Химе

Тот день, когда Тобирама ранил Изуну, наверное был самым худшим днём на памяти Мадары. Он не видел как все произошло, но когда ворвался в полевой госпиталь, который представлял из себя небольшую палатку четыре на шесть метров, оставив своих людей на поле ещё незавершенного боя, почувствовал приступ тошноты и уже давно забытую слабость в ногах. Но кроме давно забытой слабости, мужчина почувствовал то, что и не рассчитывал ощутить ещё когда-либо— страх. Животный страх не только потери единственного брата и ближайшего родственника, но и страх остаться в одиночестве, посреди предателей, лгунов и лицемеров. Младший брат лежал весь бледный и испачканный кровью, лишь тихие хриплые стоны из его полуоткрытых посиневших губ свидетельствовали о том, что крупицы жизни ещё не покинули его тело. Сейчас, смотря на умирающего брата, Учиха чувствовал как тьма окутывает его, начиная от кончиков пальцев ног, медленно поглощая тело, внутренности и душу. Он словно тонул в угольной смоле: вязкой и холодной. Тьма всегда была в жизни Мадары, иногда ему казалось, что из лона матери они появились вместе, обнявшись подобно близнецам. Тяжелый и хриплый стон брата, вырвал его из глубин затянувшей сознание трясины, и следующее что ощутил глава клана- огненную, неудержимую ярость. Он вылетел из палатки и в мгновение вновь оказался на поле боя. Кровавыми глаза его шарингана, он искал младшего Сенджу, но первым в его поле зрения попал Хаширама. Не думая ни секунды, Мадара оказался возле своего заклятого друга, нанося мощные удары. Ярость, или все-таки настигшее его проклятье Учиха, заволокло его разум. Через густой туман помутнения слабо доносились обрывки его собственных фраз. Хаширама что-то говорил, но Мадара его не слышал. Не хотел слышать. Сенджу отпрыгнул на пару метров тяжело дыша, вынужденно сложил какие-то неизвестные сыну Таджимы печати. Древесная техника отбросила обладателя шарингана и заковала в своеобразную ловушку, связав по рукам и ногам, словно кокон, припечатав к земле его тело древесной плитой. Только благодаря сильному удару, выбившему из главы Учиха весь воздух, слух уловил громкий голос старшего Сенджу. «Я помогу!», кричал он, просил доверится. Мадара бы плюнул ему в лицо, но здравый смысл подсказывал– терять ему больше нечего: лекари клана опускались в низком скорбящем поклоне. Он не помнит все детали, что непростительно как главе клана и воину, но хорошо помнит, как Хаширама склонился над Изуной и пробыл в таком положении около шести часов. Когда его спина выпрямилась, и повернувшись, он глупо и вымучено улыбнулся, Мадара очень надеялся, что, то, как пошатнулась его грузная фигура осталось незамеченным. Изуна приходил в сознание два раза за трое суток, и отчаянно бредил не доверять Сенджу и их предложению. Младший брат шипел от боли и ненависти к клану вечных врагов. Говорил, что лучше умрет, чем будет плясать под дудку сыновей Буцумы. В отличие от брата, Мадара, в силу недавних событий и уже имеющихся проблем, старался судить здраво: в казалось бы вечном сопротивлении двух великих кланов, Учиха начинали сдавать свои позиции. Было множество факторов, и один из самых главных- нехватка людей. Клан всегда старался соблюдать чистоту крови, и теперь, казалось бы одна из сильнейших сторон стала слабостью. Все больше детей рождались недоношенными, слабыми, или умирали в раннем возрасте. Беременность, если и наступала проходила тяжело и не всегда удачно. К тому же, бесконечные войны лишали клан здоровых мужчин, или калечили их, лишая возможности дать потомство. Поэтому, после длительных и горячих споров, старейшины во главе с двумя наиболее взрослыми целителями и повитухами, как и глава клана, решили разбавить кровь Учиха, надеясь на мощь своего кеггей генкайя. Исходя из сложившейся ситуации, сыновья Таджимы, как и многие представители главной ветви должны были вступить в брак с представителями други кланов. Лишь внутри клана всем была известна оговорка: мужчины из главной ветви могли и чуть ли обязаны были зачать ребёнка и с одной из вдовствующий женщин Учиха. Поэтому, когда после ранения Изуны, Хаширама настойчиво предлагал, а затем и настаивал на мире, Мадара лишь задумался для вида, и через неделю после выздоровления брата, согласился. Новость о предстоящем браке с Сенджу, как и ожидалось, Изуна воспринял весьма эмоционально: последствия его Катона устраняли почти неделю. Сводная сестра Хаширамы— Аяме была младше будущего супруга на восемь лет. Шестнадцатилетняя девушка, незаконнорождённая дочь Буцумы от одной из овдовевших родственниц, была маленького роста, с длинными темными волосами и карими глазами. Черты ее лица были так схожи с Хаширамой, что вопроса об их родстве и не возникало. — Спасибо, хоть не на проклятом белобрысом женишь меня, — Изуна шипел как королевская кобра, и Мадара первые несколько минут опасался, что брат сорвётся. Но вопреки опасениям, все прошло более менее гладко. Мадара тревожно и одновременно с неким весельем, отметил, что спустя полтора месяца после свадьбы, кобра скрыла свой капюшон, шипела только для вида. Он намеренно не притрагивался к новоиспечённой жене после брачной ночи. «Мне всего лишь нужно было убедиться, что не всё в этом клане испорчено», ответил он Мадаре на прямой вопрос. Дело его, Мадара не стал вмешиваться, ему в принципе было все равно, пока что… Он был спокоен, зная, что когда понадобится (в том числе и ребёнок), он сумеет надавить на младшего брата, и тот не сможет отвертеться. К тому же, сегодня старейшины клана- эти старые крысы, решали кто же будет лучшей партией для самого главы клана. Учитывались, естественно, лишь прямые наследницы, которых оказалось не так много. На войне умирают мужчины, а найти подходящих женщин оказалось безумно сложно, парадокс. Невеста обязана была быть из главной ветви своего клана, быть первой наследницей среди женской линии, чистой и непорочной (при большой удаче), с хорошим приданным в виде не только золота и земель, но и связей, и конечно, тайнами своего клана, которые она при должном воздействии, выложит на блюдечке. Выбор у Мадары был невелик: Хаширама обскакал его с Узумаки, но у него оставались варианты в лице Яманака, Сарутоби и Ибури. Что ж, остаётся дождаться своих людей с ответами. *** Кацу очень не нравилась сама идея встретиться с представителями Учиха на территории родной деревни. Конечно, это во много раз лучше, чем та же встреча на территории самих Учиха, или их союзников, но, Ками! Впускать в родную деревню своих врагов, для Кацу было подобно осквернению. Межклановая война длившаяся, одни Боги свидетели, какой десяток лет, естественно подогревала ненависть друг к другу— к одним больше, к другим меньше, но тем не менее, ненавистью. Но ненависть между некоторыми из них, становилась настолько сильной, что передавалась сразу, если не в утробе, то в младенчестве с молоком матери. Такими примерами были противостояния Учиха/Сенджу, Учиха/Хьюга, Хьюга/Нара, Сарутоби/Яманака и далее по списку. Вечными врагами Ибиру всегда были дикари Инузука и проклятоглазые Учиха. Вражда между ними началась с незапамятных времён и обострялась каждый год, вытекая в масштабные побоища раз в пять-десять лет. Последний крупный инцидент между горцами и дикарями произошёл спустя два с половиной месяца после попытки похищения маленькой Сенго. Сатоши возглавлял карательный отряд, сравняв с землей небольшое поселение в юго-восточной части владений Инузука. Тогда, по мере приближения к селению, Кацу заметил как взгляд его главнокомандующего становится стеклянным и отрешенным. Темно-зелёные глаза Сатоши заволокло густым туманом ярости, лицо заострилось, каждый мускул напрягся и все его тело и существо истощало жажду крови и мести. В тот день они не пожалели никого– все, от стариков до ещё нерожденных детей были вырезаны, искромсаны до месива. Они затопили всю землю кровью, а затем сожгли все до тла. Инузука не предприняли ровным счетом ничего, что было вполне ожидаемо: кроме того, что нападение на Ибури, тогда, у селения Тоника было «самоволкой» среднего сына главы дикарей– Масаши. Их отряд тогда пополнял запасы, а заметив главу клана горцев в столь незащищенной обстановке, молодой человек решил отличиться перед отцом, заполучив неплохой рычаг давления. Масаши понимал, что последует удар: либо пострадает сын, либо Ибури придут с войной, которую на тот момент они были не в состоянии ответить. В клане тогда было много проблем: начиная от нехватки людей и продовольствия, заканчивая намечающимися переговорами об объединении в своеобразный альянс с более сильными семьями. Масаши выбирать не пришлось, Сатоши решил все сам: требования выставлять не стал, отомстил в своём стиле– сотня жизней за одну. Многие внутри клана бушевали, требуя правосудия, но глава клыкастых не спешил. Скоро, совсем скоро ветер сменит своё направление. И тогда, Ибури сметёт его мощным порывом. Нужно всего лишь подождать. А он умел ждать. Мысли о собачниках снова сменились воспоминаниями о последнем конфликте с наследниками Индры Ооцуцуки, когда вдалеке показался небольшой отряд. Обострение взаимной ненависти произошло около тридцати лет назад: после бойни учиненной красноглазыми в одной из деревень Ибури, пострадала жена главы клана– Уми, мать Сатоши. Когда Тенджи прибыл с дополнительным отрядом, среди разгрома, он нашёл жену истерзанную и обесчещенную Таджимой Учиха. Кроме физического насилия, он не побрезговал использовать силу своих проклятых глаз, лишая женщину рассудка. Лекари клана разводили руками, с опущенными головами твердили как один– лучше избавить несчастную от страданий, что Тенджи и сделал. Первую жену он похоронил вместе с нерожденным ребёнком ещё три осени назад, и теперь, крепко обняв свою вторую жену, рассказывал о том, как годовалый Кохэку сделал первые шаги, а его брат одинаково ловко управляется с луком и катаной, он аккуратно поил ее гранатовым соком, скрывающим в своей кислинке сильный яд. Через два десятка лет, во время очередного сбора глав клана, Таджима, долго рассматривающий Сатоши, гадко ухмыльнулся и спросил не является ли новый глава клана Ибури его бастардом. Молодой мужчина поддался на провокацию и завязалась очередная стычка, которая сорвала переговоры. И вот спустя десять лет, правая рука сына почившего Таджимы– Мадары прибудет с минуты на минуту на переговоры. Кацу выдохнул, скривив губы в отвращении. В такой гримасе, шрам на его верхней губе морщился, делая лицо мужчины более устрашающим. Что ж, он будет надеяться, что делегацию проклятого клана это устрашит хоть на унцию. Заведующий конницей, мысленно просил Ками, чтобы сегодняшний день не закончился очередным кровопролитием, ведь несмотря на то, что Сатоши был исключительно талантливым и справедливым правителем, он терял контроль над собой, когда дело каким-либо боком касалось его семьи. А Кацу чувствовал, что мирное соглашение, с котором с минуты на минуту прибудут Учиха, будет напрямую связанно с семьей главы клана. Сатоши был против переговоров в своём доме, как и в стенах Совета, поэтому встречу проводили в летнем домике главы Ибури. Бару Учиха был чуть старше самого Мадары, но тем не менее, более худощавым и в целом, выглядел довольно моложаво. Его темные прямые волосы до плеч, слишком прилипали к лицу, делая его более вытянутым и худым. Советника главы клана Учиха сопровождали ещё шестеро человек, хорошо сложенных и явно прекрасно обученных. Ибури было известно, что помимо родного и единственного брата— Изуны, Мадара доверял единицам, и как оказалось, Бару входил в это число. — Кланы истощены. От многих, остались лишь истории да герб на свитке. За последние пять лет было полностью уничтожено более тринадцати кланов. И исчезли не только их символика и история, но их уникальные дзюцу, кеккей генкай. В наше в… — При всем моем уважении, Учиха–сан, мы все знаем последствия войны. Вам не хуже меня известно, что общие собрания всех глав воинствующих кланов, никогда не заканчивались…мирно. Поэтому давайте перейдём к цели Вашего визита. — До вас, скорее всего, дошли слухи, что самые могущественные кланы Учиха, -он гордо вскинул острый подбородок и расправил плечи, —и Сенджу, зарыли топор войны. Теперь мы объединяем кланы, создавая новый, безопасный мир. — И что же вы нам предлагаете?,- Сатоши сложил руки на груди — И самое главное, что вы хотите взамен?, — добавил Кацу — Мы предлагаем объединиться. А просим взамен, всего ничего-гарантии, которые, в определённой мере, может дать политический союз. Многие межклановые браки уже утверждены между собой, до прихода осени союзы будут заключены. Хаширама Сенджу связывает себя с наследницей клана Узумаки. Изуна Учиха вступает в брак с Сенджу. Тобирама ведёт переговоры с Нара и Яманака, а… — Вы? Учиха как и Хьюга не особо жаловали кровосмешений, чтобы не потерять свой драгоценный кеккей генкай. Хочешь сказать, что единственные наследники Таджимы, один из который возглавляет этот проклятый клан собираются смешать свою не менее драгоценную кровь с простыми смертными? Ваш совет этого в жизни не допустит. — Прошу прощения, Сатоши-сама, но это уже внутренние дела клана. Факт остаётся фактом– браки будут заключены. Это наглядный пример того, что мир заключён, и все мы-части одного целого. Помимо договорных браков, все будут обязаны подписать бессрочный договор, с довольно строгими условиями, — молодой мужчина положил на стол и придвинул к Сатоши увесистый свиток, — Вот, можете подробно ознакомиться. Но в общих чертах, за нарушение мира, наказание будет суровым– суд, а за ним либо лишение всего кланового капитала и земель, изгнание, либо полное уничтожение всей родословной… Так же вступая в новый объединенный союз, семьи жертвуют определенную сумму. — За что? — Основание новой деревни-не самое дешевое удовольствие. К тому же, у всего есть цена, в особенности у мирного неба над головой. — И какую цену вы хотите от нас? — Всего ничего: Ваши связи со страной Ветра и Волн, торговые точки на юго-востоке, и брачный союз: ваш старший сын уже связан узами брака, что нельзя сказать о его младшем брате. К тому же, у вас две прекрасные дочери. Уверен, химе Ибури станет замечательной женой Мадаре-сама, в то время как младшая– идеальной парой наследнику Инузука. Они издеваются?! Они прекрасно знают о том, что произошло. Сатоши своими руками убил собственное дитя, чтобы та не досталась этим дикарям, а теперь они предлагают ему собственноручно передать дочь проклятым волкодавам?! Они пришли не с предложением, а с условиями–без какого-либо уважения. Они могли предложить ему с какими кланами объединиться, ведь Сатоши знал формат, в котором рассматривались эти союзы. Учиха не согласились отдать кого-то из своих женщин в жены другому клану, почему Сатоши должен отдать своих? И кому?! Проклятым Учиха и Инузука! Пусть катятся Биджу под хвост! Он не предаст ни себя, ни память о Сенго! — Передавай своему правителю, что ни для Инузука, ни для Учиха наследниц у меня нет. Уж лучше, эти руки, — он протянул свои руки над столом, — утопят их в этой воде, — он кивнул влево, где через открытые сёдзи открывался вид на озеро, — чем передадут в руки кланам дикарей и проклятых. Учиха пришлось проглотить свой гнев и возмущение, но все его тело и лицо напряглось до такой степени, что стоящие рядом с лидером воины Ибури потянулись к оружию. — Я понимаю вашу позицию, учитывая Вашу историю с Инузука. Но время идёт, прошлое остаётся в прошлом. Подумайте… — Мне не о чем думать, Учиха-сан. Мой ответ Вы получили, не смею вас больше задерживать. Сатоши быстро и нервно поднялся с татами, не желая находиться в компании гостей, или видит Ками, живыми Хачо мура они не покинут. Но Бару Учиха остановил его как только тот вступил на энгаву. — Вы должны осознавать последствия, так как в скором времени вы останетесь один против всех. Кацу подобно своему главнокомандующему тут же обернулся. — Это угроза?, — глаза Сатоши покраснели от гнева, и Бару был готов поклясться богиней Аматэрасу, это было похоже на шаринган. — Нет, это всего лишь факт, Ибури-сама. Порыв холодного ветра остудил накалившуюся атмосферу между мужчинами. И Кацу тут же отдал приказ сопроводить к выходу делегацию, и последовал за Сатоши в центр деревни. *** Мадара гневно сжал кулаки. Перед ним стояли трое послов, отбывших неделю назад к представителям кланов. Яманака и Сарутоби прислали свитки, где чуть ли не в ноги ему готовы были броситься за «оказанную честь», а этот ублюдок Ибури, чтоб его пожрало адское пламя, не только не потрудился составить письмо, но посчитал ЕГО, МАДАРУ УЧИХА, недостойным не только своей дочери, но и чернил с пергаментом! Кем себя возомнил этот подонок?! Клан Учиха ненавидели, их боялись, им завидовали, и несмотря ни на что, любой клан посчитал бы божественной милостью стать их частицей. За несколько десятилетий всем стал известен факт— в мире шиноби есть только два могущественных клана-Учиха и поглотиихвсехдоединогопламяАматерасу Сенджу. А этот, Ками забытый, клан строит из себя невесть что! Вдох… Выдох… Хорошо… Нельзя давать волю гневу, не сейчас. Сейчас, у Мадары есть план получше. — Отправь сокола Масаши-сану и старейшине Ичиро. Как говорится, не хочешь по хорошему, будет по плохому. А «по плохому» Мадара не только умел, но и любил.