Подари мне свободу

Венти сидит на кровати Альбедо, сложив ноги в позу лотоса. Блондин — рядом, склонив голову на чужое плечо. Эти несколько дней, что Барбатос живёт здесь, его разговоры только об одном: — Когда я узнал, что Лихт — это вторая личность Сяо, у меня внутри словно что-то сломалось… я так долго его искал… так хотел вновь встретиться и увидеть его… но… я не был готов к такому повороту событий… — Понимаю… к такому невозможно быть готовым. — Альбедо… мне очень жаль… я поцеловал его… я ведь в отношениях с тобой, да? Но… без задних мыслей, без тени сомнения… просто взял и поцеловал… Я виноват перед тобой. — Всё в порядке, Венти. — Нет, не в порядке… Я прокручиваю это в голове снова и снова… и… я начинаю понимать, что… я, кажется, готов идти за ним, Альбедо… — То есть…? — Альбедо поднял голову с плеча Венти и пристально посмотрел парню в глаза. — То есть… мне очень жаль… правда… я… я не понимаю, почему это происходит, но… чувствую себя ужасно виноватым перед тобой… и… знаю, что если вновь увижу Лихта, то… ситуация может повториться… я не хочу обманывать тебя… не хочу играть с чувствами… я… понимаю, что поступаю неправильно… я очень люблю тебя, но… мне кажется, что это не та любовь… я… люблю тебя, как друга… как брата… но… раз я вот так набросился на него… значит… мои чувства к тебе… они… ненастоящие, Альбедо… — Ты пытаешься предложить мне расстаться? — вопрос, который прошёлся ножом по сердцам обоих. — Да… — Я… не стану тебя удерживать. Может, мы и правда начали эти отношения, цепляясь за прошлое… за те чувства, что были когда-то… сами себя накрутили, словно ничего не прошло и ещё не поздно… только прошло… 5 лет прошло… мы оба изменились… я… рад, Венти… искренне рад, что между нами что-то было… я сохраню эти воспоминания и буду их беречь… спасибо тебе за это… и за то, что был честен со мной. — Мне очень жаль… правда… я… даже не знаю, как теперь в глаза тебе смотреть… — Надеюсь, это не станет теперь стеной между нами, Венти? Я благодарен тебе за всё, что было. Жаль, что я так и не напишу тебе картину, а ты не сыграешь мне «Моцарта», но… не думаю, что наши отношения были такими, после которых стоит обрывать общение. — А? Д-да… мне просто… нужно какое-то время побыть одному, и… надеюсь, ты меня поймёшь. — Конечно, я… не буду на тебя давить. Спасибо, что не стал затягивать и сказал всё прямо. Я это ценю. — П-прости меня… — Глупый, — усмехнулся Альбедо, опуская руку на голову Венти и немного взъерошивая волосы. — Я ни на что не обижаюсь, — взгляд голубых глаз направлен в бирюзовые, из которых вот-вот польются слёзы. — У меня к тебе предложение, Вен-Вен. — К-какое? — сквозь дрожь в голосе спрашивает, пытаясь подавить подступающие слёзы. — Пошли есть. — Есть? — В любой непонятной ситуации иди есть. Или спать. — И это говорит мне тот, кто плохо спит и мало ест? — В моей жизни просто мало «непонятных ситуаций», — усмехнулся блондин, вставая с кровати и протягивая Венти руку. — Пойдём? Знаю, что есть ты у меня не будешь… но… можем выпить кофе. А можно даже кофе с коньяком. Или ликёром. Почему нет? — Алкашить будем? — на лице наконец скользнула слабая улыбка. — Ну почему сразу «алкашить»? Так… культурно выпивать, — спокойная интонация и привычный мягкий взгляд. Венти облегченно выдыхает. Кажется, Альбедо и правда не обижается, более того, он довольно просто принял факт расставания. Либо делает вид. — Пойдём, — ладонь Венти опускается на протянутую руку. Есть некая неловкость и ощущение вины, но юноша быстро избавляется от подобных мыслей. После этого разговора атмосфера на кухне уже совсем не такая, как он привык. Хоть Альбедо и ведёт себя, как обычно, словно ничего не произошло, внутри есть что-то неприятное и тоскливое. — Пей кофе, Вен-Вен, — блондин придвинул старосте чашку. — С ликёром. — Хех… Знаешь… за всеми этими переживаниями я уже забыл, что ты ездил в Монд… зачем и почему мы вообще лезем туда, куда не просят… этот НП, эти видео, потом Лихт… оно свалилось на меня, как снег на голову… а я могу только сидеть и хлопать глазами, наблюдая, как моя жизнь трещит по швам, — он отпил кофе и выдохнул. — Ох, понимаю… — Бедо, ты никогда не задумывался о том, что хотел бы прожить свою жизнь иначе? — В каком смысле? — Начать всё с самого начала… избежать совершенных ошибок… больше времени проводить с теми, кого с нами сейчас уже нет…? — Думаю, хотел бы. — Суицид? — Что за тухлые разговоры пошли? — он слабо пнул Венти локтем в бок. — Какой суицид? Если совершишь суицид, я тебя сам убью. — Хех, звучит логично. Но я не планирую, я просто подумал… а суицид — это начало новой жизни или нет? — Нет. Суицид — это конец. Конец всего. За смертью нет ничего, Венти. — Эх-эх… алкоголь тянет меня на философские темы. Конечно, загонять про миры, как это делал Эви, я не умею, но вот про смерть… почему бы и да? — Глупый-глупый, — Альбедо вновь опустил ладонь на голову Барбатоса и слабо взъерошил его волосы. — Говорят, что смерть забирает лучших. Мы с тобой уверенно деградируем, так что нам она не грозит. Давай лучше думать о чём-то более приближенном…? — Универ? — Ничего у тебя перескакивание с темы на тему, конечно. — Я вообще хотел бы связать свою жизнь с музыкой. Почему меня вдруг занесло на архитектурный…? — Ну… если верить нашим школьным учителям, то мы с тобой просто как углы больше девяноста градусов — тупые… — Пхах, для неё все были тупые. Ненавижу геометрию. Может, дело было не в нас, а в ней? — Однозначно. Помнишь, как она пиздила нас линейкой по пальцам? Насилие над детьми. — А ещё от неё всегда воняло кошачьей ссаниной. — Поэтому ты садился на первую парту и весь урок чихал на неё, ха-ха, помню, — искренний смех и такая тёплая улыбка наконец развеяли неловкость и давящую атмосферу. — Ахаха, да, а ещё она мелом кидалась, помнишь? — поддерживал смех Венти. — Блять, да, чуть глаз мне не выбила, ахаха… помню, Дурин разбираться приходил, она потом в мою сторону даже не смотрела. — Истеричка, как таких к детям допускают-то? Хлопок двери в квартиру уведомил о том, что Рубедо пришёл домой. Видя, что свет на кухне горит, он крикнул: — Бедо, я вернулся! Я не один! — Да, хорошо, — бросил ему в ответ Альбедо, — мы в кухне! Ру прошёл в помещение, проводя за собой Сяо. Глаза Венти округлились, он нервно сглотнул и слабо вздрогнул. — Привет, — неуверенно поздоровался с парнями Сяо. — Мы нашли секцию «а2», и теперь нам нужен твой мозг, Альбедо. — Забавно, что мы как раз обсуждали с Венти то, что мы — тупые, — блондин жестом пригласил Сяо присесть. — Рассказывайте. «Зелёный…» — Венти не особо улавливает информацию, которую выдаёт Сяо. Он лишь слушает его голос, мысленно рассматривая его цвет. — Я понял… — вздохнул Альбедо, выслушав историю Сяо. — Итак, имеем записи в дневнике мамы, где она упоминает некоторых «проводников», фото с тремя людьми и нумерацией, а также некое подобие аномалий, которые записывают и показывают чужие воспоминания при соприкосновении с ними. Ничего не забыл? — И ректора, который мелькает во всех этих воспоминаниях… — дополнил Сяо. — Хорошо бы поговорить с ним… но будем довольствоваться тем, что есть, — вздохнул Альбедо. — Итак, имеем некоторых «проводников», одним из которых, как я понимаю, была моя мама. Осмелюсь предположить, что Чжун Ли, которого мы видели в чужих воспоминаниях, тоже является проводником. И… не будем забывать газету, которой лет больше, чем нам всем вместе взятым, но на фото в ней тоже есть Чжун Ли. Если это не фотошоп, значит ректор далеко не простой смертный. — Может, проводники бессмертные? — неуверенно предположил Сяо. — Мама умерла, когда нам с братом было по 10 лет, — вступил в разговор Ру. — Нашу маму убили… — поправил брата Альбедо. — Может, если нет внешнего вмешательства, то проводники бессмертны? Кстати… хорошо бы понять, что именно значит «проводник»… В дневнике написано что-то о мирах, но информация слишком хаотична, чтобы собрать её воедино… Проводники между мирами? Зачем? Какова их цель? Никаких данных кроме того, что они обязаны сохранять анонимность. — Ведение дневника не является нарушением анонимности? — задумался Сяо. — Что будет, если проводник раскроет себя? — Тебя ведь Аято толкнул на поиски, да? Он, очевидно, хочет что-то сказать, но не может говорить открытым текстом. — И что же нам делать? — Венти слабо закусил губу и опустил взгляд в стол. — И что будет, когда таймер дойдёт до нуля, Альбедо…? — Таймер? — переспросил Ру, наклоняя голову. — О чем он говорит, Бедо…? — Ох… меня тоже мучают кошмары, как и тебя… и я часто вижу обратный отсчёт. Если предположить, что за вход в аномалию нужно платить… предполагаю, когда таймер обнулится, то придёт время вносить плату. — И… чем нужно платить, Альбедо…? — Ру… я не знаю… — У меня вопрос, — прервал общение близнецов Венти. — Если предположить, что все трое на этом фото — проводники, значит… 4 и 5 — это будущие проводники? Или проводники, с которыми не были знакомы эти трое? — Меня больше интересует, почему Аято жив, — Альбедо сдвинул брови, задумываясь о происходящем. — Чжун — бессмертный, мама — мертва, Аято — жив. Если они все — одинаковые проводники, то почему всё по-разному? — Может, у них разная работа…? — предположил Сяо. — У каждого своя задача. — Но мама ведь мертва. Кто же выполняет её работу тогда? — Голова закипает от всего этого… — простонал Венти, вставая из-за стола. — Я, наверное, пойду домой… бессонная ночь и это опустошение душевное… хочу поспать и… в общем… я пойду. — Я с тобой, — Сяо встал следом за ним. — Если ты не против. Разговор договорились продолжить в другой раз. Все четверо за ночь не сомкнули глаз. Усталость берет своё. Сяо и Венти уходят, оставляя близнецов наедине. — Ру, пойдём спать? Сегодня всё равно только пятая и шестая пары… успеем. — Пойдём… Пойдя в комнату, взгляд Рубедо невольно падает на заправленные кровати. Покрывало на постели Альбедо слегка скомкано, но выглядит вполне опрятно. Из ниоткуда в душе Ру появляется лёгкое облегчение. Ничего не было. Альбедо жестом пригласил брата присесть на свою кровать, что тот сразу же сделал. — Можно я полежу на тебе, Ру? — Что? — весьма странный вопрос со стороны брата заставил немного смутиться. Не дожидаясь ответа, Альбедо лег на кровать, опуская голову на бёдра брата и утыкаясь носом в его живот: — Я… мы… я… — дрожащим голосом и еле сдерживая слёзы, говорит Альбедо. — Венти… расстались… мы… Сердце Рубедо пропустило удар. Он положил ладонь на голову близнеца, слабо поглаживая светлые пряди. — Между вами что-то случилось…? — Нет… просто… расстались… он… понял, что… это была ошибка… я… запутался… он, кажется, любит другого… а я… я не знаю… — Мой бедный брат… — Рубедо немного наклонился вперёд, нежно поцеловал плачущего брата в голову и отстранился. — Не знаю, что обычно говорят в таких случаях, но… я с тобой… и всегда буду с тобой. — Д-да… спасибо… этого… достаточно… думаю, мне просто нужно выпустить эмоции и выплакаться. Могу я… сделать это сейчас…? — Конечно, — он слабо улыбнулся, продолжая поглаживать Альбедо по волосам. Близнец обнимает Рубедо за пояс, сильнее прижимаясь и зарываясь лицом в одежду. Сдерживать всхлипы всё сложнее, слёзы никак не хотят останавливаться, больно, нужно отпустить это и идти дальше, но в груди что-то давит.

***

Дорога до общежития вновь лежит через парк. Венти идёт немного впереди. Он кусает себя за губы, нервно перебирает пальцами и изо всех сил старается сдержать подступающие слёзы. Осознание полностью пришло лишь тогда, когда он покинул квартиру Альбедо. Между ними всё кончено. Первая любовь, его школьная любовь, которую он так лелеял и вынашивал в сердце, закончилась. — Это всё было ошибкой… — пробормотал Венти, не заметив, что сейчас говорит вслух. — О чем ты? — Я… любил его очень сильно… но прошло пять лет… — Венти остановился посреди дорожки. — Он прав… мы изменились… неловкие касания… подростковое смущение… эта странная аура… это всё должно было оставаться в прошлом… — Ты расстался с Альбедо? — догадался Сяо. — Да. Мы расстались… и… я уверен, что это правильное решение… мы гнались за прошлым, которого не вернуть… лелеяли те чувства и «тех» нас… тех, кем мы были когда-то… но не тех, кто мы есть сейчас… мы влюблены в прошлое… так… быть не должно… — …. — Сяо стоит за спиной Венти, смотря на его вздрагивающие плечи, не в силах прикоснуться к нему и не зная, что говорить. — Я… был так рад, что снова встретил Лихта… но… сейчас я понимаю… что эта встреча разбила мои отношения с Альбедо… я так просто бросился в чужие руки… так легко припал к его губам… я предал Альбедо… я… не достоин его. — Ты поступил импульсивно и поддался эмоциям… такое может случиться с каждым, а учитывая ситуацию… — И с тобой? — перебил его Венти, резко разворачиваясь к нему лицом, представая перед Сяо таким растрепанным, беспомощным и заплаканным. — Ты тоже можешь поддаться эмоциям и броситься целовать кого-то? Вот так просто…? Бирюзовые глаза широко распахнулись, мокрые щеки сразу обдало жаром, а приоткрытые обветренные губы накрыл мягкий поцелуй. Едва ощутимый и осторожный, он так бережно окутал душу Венти чем-то тёплым и приятным, словно плюшевое одеяло в холодный зимний вечер. Барбатос стоит неподвижно, сердце бешено колотится, он шокирован и ошеломлён. Сяо отстраняется и выдыхает. Страшно, тревожно, в груди что-то давит. — Думаю… да… — Алатус еле слышно отвечает на вопрос, который Венти уже забыл.