Стукнутый

Мадам Помфри снабжает меня пузырьками с зельями и подробными инструкциями и выпроваживает из больничной палаты. Каждую неделю я должен буду приходить сюда, чтобы отчитываться о своём состоянии. Кэти ещё спит, и я мысленно обещаю ей, что непременно зайду навестить. За дверями меня ожидают вчерашние пожиратели моих шоколадных кексов Винсент Крэбб и Грегори Гойл. — Мы идём на завтрак в Большой Зал, — сообщает Грег. «Конечно, куда ж ещё, ненасытное ты пузо?» — думаю я, закатывая глаза. Я уже позавтракал в Больничном Крыле, но иду вместе с моими грозными провожатыми, просто чтобы выяснить, где находится Большой Зал, и узнать, где и какие у нас будут уроки. Я уже видел Большой Зал на фотографиях, которые мне вчера показывала мадам Помфри, но он всё равно ошеломляет меня своим великолепием. Над четырьмя длиннющими столами парят сотни свечей, а потолок похож на хмурое осеннее небо, затянутое тучами. С него явно моросит, но капли благополучно испаряются, не долетая до столов. Стоит нам войти в Зал, гул голосов смолкает, отовсюду слышатся смешки и перешёптывания. — Малфой, глядите, это Малфой! — Так ему и надо! Получил по своей чистокровной башке бладжером! — Говорят, у него крыша поехала? — Да нет, просто память потерял. — Стукнутый! Ни на одном лице я не нахожу и следов сочувствия. Настороженные, испытующие взгляды, кривые ухмылки, откровенное злорадство. Мои глаза прикипают к гриффиндорскому столу. Гарри сидит там со своей рыжей ведьмой, долговязым и тоже рыжим парнем и симпатичной серьёзной девочкой с копной буйных кудрявых волос. Рыжий заливисто ржёт, тыкая Гарри в бок, не отстаёт и похожая на него рыжая девица. Гарри уткнулся в свою тарелку, словно ему противно даже смотреть на меня. Кудрявая девочка осуждающе качает головой и что-то сердито выговаривает рыжему, пока тот не замолкает и не возвращается к еде. ***** Я набираю полную грудь воздуха и шагаю к своему столу в сопровождении Крэбба и Гойла, изо всех сил делая вид, что все эти смешки и перешёптывания вовсе не касаются меня. Оказывается, и за слизеринским столом мне тоже не рады. Высокий мощный парень с тяжёлой челюстью, как выясняется, капитан нашей команды по квиддичу Ургхарт, не стесняясь, выкладывает мне всё, что думает о моих способностях как ловца. — И в чём был смысл сбивать этого грёбаного Поттера с метлы, Малфой, если снитч уже был у него в руке? — злобно цедит он. — Не мог удержаться, чтобы не уделить ему особое внимание? Не будь ты так помешан на Избранном, в твою башку не прилетел бы бладжер и не вышиб тебе мозги! Несколько парней, видимо, тоже игроки нашей команды, глумливо ржут. — Оставь его в покое, Ургхарт! — шипит Панси. — Драко не помнит того, что было на матче. Да он даже тебя не помнит! — Вот об этом и речь, — презрительно кривится Ургхарт, — я предупреждал его: хватит лезть к Поттеру! Лучше бы следил за снитчем, чем любоваться на своего гриффиндурка, жалкий педик! Моё лицо вспыхивает, и я чувствую себя так, словно получил удар в живот. Выходит, моя зацикленность на Гарри вовсе не тайна для остальных слизеринцев? Какие сюрпризы ещё ожидают меня? — В любом случае, в следующем матче вместо тебя будет играть Харпер, — сообщает Ургхарт. — Лечи голову, Малфой! Мысленно возношу хвалы Мерлину за то, что меня накормили в Больничном Крыле, сейчас я не смог бы проглотить ни кусочка. Панси заботливо пододвигает мне стакан с тыквенным соком. Блейз кладёт мне на тарелку яблоко. Я вгрызаюсь в него, изо всех сил стараясь не бросать взгляды на гриффиндорский стол, чтобы не спровоцировать этого недоумка Ургхарта на новые насмешки. К счастью, все игроки в квиддич, кроме Крэбба и Гойла — не мои однокурсники, и мне не придётся терпеть их на уроках и в спальне общежития. Панси, Блейз и вышеупомянутые Грег с Винсом окружают меня плотным кольцом, и мы отправляемся в класс трансфигурации. Из рассказов Кэти я уже знаю, что этот предмет ведёт профессор МакГонагалл — декан Гриффиндора, и я почти уверен, что сейчас получу выволочку за то, что сбил с метлы ученика её факультета. Но Панси успокаивает меня, объяснив, что профессор МакГонагалл отличается «идиотской гриффиндорской справедливостью» и уже сурово наказала студента своего собственного факультета, который метнул в мою голову бладжер (это всё-таки была не та рыжая ведьма!). Более того, оказывается, МакГонагалл считает, что я уже и так достаточно наказан, и запретила своим гриффиндорцам как-либо мстить мне. ***** Мы усаживаемся в классе трансфигурации тесной группой — я, Панси, Блейз и Крэбб с Гойлом. — Вижу, Вам уже лучше, мистер Малфой, — сухо кивает мне профессор МакГонагалл. — Да, спасибо, профессор, — вежливо отвечаю я, и её глаза слегка расширяются. — Надеюсь, Ваша память вскоре вернётся к Вам, — добавляет профессор. — Я рада, что Ваши знания и навыки в целости и сохранности, а это значит, Вы сможете без проблем приступить к учёбе. — И без проблем продолжить доставать нас! — громко шепчет рыжий, и кудрявая девочка снова сердито одёргивает его. Профессор МакГонагалл объявляет тему сегодняшнего урока: «Трансфигурация человека. Голова, лицо и волосяной покров». — Вот повезло Малфою! Наколдует себе новый мозг взамен отбитого! — веселится ещё один гриффиндорец. Рыжий показывает ему большой палец. — Уизли, Финниган, я вынуждена снять по пять баллов с каждого из Вас за вопиющее нарушение дисциплины на моём уроке, — не отвлекаясь от наколдовывания схем и таблиц, сообщает МакГонагалл. Я проникаюсь неподдельным уважением к этой суровой женщине. Два придурка мгновенно краснеют и захлопывают рты. — С помощью специальных заклинаний вы можете на некоторое время изменить цвет ваших глаз, волос или бровей, — указка скользит по таблице с изображениями самых разнообразных причёсок, глаз, носов и губ, — а также форму носа и рта. Некоторые маги обладают врождённым даром менять свою внешность без волшебной палочки, не используя никаких заклинаний. Кто может сказать мне, как называются такие люди? Девочка, которая всё время унимает рыжего, тянет руку вверх и даже немного подпрыгивает на стуле. — Да, мисс Грейнджер! — Метаморфомаги или метаморфы, профессор! Метаморфы способны менять свою внешность, к примеру, формы разных частей тела, задействуя лишь волю, воображение и фантазию, не прибегая ни к заклинаниям, ни к зельям. Это врождённая способность. Нельзя научиться быть метаморфом. — Очень хорошо, мисс Грейнджер, — одобрительно кивает МакГонагалл. — Пять очков Гриффиндору. — Молодец, Гермиона! — встревает рыжий Уизли. — Жаль только, что из-за безобразной выходки Ваших товарищей у Гриффиндора по-прежнему минус пять очков. Слизеринская половина класса торжествующе ухмыляется, не осмеливаясь даже хихикнуть, чтобы тоже не лишиться баллов. Профессор МакГонагалл взмахивает палочкой, и на доске появляются тексты заклинаний для смены цвета волос и глаз, формы бровей и носа. И вскоре мы приступаем к практике. Я оглядываю класс. Умница Грейнджер (Гермиона, теперь я знаю её имя!) выпрямляет свои буйные кудри и удовлетворённо рассматривает в зеркале своё отражение. Моя подруга Панси без труда наколдовывает себе ярко-розовую шевелюру. Мне, конечно же, любопытно, что получилось у Гарри. Во время объяснения МакГонагалл его, видимо, отвлёк рыжий приятель, поэтому Гарри неточно использует заклинание, и в его волосах появляется лишь одна белая прядка. Очевидно, я пялюсь неприлично долго, потому что Панси дёргает меня за руку, и я поспешно сотворяю заклинание. На лице Панси отражается ужас, и она быстро подносит зеркало к моему лицу. Ох, Салазар, мои волосы стали точной копией непокорных чёрных волос Гарри Поттера! Не хватает ещё этого странного шрама на лбу. Интересно, откуда он у него? — Сделай с этим что-нибудь, пока никто не заметил! — шипит Панси. Но, к счастью, внимание однокурсников перетягивает на себя Уизли, умудрившийся наколдовать себе канареечно-жёлтую монобровь. Панси проводит палочкой над моими волосами, придавая им нейтральный каштановый оттенок и слегка завивая на кончиках. Я совсем не помню Панси, но теперь я точно уверен, что здесь, в Хогвартсе, у меня есть настоящий, надёжный друг. ***** К концу дня я устаю гораздо больше, чем мог предположить. Обилие новых впечатлений, новых лиц, имён и фактов, которые необходимо запомнить, чтобы то и дело не попадать впросак… Поэтому мрачная, роскошная слизеринская гостиная не производит на меня должного эффекта. Я едва замечаю всю эту старинную дорогую мебель из тёмного дерева, изумрудно-зелёные диваны, вычурный камин и массивные серебряные светильники. Меня слегка передёргивает от покрывающих все стены гобеленов, на которых изображены жуткие сцены убийств и средневековых казней. Мерлин, здесь же учатся и совсем маленькие дети! Прежде, чем я, стараясь не попасться на глаза Ургхарту и его верному подпевале Уоррингтону, скрываюсь в своей спальне, Панси вкладывает мне в руки конверт с фамильным гербом. — Это от твоей матери, — шёпотом объясняет она. — Ваш филин принёс его, пока ты лежал в отключке. Кстати, он до сих пор в школьной совятне. Ждёт, когда ты напишешь ответ. Я сжимаю в руках конверт и иду в спальню. Кроме меня здесь живут Грег с Винсентом, Блейз и тощий (Салазар, худее меня!), высокий, холёный парень по имени Теодор Нотт. Спальня впечатляет меня куда больше, чем гостиная. Свет здесь мягче, не такой мертвенно-болотный, как в гостиной. Кровати под зелёными балдахинами выглядят уютными и манящими, а расшитые серебряными нитями покрывала — тёплыми и мягкими. Мимо окон степенно проплывают причудливые существа с большими глазами и длиннющими щупальцами. На какой-то безумный миг мне кажется, что я вижу заглядывающую в окно с той стороны бледную, почти прозрачную девочку в очках, мне кажется, что она даже машет мне рукой, но я быстро понимаю, что это лишь игра моего повреждённого мозга. Откинув покрывало, я сажусь с ногами в кровати и распечатываю письмо из дома. Дома, которого я не помню. «Сыночек, как твоё здоровье? — красивые, аккуратные буквы расплываются перед глазами. — Надеюсь, ты не простудился, я ведь помню, как холодно бывает в нашей слизеринской гостиной. Не пренебрегай Согревающими Чарами… — глаза немилосердно щиплет, словно в них брызнули гноем бубонтюбера, и я ничего не могу поделать со стекающими по щекам слезами. — Как продвигается твоё задание? Я знаю, милый, что тебе непросто будет выполнить его. Обещай мне, если возникнут сложности или проблемы, обратиться к профессору Снейпу, он обязательно поможет тебе». Что ещё за задание? Я недоумённо хмурюсь. Надо будет уточнить у Панси и Блейза. И почему я должен обращаться к нашему декану? Это задание по его предмету — Защите от Тёмных Искусств? Блейз сказал, что раньше Снейп был преподавателем зельеварения. Может, я должен сварить какое-то сложное зелье? Похоже на то, судя по тому, что зельеварение, кажется, мой любимый предмет. Однако, этот желчный и вечно хмурый профессор Снейп меньше всего похож на человека, к которому хотелось бы обратиться за помощью. Сегодня на уроке я заметил, что он просто на дух не переносит Гарри и Гермиону, хотя Гермиона отлично знает предмет, да и Гарри дал вполне правильный ответ на вопрос: «Чем призраки отличаются от инферналов?». Дочитав письмо, я решаю встать завтра пораньше и с утра написать ответ. Лишь только моя голова касается подушки, я проваливаюсь в тревожный сон. Во сне профессор Снейп, презрительно кривя губы, говорит, что не собирается помогать мне с заданием, потому что я не поймал снитч, а Гарри сердито объясняет ему, что я не могу справиться сам, потому, что я инфернал, и у меня не бьётся сердце.