Constant for Life.

      «Ошибка… приходить на это мероприятие, вот что было ошибкой, — грызя ноготь большого пальца правой руки, думал Алекс, наблюдая за стремительной сменой пейзажа за окном, особо не всматриваясь, куда его везут. — Посмешищем его выставила Вика… всё больше думаю о том, что он заслужил даже больше! Думает лишь о себе... Переспав со мной, потешил своё эго, понял, насколько отвратительно быть геем…» — но из отягощающих его душу раздумий его вытянула Вера. Девушка осторожно взяла его за руку. Ее прохладное прикосновение вернуло парня из пучины зыбкого отчаяния, в котором он был готов вязнуть до тех пор, пока его всего не поглотит чувство сожаления и вины пережитого.       — Держись… все будет хорошо, — по-доброму сказала девушка, улыбаясь ему.       — В этом я уверен уже меньше всего… — признал парень и вновь отвернулся.       Они уже въезжали в город, а это означало, что совсем скоро он сможет спрятаться, зарыться в себя с головой и переварить пережитое. А может, и не стоит? Уж больно спокойно сейчас он относится к произошедшему, но ведь и орать и плакать в чужой машине такой себе варинат… А эта мнимая трепетная забота, прикосновение и добродушная улыбка девушки, которая тихо любит его? Что, может, теперь ее очередь играть очередную девушку Алекса? Но ведь он нужен не только ей… есть ещё Митяй и Алан, а это значит, что ещё не все потеряно.       Оплатив такси, Вера потрясла друга, который, казалось, не заметил их остановки и полностью погряз в своем внутреннем мире, явно лишённом красок. Это читалось по его лицу. Возиться с ним, помогать не впасть в депрессию и не суициднуться девушке сейчас хотелось меньше всего на свете, но надо играть свою роль до победного.       — Выходи, мы приехали, — сочувственно одарила взглядом своего товарища шатенка.       — Хорошо, — тупя глаза куда-то под землю, Алекс взял свои вещи и, держась за ноющий от боли живот, покинул машину.       «Нужно ли ей что-то объяснять? — он молча следил за подругой, открывающей железные двери, а после и идя за ней к лифту, к квартире. — Что-то сказать явно стоит. Мое состояние только слепой не поймёт…» — адекватно оценивал себя парнишка.       Девушка молча запустила его внутрь, выжидая удобного момента для диалога. Эту квартиру ей снял брат не так давно, уговорив родителей, что ей стоит научиться жить самостоятельно, как и он, пусть даже на время. Да и у самих предков появится время друг на друга. Эксперимент был одобрен, и уже некоторое время она жила в центре города, недалеко от Алана, подметил Алекс ещё на улице.       Однокомнатная квартира была весьма опрятной и даже уютной, было лишь одно «но» — особо не спрячешься. Но в любом случае, это лучше, чем скитаться непонятно где, ещё и зимой. Девушка молча прошла в кухню, удивляя Алекса отсутствием лишних вопросов. «Уж здесь-то она должна была что-то спросить… Ната бы уже давно все уши проела…»       Да если бы не Ната, я бы так ничего и не узнал бы!       Да если бы не Ната, я бы так ничего и не узнал бы!       Да если бы не Ната, я бы так ничего и не узнал бы!       Вдруг в его мозгу всплыли последние слова Жени, на которые ранее он внимания совсем не обратил. Был занят своей болью. «Что все это значит? При чём здесь Ната? Она рассказала о моих чувствах ему? Как такое может быть?!»— словно не понимая простых русских слов, задавал он вопросы сам себе.       — Я тебя не съем, можешь пройти, — позвала его подруга, и гость послушно последовал на ее зов.       Немного боясь расспросов, Алекс робко вошёл в кухню и сел на первое попавшееся место. Но девушка лишь заботливо подсела рядом с ватой, спиртом 95% и перекисью водорода. Она молчаливо выжидала согласие на обработку разбитой губы, а сам парень уже про это и забыл. Дрожащими пальцами он коснулся саднящего места.       — Прости, я задумался, — он утвердительно кивнул, разрешая ей проявить так необходимую ему сейчас заботу к себе.       — Будет немного неприятно, — предупредила она.       Шатенка нежно взяла друга за подбородок и приподняла, вставая над ним. Место удара действительно начало жечь и пениться. Но разбитая губа — совсем не единственное осязаемое воспоминание о трагедии его сердца, её всегда можно списать на драку, но вот что делать с засосами? «Засосы! — осенило его. Алекс положил ладони на оголенную шею. — Она точно всё видела….» — замер в испуге, волнительно было узнать её отношение к этому. Молчание вкрай пугало.       В том доме, на втором этаже, где произошла катастрофическая ошибка, по левую сторону от выхода был приоткрытый шкаф со стеклянными дверцами. Еще тогда, сидя на кровати, он видел своё нагое тело, осыпанное этими метками любви. « Вера не глупая. Наверняка уже все поняла или что-то придумала своим яоем пропитанным мозгом. Знаем, видели. Но она всё равно помогает мне. Вот что значит истинная любовь и верность», — восхитился он, вновь хватаясь за бурлящий живот. А девушка уже смачивала ватный тампон горячительной жидкостью, что вдруг маниакально начала манить парня. «Отпив спирт с таким градусом, я ведь умру? — оценивал он свои шансы. — Не стоит ведь омрачать жизнь этой светлой девушки, что так меня любит.… Может, стоит дать шанс хотя бы ее чувствам?» — отгоняя бредовые мысли, он почувствовал жжение спирта на своей губе.       — Подержи немного, я все уберу, — передавая эстафету, девушка собрала бутылочки и сложила все в холодильник, в верхнюю ячейку. — Забудь, где это лежит, — погрозила она пальцем, — я видела твой взгляд! — шатенка сурово взглянула на побитого жизнью друга.       «Понятно, отчего это жжение отдаёт холодом… как и мое сердце прям», — криво усмехнулся Ал. Его взгляд встретился с умеренно спокойными глазами Веры, в которых лишь едва виднелись блики беспокойства и тревоги.       — Может, тебя покормить? Или я могу пойти погулять... — неловко предложила она, понимая, что другу стоит побыть одному.       — Прости… ты совсем не обязана, — убирая вату, обречённо вздохнул гость.       — Тебе нужно побыть одному, и я это вижу. Твоё сердце болит, губа разбита, а засосы на шее выдают причину твоего состояния. Я все понимаю, — она сжала край своей блузки, поджимая губы, словно ей не удалось подобрать более мягкие слова для описания того, что видит. А еще боль и тревога, стоило учесть и это.       На самом деле Алекс был ей благодарен именно за это. Правда, которую глупо было отрицать. И держал он свои эмоции в узде лишь от того, что рядом эта беззащитная, ни в чем не виноватая девчушка. «Она уйдет, я смогу вдоволь нареветься!? Так вот к чему это предостережение о спирте…» — усмехнулся он.       Вера подошла ближе к другу и, склонившись, легонько поцеловала его в уголок губы, не задетый грубым кулачищем Соловьёва.       — Я прогуляюсь. Правда. Только, пожалуйста, — она неловко улыбнулась, — не громи тут ничего. Еда в холодильнике, если вдруг проголодаешься.       Не дожидаясь ответа или какой-либо реакции на своё предложение, Вера собралась, и покинула свою же обитель, в которой просто невыносимо было оставаться именно сейчас. Алекс остался наедине и без того запутанным, так ещё и этот ее поцелуй…       Немного придя в себя от звука захлопывающейся двери, парень сделал пару шагов по кухне. Есть ему совсем не хотелось, а вот подумать над тем, что сейчас кипит у него на сердце, он просто обязан. Нужно расставить точки хотя бы для самого себя. Ради самого себя. Он вошёл в единственную комнату, осматриваясь, ища укрытие своим слезам. Мягкий на вид белый диван вполне соответствовал его эстетическим запросам красоты. Сев на него, поджав ноги, юноша облокотился на спинку, проваливаясь в неё, словно в мягкое облако.       «А ведь я мог всего этого и не пережить, если бы тогда умер… хотя я вряд ли бы попал на небеса», — усмехнулся он сам над собой. Девушка была права: он мечтал остаться один… Сжимая кожу под ногтями, на руках, которыми обнял себя, он не выдержал и закричал. Эта разрядка была ему так нужна. Он столько держался… весь этот путь, обработка раны…       Едва проснувшись, Алекс понимал ведь, что будет больно. Что в Жене не пробудится ответная любовь ни с того ни с сего, но малая надежда во влюблённом сердце всё-таки трепетала. А вот сейчас уничтожена была и она, втоптана в землю. «Как он может называть секс ошибкой!? Он ведь сам меня взял! Пьяный ублюдок!» — сквозь трепетные воспоминания пережитой ночи из его сердца вырывались крики утопающих в собственной безнадёжности нервных клеток. Живот безумно крутило, а голова начинала трещать по швам с новой силой.       Горячие слёзы наполнили его безжизненные глаза, тупо смотрящие в потолок. Он все не мог выкинуть из головы образ Жени, склоняющегося к нему, целующего. Боль в пятой точке играла на контрасте с болью в животе, по очереди мучая парня. Тогда ведь ему самому было так приятно,… он проснулся от нежных прикосновений Евгения, голова кружилась, все происходившее казалось пьяным сном. Сном, который он боялся спугнуть, стараясь даже не дышать... Да, сейчас он понимал, что этого, скорее всего, и не было бы, если бы он сразу показал, что проснулся, что желает этих ласк… тупой спортивный интерес двигал Соловьевым. А сердце невинного паренька? Алекс ведь и в самом деле получил то, что хотел, но только вот он желал не просто близости, а нормальных отношений, поцелуев, смешков и обнимашек. А получил лишь очередную травму сердца и души. Хорошо, что именно Вера оказалась первой, кого он тогда встретил, в спешке покидая дом. Будь то Марк или кто еще, проблем бы свалилось на него еще вагона с два.       — Он просто любит быть первым. Тешить своё эго…. Трахаться тоже любит! Гнида подзаборная!       А ведь Женю задевал тот розыгрыш Вики, что прикрыл лавочку издевательства над парнем. Только вот Алекс уже и думать о том забыл, не догадываясь, как именно эта ситуация задевала капитана. Наружу был виден факт того, что брюнет обманут дважды: сначала тем, что поверил в любовь Ала, а потом, что поверил в её отсутствие. Даже забавно… первый-то вариант оказался верным.       «Я ведь никогда и ничего не пытался добиться! Я просто хотел молча любить его! Молча, блять! Точно так же, как хочу его забыть сейчас! Но я не могу! Не могу! Каждая клеточка моего сердца бьется лишь для него», — несмотря на все слова и рукоприкладства Жени, Алекс знал простую, но весьма горькую для него самого правду. Эту любовь не выжечь из сердца…       «Зачем я только сказал ему о том… что собирался умереть? Он ведь в это не поверил даже, насмехался надо мной! Жалеет, видите ли, что я родился!» — парень закрыл мокрое от слез лицо ладонями, прикусывая губу.       — Да я и сам жалею, что родился, ублюдок! — кричал он во весь голос.       Так больно… так обидно.… Об него вытерли ноги, словно о ковёр, на пороге в новую жизнь, где стоит очередная засечка в дневнике о новом достижении — трахнуть парня. И было даже непонятно, верит ли Женя в его любовь или нет, но ясно лишь одно: вместе им не быть никогда.       «Он меня ударил!» — хватаясь за свою шею, отмеченную любовными следами, начал ее царапать, словно это помогло бы ему поскорее избавиться от этих меток. Сердце бешено билось, дыхание уподобилось ему, а звук собственного бессилия, выливаемого в душераздирающий крик, глушил все вокруг. Накатывающая тошнота разбавляла его едва уловимую мозговую активность.       Сорвавшись с места, он рванул к туалету. Упав на колени перед фарфоровым другом, цепляясь за сиденье, он позволил своему истрёпанному стрессом желудку очиститься. Ещё никогда нервы не пробивали его до такой степени, что начинало в действительности тошнить от самого себя, своих мыслей, действий, да и от существования на этой грешной земле в целом.       Он вновь в голос заревел, смывая за собой. Очередной раз резко прихватило живот, и пришлось вновь обратиться к белому другу. Сидя на толчке, Алекс горько плакал, хватаясь за живот, чувствуя все прелести незащищенного анального секса во время опорожнения. Парень сжимал живот всё сильнее, вцепляясь в свои же локти, пронизывая их до крови, и кричал в пол. Ждать дальше совсем не было сил... Склонив голову к коленям, вытирая слёзы о джинсовую ткань, он заливался новой волной отчаяния. «Зачем я вообще родился!? Зачем вообще пошел травить свою душу в команду! Я бы уже забыл его! Я такой жалкий!»       Обидным было ещё и то, что во всем этом Соловьев обвинял Нату. Да, она знала о его чувствах. Но… ведь Женя не знал того, что она знала, а это значит, подруга действительно предала его тайну! Все, что пережил он с момента, как Женька все узнал, всё это с её подачи! И это холодное молчание в виде игнора она тоже придумала не зря! Чтобы скрыть свои делишки подольше. Боялась разоблачения. «Сука такая… предательница!» — других слов, чтобы охарактеризовать выходку подруги, у него попросту не было, а накатившее откровение переворачивало его мировоззрение второй раз за это утро.       Что же теперь ему делать!? Как быть с Митяем, который любит эту дьяволицу больше, чем родную мать… а баскетбол? Что будет с ним… это меньшее, что его сейчас должно волновать. Закончив спонтанное очищение организма, пробравшее его со всех фронтов, парень долго умывался ледяной водой. Его взгляд, такой пронзительный, кричащий о разрывающей внутренней боли, в зеркале вызывал дополнительную волну жалости и отвращения к самому себе.       — Это что… я? — прошептал он, понимая, что голоса у него уже нет.       Но это неважно… у него ведь теперь нет друзей, нет любви… как верить кому-то дальше? А что скрывать? Уже все тайное стало явным. «Зачем ей это было нужно?» — хмуря брови, думал он, качая головой.       Уж больно не понравился свой внешний вид в зеркале. Рассматривая свою расцарапанную шею, Алекс с прискорбием отметил, что следы любовных ласк его маскировка вовсе не скрыла. Теперь он выглядит так, словно его кошки драли… раскрасневшиеся, опухшие от слез глаза, разбитая губа и проколы от ногтей на руках… ему совсем не понравилось то, до чего его довели… такой он точно никому не нужен. На глаза попались миниатюрные маникюрные ножницы. Он медленно потянулся к ним, но остановился. «Не дождётесь, твари! — решительно одернул руку и выпрямился, хмуря взгляд. — У меня есть Алан, Вера. Надеюсь, и Митяй поймёт, с кем связался, и меня не оставит. А эту Нату в своей жизни я видеть больше не намерен! Как и Женю!»       Вернувшись в гостиную, он завалился на мягкий диван, сворачиваясь калачиком, обвивая мокрыми руками колени. Отчаяние в его глазах сменилось на злобный холодок. Он будет жить. Будет жить и идти дальше, теперь уже только для себя! Перетерпеть полтора года и уехать учиться в Москву, вот его новая цель. Возможно, там он найдёт того, кто полюбит его таким, какой он есть, того, кого сможет полюбить и сам…

***

      Вернувшуюся с прогулки Веру встретила гробовая тишина, что не могло не настораживать и пугать. Быстро раздевшись и скинув обувь, она вбежала в комнату.       — Алекс! — вскрикнула девушка, видя парня, не подающего признаки жизни.       Шатенка действительно испугалась за жизнь парня, которого приютила. Ей не хотелось расхлебывать еще и это дерьмо. Но к ее глубокому облегчению, парень был жив и здоров.       — Не кричи. Я все ещё жив, — шептал Ал, поёжившись от сна в неудобной позе.       Девушка тут же достала из шкафа плед и накрыла друга, который выглядел более паршиво, чем тогда, когда она его покинула. «Может, я зря его одного оставила? — пронеслось в ее голове. — Не сдох и ладно!»       Принимая ее добрый жест, Алекс выпрямился и повернулся к подруге. Пронзительно смотря в лицо девушки, он видел неподдельную тревогу в ее глазах. «Ее любовь ко мне такая же, как и моя к Жене. Только вот с ней мы смогли стать друзьями», — под новым углом оценивал он девушку.       — Спасибо, что ты есть, — вдруг молвил парень.       Растроганная девушка подсела к нему, плотнее укрывая пледом, погладила Алекса по щеке, уже высохшей после града слез, пронесшегося по ней, как стихийное бедствие вселенских масштабов.       — Я так испугалась, — теперь уже ее глаза залились слезами. — Я… Я ведь люблю тебя. Я не смогу жить, если ты умрешь! — вновь лепетала она о своих чувствах…       — Я не умру, — Алекс взял ее ладонь и поцеловал. — Буду жить назло своим врагам и недругам, — он решительно кивнул и сел.       — Хорошо тогда, — она высвободила свою руку, стесняясь, — давай позавтракаем. Ты, наверное, голоден, — Вера быстро поднялась и отвернулась. — Прости. Я не сдержала своих чувств.       — Ничего страшного. Ты хотя бы честна со мной. Давай и вправду поедим, — согласился парень, желая отвлечься.       Стоя к гостю спиной, девушка надменно улыбнулась. Вся эта ситуация безумно нравилась ей. Быть частью такого спектакля будоражило кровь и вводило в азарт. «Интересно, как сильно и долго будет вознаграждать меня брат за такой успех?» — она была явно довольна собой.       Вернулись в кухню, девушка достала из морозильника заготовленные ранее котлеты. Заварив зелёный чай и подав его другу, она решила их пожарить с картошкой, что ещё была в холодильнике, готовая покорять сердце друга через желудок. Запах действительно стоял приятный, от предвкушения невольно потекли слюнки и заурчал желудок.       — Вкусно пахнет, — прошептал гость, согревая своё сорванное горло мятным зелёным напитком.       — Да, я люблю готовить. Удачно вышло, что пару дней назад заготовила котлетки, — она мило улыбнулась, оборачиваясь к парню.       На вид разбитый и лишённый души молодой человек все так же больше походил на живой труп, нежели на спортсмена, который мог дать фору её брату. «И зачем себя так уродовать!» — презрительно подумала она, переворачивая котлеты.       Смотря на дно кружки, Алекс задумался о том, что эта ночь значительно перевернула всю его жизнь и планы на будущее, он так же с прискорбием отмечал и свои никуда не пропавшие чувства к Жене.… Его поцелуи тогда были такими настоящими… сладкими и дурманящими, что ему казалось, вот оно… счастье. «Это злой рок… однажды я уже огреб от Жени.… так позволил ему вновь обидеть меня ещё глубже…» — криво улыбнулся он от столь удачного словосочетания.       — Готово, — девушка поставила перед его носом картошку и пару котлет. Он же мужик, одной не наестся. — Приятного аппетита.       — Спасибо… а ты? — не увидев второй тарелки, поинтересовался он.       — Я поела ещё там… ты как раз спускался, — напомнила она.       — Ты стояла у плиты только ради меня? — удивился он.       — Да ничего в этом нет. Кушай, — Вера села рядом, взяв чай, что послушно её дожидался.       Голод действенно был велик, и парень принялся за еду, в считанные минуты съедая все, что предложили, запивая второй кружкой чая. Приятное тепло от насыщения божественной пищей наполняло всё его нутро.       — Было, правда, вкусно. Спасибо, — кивнул Алекс, одарив подругу улыбкой.       — На здоровье, — она тут же забрала посуду и принялась ее мыть.       — Вер…       — Что?       — Ты не спрашиваешь ни о чем… это так непривычно, — замялся он.       — Если ты захочешь, то сам поделишься, — улыбнулась она, отрываясь от своего занятного дела.       — Ты удивительная, знаешь? — улыбнулся и он в ответ.       — Пожалуй, ты первый, кто мне это говорит, — выключаясь воду, призналась подруга. — Хочешь поговорить?       — Я не знаю… но ты, наверно, уже и так что-то думаешь… как-то неправильно это. Мне кажется.       — Естественно, думаю. Я ведь вижу тебя и своё состояние. Чего шея вон твоя стоит… — кивнула она.       — Я говорил тебе, что мое сердце занято… — начал было он. — Я гей, и тогда говорил о Жене. Поэтому не мог ответить на твои чувства, прости, — он закрыл лицо руками. Отчего-то стало резко стыдно это признавать.       — Ничего в этом страшного нет. Жизнь хоть и течёт быстро, но штука длинная, возможно ты не гей, а би? Не думал об этом? Может, однажды сможешь полюбить и меня, — пожала она плечами, — а, возможно, я встречу кого-то и потеряю рассудок от влюбленности. Все может быть... Ты не стал мне противен или что-то в этом роде, сказав это, — она подошла к приятелю и погладила его по голове. — Наоборот. Ты очень сильный, что смог довериться мне. Я приму твою тайну и сохраню.       Эти слова трогали его до глубины души, ласкали израненный грубыми высказываниями Соловьева слух. Он поднялся и обнял девушку, прижимая её к себе, вдыхая запах. «Не такой, как у него… другой… совсем чужой», — с грустью отметил Алекс.       — Спасибо! Теперь ты моя верная опора. Пожалуйста, помоги мне забыть Женю… — молил он, наивно полагая, что существо, предназначенное ему свыше, ему удастся так легко забыть, переключившись на кого-то ещё.       — Я помогу. Но лишь как друг, — отстранилась она. — Ведь и я не хочу жить ложной надеждой, понимаю, что любви в этих словах нет, есть лишь попытка убежать от реальности. Мы будем честны друг перед другом и посмотрим, что из этого получится. Хорошо?       — Хорошо… — согласился он, поражаясь ее доброте. — Так даже лучше.       После дружеских объятий Вера все же предложила парню обработать новые раны, чем они и занялись, а после отправились поднимать настроение, смотря новую комедию. Девушка была ненавязчива и открыта, это заставляло Алекса все больше проникнуться к ней и довериться, как единственной верной опоре. На душе скребли кошки… забыть это утро и ту ночь было невозможно, но забыться на время, поддаться течению хоть немного— вполне реально… так считал он, не собираясь возвращаться домой или что-то писать своим друзьям. Сейчас Алекс переживёт эти эмоции рядом с Верой, подпитываясь ее поддержкой, состраданием, а главное… искренней любовью.