Крылья

      Кераси предложила товарищам подкрепиться, но атмосфера берёзовой рощи, как оказалось, взбудоражила не только женщину, но и её спутников. Никто не притронулся к еде, и Речная Леди устало опустилась на колени перед ручейком, пересекающим поляну. Всем им нужно было многое осмыслить.       Молодая трава промялась под весом женского тела, в воздухе запахло свежестью. Набрав в ладони прозрачной воды, Кераси сделала несколько глотков и почувствовала, как напряжение, сковывающее мышцы, отступает. Киар сел в стороне и стал непривычно задумчив. Неужели, на нём так сильно отразилась встреча с нимфами?       Несколько следующих минут женщина наблюдала за нерешительными колебаниями Анхеля — он явно хотел узнать, что тревожит эльфа, но был не силён в душевных разговорах.       Речную Леди удивило то, как сильно изменился Хель. В их первую встречу он попытался убить своих спутников и до сих пор не отличался терпимостью к чужакам, но что-то в нём неуловимо смягчилось. То, какими глазами он теперь смотрел на Кераси и Киара, давало надежду на то, что раскол в личности Анхеля ещё можно было починить.       Очень скоро игра в молчанку надоела падшему, и он подкрался к эльфу со спины. По лисьему взгляду женщина поняла: парень затеял новую игру без мотива и морали, просто чтобы выбить Киара из колеи. Речная Леди уже собиралась дать ему подзатыльник, как вновь услышала странный зов. Кто-то мысленно взывал к ней, умолял о помощи… этот кто-то и привёл её в это место.       Не в силах терпеть муку неизвестного, Кераси сосредоточилась на его ауре и бесшумно двинулась вдоль боярышниковых кустов вглубь чащи. Берёзовая роща осталась в стороне, небо набросило кобальтово-синее покрывало на тихий засыпающий лес.       — Освободи… — вдруг послышалось из-за деревьев, будто лес вдруг зашептал, возомнив себя пленником.       Женщина остановилась, анализируя ситуацию. Если кто-то устроил ей засаду, он сильно об этом пожалеет, однако, было в этой таинственной мольбе что-то, чему Кераси не могла противиться — страдание взывающего к ней было ей так же знакомо, как своё собственное.       Речная Леди ступила под сень сладких каштанов. Аромат диких цветов и росы наполнял лес жизнью, он уговаривал женщину остаться здесь навсегда, чтобы танцевать под звёздами вместе с дриадами. Как жаль, что она не могла забыть о своей любви и поддаться этим бесхитростным уговорам, сулящим блаженное забытьё.       За каштанами показалась полянка с единственным причудливым древом. Залитая лунным светом, она не оставляла простора воображению — каждая деталь отчётливыми образами выжигалась в памяти, смущая ум и порождая страшные догадки.       — Кровь! — глотая слюну, то ли утверждающе, то ли вопросительно выдохнул юноша в клетке из каштановых ветвей, вывернутых сверху вниз и врастающих прямо в землю: те необыкновенным образом переплелись, образуя вокруг ствола деревянный купол, из которого так просто не выбраться.       Кераси вышла из тени, рассматривая парня. Сначала ей показалось, что он жив, но человеческим запахом были пропитаны лишь его богато украшенные одежды. Белая сорочка с высокой горловиной и рюши на рукавах были заляпаны засохшими красными пятнами.       Заметив женщину, юноша припал к переплетению ветвей и стал отчаянно царапать «решётку» своей темницы. Его налитые кровью глаза заблестели, мертвенно-бледная кожа на миг почудилась притягательной в потустороннем серебристом свете безликой луны. Ночью навь всегда казалась привлекательнее, как выгибающий перед смертоносным прыжком спину зверь. Завораживающий охотник, который ещё не оскалил пасть.       — Твоя кровь не поёт для меня… — задумчиво пробормотал узник, извиваясь в клетке. — Почему она не поёт?! — с жалобным всхлипом вскричал он и вдруг защёлкал клыками подобно разъярённому животному.       Безумные глаза и растрёпанные волосы, перетянутые атласной лентой в низкий хвост, ещё не утратили былой миловидности, в тонких чертах осунувшегося лица сквозила аристократичность. Изголодавшийся узник пока не забыл осмысленную речь, что делало его гораздо опаснее сородичей. Он смог сохранить подобие человека благодаря заточению под открытым небом, которое оставляло его беззащитным перед палящим солнцем. Солнечный свет упыри не переносили: он не мог их уничтожить, но держать в узде — вполне.       Боль отрезвляла, это Кераси знала на собственном опыте. Вот только этого несчастного агония преследовала лишь днём, а ихтис — единственное, что сохранилось на теле русалки после смерти, — всегда был на её затылке, не давая забыть о прошлом и собственной сути. Именно непрекращающаяся боль, дарованная шрамом на коже, этим знаком истинного Бога, которым она клеймила себя добровольно при жизни, помогала Речной Леди оставаться разумным существом. Она научилась сосуществовать с вытряхивающими душу муками, потому что они были её лучшими друзьями.       — Меня призвал ты? — нахмурилась женщина, приблизившись к каштану.       Упырь втянул носом ночной воздух, высунувшись из клетки, насколько это было возможно. Его костлявая рука с грязным золотым браслетом потянулась к Кераси, пытаясь ухватить за одежду, но тут мертвец что-то почуял и резко отпрянул к стволу дерева.       — Не убивай меня! — дрожащим голосом взмолился узник. — Я не трону никого без позволения! Я… я приведу тебе самую сочную служанку из отцовского поместья! Можешь убить их всех… только... Только освободи меня, ладно?       Подобострастные ноты в его голосе и ужас, колотящий тщедушное тело, превзошли все ожидания женщины. Он был истощён и голоден, но пытался торговаться за свою жизнь, инстинктивно понимая, кто перед ним.       — Я не убью тебя, — вздохнула Речная Леди.       — О, благодарю, госпожа! Я буду служить…       — Потому что ты уже умер, — грубо перебив юношу, прояснила она.       Совсем недавно Кераси говорила ночнице то же самое о себе. Та вообще ни слова не поняла.       — Что?.. — парень подавился слюной и надрывно закашлялся. — Изволите шутить?.. — угодливо захихикал он, прочистив горло.       Женщина закатила глаза, с жалостью и болью задумавшись над тем, где достать огня. Нужно было освободить несчастного, вот только не в том смысле, на который юноша надеялся. От него осталась лишь проклятая оболочка, искажённая Тьмой, душа же томилась в ожидании свободы, не желая причинять вред живым. Потому сознание так быстро и покидало восставших мертвецов — это были уже не те люди, что при жизни. Они вообще больше не были людьми.       Мелодичный голос заставил узника забиться в самый дальний угол деревянного купола:       — Волчица прибежала освобождать из капкана волчонка?       Кераси резко обернулась, едва успев уклониться от удара — берёзовый кол, запущенный ей прямо в сердце стоящей на границе деревьев Лилле, с треском вонзился в каштан.       Разочарованная неудачной атакой нимфа раздражённо откинула за плечо длинный белый локон. Её размашистые рога выхватила из тени луна, пытающаяся с безоблачного неба дотянуться до почти детского личика, но дриада не выходила на поляну. Очевидно, не желала приближаться к нежити — длительное нахождение рядом ослабляло как нимф, так и навь.       А женщина-то гадала, кто заточил упыря в древо. Картина начинала вырисовываться.       — Будь я волчицей, уже перегрызла бы тебе горло, — хмыкнула Речная Леди.       — Кто же ты? — надменно вопросила Лилле. — Ты сразу насторожила меня. Слишком красива для человека, слишком неестественна для нимфы. Я бы решила, что ты эльф, но незадача — тебя бы выдали уши. Как вожак, я более восприимчива к ауре окружающих: угадай, чего не хватает твоей?       — Полагаю, жизни, — спокойно ответила Кераси.       — Именно, — удовлетворённо кивнула дриада. — Ты жива не больше, чем он, — она небрежно махнула рукой на пленника.       Женщина с хищным прищуром наблюдала за появившейся рядом с главой Наной, вид у ранее приветливой нимфы был воинственный.       — Кстати, о нём, — как бы невзначай поинтересовалась Кераси. — Зачем вы держите мертвеца в неволе?       — А что нам следовало с ним сделать? — насмешливо спросила Лилле. — Подбросить до города?       — Сжечь.       Нимфа склонила голову набок, в её взгляде появился интерес.       — Это ни к чему, ведь нам неплохо платят за таких, как он, — чарующе улыбнулась дриада.       Женщина пыталась связать всё, что ранее знала о милосердных нимфах и то, что узнала сейчас от одного из этих якобы чистых созданий. Меньше «Ана» и больше «Хеля» во все расы, воистину… Возможно у Тетиса не было шансов на искупление.       — Таких как он по лесам толпы бегают, — недоверчиво проговорила Кераси, с сомнением покосившись на притихшего упыря.       — Так те не из дворянского рода, — хихикнула Лилле.       Во взгляде безмолвной Наны женщина прочла презрение к людям. Когда первые мертвецы начали выкапываться из земли, был созван совет из представителей трёх рас, на котором единогласно приняли строжайший закон: всех умерших отныне запрещено хоронить, в течение суток их положено кремировать. Если семья объявила награду за поимку умершего сына, причин могло быть лишь две — либо юноша умер вдали от людей, либо кто-то нарушил закон и похоронил тело.       — Богатенькие родители тяжело переживают потерю единственного наследника, — словно проследив за полётом мысли Кераси, развела руками глава.       Отец не смог кремировать сына… На что он надеялся? На то, что тот через сутки отодвинет крышку гроба в семейном склепе и станет тем же милым парнем, что и раньше? Им бы порадоваться его побегу в леса, так нет — эти глупцы хотели вернуть кровососа в лоно семьи. Остались ли ещё в этом мире здравомыслящие существа?       Женщина со вздохом обернулась к юноше. Ей было жаль его, но участи лучше освобождения для него не существовало. Они должны были его отпустить, пока он не выпил слёзы своих горюющих родителей вместе с их кровью и не осушил полгорода в придачу.        — Если ты та, о ком я думаю, то и на тебя найдётся покупатель, — Лилле явно начала уставать от этих разговоров. — Точнее, целая толпа покупателей. Ты весьма ценный товар, проклятая.       — Зачем это вам? — не смогла сдержать рвущиеся на волю слова Речная Леди, хоть уже и знала ответ по глазам печальной Наны.       Люди притесняли нимф, и на примере Ифы было легко увидеть последствия неповиновения. Несмотря на всю свою браваду, истинные мотивы главы прятались за страхом и желанием защитить своих сестёр. Такова была первостепенная задача вожака.       Сколь бы мудра ни была Кераси, ей было сложно принять решение о дальнейшей судьбе мёртвого юноши, которое при любом исходе повлечёт за собой последствия для дриад.       — Ничего личного, — совершенно искренне сказала дриада, и Нана, повинуясь приказу главы, молнией ринулась в атаку.       В шёпот листвы вплёлся знакомый женщине мягкий голос. Он словно пел и одновременно шептал давно позабытые слова. Нимфы опомнились за секунду до появившихся в воздухе сияющих символов, но не смогли ничего предпринять. Те не были похожи ни на людские буквы, ни на эльфийскую вязь — очертания символов больше всего походили на созвездия. То было заклинание на древненимфейском.       В одночасье поднялся ветер такой силы, что с деревьев посыпались листья и закружились в ночном небе вместе с ветками и камнями. Шокированных дриад подхватил поток воздуха, поднимая на несколько метров над землёй. Обе вскрикнули, оценив расстояние, отмерянное на падение, и замерли во власти магии.       Кераси изумлённо смотрела на поспешивших ей на подмогу мужчин. Киар с виртуозностью дирижёра перебирал пальцами, готовый в любой момент убить ради неё, и глазом не моргнув.       — Как? — выдохнула женщина, не веря своим глазам.       К эльфу каким-то неведомым образом вернулась магия. Он знал древний язык нимф. Он без сомнений раскрыл свои тайные способности и применил против другой расы. Если кто-то узнает о власти Киара над нимфами, на него откроют охоту.       — Вы в порядке? — заботливо спросил эльф, окидывая Кераси покровительственным взглядом.       Она предполагала, что он что-то от неё скрывает. Знала, что эльфа без магии не отправили бы за Клыки Демона в одиночку, если только он не умел постоять за себя. Но только сейчас осознала — до этого момента она и не догадывалась, кто такой на самом деле Киар. Какими исключительными знаниями он обладает и, следовательно, как много значит для эльфийского Совета. На его шее разве что не было ошейника с драгоценными каменьями. Такой же когда-то хотели одеть и на неё саму.       — Да, — на колебания ушла всего доля секунды, лицо женщины морозными узорами вновь закрыла ледяная маска бесстрастия.       Бирюзовые глаза Киара засияли в темноте, когда он опустил безвольных дриад на землю и всего тремя словами обездвижил. В прошлом Кераси знала одного эльфа, который с такой же искусной лёгкостью повелевал другими существами. Это вызывало восхищение, смешанное с тревогой.       Из-за деревьев вслед за Киаром вышел Анхель, на точёном лице которого красовался порез. Речная Леди усилием воли подавила новую волну удивления. Тот, кто ранил падшего, наверняка уже расстался с жизнью.       Мужчины находились на поляне всего пару минут, но чувствовали себя здесь уверенно. Сейчас они были хозяевами положения.       — Всё ещё хочешь сжечь его? — лениво поинтересовался кузнец, на его указательном пальце вспыхнул огонёк.       Женщина вгляделась в умоляющее лицо Наны, подметила упрямо поджатые губы Лилле и покачала головой. Пусть нимфы разбираются со своими проблемами сами, раз им так хочется. Кто такая Кераси, чтобы вмешиваться в их дела? Она уговорила себя не лезть, куда не просят.       — Благодарим за гостеприимство, — бросила женщина.       Тотчас за их спинами заголосил упырь. Он чередовал просьбы освободить его с проклятиями и Кераси решила, что больше не хочет это слушать. Она кивнула спутникам и те, поняв всё без слов, последовали за ней в лес.       — Если хотим добраться до предместий Сильвер-Си, придётся идти всю ночь, — поравнявшись с Речной Леди, заметил парень.       Киар словно воды в рот набрал. Недосказанность так плотно висела в воздухе между спутниками, что хоть ножом режь.       — Дойдём, — устало вздохнула женщина.       — Там нас приютят, — пообещал падший, похлопав Кераси по хрупкому плечу.       — Спасибо, — она мягко улыбнулась и ускорила шаг.       В ночном воздухе больше не витала тайна — все секреты были раскрыты, но радости это не принесло. Иногда тайнам лучше оставаться тайнами.