Perfect combination

Вернувшись на фабрику, я даже переодеваться не стала, затянулась и пошла гулять по зданию. Вдруг Умпа-Лумп, который уже прошёл мою фигуру, резко побежал обратно. —Мисс? —Да?—Выдохнув дым, я посмотрела на человечка.—Что такое? –Вам нужно срочно выйти во двор, к первому гаражу справа, если стоять спиной к дверям фабрики. —Хорошо, но зачем? —Этого я сказать не могу. —Ладно. Слегка подрагивающими пальцами я сжала сигарету и пошла на улицу. Благо, до первого этажа оставалось всего два лестничных пролёта. Тот гараж, к которому сказал подойти Умпа-Лумп, не был открыт, но на нём ярко подсвечивалась красная кнопка, какой не было ни на одном другом гараже. Информация о местоположении гаража явно была лишней. Размахнувшись со всей дури, как я люблю делать со всеми явно-безопасными-неопознанными кнопками, я нажала на неё. Гараж стал медленно открываться, показывая новый, блестящий, будто лаковый – винтажный "Cadillac". Это что, Вонка так извиняется? Нет, приятно конечно, да и стоит такое удовольствие явно не дёшево, но тот факт, что это просто своеобразная подачка... Ладно, мы должны сделать хоть один шаг к примирению, Вонка свой уже сделал, так что, так уж и быть, я приму подарок. Да и глупо скрывать, что мне он не понравился, напротив,–я давно хотела машину, просто надобности не было, да и отказывать себе в обыденных удовольствиях ради авто я не собираюсь. Открыв двери, я залезла на переднее сиденье. Кстати, водительских прав у меня нет, ну и хрен с ним, полиция в нашем городе редко патрулирует. Салон приятненький, обитый бежевой кожей. Убиться я не должна, так как основы вождения знаю, а права, по моему скромному мнению – лишь формальность. Аккуратно жму на газ и выруливаю из гаража к воротам фабрики. Те, к удивлению, постепенно открываются. Вот, Белла, все дороги тебе открыты! Но я – не я, если бы была всегда настроена так оптимистично. Выезжаю на дорогу и тут же принимаю решение проехаться по трассам около города, там, вроде как, всё ещё снежно. Докурив вторую, быстро принимаюсь за третью "Nat Sherman" и на долю секунды прикрываю глаза от удовольствия, открывая окно. Дым выходит в окно, растворяясь в морозном воздухе. Господи, как хорошо! От всего этого меня даже мелко-мелко потряхивает, заставляя чувствовать эйфорию, будто бы я только что нюхнула кокаин. В своих размышлениях я совершенно отвлеклась от дороги и прикрыла глаза "на подольше"... Это было ошибкой. Я врезалась в лося. *** Очнулась я уже в больнице. Попыталась приподняться на локтях, но голову пронзила дикая боль и пришлось вернуться на подушку. По видимому, в палате я одна. Заглянул врач и, как только он увидел меня с открытыми глазами, даже не удосужившись спросить о моём самочувствии, вылетел из палаты. Вернулся он, кстати, в сопровождении уже хорошего известного нам человека. Не, тот мужик, в которого я врезалась, буквально был лосём... Первым делом врач обратился к кондитеру: —Мистер Уолтер, леди пришла в себя. —Спасибо,—голос кондитера был официально-энергичным, но я слышала в нём нотки усталости,—Молю, уйдите с глаз долой. Судя по всему, Вонка заплатил немало, чтобы позволить себе так разговаривать с обслуживающим персоналом. Да и деньги-то на самом деле ему не нужны, чтобы позволить себе это. Как только врач скрылся за дверью, кондитер поспешил ко мне. —Ну и как это произошло, Белла? —Боже, тот мужик буквально был лосём! Подождите, как Вы меня назвали? —Белла.—кондитер невозмутимо повторил свой ответ. —Я так понимаю, мы помирились? —Думаю да, но только если Вы согласны.—Сняв одну перчатку, Вонка протянул мне руку. Хм, необычный жест с его стороны. Задумавшись примерно на секунду, я через силу приподнялась и пожала её. —Кстати, машина в ужасном состоянии. —Да я уж догадалась и без Вашей помощи. —Я, между прочим, достал её для Вас чуть не из ада, так что будьте поаккуратнее в выражениях,—важно поднял палец кондитер, но тут же отдёрнул его под моим насмешливым взглядом. —Так для общественности Вы теперь Мистер Уильям Уолтер, значит?—Я решила переменить тему. —Ну да, а что? Тот "псевдоним", что Вы придумали тогда, на съезде, показался мне вполне симпатичным. —Может, Вам фамилию поменять. Вполне прозаично,—Я сделала наигранно-задумчивое лицо. —Не дождётесь,—Хмыкнул Вонка, опираясь на трость. Спустя около минуты напряжённого молчания и моего поглядывания в потолок, я вновь заговорила: —Что врачи говорят? Как долго я здесь пробуду? Почему это Умпа-Лумпы, в конце концов, не смогли бы меня вылечить?—Начала я осыпать кондитера вопросами. Он от этого наигранно прищурился, а когда мой рот наконец соизволил захлопнуться, начал медленно отвечать. —Мисс Оверлин, врачи говорят, что у Вас перелом руки и растяжение ноги. Это Вы, кстати, ещё легко отделались.—Ну спасибо.—Да и как бы хороши ни были мои Умпа-Лумпы, такие серьёзные повреждения, тем более, не связанные со сладостями, они лечить не умеют. В больнице Вы пробудете ещё около недели, потом Вас выпишут, и Вы отправитесь домой.—Спокойно завершил кондитер. Внутри что-то сжалось. Как-то странно, стало будто бы пусто. Если выражаться языком Вонки, то кажется, что все сладости мира пропали. Домой... Как это – домой? И, по видимому, моё лицо не скрыло моих эмоций. Кондитер тут же подошёл и сжал мою, вроде как здоровую, руку, выводя тем самым в реальность. –Успокойтесь, Мисс Оверлин, домой – значит на фабрику. Я не собираюсь Вас оставлять. —Конечно. Хрен бы Вы ещё от меня отстали! Клянусь, Вы не будете отходить от моей кровати, пока кость не срастётся. День и ночь будете за мной ухаживать!—Я зыркнула на кондитера сердитым взглядом,—И не вздумайте послать ухаживать за мной кого-нибудь из Умпа-Лумпов! Ваши чудесные перчатки, в конце концов, должны хоть когда-то испачкаться.—Тут я поняла, насколько беспомощно выгляжу, а мои угрозы до нелепого смешны. —Конечно-конечно,—с лыбой до ушей выдавил Вонка. Вот он смеётся, а я уверена, что так всё и будет. *** А я говорила, что всё так и будет! Уже неделя, как я вернулась на фабрику, а кондитер не отходит от моей постели. Кстати, ходит он теперь без редингота и цилиндра, даже трость свою редко берёт. То ли он боится запачкаться, то ли это весеннее настроение. Я же в целом чувствую себя прекрасно, но временами рука жутко болит, а на ноге я вообще ходить не могу. Тем не менее, кажется, забота кондитера много для меня значит и даже пробуждает какое-то тепло в груди, ну или это просто послеобеденный чай, который он мне регулярно подаёт...(А я в это время с ехидным прищуром наблюдаю за кондитером, суетившимся после того, как я сказала, что нме плохо. Это было всего пару раз, я не настолько бездушна.) Кстати, каждый день он приносит мне по шоколадке. Очень мило с его стороны, но в последние несколько дней я начала возмущать, мол, почему всё-таки так мало! Ощущается, что около четырёх киллограммов я набрала, но это не особо важно, незаметно будет. Но сегодня мой организм начал выкидывать какие-то удивительные прикольчики! С самого утра у меня жутко болит голова, температура под тридцать девять, благо, кость руки уже почти срослась (Спасибо облегчающим заживление мазям Умпа-Лумпов).Вилли носиться туда-сюда, как угорелый, лишь бы мне было хорошо. Пришлось пить жаропонижающее. Я вообще-то редко болею, за последние лет пять точно не простужалась, но если это не простуда, то что?.. Проигнорировав мои попытки что-либо сказать, Вонка к обеду сам(!) догадался позвать главного лекаря Умпа-Лумпов, чтобы он хотя бы установил диагноз. В защиту Вилли могу сказать лишь то, что в панике человек способен на что угодно. Ох, Боже, это ангина! Около часа дня я уснула. Когда проснулась, увидела у своей кровати позолоченый поднос с горячим супом и запиской: "Мисс Оверлин, приношу свои глубочайшие извинения, пришлось отлучится по делам шоколадного цеха. Постараюсь вернуться до шести вечера. А пока поешьте, Вам полезно. И не вздумайте в своём состоянии выходить из комнаты. В. Вонка. ♡ " Нет, ну Вы посмотрите, он теперь сердечки рисует! Ой, Господи, если он сделает мне предложение, моя глубочайшая (в том смысле, что она есть где-то в глубине меня) совесть, просто не позволит его не принять. А за супчик спасибо, он вкусный. Но есть чертовски трудно – горло болит. А сейчас нос пробило и надо бы пойти высморкаться, а-а-а! Ну и где мне найти силы встать с кровати? Ладно, попробуем что-нибудь сделать. Перевалившись на бок, я села на краю кровати. Голова закружилась и я легла обратно. Залезла в прикроватную тумбочку и обнаружила там – о чудо! – влажные салфетки. Прочистив нос, я всё-таки решилась и со второй попытки встала с кровати. Посмотрев в зеркало, ужаснулась. —Господи, что это!—Вскрик вышел слабым. Подошла ещё ближе и начала ощупывать своё лицо. Нет, оно явно выглядит выспавшимся, но нос ужасно красный и... это что за вмятины! Волосы вообще отдельная тема для разговора. Немедленно схватившись за расчёску, я начала начёсывать волосы, чтобы они приобрели прежнюю шелковистость. Неужели это правда я? Только сейчас дошло... Вонка и несколько Умпа-Лумпов видели меня в таком состоянии. Какой ужас... Грех о человеке с таким болезненным видом не позаботиться, конечно. Со временем копна волос превратилась в аккуратную причёску, даже локоны на конце слегка завились. Подцепив две передние пряди, я заколола из бантом сзади. Он, кстати, белый, как и халат. Появилось резкое желание выйти из комнаты, но потом я осознала, что больше десяти метров не пройду и приняла решение остаться в комнате. Живу тут как затворница, честное слово. Живу тут... Похоже, я теперь действительно переехала на фабрику. Но дом продавать не стану. Может быть, со временем включусь в светскую жизнь и переоборудую его в... своеобразную виллу для посиделок. Мило, не правда ли? Всё же, во время болезней я становлюсь слишком сентиментально, до сих пор помню. Буэ. Лет в двадцать восемь расплакалась от того, что малышка Мари сидела у своей миски с едой. Ну, хотя, тогда я переживала развод. Сейчас без десяти шесть, Вонка скоро вернётся. Меня ужасно клонит в сон, но позволить себе прилечь на кровать я просто не могу. Хорошо, пусть это и безрассудно, но я полезла в шкаф за балетками. Преодолев дверь комнаты, аккуратно, по стеночке, я пошла, куда глаза глядят. Сбившись с количества шагов, почувствовала, что мои глаза будто застилает плёнка, я действительно больше ничего не вижу и ориентируюсь наобум. Готовую упасть, меня схватили за талию и запястье свободной от движения руки. —Мисс Оверлин, я же говорил: "Не выходите из комнаты!" Ну зачем Вы меня ослушались. —Честно, не знаю,—умение врать и не краснеть пришло ко мне в детском доме,—Но, кажется, я искала Вас. —Что?—Кондитер, видимо, был в шоке. —Не обращайте внимания, это всё жар!— Сознание то приходило ко мне, то через секунду ускользало. Боже, сколько глупостей я успела наговорить в этот мучительный период! Вонка, как настоящий джентельмен, довёл меня до комнаты и уложил в кровать под тёплое одеялко. Каким-то невиданнфм мне способом он позвал Умпа-Лумпов и, померив температуру, дал мне жаропонижающее и успокоительное. Не знаю, зачем последнее, но, видимо, он думает, что я переволновалась. Одно мне кажется точно: жар. Весь мозг будто плавится, я не осознаю своих действий, даже грёбанный мир перед глазами плывёт. Вонка в этом хаосе кажется мне удивительно гармоничным. —У Вас глаза красивые,—мямлю я. —Мисс Оверлин, будьте спокойны, у Вас такие же,—он, кажется, уже привык и нежно сжимает мою руку. Осознаю – на нём нет перчаток. —Нет, нет, Вы не понимаете!—Пытаюсь делать в воздухе сбивчивые движения рукой. —Чего же, моя дорогая? —Они, знаете, такие, такие... очень красивые. Через свою отключку я слышу, как Вонка тихо посмеивается.