***
«19 марта 1940 года» *После ужина* Я, как обычно, сидела в библиотеке около камина, заучивая рецепт одного из зелий. Сказать, что это зелье было трудным, ничего не сказать. Минут через пятнадцать мне все-таки удалось выучить рецепт и приготовление зелья наизусть. Зельеварение я любила, потому что предмет был довольно интересным. Единственный минус это то, что оно было тесно связано с ТРАВОЛОГИЕЙ. Предмет, от которого мне было жутко скучно. История магии и то интереснее, чем вот вот все. По зельям, травологии, трансфигурацию, а иногда и по полетам на метлах, преподавала мама. А также, я самостоятельно изучала руны, историю и заклинания. Уроки от отца продолжались и за все это время он научил меня использовать защитные заклинания, а также тренировать силу и точность некоторых боевых. Я освоила сильную струю огня и метание в цель различных предметов. Еще, после долгих мучений и попыток у меня стало получаться создание стаи хищных птиц, действующих по моему приказу, но сохранять над ними контроль было сложно, и они быстро разлетались. На дуэлях я стала держаться сильнее и бдительнее. Отец в любой момент, даже, когда объяснял тему мог кинуть в меня оглушающее или что-то на подобие этого. Поначалу я несколько раз валялась на полу под недовольное лицо отца, но моя сильная любовь к квиддичу не прошла даром. Я перестала расслабляться на уроках и сидела, как на иголках. И со временем я уже машинально отражала отправленные в мою сторону чары. *Он* был очень рад моим новоприобретенным рефлексам и говорил, что я никогда не должна упускать бдительность. Его слова натолкнули меня на кое-какое изобретение, которое я решила реализовать, но для этого пришлось полностью зарыться в трансфигурацию. Но это того стоило, я доработала часики, подаренные мамой, теперь они были водоотталкивающими и при контакте с водой, никак не пострадают. А также, теперь, не только меняли цвет, но и проводили по телу волну небольшого тока, давая таким образом сигнал. А ещё, после нескольких бессонных ночей и десятков книг, я нашла распознающего ауру волшебника. Но чтобы не накладывать чары раз за разом, я решила провести ритуал и вот, через несколько дней после ритуала, на занятиях с отцом я почувствовала его ауру, темная магия… Он с ней не разлей вода. В отличие от отца, у мама все было в норме, у неё было что-то вроде баланса, не слишком светлая и не слишком темная.***
«8 апреля 1940 год» Отец протянул руку и я, задумавшись на минуту, легонько положила свою на его, после этого он крепко сжал её, в какой-то момент меня сильно скрутило и стало плохо, но, к счастью, это закончилось так же быстро, как и началось и мы оказались в лесу. —Трансгессия, — утвердительно прошептала я, на что он кивнул. И повернувшись ко мне добавил: —Тебе бы пора научиться. Представь наш дом, чётко представь место прибытия, сконцентрируйся на желании туда попасть и без суеты, спокойно крутанись на месте, мысленно нащупывая путь в ничто и переносясь в запланированную точку. Я представила и зажмурилась, ничего не получилось. —Сконцентрируйся, представь все до мелочей и не спеши. После ещё нескольких неудачных попыток я глубоко вздохнула и закрыв глаза, четко представила гостиную, большая хорошо освещенная комната с диваном и журнальным столиком напротив камина. Красный ковер с узорами, темная дубовая дверь и занавески цвета лимона. *пора* прозвучало отчетливо в голове и меня опять как следует крутануло. А после того как я открыла глаза увидела знакомую с детства комнату. Все бы ничего, но меня чуть не вырвало прямо на пол, но благо все обошлось. Все последующие дни мы тренировали трансгрессию и вот, недели две спустя, я неплохо трансгрессировала, без потерь и чувства тошноты.***
«13 ноября 1941 год» *Урок ЗоТИ* —Что такое легелименция? —Способность мага проникать в сознание другого человека. Маглы называют это «телепатией», «чтением мыслей». Умелый легилимент может считывать воспоминания, некие визуальные образы в памяти, отделять истинные воспоминания от фантазий и снов, даже помещать свои видения в чужое сознание, но читать мысли так, как если бы они были написаны на бумаге, он не может. Легилименция осуществляется с помощью заклинания «Легилименс» или невербально. —А можно ли чем-то защититься от неё? —Да, средством защиты от легилименции, защиты от способов проникновения извне в собственное сознание служат приёмы окклюменции. После этих слов я почувствовала сильную боль в голове и перед глазами пронеслось несколько картинок из прошлого. Боли в голове прекратились. Я почувствовала себя намного легче. Отец нахмурился. —Пора бы и тебе научиться окклюменции.***
«29 ноября 1941 год» —Контролируй эмоции, пытайся хоть как-нибудь противостоять. Не думай, отключи мысли. Боль. Опять. В моей голове творился полный бардак, я уже была готова сброситься с какой-нибудь высокой башни, лишь бы не изучать эту чертову окклюменцию. Отец разделял мое мнение, тон у него был все такой же спокойный, заставляющий расслабляться, как и всегда, но сам он выглядел не так прекрасно, как казалось. Наконец его терпение окончательно лопнуло. Он вздохнул поглубже, подошёл ко мне и легонько, положив свою руку на мой подбородок, поднял мое лицо. Он посмотрел мне прямо в глаза: —Что тебя успокаивает? — медленно и все так же спокойно спросил он. Я на эти слова невинно похлопала глазками. Выражая то, что ничего не поняла. —Воспоминания или, не знаю, может быть, звуки, успокаивающие тебя в трудных ситуациях? —К… камин — именно это у меня ассоциировалось со словом спокойствие. —Отлично, при следующем проникновении в разум, хорошенько вспомни звуки камина и языки пламени. И старайся полностью сконцентрироваться на них, выставляя из разума ненужные мысли. Я кивнула. Боль. Я сконцентрировалась. Камин. Яркое пламя огня. Звук потрескивающего угля. Тепло. Уют. Боль прекратилась. Отец, улыбнувшись, добавил: —Не плохо, но можно ещё лучше. Давай! **Чтобы было лучше, нужно использовать лучшие воспоминания * Боль. Полеты на драконе. Ветер дует прямо в лицо. Солнце. Облака. Макушки деревьев. Адреналин. Запах леса. Дождь. Защита. Доверие. Я открыла глаза и, посмотрев на отца, проговорила: —Получилось! —Да, но это было всего лишь одно упражнение, оно не такое уж и сильное, так что мы будем тренироваться ещё примерно неделю. Мы и вправду тренировались почти каждый день и с каждым днем мой уровень окклюменции становился все выше и выше. После этого я преступила к практике над Легилименцией. Получалось неплохо. Отец говорил, что это способность у меня врожденная, но, даже несмотря на это, в его голову мне не удалось проникнуть. На изучение всего этого ушло больше двух месяцев, но я была довольна проделанной работой и результатом. Окклюменция у меня была не хуже, чем у самого Геллерта Гриндевальда, а вот легилименция была на любительском уровне, но, если человек не владел окклюменцией от слова вообще, то я даже не используя палочку могла слышать его мысли, а ещё могла прорвать щит средненького уровня.***
«17 декабря 1942 год» —Экспиллиармус! И вот я вновь безоружна после недолгого боя со отцом. Но почему-то даже после победы древко его палочки смотрело в мою сторону. Я на это удивленно выгнула бровь и подняв голову я посмотрела на отца. Прямо в глаза, которые были холодными на данный момент, обычно отец смотрел таким взглядом только на своих приспешников, но никак не на меня. Я решила первая нарушить тишину и спросила: —Что-то не так? В ответ я лишь услышали лишь неуверенный шепот: —Круцио! Из палочки вылетел ярко-красный луч, я создала щит, но луч пробил его и луч попал мне прямо в грудь. Тело переломило от ужасной боли, я не смогла удержаться на месте и плюхнулась на пол, да, мне было больно, но не так больно, как от заклятья. Боль была совершенно невыносимой: кости, казалось, вот-вот расплавятся, а голова разлетится на куски, глаза бешено вращались в глазницах, и мне хотелось только чтобы эта мука прекратилась… забыться… умереть… Все что угодно, лишь бы это все закончилось… В какой-то момент я почувствовала, что боль постепенно отступает и после того, как она ушла полностью, я заметила, что подо мной была какая-то лужа. Лужа крови. Моей крови. Мне бы плевать я просто радовалась, тому, что боль отступила. Перед глазами все завертелось, как на карусели, постепенно свет уходил и вот я уже лежу на луже крови без сознания.***
«19 декабря 1942 год » Холод. Темнота. Мне было жутко холодно. А горло пересохло. Болела шея, а ноги казались ватными. Я медленно открыла глаза. Я лежала в своей комнате. К моему счастью, на тумбочке возле кровати стоял сосуд с водой и стаканом. Еле как встав через всю боль, я налила воды в стакан и, выпив её залпом, обратно кинулась на кровать, только вот аккуратности мне не занимать, я положила стакан на самый край тумбочки и через несколко секунд в комнате послышался звук разбитого стекла. Я на этот звук сильно зажмурилась, потому что было далеко не утро и все спали. Я встав с кровати увидела на полу осколки. *Черт! * В комнату вбежала обеспокоенная мама. —Мелони! Ты пришла в себя? Дорогая, все в порядке? Ты не поранилась? —Все в порядке! Она подошла к кровати и сев на неё крепко обняла меня. —Я волновалась, — чуть слышно прошептала она. —Что со мной произошло? — чуть отсранившись спросила я. —Неудачная тренировка, — ответила, она все также тихо. —Круциатус! – утвердительно проговорила я, на что она кивнула, — Я устала, и хочу немного поспать если ты не против. —Да, конечно милая! –улыбнувшись ответила она и поцеловав меня в обе щеки и лобик, вышла из комнаты.***
Уснуть я так и не смогла всю ночь меня мучали вопросы по типу: Почему? Что я такого сделала? Это было наказание? Но за что? —Черт… –именно это слова закончила все мои многочисленные вопросы, –узнаю все у него самого завтра. Я уж было уснула, но видимо у моей шеи и спины были другие планы, сколько бы я не ворочалась на кровати, жуткая боль не проходила. Я устало закатила глаза, на всю эту чертову боль, которая не дала мне уснуть до утра. Кое-как встав с постели я поплелась в ванную и хорошенько умывшись, привела одежду и волосы в порядок. Мельком глянула на календарь и… я пролежала два дня, целых два дня, а ведь Круциатус длился всего лишь несколько минут, примерно две, не больше. Хотя мне этот период времени показался целой вечностью. Мдаа… Взяв палочку, лежавшую на тумбочке перед выходом из комнаты, я пошла вниз. Я спустила в главную гостиную, где мы обычно завтракали. Сев на свое место я стала терпеливо ждать родителей, в какой-то момент я уж было уснула, но меня привел в чувство легкий хлопок двери. Увидев на пороге знакомые мне лица я улыбнулась и в ответ получила: —Доброе утро! — от мамы. —Привет, принцесса. — улыбнувшись уголками губ проговорил отец, и сев на свое место начал завтрак. Пришло ещё несколько человек и мы начали завтрак. В полной тишине. Покончив со своим завтраком я встала и пошла в библиотеку. Руны, я решила получить новые руны. Вообще древние руны были одним из самых трудных предметов, которые я изучала, но меня это не останавливало. Думаю, над книгой я провела минут тридцать, потом, как по рефлексам пошла в комнату, где мы обычно тренировались с отцом. Я открыла дверь. К моему счастью или сожалению, он был там. —Заходи! Несколько минут мы просто стояли молча, но потом он спросил меня: –Ты знаешь почему я пытал тебя? Я невинно пожала плечами… —Это был первый раз, первый раз, когда на тебе использовали непростительное заклятие, и думаю, что не последний. Только вот в следующий раз это могу быть не я, а кто-то другой, человек, которому возможно будет плевать на тебя, и в отличие от меня, он не будет останавливаться, он будет это делать до тех пор пока ты не сойдешь с ума. Я медленно подняла голову и снова, как и в прошлый раз заглянула ему в глаза, но в отличие от прошлого раза, в них читалось беспокойство вперемешку с заботой. —Я хочу чтобы ты научилась защищаться от него. —А разве так можно? —Можно, но это очень трудно, даже труднее уроков по окклюменции, потому что мне придется тебя пытать. Снова. Снова. И снова. —Я согласна! *Лучше от отца, который знает норму, а не от бог знает кого* — Уверенна? —Даже если я скажу нет, ты уже решил все наперед. — слегка хмуро и недовольно ответила я. —Принцесса, я делаю это не потому, что мне от этого мне приятно, я делаю это что бы в будущем ты была не уязвимой, что бы никто не смог тебе навредить. Ты знаешь, победа не обходиться без жертв.***
«28 декабря 1942 год» «Очередные пытки» в прямом смысле, я так и не смогла научиться защищаться от круциатуса. Больше всех, как ни странно, переживала мама и просила оставить эту затею, но если отец взялся за что-то, то его невозможно переубедить, больно уж упрямый. Я, как обычно, стояла перед ним и смотрела прямо в глаза: —Начнём? Он кивнул и вновь направив на меня палочку, что-то прошептал. В меня полетела красная искра. Я пыталась поставить щит или отразить, но ничего из этого не подействовало. По телу вновь пробежала сильная волна боли, ноги потеряли равновесие и упали. *Мел, давай сконцентрируйся и … * Боль прекратилась, открыв глаза, я увидела отца. —Не получилось?! –скорее это было утверждение, чем вопрос. —Попробуй, как в окклюменции спротивляться. Я кивнула. —Круцио! *Сопротивляйся… сопротивляйся* Боль уменьшилась на несколько миллисекунд, но это было слишком мало. Отец опустил палочку, боль прекратилась. Я нервно глотала воздух не веря, что я до сих пор жива. Через несколько минут я успокоилась и встав со своего места, кивнула в сторону отцу. Красный луч. Боль. Я снова на полу. *Давай, сконцентрируйся, создай моральный щит.* Спокойствие, получается, боль уменьшается, я потихоньку вдыхаю воздух. Мгновение и он вновь опустил палочку и проговорил: —На сегодня хватит! —Но… —Никаких но, готовься, сейчас к нам придёт гостья. Я кивнув направилась в свою комнату. Переоделась, залечила раны и надо признать, благодаря этим урокам с пытками, последнее получалось у меня не так плохо, даже без палочки. И это не единственное, чему я успела научиться во время уроков с отцом. Во время обучения Окклюменции я научилась скрывать свои реальные эмоции, а также изучила разные, скажем так, повадки, которые выдают реальные эмоции человека, сколько бы он не пытался их скрыть, а во время работы с непростительным заклятием, я стала первокласным целителем, а также научилась сохранять спокойствие даже в самой психозной ситуации, прям как отец. После этой мысли я нервно хихикнула и посмотрев на зеркало поняла, что гены берут свое, внешне я была полной копией матери: такие же пепельно-карамельные волосы, голубые глаза и пухленькие губки, а вот характер и сила видимо достались от отца. Пока я разглядывала себя в зеркале, в дверь постучались. Я подбежав к ней, тихонько открыла её, за дверью стоял отец. —Ты готова? Я кивнула. —Тогда, пошли вниз. Я взяла палочку и пошла вниз. Там нас ждала темноволосая женщина, лет тридцати не больше. —Мелони, это мисс Вивиан, твоя учительница по французскому и немецкому. —Мисс Вивиан, это Мелони. —Приятно познакомиться, — сказала она, кинув на меня взгляд. Я в ответ просто кивнула. Французский и немецкий! Он издевается или как? —Начнём занятия? —Да, конечно — жеманно улыбнувшись ответила я.***
Занятия были жутко утомительными. Я просидела в одной комнате три часа. Полтора часа на французский и еще полтора на немецкий язык. Ещё чуть-чуть и я бы точно подстрелилась, даже заклятие Круциатус было лучше, чем ЭТО. Надо будет поговорить с отцом. Выпроводив своего преподавателя до двери, я пошла в библиотеку. Войдя в теплую и уютную комнату я откинулась на спинку мягкого дивана, стоявшего около камина. Спустя минут десять пришлось встать, чтобы выбрать себе книгу. О чём же мне… «Волхование всех презлейшее» Интересно… До этого я ни разу не читала книгу о темных искусствах, как-то не было времени, да и отец не разрешал, но это было довольно давно, так что… Было интересно… Жутко, но интересно. И я даже не заметила, как наступил вечер. Я закрыла книгу и, положив её на полку, пошла вниз, на ужин, который уже накрыли. Пока я осматривала стол на разнообразность блюд. Позади, кто-то положил руку на мое плечо: —Где ты была? —В библеотеке, — уже повернувшись ответила я. Он как-то странно посмотрел на меня. —Как урок? —Ужасно! Это такой новый вид наказания, да? Зачем мне изучать языки? —Нет, это не наказание. Франция и Германия одни из самых популярных и развитых стран во всей Европе. Ты должна знать эти языки они тебе пригодятся. Как и русский, но его ты начнешь чуть позже. —Ещё и чертов русский? Он неодобрительно посмотрел на меня. Видимо ему не понравился мой тон и лексон вообщем. —Я не хочу изучать эти языки, я и так знаю три языка думаю этого хватит. —Это не обсуждается, — спокойным тоном ответил он. Пришла мама и мы сели за стол, всё бы ничего, но на ужине я сидела, как дождевая тучка. Аппетит и вовсе пропал, так ничего и не съев, я пошла в комнату и, написав о своих итогах дня в дневнике, легла спать. И почти сразу же провалилась в глубокий сон.