Стукнутый

— Ваша матушка очень волнуется за Вас и тоскует, мистер Малфой, — как всегда, без тени эмоций на лице, сообщает Снейп, вызвав меня мартовским вечером в свой кабинет. — Вы не соблаговолили почтить Малфой-Мэнор своим присутствием на Рождественских каникулах, и я настаиваю на том, что Пасхальные каникулы Вы должны провести дома. — Но, сэр… — начинаю я. — Количество гостей в Мэноре сейчас заметно поубавилось, — многозначительно говорит Снейп, и я сдаюсь: — Спасибо, профессор. Всё-таки, я очень соскучился по маме. Снейп открывает для меня директорский камин, и вскоре я уже стою посреди большой гостиной в нашем поместье, отряхивая с мантии летучий порох. Вид этой гостиной оглушает меня жуткими воспоминаниями. Я практически слышу зловещее шуршание змеиного туловища, рассерженное шипение и грохот, с которым тело Чарити Бербидж упало на обеденный стол. На несколько секунд эти воспоминания так захлёстывают меня, что в животе скручивается узел. Неужели я больше никогда не смогу вспомнить, как в этот зал вносили мой именинный торт со свечками, как наряжали рождественскую ель, вешая игрушки вперемежку* — магией и собственными руками? — Драко, сынок! — мама, неестественно бледная и осунувшаяся, спешит мне навстречу, но, не успевает коснуться моих ладоней своими изящными и — ох, Салазар! — какими же ледяными пальцами, как в гостиную чуть прыгающей походкой входит тётка Беллатрикс: — Дорогой племянничек! Возможно, когда-то, давным-давно этот жуткий оскал был очаровательной улыбкой, но те времена остались далеко позади, там же, где и мой именинный торт и украшенная к Рождеству ель. У мамы еле заметно дёргается бровь, но она быстро берёт себя в руки. По едва уловимому движению я понимаю, что она бы хотела, но не решается обнять меня, опасаясь услышать глумливые комментарии своей сестры насчёт «сопливых нежностей» и «маменькиного сыночка». — Я слышала, ты делаешь впечатляющие успехи на посту хогвартского инквизитора, Драко! — Белла продолжает дико улыбаться, повергая меня в дрожь. — Стоит только начать баловаться Непростительными, и это затягивает, не так ли? Хочется всё больше, всё чаще, всё изощрённее! — в её глазах безумный блеск. — А эти крики — просто музыка для ушей! — Прекрати, Белла! — резко осаживает её мама. — Мальчик приехал на выходные отдохнуть! — А что такое? — делает невинное лицо Беллатрикс. — Тебе неприятно слышать это? Ты всегда была такой неженкой, Цисси! Я, признаться честно, боялась, что трус Люциус и ты со своей мягкотелостью вырастите из моего племянника рохлю и неудачника. Но Драко превзошёл мои ожидания! На какую-то долю секунды мне кажется, что Беллатрикс хочет потрепать меня по щеке, и меня передёргивает от отвращения. Я пытаюсь скрыть это за приступом внезапного кашля — злить безумную тётку вовсе не входит в мои планы на эти выходные. — Когда вернётся наш дражайший Тёмный Лорд, я заведу с ним разговор о возможности всё же принять тебя в ряды Пожирателей, Драко. И, может быть, на этот раз, учитывая твои успехи в Хогвартсе, ты наконец-то удостоишься чести получить Тёмную Метку. — Драко, — прерывает её мама, — пойди поздоровайся с отцом. Он в своём кабинете. Отца я застаю за его рабочим столом, бесцельно уставившимся в одну точку. Он выглядит намного хуже, чем летом. Некогда роскошные платиновые волосы — гордость рода Малфоев, висят безжизненными, неухоженными патлами. Кажется, отец не утруждает себя чарами ухода за собой. А затем я вспоминаю — Лорд забрал его палочку! — Отец! Он поворачивает ко мне лицо. Кожа у него тусклая и какая-то пожелтевшая. Мгновение он, словно не узнавая, смотрит сквозь меня, а затем в его глазах загорается фанатичный огонь: — Ты должен вернуть славу и уважение роду Малфоев, Драко! — минуя приветственные речи, заявляет он мне. — Тёмный Лорд милостив, он простит мои неудачи и прегрешения, если ты, мой наследник… Я с силой втягиваю воздух и сжимаю зубы. Я снова должен. Не плакать, если упал. Быть первым в учёбе. Завести нужных друзей. Стать лучшим ловцом. Спасти свою семью. Заработать для отца прощение Тёмного Лорда. Должен, должен, должен… Возможно, ты тоже что-то задолжал мне, отец? К примеру, счастливую, беззаботную и безопасную юность? ***** — Хочешь взглянуть на наших пленников в подземелье, Драко? — спрашивает Беллатрикс за ужином. Я давлюсь куском мяса. У нас в подземелье томятся пленники?! Кто? Пожалуйста, пожалуйста, все святые волшебники, пусть это будет не Гарри! Кто угодно, только не он! — Можешь даже отнести им еды. Кажется, кое-кто из них тебе знаком, — говорит Белла, и весь съеденный ужин подскакивает у меня к горлу. Я незаметно делаю несколько глубоких вдохов и выдохов. — Обычно за пленниками присматривает Хвост, но сейчас он в отлучке, вместе с нашим драгоценным Лордом, так что… Можно, конечно, подержать их денёк-другой на голодном пайке… — Я отнесу! — поспешно говорю я. Бесшумно прислуживающий за столом домовик собирает мне поднос с едой, и я, левитируя его перед собой, спускаюсь в подземелье. Там царит сумрак, и даже наколдованный мною Люмос не в силах осветить огромную пустую комнату, в которую я вхожу, Алохоморой открыв висячий замок. — Драко! — слышу я знакомый мелодичный голос. — Как я рада тебя видеть! — Луна! — Я счастлива быть у тебя в гостях, хотя, конечно, предпочла бы жить в более светлой комнате и иметь возможность хоть ненадолго выходить в сад. — Луна! — опустив поднос с едой на пол, я крепко обнимаю девушку, чувствуя исходящий от неё немного странный запах. — И ещё здесь забыли установить душ, — продолжает острить Луна. — Ох, Мерлин, Луна! — я направляю палочку на её спутанные волосы, шепча Очищающее и Расчёсывающее заклинания. — Так значительно лучше, спасибо, Драко! — благодарит Луна. — А то я уже начала всерьёз опасаться, как бы бундящие шицы не свили гнездо у меня на голове. — Как ты попала сюда? — спрашиваю я. — О, меня сняли прямо с поезда, когда я ехала домой на Рождественские каникулы, — объясняет Луна. — Меня держат в заложниках, пытаясь вынудить папу прекратить печатать статьи в поддержку Гарри. Ты не против, Драко, если я уже начну есть? А то у меня со вчерашнего дня ни крошки во рту не было. Но ты не переживай, — успокаивает она меня, заметив, как расширились мои глаза, — обычно этот странный маленький человечек с серебряной рукой приносит нам достаточно еды! — Нам? Кто ещё тут с тобой? В тёмном, не освещённом Люмосом углу слышится какое-то копошение. — Мистер Олливандер, Вы проснулись? — радостно зовёт Луна. — Драко принёс нам ужин! И он может наложить на Вас Очищающее, а то, я боюсь, скоро у нас тут будет запах, как в конюшне с фестралами! — Юный мистер Малфой! — приветствует меня старый мастер волшебных палочек. Он настолько измождён, что я с трудом узнаю его. — Помню, помню: палочка из боярышника с волосом единорога, десять дюймов, достаточно гибкая. Мисс Лавгуд рассказала мне о Вас, — он предусмотрительно понижает голос. — Что ж, я нисколько не удивлён. Палочка с сердцевиной из волоса единорога не может выбрать волшебника, у которого злое сердце. ***** На следующий день, едва мы успеваем поужинать, снаружи срабатывают Оповещающие Чары. Я недоумённо застываю, мама поднимает брови и, сделав домовикам знак оставаться на местах, идёт к входным дверям. Я слышу грубые голоса и, кажется, узнаю Фенрира Грэйбека. Сердце сжимается от нехорошего предчувствия. В гостиную, топая тяжёлыми, грязными сапогами, вваливаются егеря во главе с проклятым оборотнем. Моё сердце обрывается и камнем падает вниз, когда я вижу, кого они волокут за собой. Это мой однокурсник Дин Томас, не приехавший в этом году в Хогвартс, уродливый гоблин, которого я видел, когда бывал с отцом в банке «Гринготтс», Рональд Уизли и Гермиона. И… парень, лицо которого неузнаваемо опухло, поражённое Жалящим проклятием, так хорошо знакомым мне на собственной шкуре. В меня за последнее время так часто бросали этим проклятием, что я до мелочей знаю, как именно опухает поражённое им лицо. И я узнаю эти зелёные щёлочки-глаза, эти налезающие на нос щёки, эти неестественно раздутые губы. Но даже если бы я не видел лица, я бы из тысячи узнал эти руки, столько раз крепко и надёжно обнимавшие меня, это тело, в которое я вжимался своим собственным жаждущим, голодным телом. — Следуйте за мной, — говорит мама егерям. — Мой сын приехал из школы на Пасхальные каникулы. Если это действительно Гарри Поттер, Драко его узнает. Подойди, Драко! — зовёт она меня. Грэйбек выталкивает Гарри в центр зала. Отец встаёт со своего кресла, подходит ближе и с надеждой вглядыватся в распухшее лицо, а потом, дрожащим от радостного воодушевления голосом обращается ко мне: — Ну что, Драко? Это он? Это Гарри Поттер? Я делаю вид, будто изо всех сил пытаюсь понять, кто передо мной и, чтобы не вызвать подозрений резким отрицанием, неуверенно лепечу: — Н-не знаю… Я не уверен. — Да ты погляди хорошенько! Подойди к нему поближе, — волнуется отец. — Пойми, Драко, если мы передадим Поттера в руки Тёмного Лорда, нам всё прос… — Давайте-ка не будем забывать, кто его поймал на самом деле, а, мистер Малфой? — злобно оскаливается Грэйбек. — Драко, посмотри, — не унимается отец, — вот тут, на лбу, у него, кажется, шрам, только туго натянутый… Как ты считаешь? — Не знаю я, — бормочу я, отходя к матери. — Мы должны знать наверняка, Люциус, — убеждает мама. — Нужно совершенно точно убедиться, что это в самом деле Поттер, прежде, чем вызывать Тёмного Лорда. Я лихорадочно размышляю. Эффект от Жалящего заклятия продержится ещё от силы полчаса. Как я смогу за это время придумать план по спасению Гарри и его друзей? — Может, вы знаете грязнокровку? — рычит Грэйбек, выталкивая вперёд Гермиону. — Драко, — радуется мама, — ведь это же Грейнджер, да? — Не знаю. Может быть. Вроде да, — строю я из себя дурачка. — А это — мальчишка Уизли! — торжествующе кричит отец, указывая на Рональда. — Ну вроде. Может и он, — неохотно соглашаюсь я. И тут в гостиной появляется Беллатрикс. Я панически пытаюсь блокировать свои мысли и чувства, запереть их в воображаемом сундуке и надёжно спрятать ключ. — В чём дело, Цисси? Что здесь происходит? — Беллатрикс медленно оглядывает пленников и останавливает свой взор на Гермионе. — Это же та самая грязнокровка, — вполголоса, словно разговаривая сама с собой, произносит она, а затем взвизгивает: — Грейнджер! — Да, да, это Грейнджер! — возбуждённо подтверждает отец. — А рядом с ней, похоже, Поттер. Они наконец-то попались! Но Белла даже не слушает. Она с хищным любопытством смотрит на меня, и её лицо перекашивается в злорадном оскале. В гостиной разгорается ожесточённый спор, что-то насчёт какого-то меча, но я даже не улавливаю сути, в моей голове молотом стучит страшная мысль: «Беллатрикс догадалась! Она всё поняла про меня и про Гарри! А это значит… Это значит…»… Я снова включаюсь в происходящее, когда слышу, как Беллатрикс произносит: «Поттер»: — Если это и в самом деле Поттер, нужно позаботиться, чтобы ему не причинили вреда. Тёмный Лорд сам желает разделаться с ним. Но я должна быть точно уверена… Стоп, она всё ещё не уверена?! Тогда что же она прочитала в моих мыслях? — Пусть пленников пока запрут в подвале, — командует Беллатрикс, — а я подумаю, что нам делать. — Отведите пленников в подземелье, Фенрир! — приказывает Грэйбеку мама. — Всех, кроме грязнокровки! — уточняет Белла. — Нет! — в ужасе кричит Уизли. — Лучше меня, меня оставьте! Пользуясь суматохой, тётка подходит ко мне и шепчет, наклонившись к моему уху: — Вот я и узнала твой грязный секрет, Драко! Это и есть твоя гриффиндорская любовь? Маленькая грязнокровная сучка? Тебе следует быть благодарным мне, Драко, за то, что я никому не выдам твою постыдную тайну. Но мой долг, как твоей родной тёти, вылечить тебя от этой дурной болезни и показать твоей грязнокровке, где её место! Дальнейшее напоминает удушливый ночной кошмар. По приказу Беллатрикс снова приволакивают гоблина. Тётка что-то выясняет у него и Гермионы насчёт меча, который, видимо, был у ребят с собой, а затем… — Круцио! — вскидывает палочку Беллатрикс. Гермиона кричит так пронзительно и страшно, что мне кажется, будто это у меня хрустят и рассыпаются в труху кости. Внезапно в гостиной снова появляются Гарри, уже с почти нормальным лицом, и совершенно белый от страха за Гермиону Рональд. Как им удалось выбраться из подземелья? Склонившаяся над бездыханной Гермионой Беллатрикс ещё не замечает их. — Забирай грязнокровку себе, если хочешь, Грэйбек, — бросает она оборотню, — она нам больше не нужна! — Не-е-ет! — раздаётся истошный вопль Рона, и он Экспеллиармусом выбивает палочку из рук моей безумной тётки. Отец валится в остывший камин, сражённый Ступефаем Гарри. Гарри бросает на меня извиняющийся взгляд. Я криво усмехаюсь. Не сказать, что я сильно переживаю из-за того, что мой отец немного отдохнёт в камине. Однако Беллатрикс не собирается так просто сдаться. Она хватает лежащую на полу без сознания Гермиону и приставляет к её горлу серебряный кинжал. — Бросайте палочки, или мы увидим, насколько у неё грязная кровь! — торжествующе шипит она. Парням ничего не остаётся, кроме, как швырнуть свои палочки на пол. — Подними палочки, Драко! — приказывает мне тётка. — Тёмный Лорд скоро будет здесь. Близится твоя смерть, Гарри Поттер! Я поднимаю палочки, попутно соображая, как бы половчее передать их ребятам, желательно, самому оставшись при этом в живых. Но мои судорожные размышления прерывает грохот и звон обрушившейся с потолка хрустальной люстры. Осколки летят мне в лицо, и я прижимаю к нему кулаки с зажатыми в них палочками. — Добби — свободный эльф! — раздаётся победный клич. — Добби пришёл спасти Гарри Поттера и его друзей! В этом гвалте, панике и неразберихе Гарри подлетает ко мне, пару секунд мы изображаем ожесточённую борьбу, на случай, если кто-то всё же взглянет в нашу сторону, а затем я буквально впихиваю палочки ему в руки, заодно, по инерции, всучив и свою. — Удачи! — одними губами шепчу я. — Убей этого гадкого эльфа, Цисси! — визжит Белла. — Как ты смеешь не слушаться хозяев, дрянная мартышка?! — У Добби нет хозяев! — гордо заявляет маленький домовик. — Добби — свободный эльф! Он аппарирует вместе с Рональдом, держащим на руках Гермиону, и Гарри, в которого мёртвой хваткой вцепился гоблин. Вслед им летит пущенный обезумевшей от ярости Беллатрикс серебряный кинжал. — Они сбежали! Сбежали! — вопит Беллатрикс, и в её вопле не столько гнев, сколько смертельный ужас. — Тёмный Лорд с минуты на минуту будет здесь! — Он жестоко накажет нас за то, что мы упустили Поттера! — обречённо шепчет выбирающийся из камина, оклемавшийся от Ступефая отец. Мама бросает сосредоточенный взгляд на камин и с силой толкает меня в него, всучив мне в руки свою палочку и горсть летучего пороха: — Живее, Драко! — Хогвартс! — выдыхаю я.