Согрей меня

До вечера время пролетело незаметно, и Пейсинь почти удивился, когда обнаружил, что пора домой. И не сказать, чтобы его это очень воодушевило — не было желания расставаться с Фаньсином даже до завтра. Ему бы радоваться, что все стало куда лучше, чем он мог ожидать. Но… Хотелось большего, того, чего просила душа, а не только тело. Наставник больше не выказывал признаков, что понял, чем они занимались в обед, и Пейсинь расслабился. Таял в тепле Фаньсина, когда тот подходил к нему, в мыслях снова и снова переживал моменты близости с ним. Сердце часто билось, внутри все теплело, и он так хотел просто подойти и обнять его… Пейсинь даже досадовал на себя за эти мысли. Стоило быть благодарным судьбе за обретенное, однако этого было мало, несмотря ни на что. Поэтому когда они с Фаньсином после окончания рабочего дня одновременно вышли на улицу, у него родилась мысль. Дерзкая и очень рискованная. Но, чем дольше Пейсинь смотрел на Чжэн Фаньсина, тем четче оформлялось в голове решение. Остановившись у выхода, он нерешительно замер, ожидая, что тот кивнет на прощание и уйдет. Но Фаньсин тоже остановился. Глубоко вдохнул остывающий к вечеру воздух и улыбнулся. — Так хорошо… — задумчиво проговорил он. — Просидев целый день в офисе, начинаешь ценить обыкновенные прежде вещи. — Тебе не нравится работать с девяти до шести? — спросил Пейсинь, а сам не мог отвести от него глаз. Вот бы продлить их разговор еще немного… — Угадал. Я предпочитаю свободный график. — Значит, ты не хочешь устроиться сюда после стажировки, — подвел неутешительный итог Пейсинь, а Фаньсин мягко улыбнулся. — Здесь не так много мест. Пусть достанется тебе. Пейсинь открыл рот — и закрыл. Так много слов просилось наружу… Что только с Фаньсином ему по-настоящему комфортно работать. Что Фаньсин намного умнее его, и достоин работы в этой фирме, как никто другой. Что он предпочел бы уступить шанс ему — лишь бы Фаньсин был счастлив. Но вместо этого Пейсинь сказал другое: — Я сейчас на тренировку по баскетболу. Не хочешь со мной? Чжэн Фаньсин чуть распахнул глаза. Почему-то Пейсиню было приятно вызвать у того даже мимолетное удивление, и он, затаив дыхание, ждал ответа. — И что я там буду делать? — прищурился Фаньсин. — Я-то не игрок. Пейсинь пожал плечами: — Побегаешь со всеми, разомнешься. У нас сейчас как раз много новичков, так что в грязь лицом не ударишь, если ты об этом беспокоишься. Фаньсин мелодично рассмеялся. — Думаешь, я играть не умею? — лукаво вопросил он. Пейсинь невольно улыбнулся. — Я этого не знаю, просто предложил. До тренировки еще полтора часа, успеешь смотаться домой за спортивной одеждой. Тот не сводил с него глаз, явно обдумывая услышанное. Почти успех — Пейсинь, честно говоря, ждал, что его сразу пошлют. И потому следующие слова вызывали радостную эйфорию: — Хорошо, приду. Скинь адрес в Вичате. — Тогда… скоро увидимся, — только и смог ответить он. Провожая Фаньсина взглядом, Пейсинь чувствовал, что ему хочется летать. Он едва помнил, как добрался до дома, как принимал душ и собирался. Только у входа в спорткомплекс Пейсинь сумел осознать себя, как личность — до этого его сознание существовало только в неразрывной связи с Чжэн Фаньсином. Нельзя так, нельзя, но… Что он мог сделать? Чувства, которые усиливались и крепли с каждым мгновением, побороть оказалось невозможно. Невольно высматривая Фаньсина за каждым углом и четко понимая, что он запросто может не прийти, Пейсинь добрался до раздевалки. Там он столкнулся с Го Чэном, который радостно хлопнул его по плечу. — Ну, наконец-то я вижу лучшего друга! Ци Пейсинь, признайся, ты решил на меня забить? — С чего бы? — буркнул Пейсинь, стягивая с себя футболку. — И он еще спрашивает! — Го Чэн притворно всплеснул руками. — Ты в курсе, что вообще пропал с радаров? На тусовки не ходишь, на сообщения едва отвечаешь. Чем ты так занят? Или лучше спросить, кем? Пейсинь едва не поперхнулся. Ну… Определенная доля правда в словах друга имелась, только занят он был не столько физически, сколько мысленно. Все, кроме Фаньсина, потеряло смысл, как бы ни был прискорбен этот факт. — На стажировке много работы, — нехотя проговорил он, и почти не солгал, только причина его пропажи была не в этом. — Хм, ну-ну… — Го Чэн ухмыльнулся и сменил тему: — Слушай, двоих парней сегодня не будет. Не знаю, что за игра получится, народу не хватает. — А… — У Пейсиня внезапно пересохло в горле. — Возможно, еще кое-кто придет. — Кто? — с любопытством вскинул глаза Чэн, и тут же вытаращил их, услышав ответ: — Чжэн Фаньсин. — Чего-о-о? — изумленно протянул парень. — Шутишь, что ли? Чтобы Фаньсин и приперся на нашу тренировку… Пейсинь не успел озвучить, что у него и самого были крупные сомнения на этот счет, как послышался прекрасный и уже родной голос: — А почему бы и нет? Они с Го Чэном синхронно обернулись к дверям раздевалки, в которых нарисовался предмет их разговора собственной персоной. Чуть насмешливо улыбаясь, Фаньсин остановился у входа, за его плечом виднелась спортивная сумка. — Фаньсин! — завопил Чэн и кинулся к нему, донельзя счастливый, а Фаньсин со смехом приобнял его. Но не сводил взгляда с Пейсиня, который застыл на месте с бешено бьющимся сердцем. Он пришел. Взгляд Фаньсина скользнул по его обнаженному торсу и разом потемнел, а у Пейсиня кровь прилила ко всем местам ниже пояса. Ну, и о чем он думал, когда позвал его? Что они смогут спокойно играть бок о бок? По крайней мере, стоило попытаться, ведь он так хотел провести с Фаньсином побольше времени. — А я думал, ты работаешь по вечерам, — продолжал тараторить Го Чэн, едва не прыгая вокруг Фаньсина, который прошел к шкафчикам и принялся раздеваться. Пейсинь в один миг осознал, что ему предстоит то еще испытание — о том, что придется смотреть на полуголого Чжэн Фаньсина, он не думал, когда звал его прийти. Судорожно думая, куда свалить и не выглядеть при этом подозрительно, он пытался не пялиться на неспешно снимающего одежду Фаньсина. Получалось плохо. — Сегодня не работаю, как видишь, — ровно сказал Фаньсин Чэну, а Пейсинь вдруг задумался. Он почти наверняка знал, что тот ходит на подработки каждый вечер. Получается, сегодня Фаньсин отменил свои дела ради… него? Мысль успела согреть радостью, а следом улетучилась, потому что Фаньсин остался стоять в одной футболке и трусах — темно-синих боксерах, обтягивающих все, что можно. У Пейсиня отключился мозг при взгляде на его стройные ноги и аккуратную крепкую задницу. Спереди он, как мог, старался не смотреть — только стояка при Го Чэне ему не хватало. Да и зайти мог еще кто угодно. — Синь-гэ, а ты чего завис? — рассмеялся Чэн, перехватив его пристальный взгляд в сторону Фаньсина. Пейсинь покраснел так, что кожу защипало, и торопливо отвернулся. Пульс долбил, как бешеный. — Задумался, — пробормотал он. И следующие слова Чжэн Фаньсина ничуть не добавили облегчения: — О чем же? «Ну, я тебе задам…» — пронеслось в голове Пейсиня, а вслух он коротко бросил: — О тренировке. — Правильный подход. — В голосе Фаньсина слышалась мягкая насмешка. — Говорят, если не хочешь загружать сознание лишним, в момент, когда моешь чашку, надо думать о чашке. Образное такое выражение… Так что не стоит отвлекаться на всякие посторонние вещи. Пейсиню захотелось подлететь к нему и потрясти, как грушу, за столь откровенную издевку. Но смущение крепко соседствовало с непроходящим волнением, и он не мог бы сказать, что преобладало. Этот чертов парень делал с ним, что хотел. — Ни фига себе! — присвистнул вдруг Го Чэн, и Пейсинь, натягивая штаны, невольно бросил взгляд в их сторону. Не достоинство же Фаньсина так удивило друга — там все было хорошо, но в пределах нормы. Но следом все волнительное возбуждение разом вымелось из головы Пейсиня, а внутри похолодело, потому что он тоже увидел их — огромные синяки на боку и груди Фаньсина. Уже желтеющие, но выглядящие от этого ничуть не лучше. — Кто это тебя так? — растерянно проговорил Чэн, а Фаньсин, глядя в сторону, спокойно рассмеялся: — Я борьбой занимаюсь. На тренировках всякое случается. Что, страшно? — Ну, как бы, да… — Чэн шмыгнул носом. — Больно, должно быть, адски? Фаньсин пожал широкими плечами: — Ничего особенного, уже почти прошло. Неудачный спарринг был. Пейсинь нутром чувствовал — лжет. Хотя внешне Фаньсин оставался совершенно невозмутим, он уже научился различать некоторые нюансы его поведения. А потому отвернулся, понимая, что если Фаньсин поймает его взгляд, разом поймет — Пейсинь в курсе. Го Чэн продолжал болтать, пока парни переодевались до конца, и Пейсинь сумел немного успокоиться. Сейчас не время и не место думать об этом — он сам позвал Фаньсина, чтобы провести хороший вечер, а не давать ему повод снова закрыться от него. Встретив его взгляд, Пейсинь даже улыбнулся: — Красивая форма. На заказ? Облегающая футболка без рукавов, длинные шорты и модные кроссовки явно стоили недешево. А еще очень шли Фаньсину. Пейсинь готов был сожрать его глазами. Тот усмехнулся: — Ты переоцениваешь мои доходы. Просто люблю качественные вещи. Хотя, вот ты правильно сделал, что оделся попроще. «Это ты сейчас меня отстоем назвал?..» — прищурился Пейсинь, а вслух сказал: — И с чего такое мнение? В глазах Фаньсина промелькнул очевидный голод, от которого Пейсиня снова бросило в жар. — Можно не бояться повалять тебя по полу. Под громкий смех Чэна Пейсинь сжал челюсти — ну, козел… Обязательно было провоцировать? А Фаньсин почти ласково улыбнулся ему и кивнул на выход: — Ну, что, парни, научите меня своей игре? — Ты и сам хорош в играх, — обронил Пейсинь едва слышно, когда проходил мимо. И почувствовал, как Фаньсин коснулся его руки своей. — Даже не представляешь, насколько, — донеслось до его слуха. Во взбудораженном и едва соображающем состоянии Пейсинь со своей компанией дошел до зала. Чэн принялся знакомить Фаньсина со всеми, тот был приветлив и остроумен, как всегда. И только сейчас Пейсинь осознал, как он рад видеть его здесь. Среди своих друзей, частью его жизни. Он ведь даже не надеялся на это. Губы тронула невольная улыбка, которую Чжэн Фаньсин перехватил, бросив на него взгляд. И улыбнулся в ответ, чем погрузил Пейсиня в почти что эйфорию. После разминки начали играть, и Пейсинь с удивлением понял, что Фаньсин действительно хорошо знаком с баскетболом. Он явно играл в прошлом, и хотя его движениям недоставало четкости и скорости, которые достигались путем постоянных тренировок, техникой он владел неплохо. Члены команды одобрительно приняли его игру, и Пейсинь, временами, просто сиял, стоя с Фаньсином бок о бок на площадке. Когда Фаньсин после передачи Пейсиня точным броском отправил мяч в корзину, оба воодушевленно рассмеялись и хлопнули друг друга по ладони. Глаза Фаньсина светились, он казался почти счастливым. И, раскрасневшийся, с растрепавшимися волосами и влажной от пота кожей, был невозможно красив. — Эй, Пейсинь, а твой друг — молодец! — послышался рядом голос одного из игроков, а следом завопил Го Чэн: — Вообще-то, Чжэн Фаньсин — мой друг! Пейсинь фыркнул, чувствуя щемящую обиду. Да, с этим не поспоришь. — Но пригласил его не ты, — угрюмо бросил он, отвернувшись. И вздрогнул, ощутив, как рука Фаньсина на миг обвилась вокруг его талии. — На приглашение другого я бы не ответил, — сообщил тот. Не только ему, но и всем присутствующим, которые разразились шутливым улюлюканьем, а Го Чэн насупился. Почти дружеским жестом похлопав его по спине, Фаньсин тут же отошел, оставив Пейсиня в совершенно раздраенном состоянии. — Вот так и уводят друзей… — бурчал Го Чэн. Но Пейсиню уже было плевать на его слова, потому что улыбка Фаньсина с другого конца зала отпечаталась на самом сердце. Остаток игры и последующая растяжка пролетели, как один миг. Пейсинь украдкой наблюдал, как Фаньсин вместе со всеми тянет мышцы, лежа на полу, и чувствовал почти физическую боль от того, что не может сейчас его коснуться. Он не знал, что и почему сделал с ним этот человек, но желание обладать им подавляло все прочие мысли. «Почему ты такой?» — вертелось в голове, но ответа не было. В раздевалку вернулись всей толпой. Парни с шумом и смехом принялись переодеваться, а Пейсиня второй раз за вечер прошиб холодный пот — ладно, вид раздетого Фаньсина он как-то смог пережить без последствий, но голого… Ци Пейсинь отчетливо понимал, что идти в душевую одновременно с ним он просто не может, иначе свидетелями его стояка станут все вокруг. Черт… Он сел на скамейку и явно тянул время, стараясь не смотреть по сторонам. Может, пойти поговорить с тренером? Но разговор надо затянуть не меньше, чем на полчаса, а таких долгоиграющих тем у Пейсиня в запасе не имелось. Спасение пришло в лица самого тренера — тот заглянул в раздевалку и громко позвал Пейсиня: — Эй, капитан! Выйди-ка на минуту, разговор есть. Серьезно? Аллилуйя, мать вашу! Пейсинь вылетел из раздевалки на всех парах, потому что краем глаза увидел, как Чжэн Фаньсин снял шорты и потянулся к трусам. Оказалось, тренер хотел рассказать о предстоящих соревнованиях — любительских, конечно, но почему бы и нет? Пейсинь выслушал его, по известным причинам ни разу не поторопив, а потом сам предложил накидать предварительный состав команды. — Слушай, а этот твой приятель — Чжэн Фаньсин, кажется? Он не захочет поучаствовать? Пейсиня кольнуло в груди — было бы чудесно, но… — Не думаю, — отозвался он как можно равнодушнее. — Я просто позвал его размяться, мы вместе учимся и стажировку проходим. — Ну, ты спроси на всякий случай, — хмыкнул тренер. — Пацан способный, не помешал бы нам. «А уж как мне самому не помешал бы», — только и подумал Ци Пейсинь. Обсуждение заняло дальше больше времени, чем нужно, и, возвращаясь в раздевалку, Пейсинь запоздало сообразил, что Фаньсин уже мог уйти домой. Внутри что-то защемило — попрощаться-то он хотел… Похоже, пририсовал змее ступню. В раздевалке было пусто, только из душевой слышался шум воды. Пейсинь огляделся — почти все ушли, но… Вещи Фаньсина оставались на месте. Сердце снова зачастило. Пейсинь не успел сообразить, что ему делать — раздеваться или ждать здесь, когда послышался звук открываемой двери из душевой, а следом — шаги. Стремительно обернувшись, он встретил взгляд Фаньсина — тот был в одном полотенце, обернутом вокруг стройных бедер. От его вида мгновенно пересохло в горле. Раскрасневшийся, с влажной кожей и мокрыми черными волосами, Чжэн Фаньсин представлял собой ожившую эротическую мечту. По крайне мере, для Пейсиня. И эти заживающие уродливые синяки ничуть его не портили. Только скребли внутри острым. Зачарованно следя за его передвижениями, Ци Пейсинь очнулся, когда тот уже подошел к нему вплотную, обдавая ароматами шампуня и геля для душа. Пейсинь провалился в его черные глаза, которые смотрели с неясным, но очень неравнодушным выражением, и чуть не прослушал его слова: — Куда пропал? Пейсинь сглотнул. Как с ним говорить, когда хотелось просто заломить Фаньсину руки и завалить на скамейку? Да хоть на пол. — Я… — хрипло начал он и откашлялся, а Фаньсин слегка улыбнулся. — С тренером говорил. Соревнования будут, вот, план составляли… Он спросил, не хочешь ли ты в команду. Фаньсин чуть приподнял брови, но улыбка его стала шире. — А ты хочешь? — тихо спросил он. — Чего? — Пейсинь пялился на него без единой мысли в голове, и похоже Фаньсин это понял, потому что негромко рассмеялся. — Чтобы я был в твоей команде. Пейсинь издал нервный смешок. — Сам как думаешь? Я много чего от тебя хочу. Он запоздало прикусил язык, но уже сказал то, что сказал. Впрочем, Фаньсин не рассердился, а снова подарил ему улыбку, только немного грустную. — Не имеет значения, чего я хочу, — сказал он. — У меня вряд ли получится. Но спасибо за предложение. — Почему ты такое говоришь? — нахмурился Пейсинь, помимо воли, а Фаньсин пожал плечами: — Потому что это — правда. Свободного времени мало, ты же знаешь. — Он чуть насмешливо улыбнулся. — Чего ты так смотришь? Ты же умный парень, Ци Пейсинь, уж я-то заметил. И о том, что я занят по вечерам, тоже в курсе, разве нет? — В курсе. — Пейсинь шагнул ближе, не сводя с него глаз — просто не мог иначе. — Но я не об этом. Зачем ты задвигаешь свои желания? Фаньсин опустил глаза, рассеянно взяв Пейсиня за руку и чуть поглаживая ее пальцами — похоже, сам не замечал. — Иначе нельзя, — обронил он. — Какое они имеют значение? Пейсинь вспыхнул. — Только они и имеют значение! — выпалил он, а Фаньсин вскинул взгляд. Бесконечно долго он смотрел на Пейсиня, а потом вдруг подался вперед и обвил его руками, уткнувшись в шею. У Пейсиня перехватило дыхание. Он обнял его, почти обнаженного, невыносимо соблазнительного, и сейчас ему казалось, что Фаньсин открыл не только тело, но и душу, пусть даже совсем немного. — Ты правильно сделал, что ушел, — раздался его глухой голос. — Я бы не выпустил тебя просто так. Так что репутацию свою ты спас. — Твою тоже, — отозвался Пейсинь, касаясь губами его мокрых душистых волос. — На свою мне плевать. Фаньсин замер в его руках, а потом чуть отстранился, ловя взгляд. — Почему? — тихо вопросил он. — Ты не понимаешь, чем это может кончиться… Сразу видно, прежде у тебя не было таких отношений, которые приходилось бы скрывать. Пейсинь открыл, было, рот, но застыл, будто оглушенный. Отношений? Фаньсин сказал — отношений?.. Со стороны душевой послышался шум. Фаньсин бросил туда взгляд, а потом снова приник к Пейсиню, всем телом. — Я… Не мылся, весь потный, — запоздало дошло до Пейсиня. В голове не осталось ни единой связной мысли, и он говорил первое, что приходил на ум. — И хорошо… — тягучий томный голос Фаньсина выворачивал нутро ничуть не меньше, чем его полуголое тело в объятиях. — Хочу, чтобы на мне остался твой запах. Пейсинь задрожал и чуть отстранил его, а потом припал к губам. Он так хотел их коснуться… И едва не уплыл от сладости и пронизывающего желания поцелуя. Колени задрожали, хотелось схватить Фаньсина в охапку и никогда не отпускать. Тот жадно целовал в ответ, прихватывая губы, глубоко проникая в рот языком. Голова у Пейсиня кружилась все сильнее, и он ни за что не смог бы отпустить его, если бы Фаньсин не отстранился сам. — Всё… Не могу больше, — выдохнул тот, тяжело дыша. — Давай остановимся, пока не вышел Го Чэн. Иначе я за себя не ручаюсь. — Я уже давно за себя не ручаюсь. — У Пейсиня настолько поплыла голова, что он забил на всю осторожность и говорил, что хотел. — Что ты со мной сделал, Чжэн Фаньсин? Вопрос повис в воздухе, а Фаньсин, протянув гибкую руку, погладил его по щеке. Его черные глаза полнились такими чувствами, что у Пейсиня едва не наворачивались слезы. — Могу задать тебе тот же вопрос, — почти шепотом проговорил он, а потом быстро шагнул назад и отошел. — Иди, Пейсинь… Пожалуйста. Непостижимым в его состоянии образом Пейсинь сумел взять себя в руки. Расшнуровал кроссовки, не глядя на одевающегося Фаньсина, стянул футболку. Сердце грозилось проломить грудную клетку, но он не мог его ослушаться. Не после того, каким тоном Фаньсин это сказал. Он действительно просил. Обернув полотенце вокруг бедер, Пейсинь, наконец, поднял на него глаза. Фаньсин уже оделся и сейчас как раз закидывал сумку на плечо. При виде его, такого румяного, сладкого, манящего, у Пейсиня снова повело голову. Судя по глазам Чжэн Фаньсина, скользившим по его телу, ему было не лучше. — Увидимся завтра, — обронил он чуть слышно и, с явным усилием отведя взгляд, зашагал к двери. Остановился уже у порога: — Спасибо. — И тебе, что пришел, — отозвался Пейсинь, и когда тот уже повернулся, чтобы уйти, невольно окликнул: — Фаньсин! Парень, который стал для него центром Вселенной, немедленно обернулся. — Всегда говори мне, чего хочешь. Пейсинь не знал, стоило ли говорить такое, но слова сами сорвались с языка. И Фаньсин не закричал на него, не сбежал и не огрызнулся. Он просто застыл на месте, словно мучительно решая что-то, закусил губу и подобрался. — Ты не знаешь, чего просишь… — обронил он, а потом снова вскинул на него свои прекрасные черные глаза. — Напиши мне вечером. Пожалуйста. — Напишу. — Пейсинь сейчас готов был жизнь свою ему отдать, а не то, что настрочить в Вичат. — Все, что пожелаешь. На губах Фаньсина снова мелькнула слабая улыбка, и он кивнул, а потом ушел, оставляя Пейсиня в состоянии, близком к обмороку. К черту все. Пейсиню был нужен он один во всем мире. *** Когда Пейсинь, все еще пребывающий в замутненном состоянии, зашел в душевую, то столкнулся с Го Чэном. — О, неужели! — воскликнул тот. — Я уж думал, ты домой свалил. — Тренер позвал насчет соревнований, — почти выдавил из себя Пейсинь. У него сейчас совершенно не было сил на разговоры. Но, встретив вопросительный взгляд друга, сделал над собой нечеловеческое усилие и договорил: — Через месяц будут, команду собирает. Подробности завтра расскажу, ладно? Устал. — Ладно… — пожал плечами Чэн. — Слушай, а может, Фаньсина возьмем? Он классно играет! Пейсинь шагнул под душ и включил воду. Какое-то время стоял под горячими струями, а потом обнаружил, что Го Чэн замер на месте и смотрит на него. — Что? — выдохнул он. — Я тебе, кажется, вопрос задал. — Взгляд Чэна был непривычно серьезен. Пейсинь закатил глаза. — Да не сможет он, чего ты пристал? Сам же знаешь, у него работа по вечерам… Не понимаю, как он сегодня смог вырваться. — Зато я, кажется, понимаю. Скажи мне, Пейсинь, что между вами происходит? Го Чэн, кажется, впервые по-настоящему удивил его. Он не ожидал от него такой проницательности. И Пейсиню вдруг до боли захотелось рассказать ему, просто вывалить другому человеку то, что мучило его столько времени. Поделиться. Но… Он знал, что Го Чэн многого не поймет. Его мнение о Фаньсине было довольно поверхностным, и Пейсинь не имел желания раскрывать тайны того. Это все было только между ними, как Чэн и сказал. — Не знаю, о чем ты, — ровно проговорил он. — Мы стали общаться на стажировке, я позвал его на тренировку. Это все. Чэн чуть поджал губы. — Я бы тебе поверил, если бы вы не жрали друг друга глазами, — бросил он, а Пейсинь вздрогнул. — Но ладно, как хочешь, не буду лезть в душу. Подождать тебя? — Не нужно, иди. — Пейсиню было стыдно, что скрывает от лучшего друга правду, но рассказать он ничего не мог. — До связи тогда. Го Чэн вышел, прикрыв за собой дверь, а Пейсинь прислонился к холодной кафельной стене и провел рукой по лицу, шумно выдыхая. Хотел бы он сам знать, что происходит. Точнее, определение своим чувствам уже сформировалось, но озвучивать его, даже в своей голове, Пейсинь был не готов. Потому что понимал — стоит отпустить себя, и Фаньсин сможет одним движением просто стереть его в порошок. Слишком большую власть он имел над ним. Собравшись в опустевшей раздевалке, Пейсинь скользнул взглядом по шкафчику, где раздевался Чжэн Фаньсин — теперь в его сознании он всегда будет «его». Сглотнул и торопливо вышел. Дома мать встретила его у порога, с ходу оглушив массой информации: — А-Синь, ну, наконец-то! Чего ты так задержался? Обычно же раньше приходишь! Мы с папой ездили за продуктами, но его срочно вызвали на работу, придется тебе помочь мне все разобрать. А потом я приготовлю ужин, ты же голодный? — Нет, — мотнул головой Пейсинь, с трудом собираясь с духом для помощи матери. Есть, и вправду, не хотелось. — Давай, что там? — Ты какой-то странный, — заметила мать, проходя в кухню. — Расскажи мне, как прошел день. В последнее время мы редко видимся. — Ну, кое-кто все время на работе пропадает, — чуть улыбнулся Пейсинь и наклонился к ближайшему пакету. — Кое-кто на днях был этому даже рад, — рассмеялась мать. — Как тренировка? — Нормально… Скоро соревнования, готовиться будем. А еще Чжэн Фаньсин приходил. У Пейсиня так внезапно вырвалось сказанное, что он сам не успел понять. Щеки тут же залила краска, а мать сдержанно улыбнулась. — Ты его позвал? — Угу. — Пейсинь отвернулся, раскладывая по видам специи для хого. — Он, оказывается, хорошо играет. У него все получается лучше, чем у других. — Что удивительно, учитывая ситуацию в его семье, — вздохнула мама. — Какие у вас отношения? Ты говоришь о нем как-то по-особенному. — Близкие, — ляпнул Пейсинь и едва не застонал — ну, кто его за язык тянул?.. Не привык врать матери, вот и сейчас не сдержался. — В смысле, мы друзья. Ну… наверное. Он ждал очередного вопроса, но мать лишь улыбнулась — снова. — Надеюсь, ваше общение принесет вам обоим пользу, — тихо сказала она. — Когда я видела его, он показался мне неплохим парнем. — Так и есть, — обронил Пейсинь, и больше они не говорили о Фаньсине. Но он знал, что «неплохой» — смехотворно низкая оценка. Самый лучший. Вот так правильно. Он помог матери разобрать покупки, потом они вместе приготовили ужин. Приехал отец, помучив Пейсиня вопросами относительно стажировки, и когда тот, наконец, добрался до своей комнаты, был уже практически без сил. Повалившись на кровать, Пейсинь взял в руки телефон — сообщений не было. Он же обещал Фаньсину написать ему. Сердце снова заколотилось от волнения, и Пейсинь торопливо открыл чат. «Как ты? Отдохнул?» — быстро набил он. Фаньсин почти тут же нарисовался онлайн и ответил. «Да, все в порядке. Хотя сегодняшний матч порядком меня измотал. Как ты ходишь на тренировки дважды в неделю?». Пейсинь подавил улыбку. «И это говорит мне человек, работающий круглыми сутками», — написал он в ответ. «Умственная работа проще, по крайней мере, для меня. Сам как?». Про свою «борьбу» Фаньсин будто забыл, и Ци Пейсинь окончательно уверился, что синяки свои он получил не там. Даже если и ходил в какую-то секцию, то явно не каждую неделю. Внутри болезненно укололо. Пейсиню хотелось схватить его и прижать к себе покрепче, закрывая от всего мира. Особенно от того урода, который посмел его избить. «Эй, уснул, что ли?» — упало в диалог, и Пейсинь невольно улыбнулся. «Нет, я здесь. Нормально, устал только. Но мысли не о сне». «О чем же? Только не говори, что о тренировке. Или чашке». Хохотнув, он отправил абсолютно искренние слова: «О тебе. Только о тебе». Фаньсин долго не отвечал, и Пейсинь уже успел испугаться, что опять ляпнул не то. Хотя после их сегодняшнего разговора подобное уже не казалось чересчур откровенным. Но, спустя несколько минут, Фаньсин прислал фото. Селфи, обнаженного до пояса, лежащим в постели. Нечеткое и темное, но Пейсинь едва не застонал — он рассмотрел все, что хотел. Сильные плечи, кожа на которых матово сияла, подтянутый пресс, почти изящные ключицы. Черные глаза и легкую полуулыбку на соблазнительных пухлых губах. Он имел счастье лицезреть это всего пару часов назад, и сейчас ощущал фантомный аромат Фаньсина, будто тот был рядом. «Легче?» — написал Фаньсин, сопроводив сообщение подмигивающим смайликом. Пейсинь выдохнул сквозь зубы — сам напрашивается… Стянув футболку и спустив штаны ниже на бедрах, он вытянул руку с телефоном и сделал фото. Оно понравилось ему самому, хотя обычно Пейсинь не любил фотографироваться, и он отослал фото своему ненаглядному провокатору. Тот прислал в ответ целый ряд восклицательных знаков, отчего Пейсинь тихо и довольно рассмеялся, а следом написал: «Ну и гад же ты! И как я теперь должен заснуть?». «Наверное, как и я», — подначил его Пейсинь. Пальцы подрагивали от возбуждения, снова затуманившего голову. «Ты в курсе, что сильнее всего мне сейчас хочется содрать с тебя одежду и раздвинуть тебе ноги?». От слов Фаньсина пульс словно взбесился. Пейсинь сам не заметил, как невольно погладил себя через штаны и вздрогнул от того, насколько повело даже от этого. «Теперь в курсе», — с трудом набрал он. — «Если ты хотел напугать меня, то не вышло. Я тоже хочу». Пейсинь прекрасно осознавал, что он пишет. Фактически, он дал Фаньсину согласие, хотя до встречи с ним даже помыслить о подобном не мог. Да и сейчас, представлял лишь в общих чертах. Но это было неважно — главное, чтобы с ним. Фаньсин снова не отвечал, но Пейсинь не волновался — просто ждал. И когда вместо фото пришло короткое видео, всего десять секунд, задрожавшими пальцами нажал на просмотр. Твою-то мать! Фаньсин точно решил его добить, потому что прислал мутное, темное, но однозначное видео того, как его рука движется в трусах. Пейсинь застонал сквозь зубы, жадно ловя каждую деталь, пересматривая снова и снова. И почти подпрыгнул, когда упало нетерпеливое: «Долго ждать?». Дрожащей рукой развернув телефон, Пейсинь запустил руку в штаны и сжал член, чуть не кончив разом. Шумно дыша, поласкал себя некоторое время, а потом, мельком глянув на результат, скинул его Фаньсину. Тот тоже не отвечал, так долго, что Пейсинь начал писать сообщение. Но телефон внезапно ожил в его руках. С колотящимся сердцем он принял звонок. — Алло? — хрипло проговорил он. На том конце раздался почти стонущий голос Фаньсина, от которого дрожь прошла по телу: — Я сейчас кончу просто от твоего голоса… — Тяжелое дыхание слышалось даже в трубке. — Пейсинь, хочу тебя… Хочу развести тебе ноги и войти. Ты, наверняка, внутри тесный и горячий… Ты бы дал мне? — Да, — чуть слышно выдохнул Пейсинь, снова сунувший руку в штаны. Что они оба творят… — Тебе бы дал. Только тебе. — А-а-а… — простонал Фаньсин, и Пейсинь ускорил движения рукой. — Я еще чувствую твой запах. Он меня с ума сводит! Пейсинь держался изо всех сил, но на грани оргазма выпалил то, что просилось на язык: — Хочу тебя, Фаньсин… Руками, ртом… В себе. Хоть как, главное, тебя! Наслаждение накрыло пеленой, заставляя содрогаться, и Пейсинь различил в трубке отчетливый громкий стон, прерывистый и почти мучительный. Похоже, они снова кончили вместе — даже будучи далеко друг от друга. Спустя, наверное, минуту, пока оба приходили в себя и восстанавливали дыхание, прозвучал хриплый смешок Фаньсина: — Уфф… Веришь, в первый раз занимаюсь таким по телефону. — Я тоже. — Пейсинь закрыл глаза. — Мне понравилось. Только хочется тебя поцеловать. — Мне тоже, — спустя небольшую паузу, обронил Фаньсин. — Завтра поцелую, не сомневайся. — Нам может прилететь за это. — Пейсиню не хотелось говорить это сейчас, но он не собирался рисковать стажировкой Фаньсина ради удовлетворения своих желаний. О себе он в этот момент даже не думал. Фаньсин снова рассмеялся, только невесело. — Хорошо, тогда не будем. Не бойся, я тебя не подставлю. — Я не о том. — Пейсинь набрал в грудь побольше воздуха и выдал: — Мы могли бы встречаться не только на работе. Мы же оба этого хотим, разве нет? Повисла пауза. Пейсинь почти ждал, что Фаньсин психанет и отключится, но тот, все же, заговорил: — Пейсинь… Давай сейчас не будем об этом? Я все равно ничего не смогу тебе сказать. Больно было чуть ли не до слез, хотя теперь Пейсинь не сомневался во взаимности. Просто… Почему он должен терпеть, когда быть рядом — все, чего ему хотелось? По одной причине — благополучие Фаньсина было важнее своего собственного. Поэтому он проглотил обиду и сказал: — Тогда я подожду, когда сможешь. — Тебе это надо? — тихо спросил Фаньсин, и Пейсинь ответил, ничуть не сомневаясь: — Да. В трубке послышался шумный выдох. — Вот сейчас я очень сильно хочу тебя поцеловать. — Голос Фаньсина чуть подрагивал. — Пейсинь… — А? — отозвался тот, от волнения сминая пальцами край одеяла. — Расскажи мне что-нибудь. Что угодно, про учебу, тренировки… Просто расскажи. Пейсинь понял, что тому нужно, и не мог отказать. Улыбнувшись в темноту комнаты, он прочистил горло и начал: — Когда я только поступил в универ, то все время спрашивал преподов, смогу ли стать хакером. И взламывать банки, например… Ну, а что — информационные системы в экономике, в тему же! Кто-то психовал, один даже угрожал на меня в полицию написать. А я просто был восторженным мальчишкой, даже не понимал, что несу… Он говорил и говорил, а Фаньсин смеялся его словам, мягко комментировал, но ни разу не прервал — слушал, словно самое важное в жизни. Когда время перевалило за час ночи, а язык стал слегка заплетаться от усталости, Фаньсин почти нежно проговорил: — Тебе пора спать, Ци Пейсинь. Завтра сложный день… — Не хочу с тобой расставаться, — пробурчал Пейсинь. — Я тоже не хочу. — В голосе Фаньсина слышалась улыбка. — Но ты устал, засыпаешь уже. Завтра увидимся, хорошо? — Ладно, — сдался Пейсинь. — А ты будешь спать? — Не знаю, — честно отозвался тот. — Но постараюсь. И… спасибо. За все. Пейсинь проглотил ком в горле. — Засыпай, — выдохнул он. — Твои глаза должны сиять. Фаньсин мягко рассмеялся. — Вот теперь точно не буду… Спокойной ночи, мой… Он не договорил, но Пейсиню стало очень горячо внутри, сладко и больно одновременно. — И тебе, мой, — прошептал он. Положив телефон на тумбочку рядом, он завернулся в одеяло, скинув испачканные штаны, и закрыл глаза. Толку-то — перед взором все равно был только Фаньсин. Но, может, хотя бы во сне они будут вместе.