Подари мне свободу

Голова ужасно болит, во рту стоит неприятный привкус, тело обдаёт жаром. Сяо лежит на полу не в силах подняться. На нем нет одежды, волосы растрёпанны, губы искусаны в кровь. На лице — свежие ссадины, на запястьях — синяки. Подросток слабо стонет, изнывая от боли. Об его волосы что-то вытирают, затем звучит пренебрежительное фырканье, плевок, попадающий на исцарапанные лопатки. Звук застёгивания одежды, ругань, удар в живот, заставляющий его ещё больше свернуться калачиком, роняя очередной болезненный хрип. Дверь в комнату хлопнула, оповещая, что он наконец остался один. Волосы слиплись, всё тело покрыто потом и влагой чужих тел. Мерзко и больно. Подросток тихо плачет, подняться совсем нет сил. Минута. Две. Пять. Десять. В комнату входит отец. Он бросает брезгливый взгляд на своего ребёнка и недовольно цокает. — Сколько можно лежать? Ты ещё не всех обслужил. — Ч-что…? Н-но… — янтарные глаза сразу задрожали, а тело начало трястись. — Хахах… да шучу я. — рассмеялся, снисходительно смотря на сына. — Дай-ка мне посмотреть что там у тебя. — Н-не надо… — простонал подросток, но мужчина его проигнорировал. Он присел на корточки около лежащего на полу Сяо и изучающе осматривал избитое тело. Ссадины, синяки, царапины, следы от удушья и верёвки. От одного лишь вида этих отметин на теле сына в штанах становилось тесно. Мужчина провел ладонью по хрупкому телу, заставляя того вздрогнуть. Вторая рука уже опустилась на свой пах и массировала член через одежду. — П-папа… пожалуйста… не надо… — расплакался подросток, понимая, что сейчас его снова возьмут. Сил сопротивляться совсем нет. Друзья отца буквально выбили из подростка все чувства и эмоции. Нет ничего, кроме сильной боли и отчаяния. Из него всё ещё вытекала чужая сперма, этот вид раззадоривал отца, поэтому он несдержанно вошёл в подростка сразу на всю длину, заставляя того выгнуться и кричать. Он сильно сжимал чужие волосы, оттягивая голову назад и заставляя смотреть на своё отражение в зеркале. Больно, отвратительно, мерзко и унизительно. Сяо плачет, захлёбываясь собственными слезами, чем лишь подогревает азарт мужчины. Предчувствуя финал, тот вышел и притянул подростка за волосы к своему паху. Отвратительный вкус чужой спермы, которая какое-то время была внутри Сяо, заставил подростка сморщиться. Подступала тошнота. Отец вдалбливался в самое горло, не давая тому вдохнуть. Стоило ему на секунду отстраниться, подростка сразу вырвало на пол. Он ничего не ел, вышла лишь вода, сперма кого-то из друзей отца и желудочный сок. — Тц… — недовольно фыркнул мужчина, беря сына за волосы и утыкая лицом в рвоту. — Друзья для тебя старались, а ты? Неблагодарный! — он с силой отпустил подростку пощечину, обдавая жаром всё лицо. Мужчина смотрел на корчащегося от боли и унижения сына, довольно улыбаясь и водя ладонью по своему члену, ускоряя темп. Он взял Сяо за волосы и излился ему на лицо, чем вызвал очередной рвотный позыв. Бросив его лицом в пол, мужчина удалился. Страх поглощает. Всё тело болит. В голове стоит шум, перед глазами плывёт. Сяо не знает, сколько он пролежал вот так, боясь пошевелиться. Он провёл в душе почти два часа, стараясь вымыть волосы и промыть себя внутри. Ощущение грязи никуда не уходило. Он заставил себя вырвать ещё раз, в этот раз не было ничего, кроме желудочной кислоты. «Как же гадко… не хочу так больше. не хочу жить…» Подросток вышел из-под душа, стал, упираясь руками в раковину, и посмотрел на своё отражение в зеркале. «— Сяо, ты отвратителен.» — пронеслось в его голове. Этой ночью он всё для себя решил. Как бы сильно он не хотел жить, как бы не жаждал ощутить свободу, он устал. Смелости на порезы на руках не хватает. Он надевает чёрные спортивные штаны, чёрное худи, набрасывает капюшон и покидает дом. Стрелка часов уже перешагнула далеко за полночь. «Полвторого. — подумал, смотря на разбитый экран телефона. — Сегодня они делали это почти четыре часа… я больше не вынесу… не понимаю, за что… почему…  чем я это заслужил?» Он шёл вдоль тёмной аллеи, в такое время людей на улицах совсем нет. Он устал, и сегодня его путь, его последний путь, лежит по направлению к городской реке. «Хватит ли мне смелости прыгнуть?» — Н-нет… отпусти… — тихий, но звонкий голос привлёк внимание Сяо, и подросток повернул голову. — Ты же сам этого хотел! — отвечал более взрослый голос. — Не х-хотел… н-не так… мне больно. — продолжал стонать кто-то. «— Просто будешь вот так стоять? Или, может, просто пройдёшь мимо? С ним делают то же самое, что и с тобой, Сяо.» — очередной «диалог» с самим собой и подросток направляется на голоса. В тёмном переулке, в слабом жёлтом свете фонаря, Сяо замечает, как высокий блондин прижимает к стене подростка. Тот извивается и пытается выбраться из чужой хватки, но силы явно не равны. Алатус опускает взгляд, прокручивая в голове варианты дальнейшего развития событий. Блондин грубо лапает подростка под одеждой, заставляя того извиваться и ёрзать, сильнее вжимаясь в стену. — Эй ты. — отозвал его Сяо, уже мысленно ругая себя за то, что намеревается лезть в драку, будучи физически слабее. — Тц… — блондин недовольно цокнул и отошёл от прижатого к стене подростка. — Чего тебе? Присоединиться хочешь? — Он же сказал, что не хочет. Ты глухой или тупой? — агрессия брала своё, так что слов Сяо не подбирал. — Уж больно ты дерзкий. — блондин подошел к Сяо, взял того за ворот и притянул к себе. — Не хочешь занять его место? — Да пошёл ты! — Алатус грубо оттолкнул от себя парня, затем подставляя ему подножку и заставляя упасть. Оказавшись на земле, блондин сразу получит удар с ноги в живот. А следом за ним — ещё один. Он скрутился и захрипел. Агрессия брала своё, и Сяо продолжал наносить удары, пока тот подросток, за которого он заступился, не вмешался. — Хватит, ты ведь можешь убить его… сядешь потом по такой дурости, и вся жизнь — коту под хвост. — Тц… Сяо посмотрел на лежащего блондина, тот был более-менее в порядке, он кашлял и корчился от боли, но не было похоже, что с ним что-то серьёзное. Пересиливая себя, Алатус вызывал скорую помощь и поспешил скорее уйти. В его планы не входило общение с кем-либо. Пока решимость ещё при нём, нужно скорее добраться до реки. — Подожди, куда ты? — спасённый подросток мчался вслед за Сяо. Дойдя наконец до нужного места, Алатус молча подошел к середине пешеходного моста, посмотрел вниз на мутную и холодную воду городской реки. Глубоко выдохнув, он поднялся на фигурный заборчик на краю моста. После всего, что с ним произошло, равновесие было не на его стороне. Не успев ни о чем подумать, подросток пошатнулся. «Вот и всё? Это было так просто…» — пронеслось в голове. Столкновения с поверхностью воды не произошло. Подросток открыл глаза: он всё ещё стоит на этом ограждении, а со спины его кто-то держит. Сяо повернул голову — тот самый «спасённый». Он потянул на себя, и Алатус упал на спину, сверху на этого юношу. — Ай… — проскулил тот. — Больно… — Прости… не надо было меня останавливать… я только смелости набрался… наконец-то… а ты… ну вот… — он опустил взгляд на свои руки, которые уже во всю тряслись. — Инстинкт самосохранения включился… — Как тебя зовут? — заговорил подросток, продолжая лежать спиной на асфальте. — Алатус. Но лучше Сяо. — Понятно… А я — Эви. Приятно познакомиться, Сяо. — Угу… — Спасибо, что помог. — Угу… — Что у тебя с лицом, Сяо? — Родился с таким. — Хаха… я про ссадины… может, зайдёшь ко мне? Я тебя отблагодарю за помощь… — Если ты не заметил, я пытался суициднуться. Вряд ли мне нужна твоя благодарность. — Справедливо. Эви наконец поднялся с асфальта и протянул руку Сяо, тот недовольно фыркнул и встал следом. — Слушай, мы ведь чужие люди с тобой, да? — Эви немного наклонил голову и слабо улыбнулся. — Да. — Чужим людям ведь проще открываться? Возможно, мы с тобой больше никогда не увидимся. Не хотел бы поделиться с кем-то своей болью перед тем, как умереть? — Ну… — Будешь держать всё в себе — не сможешь найти покой на том свете. Если он существует, конечно. Я больше склоняюсь к тому, что его нет, а ты? — Как раз планировал это выяснить… — Так это был научный эксперимент? Извини, что помешал. Такой открытый, добрый, мягкий и милый юноша смог быстро пробраться сквозь лёд, укрывающий сердце «отвергнутого всеми» подростка. — Сяо, пойдём прогуляемся? — Что? — Знаешь, тут не самое лучшее место для суицида. Велики шансы выжить или остаться инвалидом. Ты не думал над прыжком с многоэтажки? Хотя, так можно случайно кого-то ранить. Если ты упадёшь на кого-то, то невинный человек тоже может умереть. Может, медицинский способ? Безболезненно и надежно. — Может… — Ну так, погуляем, Сяо? Небо сегодня такое звездное. — Что…? — подросток поднял взгляд, чёрные тучи окутывали небесное полотно. — Только не говори, что не замечаешь прекрасного из-за каких-то туч. Эви продолжал что-то рассказывать, прыгая с темы на тему. Он говорил обо всем на свете, но это совсем не утомляло. Своим немного странным взглядом на мир он вызывал неподдельный интерес. Сяо сам не заметил, как начал идти следом за новым другом. Тёмные улицы сменялись одна за одной, аллеи, желтые фонари. Алатус молча слушал нового знакомого, иногда что-то поддакивая. — Пришли. — Эви остановился около большого и красивого дома. — Здесь я живу. — А? Что…? — Не бойся, — он опустил руку на чужое запястье, и тело Сяо сразу пробрала дрожь, а к глазам невольно подступили слёзы, — я просто хочу отблагодарить тебя за доброту. Никаких вольностей. — Мм… — Алатус слабо кивнул, сам искренне не понимая, почему принимает приглашение от чужого человека. Комната Эви довольно светлая и уютная. В доме царит чистота и порядок. Сяо чувствовал себя неловко, находясь в гостях у чужого человека. — Присаживайся сюда. — он жестом указал на край постели. — Я сейчас вернусь. Алатус послушно присел, сам не понимая, почему так беспрекословно исполняет приказ (?). Внутри снова стало гадко. Эви такой светлый и милый юноша, что рядом с ним чувствуешь себя ещё более грязным и отвратительным. — Я вернулся. — подросток вошёл в комнату, держа в руках поднос с чаем и тортиком. Живот начало крутить, и только сейчас Сяо вспомнил, что последний раз он ел позавчера. — Недавно я выиграл очередной конкурс. — усмехнулся Эви. — В честь этого мои родители уехали на какую-то конференцию. Думаю, мама ищет, кому можно «продать» меня подороже. Так вот, по этому случаю наша горничная испекла торт. Он очень вкусный. Кстати, я — веган, так что можешь не переживать, если не ешь яйца или ещё что… тут ничего такого нет. — он протянул Сяо тарелку с тортом и чашку чая. — Чувствуй себя, как дома. — Лучше не надо «как дома»… — проговорил тот, благодарно принимая десерт. Он уже не помнит, когда последний раз ел что-то сладкое. Сяо сидел на кровати, подвинувшись ближе к подушке. Рядом стоит письменный стол, на нем — чай и сладости. Эви сидит за столом, попивая чай и колупая в тарелке торт. — Как тебе? — он перевёл взгляд на нового знакомого. — Это мой любимый. Иногда мне кажется, что наша горничная — это моя настоящая мама. — Вкусно… — прокомментировал Сяо, непроизвольно закусывая губу. Откуда-то взялись неприятное чувство вины за то, что он сидит на чужой постели, в чужой комнате, ест чужую еду. Неловкость и стыд накрывали с головой. — Сяо, что с тобой? — синие глаза уставились в янтарные, изучающе смотря на подступающие слёзы. — Я… так давно не ел с кем-то за одним столом… — сквозь дрожь в голосе проговорил подросток. — Что? Почему? А родители? — Отца я избегаю, а мама брезгует мной… обычно я ем, когда все спят или никого нет дома… как мышь… отвратительно. — Это ужасно… извини за вопрос, но… твой отец тебя бьёт? — Да… и… и… — Ты дрожишь… можешь не говорить, если не хочешь… я ведь не заставляю тебя… — Не заставляешь…? — какое-то странное чувство возникло внутри. Его ни к чему не принуждают, с ним сидят за одним столом, им не брезгуют, не оскорбляют, не унижают. — О, ты любишь музыку, Сяо? — Да… — Давай я сыграю тебе что-то? — Сыграешь? Для меня? — А что тут такого? — Эви отставил в сторону тарелку и сел за пианино. — Сейчас почти 4 утра. Отличное время, не находишь? Посвящаю эту мелодию тебе. Почему-то она ассоциируется у меня с тобой. — …. — Сяо лишь вопросительно смотрел в спину нового знакомого. Пианист открыл на телефоне ноты, поднял руки над инструментом, и комнату наполнила волнующая и немного тревожная мелодия. Каждая нота пробиралась под кожу и оставляла там маленькие язвы, которые сильно и больно жгли. Сердце ужасно сжималось. Эви продолжал играть, иногда закрывая глаза и поддаваясь в такт музыке. — «Реквием по мечте». — прокомментировал Эви, отстраняясь от инструмента. — Как тебе? — он повернул голову на Сяо и замер: по щекам второго стекали слёзы. Эви тихо встал из-за пианино, подошел к Сяо и присел рядом. — Я обидел тебя? — он немного наклонил голову и принялся накручивать хвостик от косички на палец. — Н-нет… Эта музыка прекрасна. Я… я просто… я не понимаю… — Что? Чего? — Почему ты такой добрый со мной? Почему не брезгуешь есть со мной рядом? Даже играешь для меня… — А почему нет? — Я же… отвратительный? — Ты очень красивый, Сяо. — Эви слабо улыбнулся, немного нервно сглотнул и отсел от друга, занимая место за письменным столом и опуская ладони на свою чашку. — Остыл уже. Не люблю холодный чай. Схожу сделаю ещё. Тебе сделать? — П-Пожалуйста. «Почему он такой добрый со мной? Он чего-то от меня хочет? Почему я чувствую себя виноватым за его доброту…?» Эви вернулся спустя минут 20. Приятный аромат чая наполнил комнату. Кроме еды, на подносе была маленькая красная сумочка с крестиком. — Эм, Сяо, — подросток поставил чай на стол, придвинул чашку Сяо, — у тебя кровоточит ссадина… я взял аптечку… можно… обработать? — Что? — Сяо смотрел на него глазами, полными недоумения. — Будет нехорошо, если ты что-то подхватишь. Так… можно? — М-можно…? Эви улыбнулся, намочил ватный диск перекисью и аккуратно провёл по свежей ссадине. Что-то тёплое и уютное растекалось внутри. Забота. Это слово Сяо не помнит и не знает, что оно значит. Ему неведома любовь и обходительность со стороны других людей. Действия Эви вызывают диссонанс и сильное недоумение. Сяо искренне не понимает, почему этот подросток так добр к нему. — Слушай, а где ты учишься? — Эви пытался разговорами отвлечь друга (?) от неприятных ощущений. — Я на домашнем обучении… по… по состоянию здоровья. — Болеешь чем-то? — Эви опустил ватный диск ниже, проводя по ссадине на бледной шее. — Нет. Просто родителям так удобно… чтоб учителя не били тревогу из-за ссадин. Хотя, даже органам опеки всё равно… что уж про учителей говорить. — Это твои родные родители? — К сожалению, да… от этого становится ещё более мерзко. Особенно от осознания действий отца… хотя мама просто закрывает глаза… — Он тебя насилует? — такой прямой вопрос поставил Сяо в ступор, к глазам сразу подступили слёзы. — Угу… и… его друзья… Эви рефлекторно сделал шаг назад, словно стараясь не вторгаться в чужое личное пространство. — Брезгуешь…? — тихо выдавил из себя Алатус. — Что? Нет, просто подумал, что стою слишком близко и… и это может на тебя давить. — Ты — хороший человек, Эви… — сквозь дрожь в голосе проговорил Сяо. — Можно обнять тебя…? — Угу… Сяо сидел на краю чужой постели, Эви подошел к нему и обнял, прижимая голову друга к своей груди. Сам того не ожидая, Алатус обнял хрупкого подростка в ответ. По щекам градом катились слёзы. Кажется, впервые в жизни Сяо плачет, утыкаясь лицом в чужую грудь, прижимаясь к другому человеку и не переживая, что его ударят или оттолкнут.