Гарри.
Гарри.
На этот раз треклятые колокольчики зазвенели прямо в ушах. Беда. — М-м… — прикрыв веки, смешался он. — Х-хорошо. Как вам угодно, доктор. Снейп вскинул брови и, не уронив и слова, выразительно на него посмотрел. — То есть… Я хотел сказать: как вам угодно, Северус-с… На последнем слове у Гарри вырвался резкий выдох, с которым окончание он буквально просвистел. То ли причудилось, то ли рот у Снейпа слегка приоткрылся. — Так лучше… Гарри. Беда в квадрате. Чёрт возьми. Только бы Снейп не называл его так слишком часто. — А знаете, Гарри, я ведь забыл… Беда решительно натянула ширинку. — …что меню одним сладким не ограничивается. Снейп подцепил карточку с яркими картинками и поставил в вертикальное положение. Прищурившись, он принялся зачитывать список блюд: — «Осьминожки-бенгерс»… «Бобовый рай»… м-м… «Весёлые яички»… — голос его саркастически надломился. — Что-нибудь выбрали? Ещё неж… — Эм… Поёрзав, Гарри сполз к краешку мягкого дивана и закусил щёки с шумным выдохом. — З-знаете… Снейп застыл, резко опустив блеснувшее глянцем меню на стол. — Да? — Если можно, я бы ограничился сладким, — осторожно проговорил Гарри и, напряжённый под выжидающе-внимательным взором, нехотя добавил: — Страсть как люблю десерты. — Что ж, как скажете, — моментально согласился Снейп. — Тем лучше, с твёрдой пищей в первый день после депульпирования… Эти слова Гарри пропустил мимо ушей, потому что с очередным перезвоном и постукиванием тяжёлых бусин в их закуток нырнула блаженно улыбающаяся Лавгуд: в руках её сверкал небольшой поднос. — Итонская мешанина, кокосовый лёд и шоколадная лягушка! — известила она, ловко расставив тарелочки вместе с десертными ложками. — Благодарю, мисс Лавгуд, — кивнул Снейп её грациозному реверансу. — Желаете что-то ещё? — Пока нет. — Чудненько! Лавгуд уже было развернулась, как, будто вспомнив кое-что исключительно важное, склонилась к Гарри и, приложив ладошку к лицу трогательной скобкой, таинственно изрекла: — Не забудьте про пророчество, Гарри! Его нужно обязательно сохранить. — О чём вы?.. — Но, пожалуйста, никому не показывайте! Я серьёзно! Иначе не сбудется. Гарри осталось лишь непонимающе нахмуриться, потому что уже в следующее мгновение девушка выскользнула в коридор, оставив за собой воздушный шлейф цитрусового парфюма. — Какое ещё пророчество… — вздохнул он в растерянности. Снейп, молчаливо наблюдавший за развернувшейся сценой из-под прикрытых век, криво усмехнулся. — Не берите в голову.***
Гарри нерешительно хмыкнул. — Какой предпочтёте? Миндальный, кокосовый? — Наверное, кокосовый, — пробормотал он, покосившись на бумажный стаканчик, на котором вместе с наклейкой в виде расколотого пополам кокоса красовалось рукописное: «Гарри» с улыбающейся рожицей. Гарри схватил рифлёный картонный футляр и вздрогнул, так и не успев отпить, — длинные пальцы обхватили его запястье. — Постойте, Гарри, — тихо сказал Снейп, убрав руку; затем выудил из ячейки салфетницы соломинку и протянул ему. — Лучше через трубочку. И на правой стороне. Кофе горячий. От понимания Гарри охватил жар. — Ах, верно… вы ведь говорили, нельзя слишком холодное или горячее. С-спасибо… Снейп лишь едва заметно кивнул и, явно не спеша дегустировать свой напиток, откинулся на спинку дивана. Как же невыносимо сложно находиться с этим человеком в таком тесном изолированном пространстве. Деваться некуда от его острого взгляда. С полминуты помедлив, Гарри наконец сделал первый глоток — через трубочку. Брови его взлетели. — Боже, как вкусно, — восторженно выдохнул он, вытаращившись на стаканчик, как на натуральное произведение искусства. — С ума сойти, — не мог угомониться Гарри после второго, уже более уверенного глотка. — Полагаю, вердикт положительный, — донёсся до него мягкий баритон. — Хотите попробовать миндальный? Сглотнул Гарри громко. Снейп придвинулся, протягивая ему второй стаканчик — на нём было написано «Доктор Снейп», уже без смайлика. — Н-нет, не стоит. В другой раз, — для верности Гарри красноречиво помешал напиток трубочкой. — Кокосовый — просто бомба. И лишь тогда Снейп — молчаливое удовлетворение в слабой полуулыбке краешком рта — снял крышку со стаканчика и пригубил свой кофе. Крупные, блестящие свежестью срезы красной, как с рекламных брошюрок в супермаркетах, клубники так непристойно маняще взирали на него с самой верхушки горы из безе и взбитых сливок — невозможно было держать себя в руках; Гарри набросился на десерт так, будто лакомился впервые за целую жизнь. — Это самая вкусная сладость, которую я когда-либо пробовал, — признался он с тихим вымученным стоном. Итонская мешанина оказалась настолько вкусной, что Гарри, не вспомни в последний момент, с кем находился за одним столом, без малейшего колебания совести слизал бы с тарелки остатки клубничного джема. Он несколько раз прошёлся языком по ложке — до тех пор, пока не ощутил медный привкус — и прежде, чем схватиться за кофе, нарочито аккуратно положил её на краешек блюдца с не менее соблазнительным кокосовым льдом, который пробовать стеснялся. На протяжении минут пяти — Снейп почему-то упорно безмолвствовал — Гарри с поразительной регулярностью прятался за высоким бумажным стаканчиком, потому как явственно ощущал на себе пристальный взгляд. Повисшую тишину нарушали лишь приглушённые звуки его коротких глотков — до тех пор, пока что-то с шумом не проехалось по деревянной столешнице. Он чуть не подавился сладкой кокосовой пенкой, едва собранной краешком соломинки, потому что Снейп, легонько отодвинув пустую тарелку, подтолкнул кончиками пальцев на её место собственную. — Доктор… — опешил Гарри, взглянув исподлобья на невозмутимо заломившего бровь мужчину. — Гарри. Сколько раз прикажете… — Точно. Никак не привыкну, — тряхнул он головой. — Это же ваш десерт. Северус. — Действительно? Я не знал, — тонкие губы дрогнули. — Должно быть, на нём это где-нибудь написано. Давайте проверим… Гарри машинально проследил за склонившимся над столом Снейпом и, на какое-то ничтожное мгновение, всерьёз уставился на практически нетронутую «мешанину» — за компанию. Щёки его заалели. — Вы иронизируете, — вспыхнул Гарри с неприкрытой обидой. Вспыхнуло что-то и в чёрных глазах. — А вы не привыкли? Ешьте, Гарри. Мне голодный обморок не грозит. И он ел, правда, теперь будто бы по-другому. Медленно, чрезмерно осторожно, точно боясь сначала, что ни в чём не повинная клубничка обязательно заставит его поперхнуться, а затем — что со стороны выглядит как ненасытный пожиратель сладкого. — Неординарное кафе, не так ли? — послышался неожиданный вопрос. Гарри был категорически согласен, но отчего-то смутился. — Пожалуй, — чуть кивнул он, стыдливо ковыряя десерт. — О, действительно неординарное. Под стать владельцу, — негромко сказал Снейп. Искренне заинтересовавшись, Гарри отправил в рот очередную ложку — на этот раз ведомую удивительно твёрдой рукой. Быстро облизнувшись, он поспешил спросить: — А вы знакомы лично? С владельцем. Я думал, это мисс Лавгуд. — Мисс Лавгуд скорее «у руля». Управляющий. И, можно сказать, дизайнер интерьера, на пару с отцом, его вы наверняка уже заметили, — Гарри согласно моргнул, — яблоко от яблони… к-хм, тем не менее, объект принадлежит другому человеку. И да, отвечая на ваш вопрос, с ним я достаточно хорошо… знаком. — Как здорово! Бледное лицо слегка вытянулось в необычном выражении: толика замешательства с претензией на некоторое веселье — второе Гарри выследил в уголках сильней изогнувшихся губ. — Возможно… Отчасти благодаря нашему знакомству в меню присутствует собственно еда. — Серьёзно? Это что, получается, вы его составляли? — изумился Гарри. — Что вы, ни в коем случае, — фыркнул Снейп, мимолётно касаясь карточки. — Я и под дулом револьвера не назвал бы обыкновенный бейгл с лососем «нежным розовым колечком». Подавившись — будь она проклята — клубникой, Гарри несколько раз кашлянул в кулак и так и замер, заталкивая застрявший в горле смешок обратно. — Моя роль незначительна. Лишь аккуратно намекнул господину «директору», что у столь внушительной площади имеются все условия для чего-то более грандиозного, чем чайный домик со сплошным мармеладом да десятью разновидностями лимонного шербета. Гарри не сдержал улыбки. — Интересно, почему именно лимонный… — У владельца необъяснимая, феноменальная страсть ко всему, что имеет хоть какое-нибудь отношение к лимонам. Предупреждая ваш вопрос: почему — одному дьяволу известно. Я за двадцать лет задаваться этим вопросом устал. «Вот же, — подумал Гарри, — а мне двадцать лет даже ещё не исполнилось». — Интересно… — тихо повторил он. — Знаю я одного такого человека… Когда Гарри, охваченный смешными воспоминаниями, с внезапным энтузиазмом набил рот десертом, Снейп обронил непринуждённое: — Вот как? И что же это за человек, Гарри? Сердце пропустило удар — вновь закрывшись стаканчиком с кофе, Гарри опустил голову в попытке как-нибудь мысленно договориться с мучительным стояком. — М-м… Да декан мой. Лимонные дольки вёдрами хранит. — Ваш… декан. Позвольте поинтересоваться, вы на кого учитесь? — Ох, невероятная скука, — невесело улыбнулся Гарри столешнице. — Маркетинг. Та ещё дрянь. Перешёл на четвертый курс. — Маркетинг? — переспросил Снейп каким-то незнакомым голосом. Гарри посмотрел на него с любопытством. — Угу. А что? Брови сошлись к переносице, чёрная прядь упала с дрогнувшей скулы — по лицу Снейпа пробежала секундная тень полнейшего недоумения. — Да так… Маркетинг — звучит и впрямь катастрофически скучно, — усмехнулся он как ни в чём не бывало. — Но зачем же вы поступили на факультет, который вам настолько неинтересен? Неужто родители заставили? В грудь вонзилась острая ледышка. Повернув голову к стене, Гарри принялся разглядывать настенный светильник, но тот незамедлительно обратился в желтоватое пятно. — Если бы. Диван напротив тихонько скрипнул. — Гарри? В чём дело? Рот растянулся в подобии улыбки — Гарри поскрёб гладкое дерево столешницы и заставил себя выпрямиться. — Всё в порядке, Северус, — имя сорвалось с губ с неожиданной лёгкостью. — Просто у меня родителей нет. Вот я и подумал: хорошо, если бы они. Руки Снейпа с глухим стуком приземлились на стол. — Дьявол, — прошипел он, сжимая одну в кулак. — Я не хотел… Гарри поднял на хмурого мужчину спокойные глаза. — Не нужно. Они умерли, когда я был совсем маленький. Можно сказать, я никогда их и не видел. Ну, разве что на фотографиях. — Гарри… — Говорю же, всё в порядке, — заверил Гарри, взяв стаканчик. — Вы лучше расскажите, что это за кокосовый лёд. Выглядит просто потряса… — Нет, простите меня. Чёрт потянул за язык, — сквозь зубы перебил его Снейп. — Ладно вам, — вздохнул Гарри, мечтая как можно скорее сменить тему разговора и вернуть чужому лицу прежнее выражение. — Вы точно не хотели бы доесть десерт? — Ешьте, ради бога, — бросил Снейп с мрачной отрешённостью. — И лёд. И лягушку. Можем заказать ещё. Сколько угодно. Хоть весь ассортимент. Ладонь Гарри бесконтрольно взметнулась и тут же повисла в воздухе. Он посмотрел на неё, как на чужую, и убрал раньше, чем всё ещё погружённый в себя Снейп — взор его точно был направлен вовнутрь — смог бы обратить внимание. Только что эта ладонь едва не коснулась острых костяшек переплетённых друг с другом в замок побелевших пальцев. — Честно говоря, я наелся. Но эта «мешанина» — настоящий шедевр. Ну, кулинарный. Не хочется оставлять. И вообще, может быть, эм… если хотите, может, и вы о себе расскажете? Вам нравится медицина? Вы с детства хотели стать стоматологом? Наверное, такая работа вызывает много стресса?.. Вопросы летели в Снейпа безостановочной пулемётной дробью. На одном из них тот наконец посмотрел на Гарри — долго, пронзительно — и… фыркнул. — «Не противно ли мне засовывать руки в кривозубые рты»? Боже правый, избавьте меня от таких вопросов! Гарри расплылся в победной улыбке — она получилась такая искренняя и такая широченная, что у него скулы свело. — И прекратите на меня так смотреть, зубы слишком добросовестно чистите. Ослепну от верхних резцов, — поморщился Снейп. Гарри был совершенно точно уверен, что никогда прежде не видел, чтобы Северус Снейп кусал губы. А Северус Снейп только что сделал это несколько раз. — Ничего! Я так-то готов был ещё минут десять задавать вам вопросы. Или больше. Ну, пока бы их у меня хватило. Чтобы вы злиться прекратили. — С чего вы взяли… — Да я понимаю, что не на меня. Вы сейчас на себя злились, Северус. Снейп со свистом выпустил из ноздрей воздух, усмехаясь куда-то в бумажный стаканчик: — Какой же вы… Готовый к любому приговору, Гарри предварительно-согласно хмыкнул, запуская в рот здоровенную ложку итонской мешанины. — …мальчишка, — услышал он глубокий, будто бы понизившийся голос. Ложка со звоном упала на тарелку. — Ах, вот как! А вы… а вы… — вскинулся Гарри. Он аж приподнялся на локтях, намереваясь вступить в дебаты, но тут же замялся и сдулся, приземляясь обратно на диван: во-первых, в который раз вспомнив, с кем имеет честь разговаривать, а во-вторых — испугавшись, что обнаружит творившееся с ним чуть ниже пояса безобразие. Снейп насмешливо изогнул бровь, проведя длинными пальцами по острой линии подбородка. — А я?.. Уже и предложение закончить не можете? — А вы очень хороший человек, — выпалил Гарри, вовсе растерявшись. И, выдернув из кофе соломинку, а за ней и сорвав крышку, запрокинул голову, чтобы на язык стекло как можно больше вкуснейшей кокосовой пенки. С резким аханьем на выдохе — таким, как если бы только что залпом осушил рюмку какой-нибудь водки — Гарри стукнул пустым стаканчиком по столешнице и задумался. Грудь сдавило удушающим смущением. Какого чёрта он наговорил… Взглянув тайком на не прекращавшего мягко усмехаться мужчину, Гарри с ужасом заметил, что за ним неотрывно наблюдают. — Кто бы мог подумать, что вам настолько понравится десерт, — вконец обезоруживая его, сказал Снейп. — Эм… насколько? — пристыженно буркнул Гарри себе под нос, размышляя, неужто он действительно съел так много. — Настолько, что у вас… Снейп прочистил горло и вдруг слегка вытянул шею, наглядно очерчивая дёрнувшийся под едва ли не прозрачной кожей кадык, а затем провёл ребром ладони невидимую линию от подбородка к скуле. — …здесь. Загипнотизированный необыкновенным жестом, Гарри тяжело сглотнул. — Не понял. — Джем. И пенка. Здесь. И здесь, — отрывисто выговорил Снейп, повторяя движение; брови его были нахмурены, а зубы обнажились в странном оскале, точно собственные слова причиняли боль. Небывалый стыд навалился на Гарри сокрушительной лавиной. Какой же идиот. — Боже, — только и вырвался у него нервный смешок. — Сейчас… Отведя рассеянный взгляд, он потёр шею, а следом и щёку — рука тут же измазалась в сладком красно-белом месиве. — Эм… а есть салфетки… ах, вот же… — бормотал Гарри, потянувшись к подставке. Спустя секунд пять раздражённого — он твёрдо обозлился на целый мир — трения послышался сдавленный вздох. — Ну как? Порядок? — Не совсем. Кх-м, вашими стараниями несчастная «мешанина» теперь ещё и на… да стойте же вы! Не так агрессивно. Позвольте. С этими словами Снейп перегнулся через стол, осторожно протягивая к оцепеневшему Гарри ладонь с будто из ниоткуда материализовавшимся носовым платком. И тогда произошло нечто, чему ни один человек в здравом уме не смог бы найти объяснения. Стоило бледной кисти приблизиться к лицу, как Гарри, ни секунды не соображая, рефлекторно… Распахнул рот. Широко. Так, что челюсть дрогнула, сместившись вбок с характерным хрустом. — Чт… Снейп осёкся; глаза его расширились в истинном потрясении. Английский язык Гарри решительно забыл. Захлопнув рот, он маленькую вечность смотрел на Снейпа — потому что больше в таком положении было и некуда — с выражением крайней степени испуга. Смотрел, как прорисовываются на худом лице, сменяя одна другую с космической скоростью, потрясающие неожиданной экспрессией эмоции: только Гарри успел подумать, что свидетелем доброй половины из них оказался впервые, как тонкие бледные губы, на которые он невольно загляделся, поджались и явственно задрожали. Казалось, Снейп вовсе не контролировал лицо, потому что уже через миг к губам присоединились скулы, брови и даже… ноздри! Дрожало всё! — Эм… я… — мямлил Гарри, пока Снейп нетвёрдой рукой оттирал с его щёк и подбородка следы удовольствия. — Я не знаю, что… — К-х. К-х-х. Уши горели — хорошо бы из них пар не заклубился. — Честно, я не знаю, как так полу… Снейп издал абсолютно неописуемый звук. — Ради кх-х… ради бога. Прошу. Помолчите. Минуту, — прошипел он сквозь зубы. Длинные пальцы скользнули вниз по шее и коснулись гуляющего кадыка, мимолётно, будто бы случайно царапнув натянутую от напряжения кожу ногтями. Отстранившись, Снейп до безобразия медленно опустился на диван — спина его была неестественно выпрямлена. Он так же неторопливо сложил испачканный платок — четыре раза — и вернул в нагрудный карман. Потом взял зачем-то со стола кофе, посмотрел на него так, словно в жизни не видел такого стаканчика, и поставил обратно. Минута, если верить внутренним часам, уже прошла, а потому Гарри — щёки багровые, как перезрелый помидор — захотел всё-таки объясниться: — Я не специально, вы не подумайте… это само по себе случилось! Вы приблизились так, и рот открылся! Чушь какая-то… Я сам не понимаю, как такое вообще могло… эм… как будто рефлекс… И вот тут Снейп, кажется, сдался. Волосы рассыпались чёрным шёлком — откинув голову на спинку дивана и заслонив лицо обеими руками, он расхохотался. Этот раскатистый гортанный хохот оказался не на шутку заразен: не успев как-нибудь зажать себе рот, Гарри прыснул вослед — звонко и мелодично. Вместе они смеялись до тех пор, пока у Гарри в уголках глаз не выступили слёзы и не стало трудно дышать.***
Несколько секунд Снейп не размыкал веки, восстанавливая дыхание. — Знаете, — не без усилий выговорил он, — ни разу за многолетнюю практику… к-х-х. Прошу прощения. Ваш… рефлекс. Да. Что-то с чем-то, Гарри. — Уж извините! — всё ещё улыбаясь до самых ушей, деланно виновато воскликнул Гарри и добавил слегка осипшим голосом: — Видите, рот уже сам открывается рядом с вами. Честно говоря, кокосовый лёд… Ему показалось, что в неожиданно распахнувшихся глазах, которыми Снейп впился в его лицо, полыхнуло пламя. — Да, — задумчиво протянул тот, — очевидно, вы сыты. Мисс Лавгуд упакует оставшееся с собой. Дома доешьте. Гарри смущённо пожевал губы, одёрнув горло футболки. — Эм… не стоит, вы сами практически не ели. Заберите вы. Допив, наконец, свой кофе, Снейп лишь усмехнулся: — Исключено. Мой голод не утолит ни одна позиция в этом меню. Что-то странно засосало под ложечкой. — Не любите сладкое? Снейп неопределённо мотнул головой, не соглашаясь и не отрицая. Вру-ум. Вру-ум. Вру-ум. Поёрзав, Гарри вытянул из кармана джинсов мобильник. Гермиона. — Эм, простите, у меня… — Разумеется. Говорите. Я вызову мисс Лавгуд. Поднося телефон к уху, Гарри проследил, как Снейп, склонившись к краю стола, нажал пальцем прятавшуюся за салфетницей кнопку вызова персонала. — Алло! Гарри? — послышался, чуть прерываясь, голос подруги. — Хэй, Миона. Что-то случилось? Немного плохо слышно. Я в подвале. — Что? В каком ещё подвале? Ты разве не в стоматологию шёл? — В стоматологию, — Гарри зачем-то кивнул, отстранённо разглядывая замершие на столешнице бледные пальцы. — А что за подвал? Впрочем, не важно, горе луковое, дома расскажешь… ты когда будешь? — Дома? А что? — брови его приподнялись. Зазвенели колокольчики — мисс Лавгуд явилась практически мгновенно; только она открыла рот, намереваясь что-то спросить, как Снейп остановил её, небрежным жестом указывая на потирающего затылок Гарри. Девушка понятливо сомкнула губы, изобразив, будто тянет за язычок невидимую молнию, и принялась собирать пустые стаканчики, тарелки с приборами, а за ними и нетронутые сладости. — «А что»? Да так, Гарри. Время полдвенадцатого. Мог хотя бы предупредить. Я же волнуюсь. — Волнуешься с утра пораньше? — утомлённо вздохнул Гарри. — И что же со мной может случиться? — Да что угодно, Гарри! Ты опять не написал. Ладно… — динамик зашипел, — …тя бы поняла, что ты в порядке. — С ума сведёшь своей заботой! Как какая-то мамочка. Я, по-твоему, ребёнок малый? — Хотелось бы верить в обратное… — фыркнула Гермиона. — Всё, давай. Идёшь домой? — Да. Скоро буду. Снейп резко убрал мобильник, в котором настукивал что-то секунд десять, и выпрямился. Взгляды их пересеклись, и в чужом Гарри заметил, как потух — точно задутая на праздничном торте свечка — игривый огонёк. На смену ему внезапно пришла беспросветная тьма. Гарри раздражённо пихнул трубку в карман. — Извините, Северус. Ему вдруг стало как-то душно — в нос ударила дурманящая смесь благовоний, парфюма умчавшейся на гремящих шлёпанцах Лавгуд, кофе и сладостей. — Что ж, пойдёмте, — улыбаясь, но не глазами, произнёс Снейп, поднявшись с дивана. — Вы… — опешил Гарри, недоумевающе прищурившись. — Не будем вас задерживать. — Но я ведь не… — Мне тоже пора. Пациент. Через полчаса. Пойдёмте, я успею вас подвезти. В груди кольнуло — голос Снейпа прозвучал так холодно, что спорить Гарри не решился. Он встал, схватил с опустевшего стола подаренный амулет с длинным пёрышком и, потерянно оглядевшись, поплёлся за уже скрывшейся в глуби мерклого коридора высокой фигурой, мысленно проклиная колокольчики за то, что их вообще придумали. Основной зал, в который он от подозрительного нервяка чуть ли не вприпрыжку поднялся по крутой спирали решётчатых ступеней, показался невыносимо светлым. Щурясь от мириадов самых пёстрых, местами откровенно кричащих цветов, Гарри шагнул было к барной стойке, завидев спину замершего у витрины Снейпа, но осёкся: тот грациозно развернулся, и прежде, чем быть отправленной в карман, в изящных пальцах сверкнула пластиковая карточка. Дождавшись, пока Снейп — с покачивающимся в руке эко-пакетом — подойдёт, мрачный как грозовая туча Гарри констатировал очевидное: — Вы опять это делаете. — Не понимаю, о чём вы, — бросил Снейп, минуя его со слабой улыбкой. — Опять платите за меня, — нахмурился Гарри сильнее. И, заметив взметнувшуюся в другом конце зала маленькую бледную ручку — мисс Лавгуд ему загадочно подмигнула, — обескураженно помахал в ответ, прежде чем кивнуть и удалиться вслед за молчаливо ожидающим у двери мужчиной. В таком же гробовом молчании Гарри брёл, отставая, до пассажирской двери — вместе с её громким хлопком лопнуло что-то глубоко внутри. — Докт… Северус, — выговорил Гарри, бессмысленно глядя в размывающиеся очертания лобового стекла. — Да? — низко отозвался Снейп, затягивая ремень безопасности. — Скажите, пожалуйста, чем я вас обидел. Потому что я не хотел. Не знаю, в чём дело, но вы злитесь. И теперь уже не на себя. Я чувствую. Ответом ему послужило обыкновенное фырканье. — Не сочиняйте, Гарри. — А вы не лгите, — парировал он, поднимая на Снейпа дерзкий взгляд. — С тех пор, как мне позвонили… Затарахтел заведённый двигатель; глаза Снейпа сверкнули в недоброй острастке. — Очень хорошо, что вы об этом вспомнили: вас ждут дома, Гарри. А меня наверняка уже ожидает записанный на двенадцать пациент. Будьте добры положить пакет на заднее. Или в руках подержите. Адрес у вас за трое суток, надеюсь, не сменился?.. — Эм… нет, конечно. — Риторический вопрос, — осклабился Снейп, давя на газ. «Ауди» резко вынырнула с парковочного места и устремилась к проезжей части по совершенно глухой дорожке. Заскрипели боковые окна: прохладный ветер хлёстко ударил по щекам. — Я мог бы и прогуляться. Не стоило так торопиться, — тихо сказал Гарри, обращаясь к бесчувственному красному светофору. Стоило ли удивляться, что Снейп его бормотание расслышал? — Никогда не заставляйте даму сердца ждать, Гарри, — ехидно посоветовал Снейп, — добром не закончится. Что-то щёлкнуло, и Гарри повернулся к нему, вконец ошалевший сразу по двум причинам. Во-первых, с чего Снейп вообще решил, что у него есть какая-то «дама сердца»? Во-вторых, обнажившиеся в оскале зубы перекатывали зажжённую сигарету. Снейп курил. Прямо в машине! Нет, и не в какой-нибудь дряхлой легковушке из ранних двухтысячных, а в дорогущем спортивном автомобиле! — Эм… а разве можно… С кривой ухмылкой Снейп не глядя протянул ему пачку каких-то элитных сигарет. — Нужно. Угощайтесь. Понравится — забирайте. В багажнике четыре невскрытых блока. — Ох, ну… Гарри не смог удержаться от соблазна — пахли сигареты просто одуряюще — и робко вытянул одну из стройного ряда. — Шпашибо, — прошелестел он, прикуривая. — «На здоровье» звучало бы иронично, так что не за что. Голова бесконтрольно откинулась — улёгшись на подголовник, Гарри буквально балдел от первой же затяжки. Веки его прикрылись. — Как круто, — выдохнул он, стараясь попасть в приспущенное окно. — Никогда такие не пробовал. — Это называется нормальный табак, Гарри. Не то что ваш дрянной… — Ничего «Винстон» не дрянной! — защищался Гарри. — И вообще… — стряхнув пепел, он выпалил: — Вообще-то, нет у меня никакой дамы. Едва двинувшись вперёд по зелёному светофору, машина вдруг так вильнула вбок, что где-то сзади взревел противный сигнал. Снейп чертыхнулся, щёлкнул поворотниками и выбросил окурок, прежде чем обхватить руль обеими руками. — Кх-м. Значит, молодой человек. — Господи! Нет, да с чего вы… нет! — воскликнул Гарри, высовывая предплечье в окно, чтобы не дай бог не испачкать салон. — У меня никого нет, — добавил он уже осторожнее, ощущая себя невыносимо странно от необходимости вообще об этом разговаривать. Снейп скептически вздёрнул бровь, впрочем, не поворачиваясь к нему ни на дюйм. Пальцы его крепче вцепились в руль. Гарри вздохнул. — Мне Гермиона звонила, моя однокурсница, — зачем-то объяснялся он. — Мы снимаем вместе квартиру, потому что общежитие — ад на земле. Она мне как сестра. Беспокоится. Не мог не взять трубку. А вы разозлились, что я отвлёкся, да? Простите. Я не хотел показаться невежливым. Наверное, было некрасиво… — Я же уже просил, Гарри, — оборвал его Снейп неожиданно мягко. — Не сочиняйте, не надо. Вздрогнув от громкого визга колонок, Гарри удивлённо посмотрел на встроенную магнитолу. Ковролин под подошвами завибрировал. — Не возражаете? — Что вы, конечно, нет, — затряс он головой, когда Снейп приубавил звук. — Это радио? — Нет, — только и ответил тот, откидываясь на кресле. Вслушиваясь в незнакомую песню — очень классную! — Гарри подумал, что солиста раньше уже слышал. Текст у песни был какой-то смущающий. Остаток пути Гарри вертел между пальцев почерневший сигаретный бычок и молча размышлял, чем же всё-таки обидел Снейпа.Не сочиняйте.
***
За окном смеялись, запрыгивая на байки, двое соседских мальчишек. Пахло глициниями. — Док… Северус. Спасибо. Не стоило утруждаться. Я у вас полдня отнял. Снейп снова закурил. — Лучше у меня, чем у бригады скорой помощи. Не забудьте ваши сладости. И да. Наушники на заднем сиденье. Что? Гарри рывком вывернулся из-под ремня и, схватившись за оба кресла так, что правая ладонь замерла в дюйме от тяжёлых прядей чёрных волос, вперился изумлённым взглядом в сиротливо прижавшиеся к самому углу сиденья наушники. — Ничего себе. Я их… ого. Я их забыл. — А я всего лишь вовремя это обнаружил. Забирайте, Гарри. — Спасибо! — пыхтел Гарри, выпрямляясь с любимыми «ушами» в руках; почти любовно огладив нежные кожаные амбушюры, он вздохнул: — Я бы с ума без них сошёл. — Я знаю. Подхватив и пакетик со сладостями, он посмотрел Снейпу в глаза. — Правда, спасибо. Вы очень много для меня делаете. Кафе. Мне очень понравилось кафе. И завтракать… с вами. — Завтраком это не назвать, Гарри, — чуть хрипло заметил Снейп. — Но да. Рад, что вы… составили компанию. От гудения чёртовых бормашин у меня мигрень. И прекратите благодарить. — Как будто не за что! — Абсолютно не за что. — А вы, между прочим, не ответили ни на один из моих вопросов. Это жестоко. Снейп с шумом выпустил здоровенное облако дыма — сквозь густые клубы проглядывалась его полная ехидства усмешка. — Не противно. — Что? — Вы спрашивали про «чужие рты». Не противно. И не все рты кривозубые, Гарри. В некоторые очень даже любопытно… я бы сказал, приятно «залезать». — Это в какие же? — В ваш, например. По телу поднялась, мучительно скрутив все внутренности, волна жара. Пока Гарри прочищал горло, Снейп покосился на мобильник, выуженный из брюк. — Прошу прощения, мне пора. Приём через двенадцать минут. Остальные вопросы… как-нибудь в другой раз, — спокойно проговорил он. Будто не замечая, как — от пяток и до кончиков ушей — вспыхнул Гарри. — Да. Простите. Конечно. Эм. Хорошего дня. — И вам, Гарри. Жуйте на правой стороне. Особенно кокосовый лёд.***
— Кокосовый лёд? Ты это в стоматологии взял? Или в, кхем, подвале? — Гермиона, разверни, ради бога. Чайник поставь. Я сейчас вернусь. — А куда… — Переодеться. Жарко — кошмар. Торжественно вручив нахмурившейся Гермионе эко-пакетик, Гарри содрал с себя кроссовки, швырнул их не на, а под обувницу и рванул в свою комнату. Прижавшись спиной к захлопнутой изнутри двери, он пообещал себе мысленно посчитать до тысячи, но сдался уже на девяти. — Чёрт… — выдохнул Гарри, опуская руку на пах. Он с силой сжал едва не дымившийся в джинсах член в надежде согнать такое мучительное, невыносимо непрошенное возбуждение. Как же… Чёрт-чёрт-чёрт. Гермиона ждёт на кухне. — Сдурел… рехнулся… — бормотал он себе под нос, выдёргивая из направляющих ящики комода. Штаны нашлись. Дырявые, но свободные. Ловец снов Гарри уронил два раза, пока наконец не повесил на одинокий гвоздик, который очень кстати вбили когда-то прежние квартиранты прямо над изголовьем кровати. Вода из крана в ванной комнате была ледяная. Он лихорадочно, точно светская девица веером в пекло, махал одеревеневшими ладонями, целенаправленно разбрызгивая её по раскрасневшейся шее. На кухню шёл как на эшафот. — Это очень вкусно, Гарри! Прямо как в детстве. Ты сам-то пробовал? — Ещё нет, — буркнул он, грохаясь на деревянный стульчик напротив. — Ты чего злишься? Потому что я звонила? Ну, слушай, я же пережи… — Не злюсь, — зло процедил Гарри, сверля взглядом задорно переливающееся в свете дневного солнца бело-розовое лакомство. — Ага. Всё понятно. Гермиона выглядела обеспокоенной и то и дело покусывала губу, будто размышляя, как же к нему подступиться. — Прости, Миона, я не хотел грубить. — Всё в порядке, Гарри. Но ты же знаешь, что можешь мне… всегда можешь мне рассказать, — осторожно напомнила она, заливая кипятком душистый чайный пакетик. Гарри смотрел на этот льющийся кипяток, как загипнотизированный — очнулся лишь тогда, когда чайник звякнул о подставку. — Гарри, ну что случилось? Что-то болезненно затянулось у него на горле холодным металлическим жгутом. — Не понимаю, Миона. Иногда я просто не понимаю, — вместо голоса получился надломленный скулёж. Он поспешил заглушить его в кружке. — Хэй… Знаешь, это же нормально. Не понимать. — Нет, ты ведь и представить себе не можешь, в чём… — О, Гарри, разве не очевидно? — неожиданно серьёзно перебила его Гермиона. — Ты не понимаешь, нравишься своему носатому дьяволу-искусителю или тебе просто мерещится. — Ты… Кружка звонко приземлилась на столешницу. — Что ты сейчас сказала? — Я пытаюсь тебе объяснить. Что это нормально, — терпеливо повторила Гермиона. Ледяная вода оказалась до невозможности бесполезной: Гарри вновь почувствовал, как весь, весь заливается краской. — Миона… Н-не понимаю, о чём ты. — Хорошо. Если тебе так удобно, — легко согласилась Гермиона. Не отрывая от него игривого взгляда, она отправила в рот сразу несколько кусочков кокосового льда и, блаженно опустив веки, закачала кудрявой головой. Где-то за распахнутым окном заорали дети.