Подари мне свободу

— Лихт… это… правда ты…? — Венти всматривается в мокрые глаза парня над собой, не в силах пошевелиться, так и замерев, задерживая свою ладонь на чужой щеке. Он уже забыл, что лежит спиной на грязном полу посреди коридора в общежитии, ему всё равно, как это выглядит со стороны, совсем неважно, что из комнаты соседей доносился шум. В голове нет ничего, кроме тёмно-красного цвета, точно такого, которым окрашен голос Лихта. — В-Венти… — слабо и по-прежнему испуганно говорит парень. Его тело дрожит, он слаб и морально измотан, сильный стресс и испуг выбили его из нормального состояния, и он никак не может успокоиться. По щекам уже стекают слёзы, которые Барбатос бережно вытирает, но он продолжает стоять неподвижно, упираясь ладонями и коленями в пыльный пол, нависая над Венти, который так пристально рассматривает его глаза. — Я… верил… — голос дрожит, а на глазах проступает влага, — верил, что когда-то еще увижу тебя… Лихт. Поддаваясь эмоциям, Венти приподнимается и припадает к устам парня. В голове абсолютная пустота. Лихт, словно кукла, застыл с едва приоткрытыми губами, которые так бережно накрывает мягкий поцелуй. Барбатос тихо и жарко выдыхает, отстраняясь лишь на миллиметры, а затем снова уводит парня в поцелуй, в этот раз — более напористый, но по-прежнему аккуратный. Глаза Лихта невольно закрываются, дыхание выравнивается, сердце уже не отдаёт эхом в голове. Дрожь отступает, и Венти чувствует это, продолжая поглаживать чужую щеку, не разрывая поцелуй. Барбатос слышит, как открывается дверь комнаты, но отстраняться не хочется. Неважно, что подумает Кадзуха или Скар, неважно, что кто-то увидит их в таком положении, важно лишь то, что сейчас в целом мире для него нет никого. Янтарные глаза широко распахнулись, сердце вновь начало биться быстрее, иногда пропуская удары, отчего в груди неприятно давит. Сяо испуганно смотрит на одногруппника, который продолжает его целовать. Он пятится назад в попытке отстраниться, Венти тянется за ним, не желая прерывать этот момент. — Мх… — роняет Сяо в поцелуй, и Венти резко одёргивается назад. — Зеленый… — грустно говорит Барбатос, смотря всё в те же глаза, но слыша другую интонацию и тональность в голосе. — Ты… из-за этого спрашивал меня про Лихта, Сяо? — Что…? Почему мы на полу? И почему я над тобой…? На лице проступил румянец, Алатус резко вскочил и протянул Венти руку. Тот благодарно принял помощь и поднялся на ноги, сразу же встречаясь взглядом со Скарамуччей, который и был тем, чью дверь слышал Барбатос. — Это что сейчас было? — Зависит от того, как давно ты тут стоишь, — с усмешкой отвечает Венти. — Ну… допустим, как ты засосал Сяо я успел увидеть. — Так забавно… — Барбатос отошел к стене и опёрся об нее спиной. — Бывший парень моего покойного брата — это вторая личность моего когда-то любимого человека. Знаешь, Сяо, когда ты спросил меня про Лихта, то я прокрутил в голове сотни идей и мыслей, чтобы понять, с чего бы вдруг… но такого я и предположить не мог… — Венти, прости… у меня не было цели обмануть тебя или еще что-то такое… я только недавно увидел фото Лихта… и лишь тогда задумался, что, возможно, в психиатрической клинике, где я находился на принудительном лечении, меня лечили далеко не от истерии и прочего… я хотел сначала разобраться во всем, а потом поговорить с тобой… — Эта встреча дала мне многое понять… я не злюсь на тебя… но и разговаривать сейчас не хочу… — с чувством полного опустошения проговорил Венти. Нет сил на эмоции, нет желания что-либо ещё говорить. Есть лишь пустота, в которую он проваливается. — Понимаю. — Я пойду… спокойной ночи, — со слабой улыбкой выдал юноша и скрылся за дверью комнаты.

***

Последующие несколько дней Венти на парах не появлялся. В коридоре или на кухне Сяо тоже его не видел. Он пару раз приходил в комнату друга, но никто не открыл. В голову забралась мысль, что Венти куда-то съехал. Переживания из-за внезапного появления второй личности не дают покоя, но работу и учёбу никто не отменял. Морально Сяо уже истощён и измучен, сессия не за горами, на работе ни одной спокойной минуты, ещё и подготовка к соревнованиям. — Сяо! — отозвал его Аято после пар. — Занеси материалы в библиотеку, пожалуйста. Старосты нет, заместителя тоже. Буду благодарен, если поможешь. — А? Да, конечно… Юноша собирает раздаточный материал со столов, быстрым шагом направляется в библиотеку. С этим местом уже связаны весьма неоднозначные воспоминания. Он стоит около стойки, дожидаясь прихода библиотекаря. Женщина задерживается, Алатус присаживается за стол и опускает голову. Прошлую ночь он провёл на работе, усталость берет своё. Юноша закрывает глаза и погружается в сон. — Собираешься ночевать в библиотеке? — голос Альбедо заставил Сяо поднять голову. Брюнет слабо зевнул, закрывая рот рукой, лениво отстранился от стола и глубоко выдохнул. — Скрклуо вмарнеи? — пробормотал что-то непонятное, сразу же ловя на себе непонимающий взгляд голубых глаз. Яркая ссадина на правой щеке и спортивный стиль одежды давал понять, что перед ним не Альбедо, а Рубедо. — Десять уже… — ответил на вопрос блондин. — Пиздец, надо в общежитие вернуться. — Мы заперты тут, — спокойно проговорил Ру, кивая головой в сторону двери. — Я уже пробовал — заперто. — Блять… снова… — Снова? — Ночевал уже как-то тут… — А… я тоже, хехе. Правда, меня не запирали, наверное… или запирали… — задумался, прикладывая руку к лицу. — Я не знаю, я спал. — И часто ты тут спишь? — Ну… знаешь… я не особо умный во всех этих делах архитектурных… если б не моя привязанность к брату, то поступал бы в Национальный университет физкультуры и спорта. Здесь я делаю «хвосты», — он кивнул головой в сторону читального зала. — Вот, по Литературе делал… реферат какой-то… ни слова оттуда не запомнил, зато сделал. Камисато сказал писать от руки, чтоб я хоть что-то запоминал… так вот — 20 листов а4 рукописного текста с двух сторон. Что осталось в моей голове? Что нужно сменить ручку, потому что я — левша, а за столько страниц у меня не только ладонь синяя, но и вся рука по локоть блять. — Думаю, эта информация пригодится тебе в жизни больше, чем реферат по Литературе. — Пожалуй. Если б Альбедо за меня не рисовал, то ещё и с этим дрочился бы ночами… ну, неважно. Этот реферат был слишком интересным, так что я уснул. Уже не первый раз это со мной. — Альбедо будет переживать. — Не будет, я предупредил его… тем более… сейчас… Венти живёт с нами… пару дней… — Так вот где он… — Угу… Неловкая пауза. Рубедо присаживается за стол и опускает голову. — Поспать что ли…? — Хм… ты не знаешь, где тут секция а2? — Не обращал внимания на название. — Точно… название… он сказал, что нужно прийти в нужное время, но… может, он имел в виду не совсем это… — Что? Кто? О чем ты? — Раньше ведь секции могли располагаться иначе, да? То есть нынешняя «а2»… это ведь может быть совсем не та «а2», которую он имеет в виду. — А… э… — Пойдём, — воодушевившись и наконец выбросив из головы все возможные мысли, он машинально опустил руку на запястье Ру и увёл его вслед за собой. — Раньше названия секций писали на шкафах. Нужно найти шкаф, на котором закрашен номер «а2». — Понял, — блондин пошёл меж рядов, изучающе осматривая мебель. — А зачем мы это делаем? — Ищем что-то… — Ммм… понятно… — протянул Рубедо, задумываясь, что Сяо ведёт себя странно. «Шиз?» — Нашёл, — Сяо остановился около одного из шкафов. Сейчас он используется как подставка для цветов. Никаких книг, журналов, газет и статей. — И что мы ищем? — Ру подошел ближе, рассматривая цветы и фоторамки. — Хотел бы я знать… — Сяо опустился на корточки, открыл шкафчик — пусто, на полках — пусто. — Никаких книг и записей. Может, Аято не это имел в виду… — Мама… — еле слышно проговорил Рубедо, беря с полки фоторамку. — Это точно мама… Сяо подходит впритык к одногруппнику, светит фонариком на фотографию, чтобы лучше рассмотреть. — Это… Аято? — неуверенно проговаривает Алатус, рассматривая изображение. — И какой-то мужик ещё… — Чжун Ли. Бывший ректор, — пояснил Сяо, явно узнавая мужчину из видения. — А… э… почему эта фотография стоит тут? Ещё и спрятана за цветами… — Давай достанем из рамки? «Раз, два, три, четыре (?), пять (?)…» — надпись на обратной стороне фотографии. Сяо сдвигает брови, слабо морщась и пытаясь собраться с мыслями. — Что это значит? — Ру безотрывно смотрит на надпись, узнавая почерк мамы. — «Раз», «два» и «три» написаны без вопросительных знаков. И на фото три человека… какова вероятность, что это их номера какие-то? — Не знаю… а кто такие «четыре» и «пять»? — Зачем Аято намекал мне на это фото…? И на него ли намекал… Надо рассказать Альбедо… может, он сможет понять, как связано это фото и записи в дневнике, — проговорил, уже доставая телефон. — Эм… давай завтра, Сяо… — Ру неуверенно опускает руку на чужой гаджет. — Поздно уже… они… наверное… «спят»… — Ты в порядке? — заметив, как сильно побледнел Рубедо, Сяо стало немного не по себе. — В порядке… — блондин подошел к ближайшему столу и обессилено упал, опуская голову на руки. — Не похоже… — Сяо присел рядом. — Что-то случилось? — Насколько корректно о таком говорить…? Не знаю… — О чём? Знаешь, я в чужие дела обычно не лезу, так что настаивать не буду, но… — Можно я тебе кое-что скажу, но ты сразу же об этом забудешь? — Говори. — Я люблю Альбедо. Не могу находиться рядом с ним, не могу видеть Венти рядом с ним, не могу думать ни о чем, кроме него. Не могу сказать ему об этом, потому что инцест — это неправильно. Не могу больше держать это в себе, но и сказать мне некому… больно, что мы отдаляемся, но я не могу иначе… иначе будет только больнее… погружаюсь в свои переживания и утопаю в чувствах, которым не суждено получить отклик… фух… высказался… а теперь забудь. Спасибо. — У меня раздвоение личности. Венти любит мою вторую личность. После поцелуя, который произошёл между ним и мной… я не могу выбросить его из головы. У меня эротофобия, боязнь интимной близости… но этот поцелуй не вызывал привычного раздражения и тошноты… было страшно… но… приятно (?). Я запутался в себе, своих переживаниях и мыслях… фух… высказался… а теперь забудь. Спасибо.