Крылья

      Поднимаясь на холм к дому друзей, повзрослевшая Анья всё ещё чувствовала детское волнение.       С того самого дня, как Кето впервые закружила незнакомую девочку в танце на Празднике урожая семьдесят три года назад, Анье казалось, что их дружба — волшебный сон, который однажды закончится. Рано или поздно Форкий с Кето увидят Анью такой, какой она является на самом деле — трусливой, завистливой и слабой — и отвернутся от неё. В последнее время приступы тревожности из-за этих мыслей посещали девушку всё чаще.       Не помогало ей и напряжение в отношениях брата и сестры, которые всё больше отдалялись друг от друга. Они оба с головой ушли в изучение магических искусств, порой все трое проводили порознь месяцы. Форкий уезжал в таинственные экспедиции каждый раз, как Кето отправлялась в Звёздную обитель, на поиски древних манускриптов нимф: их жажда знаний не знала границ. Анья же теряла всякую тягу к жизни, стоило им обоим покинуть Лесной чертог. Она зарывалась с головой в книги, неустанно развивала свои способности и судорожно искала в себе зерно той силы, что покорила бы Форкия.       Они по-прежнему были близки, но не так, как Анье хотелось бы. Он знал вкус её крови лучше, чем вкус её губ. Их магия за десятилетия сплелась так тесно, что уже и не отличишь, где заканчивается самоуверенный Форкий, а где начинается скромная Анья. Но даже всё это не смогло толкнуть мужчину в объятия безгранично терпеливой женщины. Часть её, что безответно любила Форкия, отчаянно рыдала в одиночестве. Она хотела обладать им так же сильно, как и убить за страдания, что он принёс ей.       Поглощённая раздумьями, девушка остановилась у клумб со снежно-белыми розами. До навязчивости сладкий аромат цветов напомнил Анье о жасмине, растущем за окном её комнаты. Недавно она перебралась на библиотечный чердак — в величественной библиотеке под началом родителей было тихо и немноголюдно. Комнатка на чердаке, хоть и тёмная, была уютной и пахла древесиной. На окнах красовались старые фрески с изображениями представителей трёх народов, держащихся за руки, и косяков рыб — священного символа истинного Бога, которому поклонялось всё меньше эльфов.       По миру распространялось зло, и Анья чувствовала его своим даром провидицы. Не потому ли о Боге забывали, что тьма становилась сильнее, или тьма становилась сильнее из-за неверия?..       Одно Анья знала наверняка: когда на свете не останется ни одного живого, верующего в истинного Бога, этому миру придёт конец.       Видение о закате жизни с последующими за этим ужасами с детства преследовало Анью. Однажды ночью она не выдержала и записала своё пророчество, а после пожурила себя за беспочвенные страхи и спрятала свиток на одной из бесчисленных книжных полок. Библиотека поглощала неуверенность Аньи, её бессонные ночи, жгучие слёзы… и даже пророчества, которые тогда казались немыслимыми. Пройдут века, и предки посмотрят на них по-другому.       — Остановись!       Девушка вздрогнула от голоса Форкия. Хлопнула входная дверь — из дома выбежала Кето, а за ней — брат. Из-за цветочных зарослей они не заметили Анью, зато для девушки друзья были как на ладони.       — Сестра! — Форкий грубо схватил Кето за запястье, она остановилась и резко развернулась к нему.       Лицо её пылало от гнева, даже кончики заострённых ушей заалели, почти сливаясь цветом с волнами тёмно-красных волос. С годами скулы Кето стали ещё выразительнее, фигура обрела плавные изгибы. Её несоответствующие стандартам эльфийской красоты черты лица, широкие бёдра и россыпь веснушек по всему телу, делали Кето выделяющейся на фоне любой женщины. По меркам одних — уродина, по меркам других — произведение искусства.       Даже внешне она не являлась обычной. Только слепой не заметил бы, насколько эта эльфийка особенная во всех отношениях.       — Я приняла решение, — внезапно все краски схлынули с лица Кето, она стала непривычно спокойной.       Ярость Форкия тоже ушла, сменилась бессилием. Как по щелчку пальцев они словно стали другими людьми, сбросили маски. Вспыльчивая, словно живой огонь, Кето вдруг охладела к ссоре. Обычно вкрадчивый и насмешливый Форкий в растерянности положил ладонь на щеку сестры. Её персикового оттенка кожа вспыхнула под его длинными изящными пальцами.       У наблюдающей за ними Аньи перехватило дыхание. Она никогда не видела друзей такими. Никогда они не были при ней так… близки?       — Брат, — Кето склонила голову, ластясь к его ладони, словно ручная тигрица.       Форкий беспомощно смотрел в её стального цвета глаза и не мог насытиться отражающейся в них нежностью.       — Не покидай меня, — едва слышно произнёс эльф.       Он сделал шаг вперёд, склоняясь к сестре, смешивая их дыхание с ароматом вишни из сада.       — Ты — моё сердце. Не вырывай себя из моей груди, — он запустил пальцы в шевелюру Кето и коснулся слегка вздёрнутым носом её виска, жадно вдыхая родной запах. — Я не смогу без тебя.       Ревность, которая не просыпалась в Анье долгие годы, вновь подняла свою змеиную голову. Она бы хотела оттолкнуть Кето от Форкия, но не сможет жить, если друзья от неё отвернутся. Она так безнадёжно зависима от них, несмотря на свою зависть…       — Я не смогу без вас, — одними губами отозвалась Анья — тише эха, тише ветра в кронах деревьев.       Три сердца разрывались от боли, словно одно.       Кето мягко улыбнулась, обводя дрожащими пальцами сухие губы брата, бережно ловя его вздохи. Форкий смотрел на девушку искрящимися глазами, будто хотел навеки высечь её образ в своём сознании.       — Я не смогу стать твоей, — проникновенно прошептала Кето, словно ранимому ребёнку, которого старалась не обидеть.       — Что? — голос парня стал ниже, приобрёл опасную хрипотцу.       — Как ты не понимаешь?.. — девушка смежила веки, соприкасаясь с братом лбами.       Анья была полна противоречивых чувств. С одной стороны, она обрадовалась отказу Кето. С другой… Впервые испытала к ней презрение. Как можно было отвергнуть Форкия? Такого великолепного, стойкого, обольстительного?       Если Анья не может быть с ним, то её место должна занять Кето — так девушка считала. Невзирая на страдания, которые принёс бы Анье их союз, Кето была единственной женщиной во Вселенной, достойной Форкия. Свяжи они себя узами брака, Анья смогла бы навсегда остаться в их тени, купаться в лучах их дружбы.       Если их неразлучная троица распадётся, что останется у Аньи? Ответ сжимал горло подступающими рыданиями: впереди лишь века одиночества, засасывающая пустота и отсутствие смысла. Она не могла этого допустить!       — Кето! — Анья поднялась на холм, привлекая криком внимание.       Друзья удивлённо обернулись. Анья никогда не повышала голос ранее. Почти сотню лет она оставалась для всех образцом совершенства — до эфемерности хрупкая и тихая.       Эльфийка заметила на плече Кето дорожную сумку. Подруга вновь отправлялась к нимфам в Звёздную обитель или на этот раз покидала Лесной чертог навсегда?       — Кето, прошу, не уходи, — лихорадочно зашептала Анья, заламывая руки.       Форкий сжал кулаки, когда сестра пошла навстречу Анье и обеспокоенно взяла её холодные ладони в свои.       Закатное солнце скользнуло по лицам: по гримасе отчаяния, уродующей прелестную Анью; по маске умиротворения Кето; по не скрывающему больше бессильной злобы Форкию.       — Ты можешь пойти со мной, — ласково улыбнулась Кето.       Из сложного переплетения кос, короной обрамляющих голову эльфийки, вырвался локон и огненным языком лизнул ухо стоящей напротив Аньи. Огладил заострённую ушную раковину, попробовал на вкус белое золото серьги-гвоздика. Словно запоминал каждую черту дорогой подруги. Вечно молодой, вечно одинокой.       Анья плакала, а Кето могла думать лишь о том, как будет скучать по вишнёвому саду у дома, где выросли они с Форкием, по природному шлейфу морской лаванды, следующему за Аньей.       Кето скользнула подушечками пальцев по влажным щекам подруги, стирая слёзы, не ожидая ответа слишком долго. Она не любила навязываться, всегда давала окружающим свободу выбора, тщетно ожидая ответного жеста от общества. Однако эльфийский народ требовал, чтобы Кето положила своё могущество на алтарь Совета. Форкий требовал, чтобы родная сестра стала супругой. Анья требовала спасти её от лицемерной слабости.       И Кето освободила себя сама.       Когда её гибкий стан скрылся за розовыми кустами, Анья упала на колени. Рыдания душили, судорожные вдохи не помогали дышать. Ей казалось, что она умирает, пока Форкий небрежным рывком не вздёрнул её на ноги.       — Она ушла, — выдавила девушка между всхлипами.       Форкий сам на себя не был похож — иссиня-чёрные локоны разметались по лицу, цепляясь за миниатюрное колечко в носу. Глаза горели холодной непоколебимостью.       Пугающее зрелище… если бы только что-то могло испугать Анью в Форкии. Она боялась многого, но только не безумия любимого.       Она продолжала принимать его любым.       — Ты пойдёшь за ней, — прошипел он ядовитым змеем. Змеем-искусителем, чьей воле невозможно противиться.       Анья в изумлении приоткрыла рот. Форкий гонит её от себя? Нет, только не это!       Словно прочитав мысли подруги, парень презрительно фыркнул. И тогда эльфийка поняла: он всегда видел её насквозь. Знал о её зависимости от него с самого начала. Пользовался её покорностью. Жестоко ли это? Безусловно.       Анья задрожала от стыда, будто в тисках под взглядом Форкия. Но… если он знал и не оттолкнул её раньше, не значит ли это, что он тоже принимает её изъяны?       Надежда затеплилась в девичьем сердце, разрастаясь паразитирующим сорняком. Форкий склонил голову набок, заглядывая девушке прямо в душу, пронзая её своим взором. Больше всего она хотела бы увидеть в этом взгляде искренность. Так почему бы не положить на ожидание своё бессмертие?       — Ты станешь моими всевидящими очами, — зашептал эльф, обхватывая пальцами тонкое горло Аньи с притворной лилейностью.       Кожа к коже. В его руках её жизнь.       — Ты будешь моим призраком.       Вторая ладонь Форкия скользнула меж их телами, играючи пробежала пальцами по тазобедренной косточке под ажурным переплетением меланжевых нитей…       — Будешь служить мне.       Сердце Аньи металось между Кето и Форкием. И, в конце концов, выбрало Форкия.       Осознавала ли она тогда, как глубоко на дно он утянет её за собой? Ответ очевиден — даже если «да», это не остановило бы её.       Чтобы остаться с Форкием, она должна была последовать за Кето. Чтобы жить, Анья была готова привести в исполнение собственное разрушительное пророчество.              Киар распахнул глаза, с отвращением сбрасывая с себя путы магического сна.       Рассвет уже окрасил хижину в льняной цвет с барвинковыми полутонами. На лавке напротив сидел Анхель, уронив голову на руки. Он снова проснулся первым.       — Опять? — вымученно спросил Киар, поднимаясь с застеленного медвежьими шкурами пола.       — Доброе утро, ушастый, — усмехнулся Анхель.       Он поднял белые глаза на эльфа, давая понять: пока Ан был в беспамятстве, Хель вновь перехватил контроль.       — Давно не виделись, — кивнул Киар, поспешно отводя взгляд и ретируясь на улицу.       Эльф не возражал против отсутствия таких встреч в принципе. Несмотря на харизматичность, такой Анхель пугал его до одури.       Умываясь дождевой водой из бочки, Киар вспоминал детали сна. Почему демоническая магия не рассеялась? Неужели на них наложили проклятие?! Но даже если и так, Анхель сказал бы об этом, верно?       Ответ напрашивался неутешительный: Ан бы сказал, вот только его тут не было. А Хель накормит их ложью просто ради забавы, только дай повод. Единственный, кто мог им помочь, имел обыкновение сбрасывать овечью шкуру и дразниться волчьим хвостом — это ли не ирония?       — Вот и новый день, — послышался мягкий женский голос.       Киар выпрямился и взглянул на вышедшую из леса мать. Сердце дрогнуло, когда он впервые после вчерашней встречи увидел Илайн. Она изменилась до неузнаваемости: от вечной молодости не осталось и следа. Если бы не уши, никто не поверил бы в то, что эта женщина была эльфийской крови, ведь раньше эльфы не старели внешне.       В последнюю встречу с отцом — почти год назад, когда Киар покидал дом — он наблюдал те же изменения в нём и во всех древних жителях Лесного чертога. Все они потеряли вместе с бессмертием и свою магию.       Приговор разящим мечом опустился на шею сильнейшей расы из живущих на земле: эльфийский народ стал смертен.