***
Генри и Мэриэн сидели на скамье у университета и пили из небольших коробочек яблочный сок. Они обсуждали сегодняшнее событие: девушка была в восторге, Эмили же всячески пытался скрыть своё недовольство, которое он по сей момент никак не мог объяснить. – Ну же, Генри, мы с Одри обязательно устроим девичник, – весело хихикая размышляла Мэриэн, – так что и вам, ребятки, нужно устроить праздник в честь такого события! Эмили неохотно кивнул, ибо единственное, что сейчас он чувствовал, по поводу произошедшего — раздражение и внутреннее опустошение. Хотелось либо плакать, либо ударить кого-то. Хотелось просто подбежать к Уильяму и сказать: "Не делай этого!" Но это было невозможным, ведь скорее всего последует вопрос "Почему?", на который у Генри уже нет ответа. Так что оставалось лишь согласиться с планом подруги и прямо сейчас пойти к Афтону,***
Генри шёл по коридору общежития, думая о том, что он скажет Уильяму. "Слушай, не хочешь устроить небольшой мальчишник? Можем просто вдвоём посидеть, ты же не особо любишь остальных ребят. Нет, не то, не стоит упоминать других. А что, если сказать что-то вроде: Давай, нужно потусить пока ты холостяк! Блять! Он меня за придурка примет, ибо нормальные люди такое не говорят. Да и совершенно не мой стиль это... Не хочешь по-тихому отметить свою помолвку? Ты и я, никого постороннего, девчонки решили без нас тоже вдвоём посидеть. Вот! Без "по-тихому" только, для чего лишние слова?" Обрадовавшись, что наконец нашёл нужную формулировку, Генри постучал в дверь Уильяма, но внутри было тихо. Вздохнув, парень толкнул её, после чего увидел, что его друг уже начал "отмечать". Уильям лежал на своей кровати, обнимаю полупустую бутылку вина. – Не помню, чтоб разрешал входить, – тихо произнёс он, пялясь в потолок. – У тебя дверь не закрыта была, – начал оправдываться Генри, подойдя ближе. – Для тебя открытая дверь — призыв к проникновению со взломом? Афтон обернулся к Генри, не поднимаясь. Эмили же подошёл к кровати и сел рядом. Он пытался понять эмоции на лице друга, но это было тщетно. Либо у пьяных такие непонятные рожи, либо Генри плохо разбирается в пьяницах. – У тебя было такое чувство, что ты понятия не имеешь, что делать дальше? Эмили немного удивился вопросу, но ответил: – Очень часто. Уильям выдохнул и вновь уставился в потолок, сделав глоток с горла бутылки. – Вот и у меня... очень часто. А сейчас, – он немного прервался, – я снова в тупике, словно такое со мной впервые. Генри лишь сейчас понял: Афтон не просто прекрасен. Это результат большого труда над собой. Быть идеалом не так-то просто, напротив, очень тяжело. Осознав, что сейчас ценный момент, чтоб узнать что-то о своём друге, Генри лёг рядом, чтобы было удобнее. Разглядывая лицо Уильяма так близко, он только сейчас отметил, что у того тёмные круги под глазами стали больше, словно он практически не спит ночами. – А в чём именно проблема? "Удивительно, целую бутылку выпил, а от него практически не пахнет. Даже в этом он шикарен..." – Ну, – начал задумчиво Уильям, – если в общих чертах — во мне. – А если в деталях? – А если в деталях, – Уильям поставил бутылку на пол и лёг на бок, смотря в глаза Генри, – в моей неготовности. Одри прекрасная девушка, но я лишь испорчу ей жизнь. – С чего ты это взял? – Эмили напрягся от такого заявления. – Я понятия не имею о нормальной семье. Я... Я ещё не родился, когда мой отец погиб. Поэтому я жил с бесхребетной, но милой матерью и крайне эгоцентричным дедом. Не скажу, что я недоволен своим детством, но то, что должен делать отец... Я попросту не знаю этого. Генри слушал этот маленький рассказ и ему становилось жаль Уильяма, хотя с большей силой росло восхищение им. Этот человек не имел полноценной семьи, но всё равно смог стать таким идеальным. Сколько же трудностей ему пришлось пройти? Было безумно интересно. – Знаешь, – начал задумчиво и печально Эмили, – мне кажется, если вы любите друг друга, то сможете всё решить вместе. Вдруг Афтон приподнялся и навис прямо над Генри, вглядываясь прямо в глаза. – В этом и вся суть: я не умею любить и не люблю никого, – Уильям чуть сощурился и заговорил крайне тихо, – ни Одри, ни кого-то ещё, ни себя. Генри был шокирован. Он замер, не делая вдохов и выдохов, пытаясь переварить информацию. – Что... Что ты имеешь в виду? – Испуганно и так же тихо спросил Эмили. – Я болен, Генри. Именно поэтому мне просто чужда любовь. Уильям отвёл взгляд и замолчал. Затем, вновь обернулся к другу: – По крайней мере... я так думал. – Думал? А сейчас что-то стало иначе? – Генри смутила эта формулировка. – Понятия не имею. Перед глазами всё плыло, а руки, ноги и голова были ватными. Уильяму казалось, что всё происходит где-то не здесь и не с ним, и он лишь простой наблюдатель. Самым приятным было то, что можно было не видеть тени, ведь единственное, что сейчас перед его глазами — лицо Генри. В груди всё как-то приятно сжалось, а воздух словно не попадал в лёгкие. Эта пара карих глаз... они были наполнены восхищением и небольшим количеством смущения. Уильяму показалось это довольно милым.***
Генри лежал на своей кровати свернувшись калачиком. В ушах гудело, голова чертовски болела от размышлений. Из глаз потекло несколько слезинок, ибо не стоило так сильно жмуриться. "Какого дьявола произошло? Что это было? Чёрт... И почему же мне это так понравилось... Я не понимаю. Не понимаю себя. Совсем! Разве вообще это всё правильно? Разве я должен любить его? Хотя, почему и нет... Возможно, это было бы и не так плохо... быть с ним. Люди же разные бывают, верно? Но всё же, разве он теперь не помолвлен? Это всё равно всё не правильно. Я так не могу. Чёрт, я так с ума сойду скоро..." Он продолжал лежать и жмуриться, вспоминая то, как его целовал его объект восхищения. В губы, в щёки, в шею. Это продолжалось довольно долго, но Генри не удалось понять сколько минут прошло точно, ведь окончилось всё крайне комично: Уильям уснул. Надо бы зайти к нему завтра и обсудить эту сцену, а пока что Эмили сам не смог долго продержаться бодрствуя.***
Наутро Генри спешно подбежал к заветной комнате и постучался в дверь. – Кто там? – Раздался знакомый голос. – Это я. Генри, – Эмили неуверенно назвал своё имя. – А, заходи. – Интонация Афтона была спокойной и расслабленной. Генри зашёл и увидел, как Уильям стоит у окна и выкуривает сигарету, лениво пуская дым на улицу. – В общежитии вроде нельзя курить, – Эмили немного испуганно констатировал им двоим известный факт. – Я на последнем этаже, мне можно. – Уильям осмотрел окурок в своих руках и положил в пепельницу, стоявшую на подоконнике. – И всё же... – Не думаю, – слегка раздражённо перебил своего приятеля Афтон, – что они осмелятся меня отчислять за курение. "Знаешь свою значимость и умело пользуешься ею? Умно, друг мой..." И Генри в очередной раз восхитился Уиллом. Это слепая идеализация. – Ладно, – Уильям обернулся к собеседнику и слегка улыбнулся, – ты что-то хотел? Я, как мне помнится, отдал тебе все чертежи. Так для чего ты пришёл в такую рань в воскресенье? Генри стоял и просто пялился на Афтона. – А, ну, я на счёт вчерашнего... – Ты про это? Да, – Уильям слегка смутился и отвернулся, – я... я знаю, что делать предложение посреди улицы — не самый хороший сюжет, но всё же... – Нет! Я не об этом, – Эмили сделал шаг назад и тоже отвернулся, – ну, знаешь, вечером... – Вечером что-то произошло? – Уильям вновь обернулся к Генри. – Ну... – Прости, я с алкоголем, – он немного нервно усмехнулся, – мягко говоря, не дружу. Каждый раз засыпаю, а потом ни черта не помню. Я что-то вытворил?