Крылья

      Кераси пыталась оставаться в сознании, пока Киар нёс её на руках через лес. Небо постепенно приобретало перламутровый оттенок. Пушистые беличьи хвосты мелькали меж ветвей; то тут, то там пробивались подснежники.       — Мы уже близко, госпожа, — прошептал эльф, склонившись к уху женщины.       Сил не хватало даже на то, чтобы кивнуть, не то, чтобы держаться за шею Киара — Кераси безвольной куклой уткнулась щекой в загорелую шею эльфа. Иногда она сильнее прижималась к его тёплому телу, будто бы пытаясь согреться. У Киара кружилась голова от близости женщины и аромата морской лаванды, облаком окутывающего их. Анхель шёл впереди, расчищая путь от еловых ветвей и валунов под ногами.       Через несколько минут путники вышли к небольшому озеру. Стараясь не оступиться на скользком иле, эльф осторожно ступил в воду цвета стали.       — Нет, — едва слышно промолвила Кераси, поднимая голову.       Киар заботливо заглянул в её бездонные глаза, подёрнутые сонной дымкой.       — Сними с меня одежду, — прошептала женщина.       Первой мыслью эльфа было — ослышался. Но это оказалось не игрой его воображения: Кераси просто не хотела, чтобы что-либо под водой стесняло движения.       — Хель, помоги, — обернулся он к падшему.       Парень нехотя подошёл и взял женщину на руки, словно хрупкую драгоценность. Киар бережно снял с ледяной Кераси плащ, затем сапоги и брюки. Со шнуровкой на жёстком корсете пришлось повозиться, но вот, наконец, на женщине осталась лишь тонкая сорочка. Под хитрым взглядом Анхеля эльф дрожащими пальцами развязал атласные ленты на её горловине.       Вокруг стояла такая плотная тишина, что возникло ощущение нереальности происходящего. Воздух наполняло лишь хриплое дыхание Речной Леди, пока предрассветная мгла рассасывалась клочьями тумана.       Казалось, падший мог неподвижно простоять с Кераси на руках неделями: ни один его мускул не дрогнул за те минуты, что он сжимал стройное женское тело в широких ладонях. Изящные руки Киара скользили по её коже, словно по шёлку: такой упругой и гладкой она была. Длинные волосы Кераси пологом чёрной патоки струились по спине и рукам Анхеля, сливаясь цветом с его собственной шевелюрой, когда он склонял голову чуть ниже. Будто безумно хотел коснуться едва приоткрытых женских губ, но запрещал себе.       Эти несколько минут были настолько волнительными, что эльф почувствовал жар, распространяющийся от ладоней по предплечьям, косым мышцам пресса и ниже. Кераси — причина, по которой он впервые в жизни допустил жестокость к людям, пусть и отъявленным головорезам. Всего за несколько дней эта женщина стала настолько ему дорога, что он без раздумий заключил сделку с Хелем, который оказался восхитительной ищейкой. Киар был готов на что угодно, лишь бы найти Речную Леди. Вырвать из лап похитителей. Испепелить их, чтобы от костей остались лишь угли.       Эльф не узнавал самого себя, однако возможность заботиться об этой женщине всё оправдывала. Она наполняла его опустошённую душу трепетом.       Падший, не скрываясь, насмешливо ухмылялся. Казалось, одной только Кераси и дела не было до того, как эти раздевания выглядят со стороны. Такая привычно безразличная, и непривычно податливая. Она всецело доверилась им. От этой мысли всё внутри Киара сладко сжималось.       Волны мягко бились о ноги мужчин, пока они заходили дальше в воду и опускали в неё женщину с прикрытыми веками. Кераси выскользнула из их рук легко: её тело стремилось погрузиться под толщу воды как можно скорее. Затем они торопливо выбрались из холодного озера и начали наблюдать за шапками «барашков», источающими таинственное спокойствие своим ласковым журчанием.       И когда рассветные лучи прорезали пространство, над зеркальной гладью показалась та, кого когда-то считали богиней. Её почитали, перед ней преклонялись и ей приносили дары ещё до того, как перстень Жизни, за которым все они охотились, был выкован. До того, как на земле появилось большинство из ныне живущих. Но то было при жизни Речной Леди.       Сейчас же из вод озера вышла русалка — существо с жемчужно-белой кожей, зачёсанными назад мокрыми локонами и прорезями жабр на лебединой шее. Полупрозрачная сорочка льнула к её безупречному телу, разрез ткани обнажал белоснежное бедро с мерцающими васильково-перламутровыми чешуйками. Прекрасные руки превратились в оружие: меж длинных пальцев появились тончайшие перепонки; острые ногти удлинились, готовые резать человеческую плоть, подобно портновским ножницам кашемир.       Кераси выступила на берег, словно Афродита из морской пены. Вот только от облика её веяло опасностью: она была настолько же смертоносна, насколько обольстительна. Бесподобна. Неповторима…       Эти сравнения наполняли мысли Киара, пока он щурился от солнечных бликов, танцующих на чешуйчатой коже. Всего несколько секунд Кераси позволила любоваться собой, затем моргнула, будто очнулась ото сна, и приняла свой привычный вид. Более никаких устрашающих когтей и жабр, но они навеки запечатлелись в памяти эльфа. Даже чудовищем Кераси была красивейшим созданием на свете.       — И среди нимф ей не нашлось бы равной… — голос Анхеля разрушил хрупкую магию.       Женщина столкнулась с его любопытным взглядом, и падший в предвкушении склонил голову набок, словно наглый лис.       — Хель, — поприветствовала его Кераси.       — Вишенка, — склонился в шуточном поклоне Анхель.       Женщина не спеша оделась и обратилась к притихшему Киару:       — Неужели не было другого способа меня вытащить? — покосилась на скучающего падшего она.       Эльф пристально посмотрел на Кераси, прежде чем начать разводить огонь.       — Не за что, — невозмутимо ответил Киар, стаскивая с себя промокшую одежду. — Рад, что вы в порядке.       Женщина удивлённо вскинула подбородок. Киар, которого она знала, виновато понурил бы голову и начал оправдываться. Этот же эльф демонстративно разложил рубашку на выброшенной водой ветке дерева и упрямо уставился на Кераси. Вертикальная ямочка на его подтянутом животе и острые ключицы вырисовались чётче, когда он скрестил руки на груди. В его проколотом пупке поблёскивал крошечный изумруд, и женщина только сейчас обратила внимание, насколько Киар жилистый и скульптурный.       Не выдержав его прямого взгляда, Речная Леди присела у потрескивающего костра на свой плащ.       — Смотри, у нашего эльфёнка прорезались зубки, — с умилением проворковал Анхель. — А ты ничего, — подмигнул парень эльфу.       Киар смутился и расположился у огня подальше от них обоих. Воцарилось неловкое молчание.       — Что ты попросил за свою силу? — спросила Кераси, нахмурившись.       — О, милая веснушка, это не я просил, а меня, — осклабился Анхель. — Эльф так предан тебе…       Воздух стремительно нагревался, солнечный диск поднимался всё выше. Женщина чувствовала себя превосходно, и ей было необходимо узнать, в какую ловушку их заманит кузнец. Как скоро ей снова придётся петь, дабы спасти их жизни… снова.       — Я согласился немного скорректировать наш маршрут, — подал голос Киар.       Кераси приподняла брови, побуждая продолжать повествование.       — Мы не будем заходить в город, а пойдём в обход через пойму реки Рютли.       — Вот только это болото, — пробормотала женщина. — И Хель об этом знает.       Анхель мило улыбнулся эльфу.       — Не посмотреть на журавлей весной — преступление, — пожал плечами парень. — Проявите уважение к Ану, он ведь так любит этих крылатых негодников! А куропатки… что за диво, — мечтательно закатил глаза падший.       — Я не нарушу сделку, — спокойно произнёс Киар.       Просто поставил в известность, не советуясь с Кераси. Но она и без того поняла, что другого выхода не было: эльфы были народом чести, и нарушить данное слово значило опозорить весь род.       — Ну что вы такие хмурые, веселее! Вы просто не слышали, как чудесно поют жабы!..       Едва одежда просохла, путники выдвинулись к реке. Им пришлось сделать крюк вокруг Гарден-Ривер, который так и манил своими шпилями и укреплёнными стенами. В городе можно было бы спокойно переночевать, в кои-то веки не опасаясь навь и клещей. Но если кого это и волновало, то не Анхеля — парень жизнерадостно шагал через лес.       Полянки были усыпаны нежными фиолетовыми первоцветами перелески. Эти маленькие цветочки с белыми усиками попадались всё чаще, по мере того, как марь становилась ближе. Пропустив падшего вперёд, Кераси отстала и зашагала рядом с эльфом. Киар вопросительно взглянул на неё.       — Спасибо, что пришёл за мной, — слова благодарности всегда давались Кераси с трудом.       Эльф улыбнулся. Женщина выдохнула с облегчением: он не держал на неё зла.       — Как думаете, мы переживём эту ночь? — выдержав паузу, задумчиво спросил Киар.       — Не знаю, — честно ответила Кераси. — Но у меня шансов явно больше.       Эльф тихо рассмеялся, его светлые глаза засверкали, когда женщина не стала прятать улыбку.       — Скучаешь по Лесному чертогу?       Киар огляделся, рассматривая густой травяной покров — осока, вейник, кровохлёбка. На ковре из зелёных листьев яркими бусинами рассыпались красные ягоды прошлогодней брусники. За кустарником жевал мох лось, а севернее целыми семьями жили еноты. Эти пейзажи были эльфу в новинку, но влюбляли в себя так же быстро, как и степные просторы юга.       — Скучаю, — воспоминания о доме нахлынули болезненной волной ностальгии.       Киар подумал о том, что будет скучать и по этим местам, когда покинет их.       — Я тоже, — с печалью промолвила Кераси.       Эльф удивлённо покосился на женщину. В Лесном чертоге могли жить только эльфы, так как Кераси могла тосковать по месту, в котором никогда не бывала? Возможно ли, что раньше в Чертоге были иные порядки?       Иногда Киару казалось, что они с русалкой из разных миров. В определённых смыслах так оно и было. Но кто точно был из другого мира, так это падший ангел, который искрился озорством, словно очаровательный злобный ребёнок. Ещё бы, ведь именно эта часть Анхеля низвергла его с Небес, находила удовлетворение в убийствах и стремилась поскорее свить себе гнёздышко где-нибудь в Аду. Какая прелесть…       — Может, однажды мы сможем вернуться туда вместе, — с надеждой прошептал эльф.       — Если ангелочек не утопит нас в болоте и не прирежет во сне.       День подходил к концу, когда они добрались до поймы. Киар достал из сумки небольшую лампу с сердцевиной из лунного кристалла. Стенки из кошачьего глаза преломляли впитываемый лунный свет, мягко освещая окружающее пространство.       — С фонарём? — презрительно фыркнул Анхель. — Какие вы скучные.       Парень ступил вперёд смело, словно знал это место как свои пять пальцев.       — Пусть идёт первый, — кивнула Кераси.       — Будет неловко, если он потонет в попытках впечатлить нас, — с беспокойством наблюдая за падшим, покачал головой эльф.       — Да брось, будет весело, — хмыкнула женщина, шагая за Киаром. — Лично я вообще не вижу троп, так что выбора у нас нет.       Они шли друг за другом, вдыхая пьянящую смесь ароматов. Кераси вспомнила эфирные масла, которые когда-то давно видела на огромном рынке в Пустынных землях. Обволакивал запах аира — тёплый, древесно-пряный, с камфорной нотой; и ангелики, напоминающий благоухание влажной земли — сладковатый, травяной, слегка мускусный. Ароматы пробуждали обманчивое ощущение безопасности.       Созревание голубики, клюквы и морошки ещё не наступило, не видно было и сердцевидных цветов белокрыльника на затянутой ряской воде. В тусклом свете лампы притягивал взгляд лишь полог, образованный берёзой, стелющейся чёрной ивой и кустарниковой ольхой.       — Там человек! — вдруг воскликнул Киар, указывая вперёд.       Все остановились, Кераси выглянула из-за плеча эльфа. В нескольких сотнях метров от них действительно сиял голубой огонёк. Он выхватывал из тьмы очертания человеческой руки, медленно отдаляющейся всё дальше и дальше.       — Он может провести нас через топь! — в голосе Анхеля было столько воодушевления, что эльф тут же почуял подвох.       — Это блуждающий огонь, — женщина сжала плечо Киара. — Неупокоенная душа, что заманивает людей в трясину.       — Правда? — округлил глаза падший. — Ты наша спасительница.       Кераси была неэмоциональным существом, однако сейчас у неё чуть не задёргался глаз. Она уже была согласна на тихую смерть в болотце, только бы кузнец прекратил действовать на нервы.       — Шевелись, — зашипела она на парня.       Тот поднял руки в примирительном жесте, хихиканьем давая фору чокнутым мавкам. Идти через болото было одновременно боязливо и приятно. Чем ярче светила луна, тем больше света давал кристалл. Кераси так заворожила красота мари, что поначалу она не обратила внимания на покачивание камыша и шелест листьев на тёмно-бурых ветвях восковницы.       Блуждающих огоньков стало ещё больше, они словно настойчиво взывали к путешественникам: «иди за мной… нет, за мной… сюда, скорее... ты ведь не хочешь заплутать?..»       Но путники не поддавались, уверенно продолжая продвигаться вперёд. И тогда то, что пряталось в дурманящем багульнике, явило себя.       Выбравшись из серовато-коричневых зарослей, нагая девушка с мятного цвета волосами, раскинутыми по плечам, нерешительно замерла на травяном ковре. Она стояла и гипнотизировала их своими оливково-зелёными глазами, теребя незабудку в незамысловатой причёске.       Выражение лица падшего стало нечитаемым, Кераси с прищуром следила за каждым движением внешне безобидной незнакомки. И всё бы ничего, будь у девушки обычные ноги, а не гусиные с перепонками.       — Болотница, — прошептала женщина.       — Чего ты ждёшь? — сквозь зубы обратился к эльфу Анхель. — Убей её!       Нападать первым Киар не считал достойным, а потому только держал лампу и наблюдал. Болотница крякнула, совсем как утка, и села на полянку. Она оказалась на удивление симпатичной, и своим загадочным молчанием побуждала заговорить с собой. Будто была доброжелательно настроенной лимнадой, а не погибшей в этом болоте девушкой, мечтающей обвить жертву руками и утащить под слой торфа.       — Всё приходится делать самому, — страдальчески простонал Анхель, закатывая рукава куртки.       — Глупец, она сидит на чарусах, — одёрнула его Кераси. — Видишь розоватые цветы? Это турча.       — И что? — закатил глаза парень.       — Стебли этих цветов погружены в воду, а значит, здесь болотное окно — чаруса. Чудесный ковёр из трав, на котором сидит болотница, прорвётся под твоим весом.       — Почему же тогда она сама не проваливается? — продолжал настаивать падший, и женщина только сейчас поняла, что он просто дразнит её.       Человек, который нашёл в темноте тропу, не мог не знать, где растёт турча, и чем чреват один неосторожный шаг. Анхель подталкивал их к краю пропасти.       — Не смей, — одними губами промолвила Кераси.       Падший хищно ухмыльнулся.       — Насколько сильно вам нужно это тело? — глядя в глаза взволнованному Киару, спросил парень.       Эльф не повёлся на провокацию, не выпуская из виду булькающую тетеревом болотницу.       — Нет! — только и успела закричать женщина, прежде чем кузнец ступил в трясину и ушёл под воду с головой на пару с зелёноволосой девушкой.       Киар уронил лампу, бросаясь за падшим, и та разбилась о твёрдую почву. Эльф успел схватить парня за руку.       — Госпожа! — истошно прокричал он.       Женщина упала на колени рядом, шаря ладонями под водой, но тщетно. Наконец она ухватила Анхеля за шиворот и потащила на себя. Парень вынырнул, жадно глотая ночной воздух. Миг — и он снова исчез в мутной воде, словно кто-то медленно, но неотвратимо тащил его в глубину.       — Неужели болотницы так сильны? — ахнул Киар, еле удерживая скользящую руку падшего.       Кераси так извалялась в грязи, что подумывала нырнуть и составить Анхелю компанию на этой пенной вечеринке.       — Это уже болотник, — прокряхтела женщина.       Единственное, что эльф знал о болотниках: эти толстые безглазые существа неподвижно сидели на дне, при случае заманивая людей в няшу. Они пробивали болотные оконца и от нечего делать стонали, как куропатки, или ревели, как выпи.       Труды Кераси и Киара были вознаграждены — голова парня вновь показалась на поверхности. Из последних сил они вытащили падшего на землю, но трясина чуть не засосала их самих.       — Когда снимешь проклятие с перстня, я лично набью тебе морду, — тяжело дыша, пообещал эльф.       Приподнявшийся на локтях Анхель разразился безумным хохотом.       — Мальчики… — хрипло позвала Кераси.       — Было бы болото, а черти будут? — усмехнулся падший.       В лунном свете к ним подкрались болотницы.