***
***
Уильям тут же помотал головой, отгоняя дурные воспоминания. – Не важно. Я не могу в сотый раз наступать на одни и те же грабли. Снова смех. – Но почему-то ты избавился от своей жены, когда она нашла твои секретики. Что же останавливает в этот раз? Уильям сжал кулаки, впиваясь ногтями в кожу ладоней до крови. – Останавливает меня тот факт, что я не должен был так поступать. Я должен был подумать и найти другой выход. Он наверняка был. – Но ты же и не пытался. И, – голос "отца" всё никак не переставал смеяться, – если честно, я не вижу смысла долго размышлять, если есть лёгкий путь. – Да нет же! – Неожиданно Уильям перешёл на крик. – Это вовсе не лёгкий путь! Это глупое решение, которое я не должен был принимать. Но я знал, что я так сделаю, потому что это не впервые. Я всегда, когда боюсь чего-либо, начинаю вести себя нелогично, поступать иррационально. Именно поэтому я и не хотел, чтобы со мной кто-то сближался. Если бы я настоял... если бы я настоял, то ни Одри б не погибла, ни Генри б не лежал тут у меня дома без сознания. Как ты это не можешь понять? – Ты глупец, – неожиданно строго ответил голос, – всегда им был и будешь. Если бы ты всегда поступал, как я, то не закопал бы себя настолько. – Если бы я поступал, как ты? Странно, что мне это говорит фикция человека, погибшего от сотни болезней за решёткой. Ответа не последовало. Тяжело вздохнув, Уильям подошёл к старой мебели, что хранилась в подвале. Тут стоял старый диван, на котором как раз мог уместиться человек. С усилиями подняв тело, Афтон перетащил Генри туда. Всё же, на холодном полу лежать вредно. После чего, Уильям всё же задумался и о своей безопасности. Именно поэтому было принято решение связать на первое время руки и ноги Эмили. Но, как только он подошёл к дивану с верёвкой, то тут же вспомнил кое-что.***
– Ох, – ворчал, сидя в своём кресле Генри, – ну что за проклятье? – Что-то стряслось? – Поинтересовался в ответ коллега. Эмили ещё раз хмыкнул. – Вчера весь вечер гладил свой пиджак, а утром Сэмми решил примерить его. Ну и заодно поваляться в нём на кровати. Как объяснить малому ребёнку, что льняная одежда легко мнётся? Уильям рассмеялся, сидя с чашкой чая напротив. – Вот это — настоящая причина ходить с кислой рожей весь день. Бедненький ты мой... Генри вздохнул, закатив глаза. – Да иди ты нахуй. Мог бы и поддержать. Всё-таки не кто-то, а ты мне и подарил этот пиджак, если не забыл.***
"Мне льстит, что он всегда дорожил им. Не стоит мять его. Мало ли..." Поэтому верёвка оказалась на теле Генри, только после того, как Уильям любезно снял пиджак с него. А убедившись, что тот лежит удобно и будучи живым, Афтон вышел наконец из подвала, заперев дверь. Стоя над гладильной доской и выравнивая ткань только что снятого предмета одежды, он попытался размышлять, что же теперь будет дальше. "С одной стороны, "отец" прав. Вряд ли теперь Генри когда-либо захочет быть на моей стороне. Он и в прошлый раз нехотя меня прикрыл. А теперь я и вовсе в его глазах упал настолько сильно, насколько и возможно, и не возможно. Мне нельзя допустить, чтоб он связался с полицией или своей женой. Но я абсолютно точно не хочу вредить ему. Блять, что же делать? Я загнан в угол. Я сам себя и загнал. Как глупо... Ладно, мне остаётся лишь вот что: не допустить, чтоб он настучал на меня, и не допустить, чтоб он умер. Как "прекрасно"..." Поняв, что как такового плана действий у него нет, Уильям выключил утюг и убрал его на место, а пиджак повесил на плечики. Вернувшись к Генри, Афтон ещё раз оглядел помещение. Тут явно было не то место, где человеку было бы приятно находиться (конечно, будучи связанным верёвкой, в плену нигде комфорта не почувствуешь, но всё же находиться среди хлама менее предпочтительно, нежели в нормальной комнате; так, по крайней, мере думал Уилл). Именно поэтому теперь же он принялся за уборку: всё, что валялось, было убрано по шкафам, пыль протёрта, вся мебель прижата к стенкам, на полу красовался ковёр. Делая это, Уильям испытывал крайне противоречивые чувства. С одной стороны, он поступает с Генри крайне премерзко, но всё же, с другой... Ему правда хотелось сделать хоть что-то приятное, хоть как-то загладить свою вину. Казалось, что иначе ему вовсе не захочется жить. Думая над своим поведением, Афтон закончил всё то, что только мог, и сел рядом, ожидая, когда Генри очнётся. Он долго разглядывал беспокойное лицо друга, продолжая корить себя за содеянное. – Прости, пожалуйста. Я правда виноват перед тобой. Прошу, не волнуйся, я сделаю ради тебя что угодно...***
***
Чарли колотила в дверь, как сумасшедшая. Она вскоре распахнулась, и на пороге стояла взволнованная мать. Увидев дочь, женщина тут же схватила её за руку и затащила в дом. Оглядев с головы до ног, она строго взглянула девочке в глаза. – Где тебя черти носили? Ты совсем с ума сошла? – Мэриэн едва не переходила на повышенные тона. – Н-нет, мамочка, я просто... – Просто сбежала из дома, чем сильно напугала собственную мать! – Нет, всё же она стала кричать, сильно ударив дочь по лицу. Чарли схватилась за щеку, пытаясь сдержать несколько капель, что уже выступили на глазах. Мэриэн хмуро хмыкнула. – Я тебя нигде не смогла найти, тебя отец словил? Тогда где он? Девочка ойкнула, потому что поняла, что сейчас ей придётся лгать. Во рту пересохло. – Я его не видела, честно-честно! Понятия не имею, где он... Я сама пришла. Мэриэн схватила дочь за щёки и повернула к себе, чтоб та точно не отвернулась. – Ты ужасно лжёшь, прямо как и твой отец. Так что скажи мне, где он. Чарли захныкала. – Он остался у дяди Уильяма... Он... – Что он? – Женщина негодовала. – Зачем твой отец остался там? – Дядя Уильям пообещал, что он ничего не сделает плохого папе, если я никому ничего не скажу! Мэриэн отпустила лицо дочери, только чтоб дать ещё одну пощёчину. – Ты всё мне скажешь. Сейчас же! Девочка залилась слезами, накрыв ладошками глаза. Ей совершенно сейчас не хотелось разговаривать с матерью. Но, раз та говорит в таком тоне, то и не поведать правду было слишком рискованно. – Мы с Майклом просто зашли в подвал, – он говорила отрывисто, делая паузы между словами для вдохов, – чтобы взять немного сладостей и нашли кое-что, а затем вернулся дядя Уильям и поймал нас. Папочка пришёл за мной, но дядя ударил его, поэтому он и остался. А мне разрешил уйти, только если я буду молчать. Теперь с папой что-то плохое случится, да? Мэриэн внимательно слушала, после чего погладила дочь по голове. – Ты должна была сразу мне сказать. Я что-нибудь придумаю. В этот момент заскрипела дверь одной из комнат. Вылез мальчишка — брат Чарли — и удивлённо взглянул на сестру. – Почему ты плачешь? Мать обернулась и махнула сыну рукой, подзывая. – Сходи-ка на кухню и попей с сестрой лимонад, Сэмми. Ей сейчас нехорошо. Сэм кивнул и подбежал к девчонке, взял за руку и потащил за собой в другую сторону. Женщина вздохнула и подошла к телефону в зале. Судорожно набрав номер, она стала ждать, когда гудки окончатся и послышится голос. – Алло? – Знакомый тембр молодого следователя казался очень приятным. – М-мистер Уайлд? Я кое-что должна Вам рассказать. – Она тяжело дышала, что тут же было услышано собеседником. – Ох, я же просил звать меня просто по имени. – Эндрю слегка вздохнул. – Хорошо, что стряслось? – Афтон что-то скрывает у себя в подвале. И сейчас, если так можно выразиться, держит моего мужа в заложниках. Несколько секунд тишины казались настоящей вечностью. – В заложниках? Что вообще стряслось? – Не могу сказать точно, там была моя дочь и Генри, а не я... Но она панически боится вдаваться в детали, потому что Уильям отпустил её с условием, что она не станет никому ничего говорить. Что мне делать? Снова несколько секунд тишины. Эти новости и правда напрягали Эндрю. Он ждал многое, но не таких событий. – Хорошо, я придумаю что-нибудь. Мне нужно пока ещё посоветоваться с мистером Ричардсоном. Думаю, это происшествие даст нам много возможностей.