***
Остаток дня до самого вечера прошёл спокойно, без каких-либо событий. Эльфы несколько раз подавали еду в столовую для гостей и относили раненым в гостевую комнату. Хозяйка же не появлялась на глаза. Всё свободное время она проводила на чердаке, где оборудовала для себя небольшое помещение для приготовления зелий. Это была очень мрачная и сырая комната, но с идеальным порядком. Намёки на пыль и грязь полностью отсутствовали. В центре стоял небольшой тёмный стол с обустроенным местом под чугунный котелок, покрытый впитавшейся чёрной копотью. Вдоль стен располагались стеллажи со множеством полок, заполненных самыми разнообразными склянками, банками с ингредиентами и книгами. Свет давали несколько факелов, закреплённых между шкафами, и свеча на столе. В помещении не было ни одного бесполезно используемого пространства. Сама девушка сидела на ветхом деревянном табурете и читала одну из книг о тёмных искусствах. Весь свой день она посвятила этому занятию. Глаза покраснели, рука с трудом поддерживала голову за подбородок, а волосы сильно растрепались, окончательно потеряв вид причёски. На столе перед юной особой лежали несколько огромных стопок из прочитанных и непрочитанных книг. Но всё было бесполезно: ни в одной из уже просмотренных книг она так и не нашла описания «нужного» проклятья, что было наложено на несчастного Эйвери. Однако впереди ещё было несколько десятков книг, которые нужно просмотреть, — пока что рано терять надежду. Волновало ли её то, что мальчишка умрёт? Да, наверное, по большому счёту, нет. Но это был вызов... испытание... неизвестность. Да и Антонин, вероятно, расстроится. Молодую миссис Грегорович всегда привлекали вызовы, из которых, по её мнению, она сто процентов могла выйти победителем. Но в данном случае у неё были свои мотивы. Дверь со скрипом открылась, заставляя Элизабет оторваться от очередной образовательной литературы. В дверном проёме стоял Том со своим умиротворённым лицом. В руках он держал чашку, наполненную горячим чаем. Поставив её сбоку от изнурённой девушки, юноша поспешил сесть на свободный табурет. Лиз кивнула головой в благодарность, и вновь погрузилась в чтение, подперев голову рукой. — Неужели Вы вдова того самого знаменитого Грегоровича? — решил начать разговор Реддл, с интересом изучая собеседницу. — Не слишком ли Вы молоды для него? — Нет, конечно нет. Он всё ещё жив, — слабо улыбнулась девушка, поднимая уставшие глаза. — Его сына. Григория. Он никогда не был так страстно увлечён созданием волшебных палочек, как его прославленный отец, но имел определённую тягу к познанию свойств самих палочек. — О чём Вы? — Том чуть склонил голову, сохраняя спокойный тон. — Он верил, что силу волшебства определяет не мастерство владельца, а именно сама палочка. И проводил много… — Элизабет запнулась. Бросив последний взгляд на книгу, что уже плыла перед глазами, девушка отодвинула её, заменив чашкой. Отпив горячий напиток и поморщившись от странного вкуса, она продолжила: — Много исследований. Проверял заклинания на каждой новой палочке, что попадалась к нему в руки. — И какие успехи? — не прекращал уточнять юноша. — Мне сложно судить. Он всё держал в тайне, что-то записывал, но перед самой смертью сжёг все дневники. — Я слышал, что Грегорович-старший нашёл бузинную палочку, — глаза юноши блеснули красным, девушка списала это на свою усталость. — Потом её украл какой-то юнец. — Мой тесть — убереги, Господь, его душу — был всегда не от мира сего, — волшебница вновь отхлебнула чай из кружки. — Вероятнее всего, он просто придумал эту историю о краже могущественного древка для привлечения клиентов, когда продемонстрировать в доказательство своих слов было нечего. — А из чего сделана Ваша палочка, Элизабет? — Реддл наклонился вперёд, голос перешёл на шёпот, похожий на шипение змеи. При свете огонька от свечи его облик казался зловещим, заставляя девушку сглотнуть от этого давящего напряжения. — В Дурмстранг принимают студентов в девять лет. Перед самым поступлением мои родители отвели меня в лавку Грегоровича-старшего, где приобрели мне палочку из рябины, — девушка достала палочку из рукава, показывая её. — Вам нужно отдохнуть, — Том вновь выпрямился, нацепив свой камуфляж из вежливости и переводя взгляд в сторону стеллажей, — Вы выглядите очень уставшей. Молодой Тёмный Лорд покинул помещение, закрыв за собой дверь. Девушка некоторое время смотрела напряжённым взглядом на дверной проём, за которым он скрылся. Она перевела взгляд на любезно принесённую красивым юношей чашку, от чего её лицо ещё больше нахмурилось. Уголки губ поползли вниз, заставляя рот немного приоткрыться. Несколько мгновений спустя резким движением ведьма столкнула напиток со стола, заставив несчастный сосуд разбиться.Глава 2
19 июня 2022 г. в 22:17
Следующее утро выдалось пасмурным. Солнце безуспешно боролось с густыми облаками в попытках пролить свой свет на Землю. Из леса веяло сыростью. А ветер без остановки шумел листьями деревьев, наводя свои порядки.
— Мистер Эйвери, посмотрите, пожалуйста, в сторону, — Элизабет приподняла пальцами верхнее веко юноши, подсвечивая палочкой, чтобы проверить реакцию зрачка.
Девушка сидела на краю постели того самого молодого человека и проводила осмотр. Все остальные обитатели дома собрались в одной из гостевых спален. Нотт сидел на своей кровати, отставив свою перебинтованную ногу в сторону. Торфинн расположился в единственном кресле, находившимся в помещении возле окна, его рука по-прежнему была покрыта белыми повязками. Остальные же стояли в разных местах комнаты. Только Антонин неуверенно выглядывал из дверного проёма.
Закончив процедуры, Элизабет заверила всех присутствующих, что всё в порядке, и покинула комнату, оставляя гостей. Пройдя по длинному коридору, волшебница спустилась вниз по лестнице. Минуя гостиную, она добралась до столовой, где отодвинула один из стульев возле обеденного стола и села. Она запустила пальцы в волосы, опёршись локтями о деревянный стол, и думала о сложившейся ситуации. Несколько венок выступили на висках. Взгляд был напряжённый, казалось, что она смотрела в гущу пустоты. Размышления прервал вошедший Антонин:
— Когда он окончательно поправится?
— Я не уверена, что он поправится, — девушка выпрямилась и тяжело вздохнула. — Он всё ещё умирает.
— Что?! — вскрикнул Долохов. — Ты же сказала, что всё в порядке!
— О, правда? — Элизабет прижала руку к груди, пытаясь изобразить наигранное удивление. — Я соврала, дубина!
— А как же то зелье, что ты ему вчера дала? — мужчина пытался игнорировать оскорбления сестры.
— Ты действительно дурак, если думаешь, что существует чудодейственная микстура от всех болезней, — Элизабет подскочила со своего места и упёрлась уже побелевшими пальцами в стол. Несколько раз выдохнув в попытках успокоить себя, она продолжила более спокойным голосом:
— Это зелье замедляет большинство процессов в организме, в том числе и процесс умирания от, например, проклятий или яда. Оно не дарит излечения, но помогает отсрочить приговор, чтобы было время на поиск лечения.
— Ты знаешь кого-нибудь, кто может помочь? — Антонин смотрел на сестру с мольбой во взгляде.
— Я сама прекрасно справлюсь, но мне нужно время, — Элизабет уже немного успокоилась, но положения в пространстве не изменила.
— Что? — возмутился мужчина. — С каких это пор ты разбираешься в проклятьях? Да и вообще в лечении? С каких пор?
— Как ты смеешь мне задавать вопросы?! — голос девушки перешёл на визг. — Лучше расскажи, куда ты влез, что в моём доме сейчас полдюжины незнакомцев, двое из которых с серьёзными повреждениями, а один вообще умирает!
— Речь не обо мне, а о тебе, Лиз, — голос Долохова был строг и невозмутим.
— Речь всегда обо мне, Антонин! Всегда! Никогда о тебе! — младшая сестра мужчины театрально рассмеялась. — Но если тебе вдруг интересно, то это так с тех самых пор, как мне пришлось самой себя защищать.
Спор прервали хлопки за окном и появившиеся следом громкие разговоры. Элизабет бросилась к окну, выглядывая из-за штор. Во дворе появились несколько мужчин, беседовавших друг с другом. Часть осматривала траву и окружающую местность, другие наблюдали за этим процессом. Это были мракоборцы. Девушка сразу поняла, что это они, когда заметила их смуглого капитана, носившего шляпу. Они уже были знакомы.
Элизабет вышла из столовой, попутно разглаживая платье, пытаясь создать опрятный вид. Вниз ранее спустились Том, Лизенберг и Лестрейндж. Пока последние пребывали в сильном напряжении, их Повелитель был абсолютно спокоен и безучастен. Дитрих подошёл к приоткрытому окну, пытаясь незаметно выглянуть из-за шторки и понаблюдать за событиями на улице.
Хозяйка поместья вышла за порог, закрыв за собой дверь, и попыталась натянуть на лицо доброжелательную улыбку. Элизабет всегда была очень громкой и эмоциональной женщиной, но на публике старалась держать лицо. Часто объектами её вспыльчивого характера становились те, к кому она имела презрительное отношение и кто точно не мог ей навредить, как, например, Антонин. Но иногда истинное нутро вырывалось наружу. Хоть и скрыть правдивые эмоции за улыбкой у ведьмы никогда не получалось, она всё равно пыталась. Потому что этого требует общество. Как и в данном случае.
— Мистер Лауч, чем могу помочь? — Элизабет сделала несколько шагов вперёд от своего порога и обратилась к тому самому смуглому мужчине в шляпе.
— О, доброе утро, миссис Грегорович, — дружелюбно отозвался мракоборец. Последняя фраза заставила глаза Тома широко раскрыться. В два счёта он преодолел расстояние от дверей, ведущих в столовую, до окна и отпихнул Лизенберга. Теперь он был куда больше заинтересован в этом разговоре, чем все остальные.
— Что вы забыли на моём скромном участке? — девушка выгнула спину и приподняла подбородок, чтобы лучше видеть собеседника, а руки, отведённые за спину, сжались в кулаки.
— Вчера на наш отряд напала группа неизвестных. По нашим данным, они сделали несколько скачков трансгрессии, а их следы заканчиваются здесь.
Руки девушки разжались. Она взглянула на прибывших. Двое мужчин осматривали траву, размахивая над ней волшебными палочками. Они бросали какие-то фразы третьёму мужчине, который записывал всё в своём маленьком блокноте чересчур огромным пером. Ещё один мракоборец с металлической рукой всё фотографировал с яркой вспышкой.
— Вы думаете, что я могу их укрывать у себя? — холодным тоном огрызнулась миссис Грегорович.
— Ну что Вы, что Вы! — Лауч выставил вперёд руки, чтобы успокоить девушку. — Но мы полагаем, что они могли тайно проникнуть в Ваш дом и всё ещё там скрываться. Позволите нам его осмотреть?
— Я что, по-вашему, не знаю, что происходит внутри моего собственного дома? — волшебница издала злобный смех и снова оглядела происходящее в её дворе. — Какое тщательное расследование. Помнится, после смерти моего мужа вы не сделали абсолютно ничего.
— Миссис Грегоривич, случай Вашего мужа — это просто трагическая случайность. Он умер от болезни. И ничего в этом криминального нет, — смуглый мужчина мягко улыбнулся, склонив голову набок. — Вам просто нужно жить дальше и найти нового спутника жизни. Например, Джонатан молод и ещё не женат.
На своё имя отозвался юноша с блокнотом. Он был среднего роста, с ярко-розовыми щеками. Мешковатая светлая одежда висела на нём, как на вешалке, даже мантия сверху не могла этого скрыть. Он смущённо улыбнулся молодой девушке, но, заметив её злобный взгляд, отвёл глаза.
Именно в этот момент была достигнута точка кипения. Элизабет приказала им убираться с её владений, раскидываясь заклинаниями, которые летели в землю, создавая небольшие взрывы. Работникам Министерства приходилось отпрыгивать, чтобы не зацепиться. Оказавшись на более-менее безопасном расстоянии от эпицентров взрывов, они трансгрессировали. Девушка тяжело дышала и злобно вглядывалась в место, где только что стояли мракоборцы. Из дома начали выходить те, кто стояли в гостиной.
— Ох, не думал я, что сестра Долохова не только такая красотка, но ещё и такая сильная ведьма, — с большим энтузиазмом первым среагировал Дитрих.
— Не стоит бросаться такими громкими заявлениями, мистер Лизенберг, — тон голоса девушки вновь стал спокойным. — Почти из любой схватки мне не выйти победителем. По периметру двора закопаны концентраты взрывающегося зелья. При небольшой тряске они создают «правильный» эффект и помогают избавиться от непрошеных гостей.
— То есть мы вчера могли… — проговорил тихим голосом, почти шёпотом, Рауль.
— Именно так, мистер Лестрейндж, — это были последние слова Элизабет перед тем, как она вошла в дом, оставляя компанию на улице. На лицах читалось удивление. На всех, кроме Тома. Он стоял и сдержанно улыбался.