Крылья

      Святое пристанище каменным исполином высилось у подножия Клыков Демона — населённой нимфами горной гряды, негласно разделяющей владения людей и эльфов. Тетис был миром, в котором бок о бок существовали три дружественные расы. И именно здесь — в Святом пристанище, созданном людьми — эльфы и нимфы находили покой в молитвах истинному Богу.       Последние десятилетия показали, что верующих стало слишком мало. Многие нимфы перестали покидать свои природные вместилища, опасались ради паломничества оставлять озёра и леса надолго. Страх овладел ими.       Многие эльфы начали отрицать веру — укрепляясь в погоне за сулящей могущество силой, они поощряли кровосмесительные браки, которые шли вразрез с учением Бога. Тщеславие овладело ими.       Остались лишь люди, самые стойкие в вере, но смертные. Страх и тщеславие раскололи народы, забвение пришло в род людской. Забытие овладело ими.       Последние верующие были здесь, в белокаменном замке, где ещё обитал дух Господа. Здесь же последние годы жили послушницами Кето с Аньей.       Форкий не моргая наблюдал за выходящими из величественных врат эльфийками. Оказавшись перед входом в замок, две женские фигуры в белых одеяниях повернулись к Святому пристанищу, грациозно склонились в синхронном благоговейном поклоне и только потом, едва касаясь ногами земли, пошли навстречу Форкию.       Ему хватило одного взгляда из-под нахмуренных бровей, чтобы понять, как сильно изменилась сестра — не внешне, но внутренне. Черты её всё также дышали огнём молодости, однако совершенно другими стали выражение лица и походка, что указывало на фундаментальные изменения в самой натуре Кето — она утратила взбалмошную живость, вспыльчивость и упрямство. В царственную осанку, выдающую в ней аристократическое эльфийское происхождение, вплелось достоинство древних. Движения стали текучими, плавными, будто по венам текла не кровь, а само время. Словно она повелевала им, обретя тайные знания, недоступные Форкию.       Её скуластое лицо с тяжёлым подбородком сияло умиротворением, почти безразличием ко всему происходящему вокруг. Внутренним взором она отныне заглядывала так глубоко в материи своей души, что едва узнавала брата.       Форкий, вопреки желанию, ощутил восхищение.       Он восхищался сестрой всегда, но раньше, то была инстинктивная дань родной крови, насыщенной такой сильной магией, которая ему самому и не снилась. Теперь же природа восхищения была ему неясна — чувство стало сильнее, бесконтрольно накрыло его с головой, пошатнув суровость, которую он лелеял перед долгожданной встречей. Эмоции, что внушал ему теперь один лишь взгляд на Кето, впервые в жизни заставили сполна осознать: она его старшая сестра.       По левую сторону от Кето, слегка позади, бесшумно ступала Анья — воплощение чистой, эфемерной прелести, олицетворение самого бессмертия. Обнаружив изменения в ней, Форкий изумился. Всегда кроткая, не смеющая поднять на друга взгляд огромных глаз цвета прибрежной сирени, сейчас она шествовала с уверенной грацией. На миг ему показалось, что он потерял её беспрекословную верность, её слепое повиновение, её страх быть отвергнутой. Столько лет вдали от него — кто бы устоял перед влиянием честной и благородной Кето?..       Но едва эльф поймал взгляд Аньи, как в облегчении прикрыл веки: её любовь выдержала и это испытание. Её фанатичность была безгранична.       Она — его всевидящий призрак — знала, что рано или поздно Форкий придёт за ними. Он долго ждал, пока они придут к нему сами, однако недооценил глубину веры сестрицы, её самоотверженность и преданность своему Богу. Побеждённый в схватке, о которой Кето и не ведала, Форкий униженно стоял перед ней, бурля от смеси ярости и вожделения. Только эта эльфийка, одна-единственная во всём мире, могла заставить его приползти к ней на коленях. Умолять о её расположении, капле покровительства, хоть тени той яркой улыбки, что она дарила ему, когда они были детьми. Мужчина догадывался, какую власть над ним имеет Кето и в глубине души его это чарующе манило и пугало одновременно.       Он всегда был зависим от неё больше, чем она от него. В пищевой цепочке этой троицы царицей оставалась Кето. Даже столетие не смогло этого изменить.       — Сестра, — у Форкия перехватило дыхание, когда девушка приблизилась и взглянула ему прямо в глаза.       Локоны её шикарных тёмно-алых волос были собраны в тугую косу, звенья блестящей цепью покоились на мерно вздымающейся при дыхании ключице.       Кето неподвижно стояла на фоне высящихся над Святым пристанищем гор, и стальной блеск её серых глаз сливался цветом с каменными вершинами скал. Будто она была душой этого места, последним бессмертным лучом Света в затягивающей вселенную Тьме.       — Я скучала, — улыбнулась Кето брату, протягивая руку для традиционного эльфийского приветствия.       Форкий не мог оторвать от этой улыбки глаз — жадно изучал изгиб тонких губ, их бледность и едва заметное шевеление с почти робким восторгом. В миг, когда сестра заговорила с ним, он был готов простить ей все годы молчания. Бросить весь мир к её ногам.       Эльф скользнул пальцами по руке Кето, трепетно огладил погрубевшую от тяжёлой работы кожу её руки, обхватил локоть под широким рукавом фастиановой рясы. Сестра была материальна — встреча с ней снилась Форкию так много раз, что он не верил в своё счастье.       — Сёстры в Пристанище передали твою просьбу увидеться, — голос эльфийки волнующим контральто ласкал уши. — Что-то случилось, или ты просто по нам соскучился?       Последняя фраза напомнила Форкию старую весёлую Кето — она по-прежнему была внутри этой возвышенной женщины. Но тут же его охватило раздражение и жгучая обида.       Он скучал по сестре каждый миг своих скитаний по Пустынным землям. А она сама? Как смела она спрашивать его о годах страданий вдали от неё?       — Я пришёл забрать вас, — глухо промолвил он.       Во взгляде Кето появилась печаль. Прежде, чем услышать отказ, эльф выпрямился и твёрдо продолжил:       — Ты всегда хотела помогать другим, и я нашёл способ. Я знаю, как усилить твою силу! Ты сможешь делиться своей магией без вреда для себя, сможешь не только усиливать способности эльфов, но и наделять даром нимф с людьми. Эльфийскому Совету такое и не снилось!       — Я правильно тебя поняла? — неторопливо спросила эльфийка с недобрым прищуром. — Ты хочешь предложить тем, кто владеет дарами Природы и Духа, дар Магии? Ты действительно считаешь, что они слабее нас? Хочешь оскорбить нимф и людей?       Анья читала по мельчайшим изменениям мимики Форкия, по его нервным жестам невысказанный крик: «Мы сильнее их всех! Эльфы должны подчинить себе другие народы! Безраздельно властвовать над всем миром!»       Но Анья не хуже Форкия понимала, как подействуют эти посылы на Кето, если он посмеет озвучить их вслух. Знала бы она истинные мотивы поступков брата...       — Нет. Конечно, нет, — теперь Форкий всё отрицал. — Я лишь говорю, что ты будешь на это способна, выбор за тобой. Но…       Кето замерла, внимательно прислушиваясь к словам брата. Она знала этот тон.       — Эльфы — истинные наследники магического дара, верно? — меж тёмных бровей Форкия появилась озабоченная складка. — Но пока вас с Аньей не было в Лесном чертоге, некоторые эльфы стали свою силу терять.       — Что?! — ахнула Кето.       Черты её лица исказило непонимание, досада, горе… Эмоции одна за другой сменяли друг друга, смешивались красками на зардевшихся ушах. Как это могло произойти?!       Эльфийка в ужасе представила чувства лишившихся магии эльфов. Они наверняка ощущали себя калеками, неполноценными членами эльфийского сообщества. Жалость слезами собралась в уголках её глаз.       — Разве ты не хочешь помочь своим собратьям? — тихо проворковал Форкий, беря ладони сестры в свои.       Кето упала в его крепкие объятия, вдохнула запах кинзы и чёрной соли — такой далёкий и одновременно родной. Как давно она не видела море? В детстве они с братом мечтали о домике у воды, чтобы всё время слушать плеск волн, убаюкивающий колыбель мироздания…       — Ты можешь это сделать, — успокаивающе шептал эльф, гладя сестру по голове. — Давай сделаем это все вместе?       Форкий поднял глаза на Анью, маленьким безмолвным изваянием стоящую за спиной Кето. Подруга пытливо смотрела на него, словно читая сокровенные мысли.       — Хорошо, — всхлипнула Кето. — Да, я помогу… Я сделаю всё необходимое для нашего народа.       Эльф провёл дрожащей рукой по спине сестры, с облегчением поцеловал её в висок, полной грудью вдохнул чистый горный воздух. Кето и не подумала поставить слова брата под сомнение. Насколько она была невинна! Милосердие её не имело границ.       — Моё сердце, — слёзы защипали глаза Форкия, но он не дал им скатиться по щекам.       Любовь ли к сестре привела его к ней, спустя всего пару десятилетий, она ли заставила его умолять? Или то была жажда власти, которую он не способен был получить в одиночку — без поддержки сестры, её искреннего доверия и обожания, её непостижимого могущества? Ведь все они понимали: сила Кето была не только в магии, бесценной её делала способность вести за собой других, обезоруживать их, внушать доверие своей храбростью и состраданием, невольно пробуждать в окружающих глубокое чувство поклонения.       И она была достаточно умна, чтобы замечать восхищённые взгляды, со временем превращающиеся в благоговение, но всегда противилась этому. Она не желала становиться богиней в глазах эльфов, ибо знала: Господь лишь один, и кара ждёт того, кто посмеет притворяться им.       Однако если предположить, что в мире таилась сущность, способная околдовать мудрую Кето…       Форкий мягко отстранился от сестры, по привычке поправил помявшуюся на груди серую эльфийскую мантию с капюшоном, возвращая одежде безукоризненный вид. Подошедшая к эльфийке Анья осторожно стёрла с её веснушчатых щёк высыхающие слёзы.       — Это поможет нам достичь всего, чего не пожелаем, — улыбнулся Форкий, доставая из-за спины перстень.       В нише со скромной простотой маняще засверкал камень — круглый осколок розового кварца. Ослепительно-белые солнечные лучи невесомо огладили полоску золота с гравировкой на древнеэльфийском: «Буду ждать тебя Наверху».       Кето зачарованно смотрела на камень, вспоминая о Кварцевой реке в Лесном чертоге. Они бесчисленное множество раз купались в ней, когда были подростками. Тогда они трое были близки, как никогда.       Надпись разверзла внутри эльфийки сверкающую надеждой пропасть. Форкий обещал ждать её Наверху — возможно, он изменил своё мировоззрение и теперь стремился в Рай так же сильно, как и Кето с Аньей. Захватывающая дух радость засияла в ней. Наконец, они с Форкием смотрели в одну сторону! Они все могли спастись…       Эльф улыбался, глядя на счастливую сестру. Он передал кольцо Анье, и та, словно видела эту сцену уже тысячи раз, лёгким жестом одела его на правую руку подруги. Это кольцо сохранит и направит силу Кето, дарует ей совершенство контроля. Едва ли существовал второй такой артефакт — великолепно выкованный специально для эльфийки с талантами Кето, способный выдержать её необузданную мощь.       Аура единения захватила эльфов — все трое обнялись. Однако цели и стремления… Действительно ли друзья смотрели в одну сторону?..       Если Форкий, в самом деле, ещё мог ощущать что-либо, кроме жадности и гордыни, теплилась ли в нём искренняя нежность к Кето? Или корысть сожрала все светлые чувства к той, что была ему ближе всех на свете, как до этого — к Анье? Когда понял, что они обе могут быть полезны в исполнении его замыслов.       Кто же теперь знает, как сильно Тьма поглотила Форкия, когда сестра впервые покинула его, навсегда оставив Лесной чертог. Кто же теперь помнит, может, это Форкий в приступе отчаяния поглотил тогда Тьму, став её живым воплощением. Средоточием Зла, настолько перенасытившимся мраком, что однажды он начал просачиваться из него наружу. Подчиняя окружающих и, в конце концов губя их, Форкий получал истинное удовлетворение. И когда сестра решит покинуть его во второй раз, он потеряет контроль над этой Тьмой, породив первое в истории проклятие.       Что касается Аньи… Форкий был одержим могуществом, а она — Форкием. Им было суждено править Тетисом вместе.