Perfect combination

Сейчас, конечно, можно рыдать в подушку, но какой в этом смысл? Хотя, кого я обманываю? Я буду рыдать в подушку, потому что мне, чёрт возьми, больно! Идя по коридору, я аккуратно смахивала крупные слезинки, просто в ожидании того, что сейчас наконец-то дойду до комнаты. Но теперь-то Вонке точно не захочется меня выселять. Кретин, идиот! Да как он посмел так со мной разговаривать?! В прочем, он сам нарвался на конфликт. Чёртов Вонка, чёртово первое апреля! Дойдя до комнаты, я открыла дверь. Хотя, открыла – слишком мягко сказано, она чуть не сорвалась с петель. Плевать, не мне это всё чинить. Да, я неблагодарная тварь, да, измучаю бедных Умпа-Лумпов и ладно, но мне сейчас плохо, а когда мне плохо, я думаю, что мне можно всё, а если мне можно всё – я делаю всё, что мне можно. Поплотнее закрыв дверь, я поспешила в ванную; горячая ванна с пеной – лучший способ избавления от проблем. Пока набирала ванну, осмотрела своё лицо. М-да, тихий ужас... Красные глаза, но всё же это выглядит красиво, невинно как-то. Ванна заполнилась наполовину, и я добавила полбутылька пены. После этого я скинула с себя халат и, засунув в ванну пробку, начала смывать макияж. Боже, как хорошо, и каким лёгким сразу становится лицо! Наконец дело сделано. Я легла в ванную. Тело погрузилось в горячую воду с приятным бульканьем. Прикрыв глаза от удовольствия, я откинулась головой на бортик ванной. Чертовски хорошо! И только сейчас я поняла, как я устала, у меня нет практически никакого эмоционального отдыха за последнее время. Как приятно ощущать воду на грани у своих глаз. Задержав дыхание, я опустила голову под воду полностью... *** Вы не подумайте, что я собралась топиться! Нет, нет, нет! Из-за какого-то идиота лишать себя, не очень-то прекрасной (для кого как) жизни, я не собираюсь. Просто с самого детства, ещё в детском доме, я любила так делать. Воспитатели, конечно, всегда очень переживали, что я утону, но из раза в раз такие погружения повторялись. Один раз я действительно чуть не захлебнулась, но, слава Богу, никто из воспитателей этого не видел, иначе для меня пришлось бы делать отдельную кабинку. С семи лет за нами больше не следили, и тогда промежутки, что я проводила так – погружаясь в воду, стали ещё дольше. Собственно, всем остальным девочкам было плевать – живая я или уже мёртвая – они просто тыкали в меня пальцем, когда подходило время выходить из ванной. После вечерних водных процедур мы обычно отправлялись спать. Я очень долго не могла уснуть, не понимаю почему, но не могла. Подруг у меня не было. Единственным близким другом, который появился у меня и то в школе был Вилли. Тот год был лучшим, если честно. Мы с Вилли ходили в парки, осенью гуляли целые сутки, а потом он просто пропал. Я так и не поняла – стало мне легче или тяжелее после этого. Вроде как, я стала одной из самых популярных девчонок школы, а вроде бы и как таковых друзей у меня не было. Но я привыкла к отсутствию поддержки, и всё было хорошо. Пока я не решила снизойти до этой чёртовой шоколадной фабрикики!.. Боже, как по-детстки! Честно, иногда меня саму бесят мои мысли, да и вообще мне довольно сложно сказать что-то о себе, за исключением того, что у меня часто болит голова. Да, но у меня есть одно умение. Я пью коньяк как сок. То есть – одной бутылки мне мало, прямо как коробки сока,– при этом, я ещё и не пьянею. Жаль, что на остальной алкоголь это почему-то не распространяется, но в этом тоже есть доля романтики. Сколько уже я лежу в ванной? Около часа. Думаю, пора вылезать, а то кожа на пальцах уже сморщилась. Когда я вылезла, признаюсь, почувствовала себя чуточку лучше. Снова накинула на себя халат и, выйдя из ванной, уселась в кресло. На прикроватной тумбочке давненько лежала "Алиса в Стране Чудес", всё же, если перечитывать её, когда тебе не пять, а тридцать три, понимаешь куда более многие вещи. Я намазала руки кремом и открыла книгу. К слову, помимо гениального, по моему мнению, текста, тут были ещё и иллюстрации, не очень аккуратно нарисованные, но от этого не менее атмосферные. Ах, Боже, почему сейчас так трудно убежать в мир фантазий?! Я бы с радостью так сделала, только бы там не было Вилли. Хотя, наверно, от этого бы было только тяжелее. Я, кажется, больше не смогу жить без осознания того, что он меня любит... Да, я в последнее время слишком сентиментальна... Старею. Сколько времени? Семь вечера. Круто, пойду спать. А что мне ещё делать? Перенагнужать свой мозг какой-либо информацией я сейчас не испытываю особого желания, есть я тоже не хочу, я просто хочу отдохнуть. Тем более, после тёплого душа так сладко спиться под огромным одеялом. Чувствую, хороший восьмичасовой сон мне обеспечен. Слегка взбив подушки, я улеглась на кровать в самой удобной для себя позе и сладко засопела. *** Проснувшись, я первым делом взглянула на время. Три, с хвостиком, часа ночи. Как я и говорила – ровно восьмичасовой сон. По небольшому оконцу в моей комнате барабанил дождь. Несмотря на дожди, которые я безмерно люблю, на улице сейчас мерзопакостная погода – слякоть. Даже в замшевых туфлях на улицу не выйти! Да, хотя, мне какая разница, всё равно целыми днями просиживаю свою пятую точку на фабрике! А это идея, кстати... Можно без разрешения Вонки пойти и прогулятся по городу. Да, слегка безрассудно, учитывая, что "проход в стене" могли заделать. Но главное – взять с собой необходимую сумму и ключи от старого дома, так даже остаться на улице мне ничем не грозит. Вот только Мари... Нет, я, конечно, в любом случае её заберу... Так, стоп! С чего я вообще решила, что меня кто-то не пустит на фабрику? У Вилли было достаточно времени, чтобы всё обдумать и пусть как хочет – так и поступает. Присев в кровати, я заметила переливающийся блеск на рабочем столе. Легко откинув одеяло, я поспешила подойти ближе к новой вещи в моей комнате. Три шоколадки и записка: "Мисс Оверлин, жду сегодня в оранжерее в три часа дня. В. Вонка" И всё это золотыми буквами. Размечтался! Романтик хренов! В оранжерее он будет меня ждать, как же! И всё-таки, мог придумать способ извинений получше, чем три шоколадки... ну не суть. А если он правда хочет извиниться? Если у него вообще другой повод поговорить? Да и чёрт с этим! Не будет меня ни в какой оранжерее в три часа дня! Пойду лучше, прогуляюсь до своего старого дома. Может, там что-то да изменилось. Хотя, кроме слоёв пыли и застоявшегося механизма вряд ли что-то могло поменятся. Залезла в шкаф. В нём обнаружилось чёрное пальто-платье с пелериной. Я решила, что пойду в красной юбке в клеточку, чёрной блузке, а сверху это пальто, я его уже давно не надевала. Ах, да, чуть не забыла, надену сапоги, в которых подвернула ногу. Вроде бы, всё готово. Посмотрев в окно я поняла, что мои глаза не выдержат этого ослепляющего солнца, и решила дополнить образ чёрными очками и перчатками. Взяв из шкафа небольшую чёрную сумочку "YSL", я положила в неё ключи от квартиры, часы и маленький пульт. Закрыв за собой дверь комнаты, я максимально тихо начала красться по коридорам. Не дай Бог ещё раз увидеть Вонку, не дай Бог он ещё раз спросит: "Куда это Вы спешите, Мисс Оверлин?" Не дай Бог! Когда я подходила к выходу с фабрики, на самой последней лестнице, внизу послышались шорохи и голоса. Включилась моя внутреняя группа быстрого реагирования, и я буквально легла на ступеньки. Отсюда мало что можно было расслышать, но я отчётливо распознала голос шоколатье и... его отца. Вскоре голоса начали отдалятся, а когда совсем затихли, и я услышала, как хлопнула дверь в шоколадный цех, я быстро поднялась, отряхнулась и юркнула за дверь фабрики. Кажется, я начинаю забывать истоки... Дорога до моего дома заняла около получаса! Я совсем перестаю ориентироваться в городе, просто удивительно, как много могло изменится за время моего затворничества! Каблуки отбивают чёткий ритм по асфальту, и вот я наконец открываю ту самую дверь. Чтобы спуститься нужно снять каблуки, ведь металлическая лестница уходит вниз на три метра. Помниться, я как-то хотела усовершенствовать этот момент, но руки не доходили. А ведь где-то в шкафах до сих пор валяются чертежи... Господи, как много я, оказывается, упустила за своё прибывание на фабрике! Я совсем забросила работу, теперь все мои мысли занимал кондитер и наши с ним взаимоотношения. Конечно, я редко испытываю такие чувства по отношению к себе, но сейчас мне мерзко от самой себя. Я прошла в гостиную. Странно, на полках ни единой пылинки. Осмотрев все остальные конматы моего дома, я поняла – я тут явно не первая за эту неделю. Выходит, кто-то приходил и убирался всё это время? Но кто? Ах, не уж то Вонка посылал Умпа-Лумпов, чтобы они время от времени следили за порядком в мое квартире? Как мило с его стороны! Ах, да! Сейчас Вы можете вспомнить про маленький пультик, который я убирала в сумочку, уходя с фабрики. Эта незначительная на первый взгляд вещица отпирает все сложные механизмы моего дома; самый лёгкий из них – шестерёнчатая дверь. И этот пультик был просто необходим мне во время прибывания на фабрике. Уж не знаю, как Умпа-Лумпы пробрались в мой кабинет, но сейчас меня явно не это должно интересовать. Зайдя в кабинет, я села за стол и раскрыла ящик. Тут столько старых чертежей! Я вынула расчерченную на бумаге механическую сову. Помниться, она до сих пор лежит где-то в шкафу недоработанной; голова у неё после трёх поворотов постоянно слетает. Откинувшись на спинку кресла, я закрыла лицо руками и, неожиданно для самой себя, заплакала. Чёрт, чёрт, чёрт! Почему сейчас я ощущаю себя такой никчёмной?! Почему я вообще думаю об этом?! Боже, я вся выжата как лимон... Не хочу тут больше оставаться! Теперь мой дом – шоколадная фабрика.