными шариками, невскрытых крафт-пакетов… Конечно, Гарри был не такой идиот, чтобы марать стерильные инструменты. Касался лишь там, где помнил прикосновения рук Снейпа — без перчаток. Подойдя к блестящей от чистоты глубокой раковине, Гарри опёрся ладонями о столешницу и взглянул в большое настенное зеркало. Внезапно время будто бы застыло — шорох листьев за окном остановился, стрелка на покошенном отражении циферблата вышла из строя, и даже зайчиков на тонированных стёклах медицинских шкафов застрелили; на миг Гарри охватило странное чувство, точно смотрел на него оттуда, из зеркала, кто-то другой. Незнакомец. Словно он впервые увидел рассекающий лоб до самой брови острый зигзаг; словно не знал никогда наглости, с которой могут вздрагивать уголки искусанных губ; словно два мутных, болотных глаза, на дне которых улыбались дрянным оскалом мелкие бессовестные черти, ему не принадлежали. От звука распахнувшейся двери Гарри едва ощутимо вздрогнул, но с места не сдвинулся. — К-хм… мистер Поттер. Вы ещё не в кресле. — Извините. Задумался. В кресле он по привычке разглядывал потолок и вслушивался в тихий шелест за спиной. — Доктор? — Да? — А сегодня не будет ассистента? По полу с шумом проехались колёсики. Снейп — без маски, но в неизменно чёрных перчатках — зажал ногой педаль регулировки. — Удобно? Гарри откинулся на практически горизонтальный подголовник, слабо улыбаясь. — Конечно. Как всегда. — Ассистента не будет. Он здесь не потребуется, — сказал Снейп, выхватив из панели управления какой-то проводок. — Прикольная вещь. Что это? Похоже на щётку для мытья посуды. Только в сто раз меньше. Брови Снейпа взметнулись. — Прикольная… — протянул он, нарочито любопытно осматривая зажатую между пальцев насадку. — Пожалуй. Если вы так считаете. Впрочем, это и есть щётка. Только стоматологическая. Для полировки пломб, а не посуды. С этими словами Снейп снял с прибора насадку и, выдвинув верхний ящик, выложил на столешницу какую-то прозрачную коробочку. — А это что? Оставив проводок отдыхать вместе с насадкой, Снейп придвинулся ближе и взял Гарри за подбородок, вынуждая замолкнуть. — А это ещё щётки. У меня их, мистер Поттер, много. Открываем рот. Гарри послушался мгновенно, до хруста заламывая нижнюю челюсть и уже привычно дыша носом. Веки его опустились, когда сразу несколько пальцев проникли в рот. Снейп, ощупывая злосчастную пломбу, сначала сосредоточенно нахмурился, а потом и вовсе замер, не отнимая кисти от верхней челюсти. — А? — подал голос Гарри, подумав, что тот слишком уж долго оставался безмолвен. Отстранившись, Снейп вдруг выпрямился и устремил на него непонятный, блёклый взор. Казалось, без маски лицо его должно было отражать куда больше признаков жизни, но вместо этого напоминало собой неподвижное бледное полотно, так что Гарри пришлось тешиться одним-единственным — тонкая бровь недоверчиво, будто бы опасливо изогнулась. — Я бы не сказал, что эта пломба требует какой-либо коррекции. Что-то глухо ударило Гарри по рёбрам. — Но… — продолжил Снейп, предупреждая его взволнованный возглас, — я уверен, вы, мистер Поттер, не стали бы сочинять небылицы, лишь бы вновь оказаться в стоматологическом кресле. Сомнительное удовольствие — не каждому пожелаешь, не так ли? Гарри показалось, что этим острым взглядом элементарно можно было бы рассечь человека пополам. Вместе с креслом. Он тяжело сглотнул, намереваясь было объясниться, как раздался низкий смех. Тело обмякло под сокрушительной волной облегчения. Гарри тихо засмеялся в ответ. — Ни в коем случае не стал бы, доктор, — заверил Гарри, показательно приложив ладонь к сердцу. — Такого и врагу не пожелаешь. Спустя какую-то минуту приборчики — сразу несколько — загудели; Снейп всё же натянул маску, потому что приходилось смывать со щёк и дёсен пыль, то и дело оседающую после очередной манипуляции. Ещё он, кажется, говорил что-то про какие-то «диски», которыми полировал зуб, но Гарри не слушал. Так, слегка кивал подбородком для верности, покручивая в руке слюноотсос. Чёрт возьми. Либо Гарри медленно сходит с ума, либо доктор Снейп действительно умеет читать мысли. Как иначе объяснить эти… эти пугающе точные замечания и шутки? А шутки ли вообще? Нет, если с ним и шутили, то точно не… — Закусываем. Гарри уставился на маленькую полоску чёрной бумаги, похожей на копировальную, которую Снейп поднёс к его рту. — Что это? — Артикуляционная бумага. Смыкаете на ней челюсти — только, ради бога, попробуйте сделать это так, как если бы действительно надкусывали пищу, — и пластинка окрасит пломбу в нужных местах. Это поможет мне определить окклюзивные нарушения. — Аклю… Шумно выпустив из ноздрей воздух, Гарри распахнул рот, потому что Снейп шлёпнул его этой чёртовой бумажкой по губам. — Нарушения прикуса, мистер Поттер, — усмехнулся он, прикладывая её к верхней челюсти с помощью пинцета. — Сожмите. Гарри послушно впился зубами в шершавую полоску, засопев. — А теперь слегка пошевелите ими. Как будто растираете. Снейп остановил старательно работающего челюстями Гарри коротким взмахом руки и аккуратно убрал бумажку. Потянув вниз лампу, прибавил яркость и прищурился, склоняя голову набок. Затем едва слышно хмыкнул. — О’кей. Пара финальных штрихов, мистер Поттер. Всё закончилось быстро. Слишком быстро. Спинка кресла вновь приобрела вертикальное положение — не успели гудящие моторчики замолкнуть, как Гарри уже уныло полоскал рот зелёной жидкостью из молниеносно протянутого ему стаканчика. — Что ж, теперь вас не должно беспокоить «что-то большое во рту», — удовлетворённо произнёс Снейп, встав со стула. Гарри закашлялся, подавившись раствором. — Боже правый, и как вы умудряетесь всегда… на ровном месте, — с неподдельной обречённостью вздохнул Снейп. Он ринулся к своему столу и схватил покоившуюся за монитором стеклянную бутылку. Похрипывая и морщась, Гарри проследил за тем, как переливается из неё в новый стаканчик обычная вода. Швырнув грубо стянутую с носа маску в урну, Снейп подошёл вплотную — так, что мазнули по дрогнувшему предплечью полы его халата. — Пейте, — отрезал он. Заломив бровь, внимательно наблюдал за каждым судорожным глотком. — Порядок? — Да, — сипло выговорил Гарри, благодарно качнув головой. — Постучите зубами. Не мешает? Языком попробуйте. Ага. Он бы попробовал. Не пломбу. Чёрт. Нахмурившись, Гарри несколько раз прошёлся языком по идеально гладкой поверхности. Тихонько ахнув, поелозил по ней нижней челюстью со звучным скрежетом и поднял на Снейпа обалдевшие глаза. Тот криво усмехнулся. — Сочту это за «нет». — Вау… совсем не мешает, доктор, — выдохнул Гарри, обежав бледное лицо рассеянным взглядом. — Чудно. Пойдёмте, провожу вас до ресепшена, — сказал Снейп, и в ответ на его немой вопрос добавил: — Нужно записать вас на следующий приём. Стоило Снейпу отвернуться, как Гарри, резко поднявшись с кресла, схватился за подголовник и зажмурился — во второй раз за утро. Вот же. Снова это лёгкое головокружение. Похлопав ресницами, Гарри заставил себя сфокусироваться на ровной спине. Где-то на периферии мелькнул грязный латекс — выбросив перчатки, Снейп аккуратно поддел пальцами маленькую резинку. Длинные пряди взметнулись, хаотично рассыпаясь по худым плечам — небрежные чёрные брызги на фоне белоснежного хлопка. В этот момент вдох дался Гарри нелегко. Так получилось, что Гарри из кабинета вышел первым: придержавший дверь Снейп мягкой поступью следовал за ним, бросая короткие «здравствуйте, здравствуйте» невесть откуда взявшимся в коридоре пациентам — человек семь, не меньше. И у всех ещё рты такие распахнутые, господи. В истинном восторге. В груди кольнуло. Гарри облокотился на стойку ресепшена, заталкивая обратно горький ком, подскочивший к горлу. Ему было жаль уходить так скоро. Администратор что-то агрессивно выстукивала на клавиатуре, сгорбившись, как Квазимодо. — Мисс Паркинсон, — раздался над ухом бархатный голос. Снейп зачем-то опёрся локтем в полуфуте от его вцепившейся в столешницу ладони, нависая над Гарри высокой тенью. Пришлось прикрыть глаза. — Мисс Паркинсон, — повторил Снейп с нажимом, когда девушка никак не отреагировала. — Запишите мистера Поттера на… — Обязательно, доктор Снейп, — затараторила Паркинсон, громче барабаня по клавишам, — прошу, минуточку, у меня тут первичка по форме обратной связи, консультирую по Инвизилайну… — Что ж, минуточка у вас есть. Шею внезапно обдало невыносимым жаром — Гарри покрылся гусиной кожей, ощутив где-то под линией подбородка тёплое дыхание. О боже. Он осторожно повернул голову в надежде понять, что же это было, как Снейп тихо, словно не желая быть услышанным кем-нибудь ещё, усмехнулся в самое ухо: — Какой приятный парфюм. Где вы его приобрели? С трудом переведя дыхание, Гарри напялил беззаботную улыбку. — Я… — хрипло отозвался он, едва не выворачивая шею, — это подарок. Я даже не знаю, как называются эти духи. Что-то сверкнуло на дне чёрных колодцев. — Вот как, — сказал Снейп, и голос его прозвучал прохладно. Гарри поспешил отвернуться, закусив губу. Сказал глупость? Что он опять сделал неправильно? И как только научиться читать эти неуловимые вспышки, когда зрачок и радужка будто бы сливаются воедино?.. — Фу-ух, закончила! — обрадованно объявила Паркинсон, хлопнув по столу. — Слушаю вас, доктор. На какой день записываем мистера Поттера? — Будьте добры, посмотрите, что там по записи на следующую среду. — Так… хм-м… Перед глазами поплыли пятна. Тело с макушки до пят прошибло разрядом дрожи — мелкой, неприятной. Внезапно в голову ударил острый запах зубной сверлёжки и остывающего эспрессо. Гарри прижал ладонь ко рту — казалось, будто дышать ему стало нечем. Ни с того ни с сего. — Мистер Поттер? Вы в порядке? — резко осведомился Снейп, склоняясь ниже. — Да, — сквозь зубы ответил Гарри, рассматривая весёленький календарь за спиной у Паркинсон и игнорируя щекотку, вызванную упавшими на затылок прядями. — Доктор Снейп, окошки в среду: девять ноль ноль, шестнадцать тридцать и девятнадцать сорок пять. — Слышали, мистер Поттер? Выбирайте любое. — М-н… давайте последнее, мисс Паркинсон… — Девятнадцать сорок пять? — Да, я же сказал, последнее, — процедил Гарри, понимая, что ещё чуть-чуть и… Хорошо бы его сейчас не вывернуло прямо на этого человека… Господи, только не на него. Заметив, как поджались розовые губки, Гарри почувствовал себя настоящей сволочью. — Извините, мисс Паркинсон, — пробормотал он, — я не хотел показаться грубым. — Что вы, всё в порядке, — вежливо сказала Паркинсон. — Записала вас, мистер Поттер. Будем ждать в среду. В девятнадцать сорок пять. И снова принялась печатать, будто Гарри вовсе дематериализовался. На лбу выступила противная испарина. Тяжёлый взгляд, которым Снейп молча сверлил его макушку, норовил расколоть череп. — Мистер Поттер. Ещё воды? Ему показалось, или в мягком баритоне действительно дрогнула нотка беспокойства? Гарри осторожно шагнул в сторону, не в силах более находиться в такой невыносимой близости — он физически ощущал жар, пышущий от чужого тела. — Нет, я… я пойду, меня ведь записали. И пломба. Пломба больше не беспокоит. Да. У вас золотые руки, доктор. Снейп стремительно обошёл его, требовательно всматриваясь в лицо. — Что за речи? Выглядите неважно. А потом, когда Гарри с трудом шевельнул непослушными губами, Снейп чертыхнулся. Недостаточно тихо. — Прошу прощения, телефон, — прошипел он, остервенело выдёргивая из кармана мобильник. Гарри поражённо замер, широко распахнув глаза. Полы длинного халата всколыхнули воздух, разлетевшись в стороны, и он увидел — будто смотря в замедленной съёмке — как катится по ним, а затем и по строгим брюкам, точно вниз по крутому аттракциону, выпавший из кармана обломок чёрного пластика. Он ударился о мраморную плитку с глухим стуком, а затем, кувыркаясь и юля из стороны в сторону с озорным блеском, врезался прямо в его, Гарри, кроссовку. Его прострелило неожиданной слабостью. Шатнувшись, Гарри нащупал нетвёрдой рукой ухо и решил, что оглох: казалось, будто туда затолкали вату, а вместо звуков окружающего мира завибрировал где-то глубоко внутри пугающий рокот — так пульсировала в жилах кровь. — …тер? В глазах потемнело, как если бы он сейчас… сейчас… Колени подкосились. Гарри не видел — ощутил, как неуклюже дернулась ослабевшая ладонь, соскользнув с ресепшена, и… Чьи-то сильные, властные руки подхватили его под лопатками, выбивая из горла хриплый натужный выдох. Сначала всё взорвалось цветными красками. Затем — звуками. А потом… Потом он увидел это. — Какого чёрта? — прошептал Снейп. Напряжённое лицо, перекошенное животным страхом — глаза расширились, рот приоткрылся, на скулах проступили желваки… и волосы, заслонившие его чёрным занавесом от целого мира. Послышались отдалённые оханья и аханья. Гарри словно оцепенел — позволил этим рукам доволочить его до стула. Щёки опалило огнём — две горячие ладони. — Ты слышишь меня? Что с тобой? — Снейп выдохнул со свистом, прежде чем рявкнуть вскочившим с мест пациентам через плечо: — Спокойно! Он диабетик. Всё под контролем. Не нужно лишних телодвижений, я справлюсь один. — М-м… бо… же… простите, не… не знаю. Гарри и двух слов не мог связать. — Говори со мной. Какого чёрта сейчас произошло. Над стойкой выросла растрёпанная голова. — Господи, доктор Снейп, что прои… — Паркинсон! Вам не хватает работы? Так я добавлю! — Поняла, поняла, — залепетала Паркинсон, пристыженно ныряя обратно. Восстанавливая дыхание, Гарри чувствовал, как плавится кожа под бледными ладонями — они будто вросли в неё, отказываясь выпускать. — Тебе лучше? Воды? — Нет, я просто… не знаю, со мной такого никогда не было. Ради бога, изви… — Ещё одно чёртово «извините» — и в следующий приём я тебе язык отрежу, — прорычал Снейп, настойчиво всматриваясь в его глаза. — Ты ел? На тебе лица нет. Ещё с тех пор, как ты попал в мой кабинет. Мутная дымка растворилась, оставляя за собой лёгкий, почти невесомый шлейф. Гарри поморщился от яркого света, когда Снейп выпрямился, возвышаясь над ним огромной ледяной глыбой. — Мне повторить вопрос? — Эм… — изо всех сил напрягая память, Гарри вздохнул. — Я ел, да. — Когда? — Вчера. — Вчера. Снейп посмотрел на него так, словно Гарри признался, что сидел на ибупрофене не две недели, а целый месяц. — Ты ел. Вчера. Я не ослышался. От хлопка входной двери Гарри вздрогнул, коротко кивнул и отвернулся, уставившись на будто бы обеспокоенно подползшего к самому краю большущего стекла питона. — Мисс Паркинсон, время? — Десять ноль пять, доктор, — незамедлительно послышалось откуда-то сверху. — Ах, доброе утро, мистер Боунс, располагайтесь в кресле, ваш врач освободится через несколько минут… Гарри проследил исподлобья за невысоким мужичком, молчаливо качнувшим головой и направившимся вглубь коридора. — Когда следующая запись? — В одиннадцать. Потом до часу окно. — Перенесите на двенадцать. — Но… — Забудьте слово «но», мисс Паркинсон, выбросите из словаря, выкурите из памяти, сотрите своей мицелляркой за тридцать фунтов. И перенесите на двенадцать. Гарри шумно сглотнул, чувствуя что-то неладное. — Доктор, вы… — А вы, мистер Поттер, ждёте меня здесь. Две минуты. Если через две минуты я вас каким-то удивительным образом здесь не обнаружу, приволоку обратно. За шкирку. — А поче… — Завтрак. Кафе. Через дорогу. Относительно сносное, если знать, что заказывать. Вы идёте туда. Со мной. И завтракаете. Вспыхнув, Гарри вскочил было на ноги, но его тут же толкнули обратно — почти агрессивно стискивая плечи пальцами. На указательном Гарри впервые за всё это время заметил пластырь. — Доктор, что вы... — Молчать. Сказал — ждите. Снейп бросился прочь, ловя восхищённые взгляды задравших головы пациентов и на ходу сбрасывая халат.