Стукнутый

Ночью мне снится, что ко мне пришёл парень с копной чёрных, взъерошенных волос и в смешных круглых очках. Глаза за стёклами этих нелепых очков зелёные-зелёные, и я заворожённо смотрю в них. — Драко, — говорит парень, — ты забыл меня? Я помогу тебе вспомнить. А потом он нежно целует меня в губы, и я задыхаюсь. Он спускается поцелуями на мою шею, грудь, бережно прихватывает губами соски, заставляя выгнуться от пронзительного удовольствия. Аккуратно расстёгивает мою пижамную рубашку, и я всхлипываю в предвкушении. Мой живот поджимается, когда он влажно целует его, а рот беспомощно приоткрывается, потому что я догадываюсь, что случится сейчас. Я точно знаю, что видел такое в квиддичной раздевалке. Я не помню лиц, имён, но я знаю, как именно один парень может доставить удовольствие другому. Он приспускает мои пижамные штаны вместе с боксерами, и я уже готов. Я такой твёрдый для него, стоит ему прикоснуться губами к моей истекающей смазкой головке — я вскрикиваю и выплёскиваюсь на его губы, щёки, подбородок, пачкая его прекрасное лицо. Я просыпаюсь на мокрых простынях, сердце колотится, как сумасшедшее. Я шёпотом бормочу Очищающее, надеясь, что не вскрикнул на самом деле и не разбудил Кэти. На ночь кровати занавешиваются пологами, но ведь я не накладывал Заглушающее. Кто этот парень из сна? Мы с ним встречаемся, любим друг друга, или мы просто «друзья с привилегиями»? Ох, Мерлин, а если он придёт навестить меня и поймёт, что я не помню его? Вдруг он больше не захочет со мной встречаться? Эта мысль наполняет сердце колючей болью, и я забываюсь тяжёлым сном. ***** Он приходит утром. Я сразу узнаю его непослушные волосы и зелёные глаза. Вот только он совсем не смотрит на меня. Скользнув по мне хмурым взглядом, садится на стул, баюкая забинтованную руку. Очевидно, он пришёл на перевязку. — Привет, — хриплым со сна голосом говорю я. — Привет, — усмехается он, настороженно вглядываясь в моё лицо. Его взгляд холодный и напряжённый. Мне очень хочется заскулить и свернуться клубочком. Мы в ссоре? Или… расстались? У меня пересыхает в горле, но я храбро делаю попытку: — Эй, у нас всё хорошо? — Что? — его брови взлетают вверх. — Хорошо?! У нас с тобой, Малфой? Когда это у нас с тобой было всё хорошо? «Мы точно расстались! — внутренне паникую. — Но может… может…» — Но… мы же можем быть друзьями? — робко спрашиваю я. — Мы никогда не были друзьями, Малфой. И вряд ли станем ими, в особенности, после того, как ты вчера грязно столкнул меня с метлы. Спасибо Гермионе, что я отделался лишь сломанной рукой! — Ох, — ужасаюсь я. — Прости… Его глаза точно вылезли бы на лоб, если бы их не удерживали очки, а брови окончательно исчезают под чёлкой. — Так слухи не врут? Ты действительно ничего не помнишь? — неверяще спрашивает он. — Оставь его, Гарри! — говорит разбуженная нашим разговором Кэти. — Он даже не помнит, кто он. Гарри. Его зовут Гарри. И он вовсе не мой парень. Хочется вцепиться в волосы и вырвать пару клочков, чтобы не было так больно в груди. Гарри недоверчиво смотрит на меня и качает головой. — Я слежу за тобой, Малфой! — говорит он. — Ты можешь обвести вокруг пальца всех, но не меня. Доброе утро, мадам Помфри! Я пришёл на перевязку, как Вы и велели. ***** — Этот парень. Кто он? — спрашиваю я Кэти, как только Гарри уходит, напоследок кинув в мою сторону такой мрачный взгляд, что я непроизвольно съёживаюсь. — За что он так ненавидит меня? Кэти молчит, видимо, пытаясь придумать более мягкий ответ. — Скажи мне, Кэти! — Ну, Драко, это долгая история. Вы с Гарри Поттером ненавидите друг друга с первого курса. — О, — только и могу вымолвить я. Поттер. Та самая фамилия, которая показалась мне вчера такой раздражающей, когда я услышал её из уст мадам Помфри. Гарри. Тот парень, который заставляет моё сердце колотиться у самого горла, тот парень, который так нежно целовал меня во сне. — Но почему? — не понимаю я. — Боюсь, ты был не очень-то приятным ребёнком, Драко. Прости. Ты всегда цепляешься… цеплялся к Гарри, задевал и оскорблял его друзей. Говорил им действительно ужасные вещи. Я потрясённо молчу. Вон оно как. Выходит, это я был законченным мудаком и сам всё безнадёжно испортил. — Кэти… — хриплю я. — Что? — Скажи мне честно, насколько всё плохо? — Ну, — мнётся она, — в начале этого учебного года ты сломал ему нос в школьном поезде. Ты громко хвастал этим в Большом Зале. Я еле удерживаюсь, чтобы не застонать от ужаса, и медленно натягиваю одеяло на лицо. Однако, долго прятаться под одеялом у меня не выходит, так как возвращается мадам Помфри, чтобы вновь напичкать меня зельями и провести диагностику моей ушибленной головы. Она водит палочкой и сосредоточенно хмурится, пытаясь отыскать тот уголок в моей памяти, куда забились пропавшие воспоминания, и где скрывается моя настоящая, как выясняется, весьма неприглядная личность, наверняка рассчитывающая таким образом трусливо избежать наказания за всё, что успела натворить. Мадам Помфри показывает мне магические фотографии учеников и учителей, библиотеки, какого-то озера, теплиц, полных жутковатых растений, и квиддичного поля. Но единственный, кого я узнаю на этих фотографиях, разумеется, кроме Кэти и двух девчонок, которые привели её вчера в Больничное Крыло, это Гарри Поттер. Конечно, я узнаю и себя, ведь вчера мадам Помфри любезно принесла мне зеркало. На всех фотографиях я окружён парнями и девчонками в зелёно-серебряных галстуках. Их лица либо надменно-высокомерные, либо откровенно тупые, как, например, у двух громил, стоящих по обе стороны от меня. На всех фотографиях, где я смотрю в сторону Гарри, на моём лице такое выражение, словно я унюхал что-то отвратительно воняющее у себя под носом. Я неприятно изумлён тем, что рыжая девица, которая кидала вчера на меня убийственные взгляды, всё время трётся рядом с Гарри, чуть ли не висит на нём. Возможно, он встречается с ней. Видимо, боль, атаковавшая грудную клетку, отражается на моём лице, потому что мадам Помфри обеспокоенно спрашивает: — Мистер Малфой, Вам нехорошо? Кажется, просмотр фотографий утомил Вас. — Да, — соглашаюсь я, — я всё ещё чувствую слабость. — Ни Диагностические Чары, ни просмотр фото не дали, к сожалению, никакого результата, — сокрушается целительница. — Я полагаю, мистер Малфой, нам стоит сообщить о случившемся Вашей матери. — Прошу Вас, не надо! — быстро говорю я. Я совершенно не помню свою мать, но почему-то уверен, что ни в коем случае не хотел бы расстроить и напугать её. — Вероятно, Вы правы, Драко, — вздыхает мадам Помфри, — не стоит волновать миссис Малфой, ей и так непросто сейчас. — А… мой отец? — осторожно спрашиваю я. — У меня ведь есть отец или… — Ох, — целительница прижимает ладони ко рту, — Вы ведь ничего не помните, мистер Малфой! Ваш отец в тюрьме. В Азкабане. Мой мир, только начавший было собираться по кусочкам, рушится вновь. Итак, что мы имеем, Драко? Ты не помнишь, кто ты, хотя, судя по тому, что ты успел выяснить, ты тот ещё мерзавец. Гарри не твой парень, он счастлив со своей рыжей ведьмой-грубиянкой и всей душой ненавидит тебя. Тебе мало этого? Ах да! Твой отец в тюрьме! ***** После обеда, когда заканчиваются занятия, ко мне приходят посетители: девочка с короткой стрижкой, длинными, выкрашенными в чёрный цвет ногтями и слегка приплюснутым носом, очень красивый темнокожий парень и те самые два бугая с необременёнными излишним интеллектом лицами. Честно говоря, я даже сомневаюсь, что они умеют читать. — О, Драко, дорогой, — кидается ко мне девчонка, — ты так плохо выглядишь! — Спасибо на добром слове, — бурчу я. — Ох, не обижайся, милый, Панси быстро приведёт тебя в порядок, когда тебя выпустят отсюда! — воркует она. Очень удачно, что она говорит о себе в третьем лице, однако, я по-прежнему не знаю, как зовут остальных моих друзей. Это ведь мои друзья, верно? Я неловко мямлю: — Привет, Панси и… э-э… — Я — Блейз, Драко! — красивый парень протягивает мне руку и ослепительно улыбается, демонстрируя идеальные зубы. Я сразу проникаюсь к нему расположением. — А это, — он указывает на двух громил, — Винс и Грег. Не переживай, мы в курсе, что бладжер отшиб тебе память. — Значит, Драко больше не сможет помогать нам с домашними заданиями? — подаёт голос один из громил, тот, которого зовут Грегом. — Проклятые гриффиндурки! — восклицает Панси. — Надеюсь, их команду дисквалифицируют за то, что они запустили в тебя бладжером! — Вообще-то, Малфой первым сбил Гарри с метлы, — подаёт голос Кэти. — Если бы твои глаза не были залиты гноем бубонтюбера, Белл, — визгливо возражает Панси, — ты бы увидела, что бедный Драко прикован к больничной койке, не говоря уже о том, что не узнаёт своих друзей, тогда как ваш Поттер отделался сломанной рукой и преспокойно гуляет по Хогвартсу! Его даже освободили от написания эссе по всем предметам, так что он ещё спасибо должен сказать нашему Драко! Кэти весело фыркает, и я с облегчением чувствую, что она вовсе не сердится на меня. Панси стрекочет без умолку, рассказывая мне новости о людях, которых я совершенно не помню. Блейз шутит, заставляя меня улыбаться, и действительно умудряется поднять мне настроение. Винс и Грег потихоньку уплетают гостинцы, которые Панси принесла мне и непредусмотрительно выложила на тумбочку. Когда последний шоколадный котлокексик исчезает в ненасытном брюхе Грега, Панси спохватывается и, чмокнув меня в щёку, прощается: — Мы, наверное, утомили тебя, Драко, дорогой! Мы пойдём. Когда мадам Помфри выпишет тебя? — Завтра, — отвечаю я. — Она сказала, что неизвестно, когда моя память вернётся, так что моё дальнейшее пребывание в Больничном Крыле не имеет смысла. И так как я не забыл заклинания и остальной учебный материал, ничто не мешает мне приступить к учёбе. — Чудесная новость! — сияет Панси. На лице Блейза тоже искренняя радость. Винс и Грег, кажется, больше счастливы от того, что я всё же смогу помогать им с домашкой. Ну, по крайней мере, друзья с моего факультета не ненавидят меня. ***** Этой ночью мне снова снится Гарри. Теперь он не ласков и не нежен со мной. — Ты заслуживаешь наказания, Малфой, за то, что сбил меня с метлы, а также за то, что сломал мне нос в поезде, — говорит он. — На колени! — Я встаю на колени. — Ближе! — приказывает Гарри и медленно расстёгивает ремень своих школьных брюк. — Руки за спину! — Я послушно убираю руки за спину и верёвки, призванные громким «Инкарцеро!», тут же обвивают их. Гарри грубо хватает меня за волосы и, Мерлин! я чувствую, что я снова твёрдый для него. Из-за него. Его внушительный член покачивается передо мной, и я с восхищением и трепетом смотрю, не представляя, как смогу принять его, ведь я никогда не делал ничего подобного. Вдруг я сделаю что-то не так, вдруг ему не понравится, и он никогда не простит меня? — Давай, Малфой, — командует он, — докажи, что раскаиваешься, и, может, я подумаю над тем, чтобы простить тебя. Он требовательно проталкивает свой огромный член в мой рот, и… я снова просыпаюсь на мокрых простынях. Кажется, на этот раз я всё-таки вскрикнул, потому что Кэти сонным голосом интересуется: — Драко, с тобой всё в порядке? Что-то болит? Кошмар приснился? — Я в порядке, Кэти, спасибо, — хриплю я. — Прости, что разбудил. Я вовсе не в порядке. Я отчаянно, до дрожи в коленях влюблён в парня, который всей душой ненавидит меня.