***
Лаура собирала граблями скошенную траву, листву и ветки во дворе родительского дома. И невольно сравнивала уборку с наведением порядка в собственных путаных мыслях. Лаура не привыкла чувствовать себя выбитой из колеи, и состояние это ей совершенно не нравилось. Она яростно орудовала граблями, вымещая злость на невинном газоне. Лауре нравилось работать в саду, хотя удавалась ей это нечасто, учитывая её плотное рабочее расписание. Именно поэтому она предпочла купить таунхаус, где не надо было постоянно заниматься наведением порядка на улице. Но иногда её охватывало желание взяться за грабли и газонокосилку, посадить несколько растений, избавиться от мусора на лужайке, а заодно навести порядок в голове. Её родители с удовольствием предоставляли ей возможность похозяйничать у них на заднем дворике. К тому же отец не становился моложе. Лаура знала, что, снимая с его плеч дополнительные физические нагрузки, она хотя бы немного помогает родителям. Она рассказала родителям о сообщении Лизы. Лаура боялась, что не сумеет удержаться от слёз, но она справилась. Отец обнял её, и от этого она и правда чуть не расплакалась, а на лице матери она мельком разглядела одно единственное чувство – облегчение. Лукина принадлежала к тому типу женщин, которые не скрывали своих эмоций. Отец часто полушутя-полусерьезно говорил, что она твёрдая как камень и прозрачная как стекло, потому что по лицу её можно было прочесть все мысли. В тот момент облегчение было совершенно явным. И Лаура, наконец, поняла почему. Она могла поклясться, что мысленно слышит мамин голос: «Возможно, теперь ты сможешь наладить свою жизнь». Реакция близких вызвала у Лауры неоднозначную реакцию. Сначала девушка страшно разозлилась, но это состояние в последнее время стало её постоянным спутником и уже изрядно ей поднадоело. Злость сменилась чувством вины. Лаура осознала, что после расставания с Лизой не обращала особого внимания на душевное состояние родителей, и теперь она чувствовала себя немного глупо. Мама явно переживала, хоть и старалась не подавать виду. Она всегда волновалась даже о тех вещах, которые не касались её напрямую. Лаура вдруг поняла, что её затянувшаяся депрессия и неспособность вытащить себя из подавленного состояния, легли на плечи матери тяжким грузом. Мать чувствовала себя так, как будто бросили её саму. И от этого Лауре стало неловко. Теперь же появилось равнодушие, которое стало самым неожиданным, если не сказать странным открытием. Она примирилась и смогла существовать, – а она приложила немало усилий, чтобы пройти этот этап, – и поняла, что с другой стороны её состояние приравнивалось к поражению, она выбросила белый флаг, призывала сдаться. Отпустила и сбросила с себя всё. Жизнь, любовь, беспокойство. Лаура продолжала монотонно сгребать мусор, её плечи поникли, и она испустила вздох разочарования. Она была эмоционально истощена. Отлично. Какая разница. Мне уже всё равно. Я просто устала впадать из крайности в крайность. Вот уж не думала, что надежды на спокойную обычную жизнь, где всё не разлетается вдребезги, – чересчур завышенная планка. Очевидно, я хочу слишком многого. Мысли о Лизе ушли на второй план, уступая место Марии Третьяковой. «От одной боли к другой. Прекрасно». Ну почему она по-прежнему была такой милой? На этот вопрос у Лауры не находилось ответа, но он настойчиво всплывал снова и снова. Она то и дело мысленно возвращалась к прогулке в парке. Мария изо всех сил старалась вовлечь Лауру в диалог, хотя она достаточно ясно дала понять, что не хочет общения. Лаура улыбнулась: она точно знала, что, если бы они поменялись местами, сама она сразу же прекратила бы все попытки наладить контакт. Она бы просто молча шла и не стала тратить силы, если бы Мария не поддержала беседу. Но Мария проявила настойчивость и решительность, демонстрируя свою внутреннюю силу. Ей стоит поставить пятёрку хотя бы за старание. И всё-таки Лауре ужасно хотелось проникнуть в мысли Марии и дать ей прочувствовать, каково это, когда кто-то забирает твоего пса и ведёт себя с ним так, словно он его настоящий хозяин. Лаура кивнула собственным мыслям, заталкивая мусор в большой мешок. К ней приходило новое понимание решения проблемы: Мария Третьякова должна получить по заслугам и узнать во всех подробностях, что пришлось пережить Лауре. На следующее утро Лаура проснулась преисполненная непоколебимой решимости и праведного негодования. Она направилась в кофейню готовая принять бой. Она надела свой любимый брючный костюм, в котором выглядела устрашающей и сексуальной одновременно. Костюм говорил: «Я надеру тебе задницу и, будь уверена, мне нет равных». Когда Лаура надевала его, её оппоненты не понимали, что именно их сражает, но эффект всегда был безупречным. Лаура встала в конец очереди. Как всегда, выпрямившись, с гордой осанкой. По ту сторону прилавка Мария встречала посетителей дружелюбной и тёплой улыбкой. Тоже, как всегда. Когда очередь дошла до Лауры, уголки губ Марии лишь слегка дрогнули, со стороны могло показаться, что девушка всё так же спокойна и доброжелательна. Но беспокойство в глазах выдавало её с головой. – Привет, Лаура, – голос звучал неуверенно, словно девушка предчувствовала плохие новости. – Доброе утро, – поздоровалась Лаура, не отводя стального взгляда с лица врага. Но в этот миг все злые намерения Лауры растворились, рассеялись, как дымка, словно были сотканы из воздуха, а сама она осталась стоять напротив смущенной улыбчивой и чертовски привлекательной девушки без единой мысли, что сказать. И почувствовала себя полной идиоткой. Они смотрели друг другу в глаза, и пара секунд превратилась для них в вечность. Лауре казалось, что они пытаются прочитать мысли друг друга, чтобы понять, как вести себя дальше, откинуть последние сомнения. Они заговорили одновременно: – Ты…? – Можно я…? А потом вместе тихо засмеялись. Мужчина, стоявший за спиной Лауры, нетерпеливо фыркнул и отошёл к другой кассе, чтобы его обслужил другой продавец. Лаура отчетливо ощущала его раздражение, но ей было плевать, она сделала вид, что ничего не замечает. И подняла взгляд на Марию. И рефлекторно плотнее сжала губы, чтобы сдержать улыбку. А потом прочистила горло и ободряюще кивнула, приглашая Марию заговорить: – Ты первая. – Хорошо, – Мария кашлянула и сдула цветную чёлку с глаз. – Я хотела спросить, пойдёшь со мной и Бутузом… э, Чарли на прогулку? Лаура застыла, моргая от удивления, не уверенная, что правильно расслышала. – Эм… на прогулку? Мария быстро кивнула, и как человек, который не знает, куда деть руки, принялась готовить стандартный заказ Лауры – то, что она неизменно брала по утрам до отъезда в Испанию, – латте. – После работы? Скажем, в шесть? Пропали все заготовленные заранее слова, тело и мозг отключились, а сознание наблюдало за происходящим со стороны. Лаура поняла, что кивает в знак согласия и произносит: – Здорово. Встретимся у входа в кафе? – Договорились, – Мария поставила латте на стойку, а Лаура автоматически протянула ей деньги. – Увидимся вечером. – Отлично. Лаура подхватила латте и направилась к выходу. Как и всегда. На улице она оглянулась и в витрине увидела свое отражение. И к ужасу своему обнаружила, что на губах её играет глупая улыбка. – Боже мой! – с отвращением сказала она самой себе, направляясь к машине.***
«Я привыкла быть жёсткой. Сильной. Что за чертовщина со мной происходит?» Сидя за столом в своём кабинете, Лаура застывшим взглядом смотрела в окно. В голове снова и снова возникал утренний поход в кафе. Лаура пыталась понять, где же она допустила ошибку, дала слабину, почему инстинкт хищника, который никогда не подводил в бизнесе, сейчас не сработал? – Я что ведусь на симпатичное личико? – вслух спросила Лаура. – Это ты мне? – в дверях стояла Дарья Гром. – Опа… – Лаура обернулась и выпрямила спину. – Нет, я говорю сама с собой. – Что с вами происходит? – спросила Даша, плюхаясь на деревянный стул напротив Лауры. Она с любопытством разглядывала начальницу, бесцеремонно разложив локти на столе: – Вы в порядке? – Что ты имеешь в виду? Ничего не происходит, – Лауре нелегко было скрыть закипевшее в ней негодование: неужели её так легко может прочитать человек, с которым они даже не слишком хорошо знакомы? Даша фыркнула в знак того, что не поверила ни единому слову. – Вы всё утро словно в астрале. Лаура вынула ручку из подстаканника и принялась щёлкать кнопкой. – Ладно, допустим. – У вас что-то на уме. Клик. Клик. Клик. – Может быть. Клик. Клик. – Хотите об этом поговорить? – Не очень. – Иногда действительно лучше… – Клик. Клик. – … с кем-нибудь поговорить обо всём. Клик. Лаура так сильно стиснула челюсть, что почувствовала боль. – Давай, – клик, – поговори с тётушкой Дашей, – Клик. Клик. Клик. Лаура вырвала ручку из рук Даши: – Ладно. Я скучаю по своей собаке, – громче, чем следовало, выплеснула она. – Господи. Даша смотрела на нее, широко раскрыв глаза и непроизвольно моргая: – Чарли больше нет? Не может быть! Что случилось? – в её голосе звенело неподдельное беспокойство, и от этого раздражение Лауры стало отступать, и она вдруг пожалела, что не сказала Даша раньше. – Он сбежал, пока нас не было. Лаура прекрасно понимала, что чем меньше Даша знает, тем больше она будет задавать вопросов, пока не узнает всю историю. Лаура в очередной раз почувствовала себя безответственной и глупой. – Ладно. Вы звонили в службу по отлову бездомных животных? Развешивали объявления? Ездили по району, где он сбежал? – Даша загибала пальцы, перечисляя возможные варианты поисков. – Ха, Даша, какие хорошие идеи. И как я сама не додумалась. На лице Даша промелькнула тень боли и обиды, и Лаура смягчилась, ведь девушка просто пыталась помочь: – Да, мы сделали всё, что было в наших силах. Я знаю, где он. – Знаете? – Да. – Где же он? – С ним всё в порядке. Его подобрали с улицы и теперь у него новый хозяин. – То есть как? – Даша продолжала сыпать вопросами. – И вы не хотите его вернуть? Хотите, позвоню своему двоюродному брату? Он полицейский. А приятель моего брата работает в службе по контролю за бездомными животными. Я позвоню ему прямо сейчас. – она вскочила на ноги, готовая звонить, кинуться Лауре на помощь. Протянутая рука помощи, даже в такой ситуации, тронула Лауру до глубины души. – Нет-нет, – Лаура ответила мгновенно, и Даша остановилась. Перед глазами Лауры всплыла картинка, как представители власти оказывают давление на Марию, и это было невыносимо. – Правда. Всё в порядке. Я ценю твоё желание помочь, но у меня всё под контролем. Даша прищурилась и почесала затылок. – Ммм, – с сомнением протянула она. – Серьезно, Даша. Всё в порядке, – Лаура искренне улыбнулась. – Всё так и есть. Огромное спасибо за желание помочь. Всё хорошо. Скептическое выражение на лице Даши ясно говорило о том, что слова Лауры её не убедили до конца. – Ладно, ну раз так… Уже за порогом кабинета Даша несколько раз обернулась, словно надеясь снова застать Лауру в момент слабости, вывести её на чистую воду. А Лаура, откинувшись на спинку кресла, вновь вернулась к созерцанию. Ничто не могло по-настоящему увлечь её. В мыслях вертелись события последних дней. В голове возникла странная идея, и она оформлялась, обретала очертания. Она казалась совершенно невозможной, немыслимой, но удивительным образом приносила успокоение. Может, она сходит с ума?***
«И о чём только я думала, чёрт побери!» Этот вопрос не выходил у Марии из головы, как бегущая строка новостей внизу экрана, всё утро – с того момента, как Лаура зашла в кафе. В тот момент мозг взял перерыв, а рот воспользовался возможностью, чтобы посеять хаос в жизни девушки. После ухода Лауры она испортила семь заказов, клала в канноли соль вместо сахара, сожгла в духовке порцию булочек с корицей, а в какой-то момент, когда она в очередной раз замерла посреди пекарни с задумчивым взглядом, десяток яиц выскользнул у неё из рук и смачно шлёпнулся на пол. – Эй, ты! – миссис Элли указала на неё пальцем и смерила взглядом разбитые яйца. Она была одновременно раздражена и обеспокоена. – А ну иди сюда. – Она взяла девушку за затылок отнюдь не нежным жестом мозолистой руки, а вторую приложила ко лбу. – Ты что заболела? Тебе что нехорошо? Что с тобой такое творится? – Рука ощупала щёки, затем вернулась на лоб. – Простите, миссис Элли, – Мария смущенно потёрла глаза. – Просто выдался плохой день. – Да ничего. Всё в порядке. Ты всегда много работаешь. Сделай перерыв, поднимись наверх. Вздремни или займись своими делами. Отдохни. – Но я не болею, честное слово, – Мария была ненавистна мысль, что она расстраивает своих боссов. – Ну уж нет, давай дуй наверх. Хватит на сегодня сожженных булочек. Миссис Элли подкрепила свои слова шлепком салфетки по спине Марии, смягчая жгучий упрёк слов. – Иди. Словно восьмилетняя девочка, Мария подняла руки и растеряно опустила по бокам. Может быть, миссис Элли права? Хватит на сегодня убытков. По совету миссис Элли, Мария прилегла вздремнуть на часок. Она редко позволяла себе подобную роскошь. Но летнее солнце накалило комнату, а Бутуз растянулся на диване, наслаждаясь послеобеденным сном, и Мария не смогла сопротивляться. Она свернулась калачиком рядом с Бутузом и погрузилась в ленивую дрёму. Она проспала почти два часа. Обычно после дневного сна Мария чувствовала себя разбитой и уставшей, но сейчас к ней пришёл покой, и она была полна энергии. Раздался робкий стук в дверь, и на пороге появился Иван, двадцатилетний правнук миссис Элли, в руках он держал тарелку супа. – Бабуля просила передать вам, – он покраснел, говорил тихо и отводил взгляд глубоких тёмных глаз. Вика всегда дразнила мальчишку, что тот влюбился в Марию. И сейчас Мария впервые подумала, что, возможно, Вика права. – Как мило с её стороны, – девушка осторожно взяла тарелку из его протянутых рук, стараясь не расплескать бульон. – Она просила передать вам, чтобы вы съели всё-всё. Тогда вам станет лучше, – он всё так же избегал смотреть ей в глаза. Бутуз просунул голову между её ногой и дверью и посмотрел на Ваню. Увидев пса, мальчуган просиял: – Привет, парень. Как ты? – Заходи, Вань! Поиграешь с Бутузом, пока я ем. Он скривился. Ему страшно хотелось принять приглашение и остаться. Он присел на корточки, потрепал Бутуза по загривку, тот радостно завилял хвостом и лизнул ему руку. – Папа просил ему помочь. – Ясно, – с улыбкой сказала Мария, – если освободишься, поднимайся в любое время. – Ага, – он развернулся и стремглав бросился вниз по лестнице. – Спасибо за суп, Ваня! – На здоровье! – оглянулся он через плечо. Мария смотрела ему вслед, думая, как же она любит семью итальянцев и как ей повезло, что они стали частью её жизни. Особенно учитывая то, что для своих родных ей удаётся выкроить всего пару часов. Мистер и миссис относились к ней как к родной, и тарелка супа была лучшим тому доказательством. К шести вечера Марию стало терзать чувство вины, которое она упорно старалась не замечать. Обычно она пыталась убедить Элли остаться открытыми ещё на час, чтобы народ мог заходить к ним после работы и покупать свежий хлеб к ужину, но сегодня она была рада, что они закрылись в пять. Они с Бутузом уже были готовы отправиться на прогулку и ждать Лауру. Пекарня была закрыта, все разошлись по домам. Не осталось никого, кто мог бы вдруг поинтересоваться, почему Мария сказалась больной днём, но сейчас выглядела вполне здоровой и отправлялась гулять. Не то чтобы кто-нибудь мог заподозрить Марию во лжи, но девушку все равно мучили угрызения совести. Она надела черные нейлоновые шорты, видавшие лучшие дни, и розовую футболку с логотипом на груди. Завязывая теннисные туфли, она спросила Бутуза, готов ли он идти гулять, и тот нетерпеливо закрутился под ногами, веселя Марию. На улице было по-прежнему жарко и душно, столбик термометра поднялся до отметки тридцать два градуса, и улица была полна людьми, которые стремились урвать себе чуточку тепла короткого лета. Мария и Бутуз устроились на железной скамейке около входа в пекарню, и, наблюдая за плавным течением жизни, девушка всё пыталась понять, зачем она пригласила сегодня Лауру на прогулку. Ведь было ясно, что Лаура её ненавидит, а сама Мария, откровенно говоря, её побаивалась. «Боже, я принимаю наиглупейшие спонтанные решения…» – с досадой подумала Мария и покачала головой. Бутуз прекрасно знал, каков их ежедневный маршрут: знал, что сейчас они пойдут в парк. Его тело было напряжено до предела, энергия била ключом, он суетился около Марии, а мысленно он, похоже, уже разыскивал в траве резиновый мячик. Мария рассеянно гладила пса по голове. Её взгляд блуждал в толпе, выискивая третьего участника их сегодняшней прогулки. От ожидания её сердце учащённо и неровно билось в груди. Мария почему-то думала, что Лаура появится справа, и оказалась права. Но в тот момент, когда она, наконец, увидела Лауру, боковым зрением она зафиксировала, что с левой стороны к ним направляется Вика. – О, чёрт, – пробормотала Мария, проклиная неудачное время и место для встречи. Сейчас она окажется в одной коробке со змеем и мангустом. Собираясь с мыслями, Мария поднялась на ноги и помахала Лауре, которая сразу же улыбнулась и была явно рада встрече. «Любопытно, – подумала Мария, – Она совсем не выглядит несчастной». Сейчас Лаура подойдет ещё на несколько шагов и заметит Вику, которая движется ей навстречу. Да, вот тёплая приветственная улыбка сползает лица, как рисунок мелом на асфальте в непогоду. – Чёрт, – повторила Мария. – Привет, Маш, – произнесла Вика у неё за спиной. Мария обернулась. – И тебе привет. Что ты здесь делаешь? – Я звонила сегодня в пекарню, а миссис Элли сказала, что ты у себя наверху спишь. Я звонила, но ты не слышала, и я решила проведать тебя, посмотреть, может что-то нужно. Как и несколько секунд назад, по раздражённому лицу девушки – но теперь уже не Лауры, а Вики, Мария поняла, что у неё за спиной стоит Лаура. Сдерживая вздох разочарования, и всеми силами пытаясь сохранять спокойствие, Мария с улыбкой обернулась. – Привет. – Привет, – с опаской ответила Лаура. Мария официально представила девушек друг другу, хотя обе они прекрасно знали друг друга заочно. Лаура выдержала тяжёлый взгляд Вики, который, казалось, длился вечность, а затем, притворяясь, что хочет погладить собаку, присела рядом с Бутузом. Это был неплохой ход, чтобы скрыть сомнения и оттянуть момент принятия какого-нибудь решения в сложившейся ситуации. Мария повернулась к Вике и чересчур громко сказала: – Мы идём гулять в парк. Хочешь с нами? – в этих словах было столько наигранности, притворной приторной радости, что она сама содрогнулась от отвращения. – Да нет, спасибо. Пожалуй, я пас, – Вика не скрывала презрения. Она сверлила Марию тяжёлым взглядом. Недвусмысленное невербальное сообщение гласило: что ты творишь? – Ладно. Тогда мы пойдем, – она указала на Бутуза, – А то он уже начинает беспокоиться. Спасибо, что зашла меня проведать. – Ты уверена, что с тобой всё в порядке? – казалось, Вика не хотела их отпускать, и Мария почувствовала, как напряжение бешено нарастает. – Да, я уверена. Всё хорошо. – Тогда я позвоню тебе попозже? – Вика прищурилась, глаза её превратились в щелочки, как будто так она могла лучше разглядеть ситуацию. – Конечно. – Мария перевела взгляд на Лауру и проговорила: – Ну, идем? Лаура кивнула, снова встретившись со взглядом Вики, а затем последовала вслед за Марией по улице. Мария ещё квартал чувствовала, как взгляд Вики жжёт ей спину. Несколько долгих минут они с Лаурой шли в тишине, пока та не нарушила молчание. – Что ж, было забавно. – Прости, пожалуйста, – Мария чувствовала себя неловко, и это было видно, – Я понятия не имела, что она придёт. – Ты уверена, что она не твоя девушка? Мария засмеялась: – Конечно, уверена. – Бывшая? – Да нет же, нет. – Просто любит тебя как сестру? – Лаура в точности повторила фразу, которой Мария описала свои взаимоотношения с Викой. – Именно так. – Почему она зашла тебя проведать? Ты что заболела? Убирая прядь за ухо, Мария покачала головой. – Нет, днём было странное состояние, – Мария улыбнулась, вспомнив, какой неуклюжей и рассеянной была сегодня утром: – У меня всё валилось из рук. – А, один из таких дней. – Ну да. Миссис Элли решила, что я заболела и мне нужно поспать. Будто мне три года. Лаура улыбнулась. – Итальянская бабушка. Такая нужна всем без исключения. Они шли вдоль по улице втроем, как будто уже не первый год. Мария молча протянула Лауре поводок, та молча приняла его. Они продолжали свой путь по улице, останавливаясь несколько раз, чтобы впечатлительные пешеходы могли поумиляться голубым глазам пса и восхититься его прекрасными манерами. В парке они нашли немноголюдное место и принялись по очереди бросать ему мяч. – Как прошёл твой день? – спросила Мария, бросая мяч и чувствуя на себе взгляд Лауры. Её поразило то, как приятен был ей этот взгляд, внимание Лауры к её телу. – Нормально. Мария кивнула и попыталась прислушаться к самой себе, хотелось ли ей прикладывать усилия, чтобы разговорить эту женщину, и стоило ли оно того. Бутуз принес мячик Лауре. Та вынула у него изо рта этот чудесный слюнявый подарок и сделала гримасу. – ЕШКИН КОТ, – произнесла она сквозь зубы, держа мячик двумя пальцами и пытаясь вытереть о траву. Мария невольно улыбнулась и подумала: «Какая же она всё-таки милая». Лаура всегда казалась ей невероятно привлекательной, но у неё не было возможности рассмотреть её. И никогда прежде Мария не думала о ней как о ком-то «милом». Эти слова было слишком мягким. Лаура, бесспорно, была привлекательной. Она была умной, образованной, целеустремленной. И вызывающе сексуальной. Но только сейчас Мария осознала, что слово «милая» очень ей подходило. Лаура Лукина была прехорошенькой женщиной. Глядя на неё, Мария пыталась решить, в каком образе Лаура нравилась ей больше – в деловом костюме или, как сейчас, в повседневной одежде: в простых классических шортах цвета хаки и невероятно соблазнительной черной облегающей футболке. Темные волосы зачесаны в немного в бог, и от этого её синие глаза казались ещё ярче. Мария попыталась представить себе Лауру неопрятной, растрепанной – и не смогла. И неожиданно подумала, как, должно быть, весело было бы взъерошить ей волосы, навести беспорядок в одежде. Мария тряхнула головой, пытаясь прогнать эти яркие чувственные образы. Но, надо заметить, не особо в этом преуспела. – Похоже, ты не слишком разговорчива? – наконец, обратилась она к Лауре. И этот простой вопрос отчего-то стал неожиданностью для них обеих. Лаура на несколько секунд задумалась, подыскивая ответ. Наконец, она сказала с кривой улыбкой: – Ну, обстоятельства нашего общения несколько специфические, ты не находишь? – Обстоятельства? Какие обстоятельства? – переспросила Мария с соответствующим выражением на лице. – А, ты имеешь в виду, что твой пёс находится у меня, потому что я не уверена в том, что ты обращалась с ним хорошо, не говоря уже о том, что я люблю его от ушей до хвоста, а ты размышляешь над тем, стоит ли тебе заявиться на порог моего дома в сопровождении армии юристов и стражей порядка, чтобы его у меня отобрать? Эти обстоятельства? На несколько мгновений повисла неприятная тишина. Мария хотела посмотреть, сможет ли Лаура оценить её оптимизм, чувство юмора и желание сохранять легкость в общении даже в столь странной ситуации. Лаура пристально смотрела на неё и, видимо, заметила озорную усмешку в глазах Марии, потому что в ответ на эту реплику вдруг широко улыбнулась: – Ну да, именно эти. – Как думаешь, можем мы на какое-то время о них забыть? Или это глупая просьба? – Мария задала этот вопрос от всего сердца, не вполне понимая, как он будет воспринят. – Это глупая просьба, – ответила Лаура и моргнула, – Но, думаю, в данный момент мы вполне можем о них забыть. Мария почувствовала огромное облегчение: – Ну и здорово. – Но при одном условии. – И при каком же? – Я хочу задать тебе несколько вопросов. Мария подняла бровь и кивнула: – Ну, хорошо. И что же ты хочешь узнать? Лаура сделала задумчивое лицо, но у Марии было ощущение, что у неё в голове уже был заготовлен список и она просто притворялась. От этой мысли ей отчего-то стало теплее. – Сколько тебе лет? – Сразу берешь быка за рога? – рассмеялась Мария. – сорок шесть, – она порадовалась, увидев у Лауры на лице искреннее изумление. – Серьезно? Мария далеко не в первый раз сталкивалась с тем, что кто-то был крайне удивлен узнать, что ей больше двадцати пяти. – Да, сорок шесть. И, знаешь, да, в барах у меня всё еще спрашивают удостоверение личности. – Прекрасно понимаю почему. – Пытаюсь решить, стоит ли мне обижаться, – улыбнулась Мария. – Ну конечно нет. Я просто говорю, что ты выглядишь значительно моложе своих лет, вот и всё. – Ну ладно. На сей раз прощаю тебя. Бутуз улегся прямо между ними: грудь его бешено вздымалась, язык вываливался. – Что уже выдохся? – поддразнила его Мария. – Теряешь форму, парень. – Знаешь, я никогда не спускала его с поводка, – тихо сказала Лаура. Ей отчего-то стало почти неудобно за это. – Да ладно? Он же отлично без него обходится. – Наверное, я просто слишком беспокойная по своей природе. – Или слишком любишь всё держать под контролем, – легко сказала Мария, но на лице Лауры мелькнула боль, и Мария поняла, что попала в точку. – Может и так, – Лаура села рядом с Бутузом. Вслед за ней присела и Мария. И так они просидели довольно долго, на мягкой траве, подставляя лицо вечернему солнцу. – А можно мне тоже задать вопрос? – наконец, проговорила Мария. Ей не хотелось нарушать это приятное молчание, обнимавшее их ощущением покоя. Лаура кивнула, продолжая смотреть вдаль. – Откуда взялось имя Чарли? На губах Лауры заиграла мягкая улыбка. Когда она посмотрела на Марию, глаза её блестели: – Я решила, что это лучший способ стать владельцем шоколадной... – не успела Лаура договорить, как Мария ее перебила. – Фабрики? – Ну да. – Представляю даже, как она выглядит. Лаура почесала пса за ухом и сказала с любовью: – Да вот так. Пёс положил голову ей на коленку, было видно, что ему хорошо. Мария вдруг ощутила странную смесь чувств – ей очень нравилось смотреть, как Лаура и Чарли наслаждались компанией друг друга, и вместе с тем ей это было неприятно. Наконец, она мягко сказала: – Может, мне тоже стоит называть его так. Лаура подняла на неё глаза, пытаясь понять, что скрывалось за этими словами. – А как появилось имя Бутуз? – От его щечек, которые я так хотела вернуть, и как видишь вернула. – Оно мне нравится, – сказала Лаура. – Правда? – Ну да. Оно совсем другое. Мария кивнула. Ей отчего-то было приятно хоть в чем-то получить одобрение от Лауры. – Но Чарли тоже хорошее имя. Она несколько раз повторила его, обращаясь к собаке, и пёс стал водить ушами и повернул голову в её сторону. Было видно, что он слушает. – Ну ладно, тогда мой второй вопрос, – по интонации Лауры Мария поняла, что это будет что-то не совсем приятное. Но ей было всё равно. Ей нравилась Лаура, которая улыбается и где-то глубоко внутри она уже размышляла о том, как сделать так, чтобы они почаще встречались и разговаривали вот так – полушутя – полусерьезно. К изумлению Марии, Лаура наклонилась над Чарли, потянулась к ней и взяла ее за руку: – Что это такое? – Розовая Ниточка? Это для Вики, – сказала Мария. Видя, что Лаура смутилась, она пояснила: – Вика перенесла рак груди. Когда ей поставили диагноз, мне очень захотелось сделать хоть что-то, чтобы её поддержать, что-то очевидное, что видели бы все вокруг. У меня не так много денег, так что мои скудные пожертвования в фонд точно остались бы незамеченными. Разумеется, я стала носила розовую ленточку. И, думаю, Вика это тоже помогло. Каждый раз, когда она меня видит, она знает, что я всегда рядом, всегда с ней, что я всегда помогу, чем сумею. Понимаешь? – по глазам Лауры она ничего не могла прочесть, и вдруг спросила себя, не слишком ли много рассказала этой практически незнакомой женщине. – Это просто потрясающе. Этим стоит гордиться. Поверить не могу, что рак груди начался у неё так рано. На самом деле, Вика страшно повезло, что у неё есть ты. – Теперь ты, наверное, понимаешь, почему она так отчаянно меня защищает, – бровь Марии вопросительно поползла вверх. – Да, теперь понимаю. И приношу тебе свои извинения. – За что? – За нить. – Постой, дай-ка угадаю, – засмеялась Мария, – ты, наверное, думала, что я принадлежу к какой-нибудь группе? – Что-то вроде этого. – Боюсь, я просто старая консервная банка. – Ага, и в этом мы похожи, – с усмешкой сказала Лаура. На поле, недалеко от них появился парень с немецким ротвейлером. Бутуз резко поднял голову, уши встали торчком, всё его тело напряглось. В следующий момент он вскочил на лапы. Лаура поднялась вслед за ним и рефлекторно потянулась к ошейнику. – Нельзя, – дала команду Мария ровным и мягким голосом, – Стоять. От этих слов Бутуз сел, всё тело его расслабилось, и он продолжал следить за ротвейлером одними глазами, пока он не скрылась из виду. Потом он лег. Лаура с удивлением наблюдала за всем происходящим. Мария чувствовала её взволнованный взгляд. – Он очень хорошо ведет себя без поводка, – быстро сказала Мария, чувствуя, что нужно пояснить свои действия. – Но иногда он слишком увлекается. Ну там белки или другие собаки. Когда я зову его, он всегда возвращается, но иногда приходится чуточку понервничать. Поэтому мы разучили команду «стоять». Мария запустила пальцы в длинную шерсть Бутуза и стала почесывать его: – Хороший мальчик, – сказала она. – Ты просто молодец. – Хочу с тобой кое-что обсудить, – сказала Лаура неожиданно серьезно. «Ну вот, начинается, – подумала Мария, – сейчас она заберет его или пригрозит, что…» Мария стоило невероятных усилий не думать о плохом и не начать паниковать. Мысль о том, что она может потерять Бутуза была до такой степени мучительной, что на лице её проступила боль. Лаура, видимо, поняла это и потому положила теплую руку ей на плечо и проговорила: – Просто послушай меня, ладно? Мария нервно сглотнула и кивнула, не глядя на Лауру, тело её напряглось, словно ожидая физического удара. – Что скажешь на то, чтобы разделить его со мной? Мария подняла глаза и несколько раз быстро моргнула, пытаясь понять, не ослышалась ли она и, силясь осознать, что же именно ей предлагается. – Разделить его? – Ну как совместную собственность. Мария молча моргала. – Давай начистоту. Это моя собака. Мы обе это знаем, и если бы я хотела отобрать его у тебя, я бы могла это сделать, – мягкость голоса Лауры вовсе не делала эти слова для Марии менее пугающими. – Но… – Впервые за всё время Лаура запнулась, посмотрела на свои ладони, поддела носком ботинка кустик травы. – Но он счастлив с тобой. Это очевидно. Ты подобрала его, когда он так в этом нуждался и ты так хорошо о нем заботишься. Ты любишь его, он любит тебя. Это ясно всякому, кто видит вас вместе. И, несмотря на то, что официальным его хозяином являюсь я, мне не кажется, что полностью забрать его у тебя было бы верным решением. Я не хочу так травмировать его. И тебя. Мария просто не знала, что сказать. Её переполняли эмоции: радость, благодарность, удивление, смущение. – То есть совместное владение? – переспросила она на всякий случай. Лаура пожала плечами: – Ну, может быть, я могла бы поискать термин и получше. В любом случае, думаю, это будет верно. Для всех нас. Если я куда-нибудь уеду, ты присмотришь за ним. Если уедешь ты, за ним присмотрю я. Мы можем составить что-то вроде расписания, кто и когда его берет. – То есть он по-прежнему сможет иногда у меня оставаться? – Ну конечно. Мы можем решить, какие ночи на неделе он будет проводить у меня, а какие у тебя. Мария стала медленно кивать. Идея делить Бутуза, то есть Чарли, как она теперь будет его называть, казалась не такой уж плохой. А идея перестать, наконец, ждать того ужасного момента, когда Лаура решит забрать его обратно, звучала еще лучше. Видимо, она молчала дольше, чем ей казалось. Её вернул к реальности голос Лауры: – Ну так как? Что скажешь? Мария с удивлением отметила, что Лаура явно волновалась в ожидании ответа. – А что похоже, что я скажу нет? – Ну вот и хорошо, – Лаура просияла, лицо её озарилось широкой улыбкой, обнажившей идеальные ровные белые зубы. – Просто здорово. Давай будем постоянно на связи, чтобы у нас не возникало больших расхождений в еде. – Звучит очень разумно, – кивнула Марии. Лаура вдруг снова стала серьезной: – Послушай, Маша, я знаю, что ты беспокоишься. Учитывая, в каком состоянии ты его нашла… Понятно, что ты волнуешься, хорошо ли я с ним обращалась, – было видно, что Лауре непросто даются слова. И в тот момент, когда она наклонилась к Чарли почесать его за ухом, Мария вдруг ясно осознала, как сильно она ошибалась, допуская мысль о жестоком обращении с собакой в данном случае. Она поняла, что Лаура никогда его не обидит. – Но так ты сможешь присматривать за ним и убедиться, что я не обращаюсь с ним плохо, ведь так? Мария чувствовала себя просто ужасно оттого, что подозревала Лауру в жестоком обращении с животными, и была так потрясена поворотом событий, что не могла вымолвить ни слова. И потому она просто улыбнулась в знак согласия. Лаура протянула ей руку. – По рукам? Мария пожала протянутую руку, удивляясь теплу и вместе с тем сильному рукопожатию Лауры. – По рукам.