🪐🪐🪐
Странно, но к третьему пробуждению в чужой комнате Тэхён уже не воспринимал её как чужую. В этот раз он проснулся довольно рано, за окном всё ещё было темно, да и в доме стояла абсолютная тишина. На соседней подушке тихо сопел Чонгук, повернувшись к нему лицом; черты его были расслаблены, чуть припухшие губы слегка распахнуты, ресницы изредка подрагивали — ему снился какой-то сон. Часы показывали начало седьмого, скоро должен был сработать будильник Чона, но пока тот спал, Тэхён пристально изучал его, плавно скользя по лицу взглядом. Позже, не удержавшись, перевернулся на живот, подмяв под себя подушку, и кончиками пальцев прошёлся по чужому лбу и носу, невесомо огладил щёки, трепетно обвёл подушечками контур губ, которые вчера так нежно его целовали. На Чонгуке не было футболки, так что на изучении одного только лица Тэхён не остановился — плавно переместился пальцами на шею, прикоснулся к плечу, спустился к груди, где сердце спокойно отбивало свой ритм. Взгляд плыл вслед за ладонью, обводил те же контуры по второму разу и никак не мог остановиться. Чонгука хотелось касаться. В отличие от того сам Тэ по-прежнему был в футболке и пижамных штанах, но чужой обнажённый торс его не смущал ни капли, наоборот Тэхён восхищался им, даже осторожно придвинулся ближе, греясь чоновым теплом. Они вчера недолго пробыли на кухне после такого внезапного, но желанного обоими поцелуя и того, что последовало за ним. Ели мороженое, бессовестно воруя друг у друга порции, смеялись как дети, уже не боясь открываться один перед другим, не избегали никаких тем и подробностей своих жизней. После поднялись наверх, но не смогли разойтись по своим комнатам: Чонгук не хотел отпускать, Тэхён — уходить, как результат — Тэ которую ночь проводит в его объятиях, но впервые без возражений и по собственному желанию. — Я чувствую твой взгляд, — сонно бухтит Чонгук, утыкается лицом в подушку, о которую трётся носом. Тэхён руку от его тела спешно убирает, но чонгуковы пальцы мягко обхватывают его запястье, возвращая ладонь туда, где она так приятно касалась кожи, залечивая — прямо поверх шрамов на животе. Тэхён и не заметил, как добрался до них, позволив пальцам бездумно путешествовать по телу парня, наслаждаясь мягкостью бархатной кожи. Казалось, Чонгук больше не запрещал ему ничего: ни прикосновений к постыдному клейму, ни вопросов о прошлом, хотя о его матери они так и не поговорили. Тэхён знал, чувствовал, что к этому разговору они ещё не готовы оба, но у них достаточно времени, чтобы подобраться к этому не спеша. — И тебе доброе утро, — мило морщит нос Тэ, в который его тут же легко целуют, и, не желая отпускать от себя, притягивают ближе, к себе под бок. — Мы снова в одной постели. Забывает о мыслях, что всё развивается слишком стремительно, что ещё несколько дней назад считал Чонгука самоуверенным мажором и был готов к разочарованию в отношении его. А сегодня — только посмотрите! — просыпается рядом с ним и податливо льнёт ближе, зарываясь лицом в тёплую шею и млея от того, как приятно ощущаются сильные руки, обнимающие его. — На этот раз ты хотя бы не рычишь на меня для разнообразия, — щекой чувствует, как вибрирует грудь Чонгука от тихого смеха. — Какие планы на выходные? — Хочу встретиться с Хосоком, — опустив голову вниз, Тэ наблюдает за тем, как под кончиками пальцев мелькают шрамы; те гладкие, гораздо глаже остальных участков кожи, и ощущаются под ладонью как что-то инородное — то, чего там быть не должно. — Мы нормально не общались с прошлой сессии, а в эту я почти всё своё время провожу с тобой или твоей семьёй. Я не говорю, что это плохо, но я перестал уделять лучшему другу то количество внимания, которого он заслуживает. — Мы можем совместить, — предлагает Чон. — Я позову своих друзей, а ты — Хосока. Так ты уделишь другу время, а мне не придётся с тобой расставаться. Тэхён неверяще покачал головой и рассмеялся, обнимая парня за талию и закидывая ногу на его бёдра; не удивлён, что Чонгук оказался таким жадным до его внимания, да и понимал его прекрасно: они только-только начали друг друга узнавать, им обоим нравилось то, что между ними происходит, и чаще бывать вместе — вполне нормальное желание. Но Хосок был рядом с Тэхёном и в горе, и в радости, как говорится, весь предыдущий год, приезжал к нему по первому зову, а потому Тэ не мог даже ради своих отношений задвинуть друга на второй план. Какой из него самого тогда друг? Но идея Чонгука была хороша тем, что способна убить двух зайцев одновременно — даже трёх, если уж на то пошло. Хосок к сыну мэра не особенно радушен, его недоверие сквозит в голосе всякий раз, как заходит разговор о Чонгуке, ведь уверен, что слухи всегда имеют под собой какой-то фундамент и не рождаются на пустом месте. Их встреча может помочь Хоби понять, что тот на самом деле неплохой парень, а Тэхёну не разобьют сердце, как считает друг. Хотя проблема их общения после возвращения Тэхёна домой всё ещё остаётся открытой, и Тэхёна это пугает. Расстояние убивает любые отношения. Всему в этом мире нужны батарейки, и чувства без постоянной подпитки постепенно потускнеют — не забудутся, но начнут казаться не такими уж важными. Тэхён мог бы перебраться в Сеул на постоянное место жительства и здесь же найти себе работу, что позволит ему видеться с Чонгуком каждый день, и это стало бы прекрасным решением проблемы. Вопрос в том, нужно ли это самому Чонгуку. Несмотря на то, что у Тэхёна пары начинаются гораздо позже, он всё равно встаёт вместе с Чонгуком, приводит себя в порядок в ванной и спускается на кухню. Здесь уже вовсю кипит работа, готовится завтрак, Тэ не хочет мешаться под ногами, но уйти обратно к себе ему не дают настырные руки, что крепко обнимают за талию со спины, не боясь чужих взглядов. Он смеётся, когда Чонгук утягивает его в пустую гостиную, игриво кусая за ухо, чтобы понежиться друг с другом, прежде чем учёба заберёт их обоих; ворчит для вида, позволяя усадить себя на колени, и поворачивается боком, чтобы ответно обнять за шею. Это утро получилось невероятно ленивым, но щедрым на взаимные ласки, обоих с головой накрыл приступ нежности, которую хотелось подарить другому, и Тэхёну было совершенно не стыдно за то, что он так легко поддался. С Чонгуком спокойно и комфортно, его хотелось касаться постоянно — даже не подозревал, что у него по человеку может быть такой тактильный голод. Мягко гладит чужую щёку, когда Чонгук едва касается его губ своими, скорее дразнит, чем действительно целует, но Тэхёну нравится это трепетное отношение. Его словно боятся разбить, дотрагиваясь осторожно и бережно, это зарождает приятные мурашки по всему телу и благодарность в бьющемся в чужие руки сердце. А после они просто сидят, прислонившись лбами, дышат друг другом — Тэхён и не знал, что так бывает… — улыбаются без причины и просто наслаждаются временем, проведённым наедине. В столовую тоже приходят вместе, не замечая понимающих взглядов и счастливых улыбок, поглощённые мыслями друг о друге.🪐🪐🪐
— В дом мэра? — громче нужного удивляется Хосок, когда Тэхён делится с ним предложением Чонгука на скучной паре по организации производства; преподаватель неодобрительно смотрит в их сторону, но отворачивается, когда Чон пищит задушенное «Простите». Продолжает удивляться уже тише: — Ты предлагаешь мне приехать в дом самого мэра на выходных?! — Во-первых, предлагаю не я, а Чонгук, — шепнул Тэ, косясь на препода, чтобы снова не нарваться. — Во-вторых, самого Чон Сынхо ты вряд ли увидишь, так что расслабься. — Но зачем? Я не говорю, что против этой идеи, но почему именно у него дома? — Потому что ты мой лучший друг, и я хочу уделять тебе должное время. Но и Чонгуку я хочу его уделять. — Он смотрит на друга, оценивая эмоции на лице, и ловит удручённый хмык. — Послушай, понимаю, как это выглядит со стороны: словно я тебя вычеркнул из жизни или на второй план задвинул. Но ты ведь понимаешь, что это не так, верно? Хосок плюёт на преподавателя, поворачиваясь корпусом к Тэхёну, и смотрит неожиданно серьёзно — таких взглядов у него он ещё не видел. — Не накручивай себя, Тэхён. Я понимаю, что ты впервые влюбился — ну, или близок к этому состоянию, — и тебе хочется больше времени проводить с Чонгуком, как и ему с тобой, очевидно, иначе он не позвал бы в свой дом незнакомого человека. К тому же, я слишком хорошо тебя знаю, чтобы думать о тебе так плохо, поэтому не накручивай себя. — Так ты согласен? — Конечно, — кивает уже с улыбкой. — Я должен как минимум убедиться, что ты попал в надёжные руки, и как максимум пригрозить набить ему морду, если нет. Тэхён весело хихикает, сверкая своей квадратной улыбкой — наверное, именно она привлекла внимание преподавателя, который выпер их из аудитории в коридор, чтоб не мешали. Там Тэхён хохочет уже громче, потому что его впервые выгнали за смех на паре; это немного напрягает его из-за комплекса отличника, но он себя давно зарекомендовал как ответственный и беспроблемный студент, поэтому не позволил себе долго зацикливаться на этом. Хосок потянул его в столовую, которая в это время оказалась практически пуста, если не считать двух девушек, переговаривающихся за дальним столом у окна, и двух парней, сидящих почти в самом центре. Они оба почему-то привлекают к себе внимание Тэхёна, который бегло разглядывает субтильного блондина с хитрым лисьим прищуром и широкоплечего здоровяка-брюнета, у которого глаза превращаются в две щёлочки, когда он улыбается, а щёки внезапно украшают ямочки, что делает парня внезапно милым и, несмотря на внушительную комплекцию, совсем не страшным. Насколько обманчивым может быть внешний вид. Тэхён отворачивается, уже не видя ответные заинтересованные взгляды на себе, и топает вслед за Хоби к их любимому месту у окна подальше ото всех. Из богатого изобилия блюд они выбирают себе парочку салатов, свиные рёбрышки в сладко-остром соусе и зелёный чай без сахара, потому что аппетит уже зверский, а завтрак был слишком давно. Хосок болтает без умолку, рассказывая о том, как на прошлых выходных перепутал адреса и случайно завалился в гей-клуб вместо обычного, где к нему пыталась подбить клинья целая футбольная команда полуголых подвыпивших парней. Тэхён физически не мог перестать смеяться, потому что подобный проёб вполне в духе Хо, но такое с ним всё же случилось впервые, и это вроде как новый опыт. К тому моменту, как прозвенел звонок с пары, Тэ уже просто не мог сдержаться от того, чтобы не застебать друга, который с воинственным кличем бросился на него, угрожая казённой вилкой. Прихватив рюкзак, бросился наутёк, смеясь на бегу так, что уже онемели щёки; снующие туда-сюда студенты затрудняли передвижение, но послушно расступались в стороны, не желая становиться частью чужого сумасшествия. Тэхён уже ничего не видел перед собой из-за слёз, что застили глаза, но погоня вскоре прекратилась — как и пропало желание смеяться. Пара крепких рук усмирила безумие. Пытается отдышаться в чужих руках, так знакомо прикасающихся, хоть и не видит их обладателя, будучи прижатым спиной к чужой груди; нос уловил уже чуть слышный запах цитрусов, и Тэ едва сумел подавить в себе желание уткнуться лицом в чонгукову шею и потереться о неё, словно кот. Лёгкие ходили ходуном, насыщаясь кислородом, которого после такого забега отчаянно не хватало, но близость Чонгука удивительно успокаивала, и через несколько секунд Тэхён уже не задыхался. Подбежавший к нему Хосок — по-прежнему с вилкой наперевес и горящим взглядом — озадаченно замер в шаге от них, а стоящий за спиной Чонгука Чимин, рассмотрев в его руках «холодное оружие», согнулся пополам. Их разношёрстная компания собирала всё больше любопытных взглядов, но сильнее всего толпу зевак наверняка интересовали руки Чонгука, задержавшиеся на боках Тэхёна дольше положенного. Тэхён для них становился всё более интересным персонажем. — Твоей жизни угрожает опасность, как я вижу, — бархатно смеётся Чонгук, неохотно выпуская из своих рук Тэхёна, когда тот разворачивается к нему лицом. Ким с трудом удерживает рот закрытым, потому что Чон в своём чёрном аутфите смотрится невероятно вкусно. Джинсы с прорезями на коленях соблазнительно обтягивают крепкие ноги; чёрная шёлковая рубашка выглядит полупрозрачной, и Тэхён мысленно благодарит парня за то, что сверху тот накинул пиджак, скрывающий волнительные изгибы от чужих любопытных взглядов. Тёмная чёлка спадает на лоб и частично на глаза, Тэ буквально силой подавляет в себе желание запустить пальцы ему в волосы и зачесать их назад. Чонгук наверняка бы этот порыв оценил по достоинству, но при всех остальных демонстрировать их зарождающиеся отношения не хотелось абсолютно. Чуть дёрнув бровью, Чонгук наклонился к нему и прошептал тихо, чтобы слышал один лишь Тэхён: — У тебя все мысли на лице написаны, мой принц. Я бы тоже не отказался поцеловать тебя, но мы же не хотим устраивать тут бесплатный аншлаг, верно? — И всё же сдерживаться сложно, — так же тихо отвечает Тэхён, облизывая губы, но отходит на шаг назад. Он даже не подозревает, что эти простые слова переворачивают внутри Чонгука всё вверх тормашками, заставляя сердце на мгновение сладко замереть, а после сбиться с ритма. Они вроде как шагнули на следующую ступень прошлым вечером, хотя и не говорили об этом вслух, но оба чувствовали, как их отношения словно повернулись на сто восемьдесят градусов. Тэхён ещё раз окидывает его взглядом, получая такой же изучающий взгляд в ответ, и, хмыкнув, становится боком между ним и Хоби. — Раз уж вы здесь, хочу представить вас друг другу, — он легко улыбается Чону-старшему, после то же самое проделывая с Гуком. — Хо, это Чон Чонгук, но ты и так его заочно знаешь. Чонгуки, это Чон Хосок, мой лучший друг. — А ты просто заноза в заднице, — бурчит в ответ Хоби, но лишь для вида, и протягивает руку вышепредставленному. — Рад наконец-то познакомиться с тобой, Чонгук. — И я рад, хён, — вполне дружелюбно кивает тот, пожимая протянутую ладонь. — Тэхён передал тебе приглашение? — Да, мы буквально несколько минут назад об этом говорили. Я приеду. — Отлично, — улыбается Чонгук, становясь похожим на кролика. — Тогда… увидимся вечером? Он вроде как спрашивает Хосока, но всё его внимание при этом сконцентрировано на одном только Тэхёне, которого хочется до дрожи в пальцах прижать к себе и прикоснуться, наконец, к этим сладким губам. Но вокруг было слишком много любопытных глаз, да и не хотелось пока ни с кем делиться тем, что Чонгук теперь занят этим невероятным парнем. Они лишь многозначительно переглянулись, после чего разошлись в разные стороны: Гук поехал домой, а Тэхён с Хосоком отправились на пары, которые продлятся до шести, предварительно вернув вилку в столовую. Одна из поваров дала ему нагоняй за детское поведение и едва не огрела тряпкой по голове, но та зацепила лишь спину, когда Хоби увернулся. — Ну, скажешь что-нибудь? — тихо спросил Тэхён, листая конспект с лекцией, пока преподаватель записывала на доске новую тему и её основные тезисы. — Ты про Чонгука? — понятливо хмыкнул тот. — Не могу сказать, что после одной встречи воспылал к нему уважением, но одну вещь всё же заметил. — Какую? — То, как он смотрит на тебя — только слепой бы не понял, что между вами двумя что-то происходит, — пожал плечами. — У него был такой взгляд… Я обычно так смотрю на булочки с корицей в нашей столовой, когда наконец-то добираюсь до еды. Тэхён хихикнул. — Имеешь в виду, что он смотрит жадно? — И голодно, — кивнул. — На твоём месте я бы его опасался. Он будто сожрать тебя хочет. Новостью подобное не стало, ведь Чонгук таким взглядом его прожигает буквально с той первой встречи, когда Тэхёна зажали у стенки. Но при этом он знает, что Чонгук испытывает не только желание затащить его в постель, но и неприкрытую нежность вместе со стремлением заботиться, о чём говорит едва ли не каждое действие парня. Тэхён чувствует, как начинает влюбляться в его ранимую душу, которую достаточно потрепало в прошлом и даже почти сломило, но Чонгук просто невероятным чудом выстоял — ему лишь нужно подарить немного тепла и ответной заботы, окружить нежностью, чтобы страшные рубцы на чужом сердце затянулись. Если Тэхёну удастся это сделать, единственное, что будет напоминать Чонгуку о той страшной боли — это шрамы на теле и полустёртые воспоминания, но Тэ и их постарается заменить новыми, более яркими и положительными.🪐🪐🪐
Тэхён с кислой миной наблюдал за тем, как Хосок, словно батарейка энерджайзер, воодушевлённо ёрзал на сиденье его Хёндая, пока Тэхён вёз его к себе домой. В это время самому Киму хотелось только одного: развалиться на своей кровати, желательно в компании Чонгука, и проспать хотя бы ближайшие двенадцать часов, но он и так встал достаточно поздно — и то лишь потому, что Чон его и растолкал. Выходные подкрались крайне незаметно, но это стало приятным сюрпризом для вымотанного за неделю Тэхёна. Лекции с редкими семинарами, конечно, потрепали нервы, но были не сложнее подготовки к экзаменам, ответы к которым в большей степени приходилось искать самому на закрытых сайтах с редкими статьями, войти на которые можно было лишь с компьютеров университетской библиотеки. Ему нравилась заочка лишь тем, что большую часть времени он мог посвятить своей жизни — или подработке, например, — но вот это сессионное время выжимало из него все соки. Тэхён уже искренне жалел, что согласился на проведение выходных в шумной компании, хотя ничего грандиозного и не затевалось. Он проснулся в половине первого от настойчивых поцелуев, разбросанных Чонгуком по всей его неприкрытой спине; они уже который день просыпались вместе, используя для этого преимущественно комнату Чона, и Тэ не понимал, как они умудрились всё ещё не спалиться с этим перед его родителями. Его собственная мать немного ослабила свой бесконечный контроль, спасибо отцу, но всё равно ворчала, когда узнала, что как минимум ближайшие сутки он собирается посвятить друзьям, а не учёбе. Чон несколько минут сцеловывал тэхёновы возмущения с губ, пока окончательно его не расслабил, переключив внимание на вещи поприятнее, а после безжалостно сдёрнул с него одеяло и отправил за другом, пока сам связывался со своими парнями. И вот теперь Тэхён хмурит брови, с недовольством и завистью косясь на чересчур возбуждённого предстоящей встречей друга, и думает о том, насколько они всё-таки разные. Его не тянет на шумные вечеринки с тоннами алкоголя и отбитыми на голову студентами — даже если друзья Чонгука в эту категорию не вписываются; всё, чего хочется — побыть рядом с комфортным для него человеком, одним-единственным, но желанным более всех прочих. Особенно теперь, когда между ними пали все ледяные стены, а Чонгук открылся с новой, светлой стороны и проявляет к Тэхёну такую заботу. Дом, обычно напоминающий растревоженный улей, сегодня был совершенно тих, не считая приглушённых голосов из гостиной. Мелькнувшая на мгновение в холле Мунбёль лишь бегло поинтересовалась, как прошёл у Тэхёна день, ласково потрепав его по волосам, и ушла к себе, пожелав хорошего вечера. Кивнувший Хосоку следовать за ним Тэхён не стал подниматься в свою спальню, сразу последовал в комнату, что стала источником шума во всём доме. Голоса Чонгука и Чимина узнал с первых слов, обладатели двоих оставшихся пока что были для него загадкой, но даже они казались неуловимо знакомыми. Замер в дверном проёме, привалившись плечом к косяку, залюбовавшись фигурой Чонгука; тот что-то активно рассказывал друзьям, энергично жестикулируя руками, заставлял Тэхёна снова и снова влюбляться в эту его особенную улыбку, которую тот показывал лишь в кругу тех, кому доверял. Его присутствие заметили все, кроме организатора посиделок — настолько тот был увлечён собственным рассказом. А Тэхён… Тэхён, должно быть, смотрел на парня слишком уж красноречиво, раз Чимин, оценивший выражение его лица, прыснул в кулак. — Ради Бога, заткнись уже, Ромео, — хохотнул уже вслух, перебивая Чона. — Твоя Джульетта здесь. Тэхён не нашёл в себе сил даже глаза закатить, потому что был готов к подобному пассажу от Пака. Да и Чонгук не оставил ему места для манёвра, сократив меж ними расстояние, и, неожиданно никого не стесняясь, приник к губам, положив ладони на талию, от жара которых тонкая ткань рубашки не спасала. Тэхён не стал от него отстраняться по двум причинам: сам по чужим губам соскучился, и здесь явно не перед кем прятаться. Ощущал чужой голод через поцелуй, но не тот, которым угрожают спалить и себя, и адресата, а тот, от уровня нежности которого кровь в венах превращается в сладкий сироп. Он хочет этой нежностью в ответ поделиться: одну ладонь пристраивает на чонгуковом плече, вторую укладывает ему на шею — туда, где к нему стучался чужой пульс. По собственным ощущениям они целуются совсем недолго, но остальные парни, что вначале весело посвистывали, видя подобное представление, сейчас начали ворчать. Атаман недовольных в лице Пак Чимина решил прекратить сие безобразие от имени всех присутствующих. — Может, хватит проповедовать нам тут каннибализм? — прогундел недовольно. — Мы собрались выпить и оторваться! — Мы собрались пообщаться и расслабиться, ты хотел сказать, — насмешливо вскинул бровь оторвавшийся от Тэхёна Чонгук. — Ты, как и Тэ, пить не умеешь, ещё одного похода в караоке-бар я не потяну. — Да в кого же ты такой душный? — практически ноет Пак. — Пока Чимин драматизирует, познакомлю вас обоих с более адекватными ребятами, — хмыкнул Чон, продолжая обнимать Тэхёна за талию. — Это Юнги и Намджун — те немногие из моего окружения, кому я доверяю. — Он кивает в сторону двух парней, сидящих на диване; Ким вспоминает, что именно их видел в столовой, и дружелюбно кивает в ответ. — А это Тэхён и его лучший друг Хосок. — Своего принца мог и не представлять, — беззлобно скалится шкаф, которого много лет назад по ошибке окрестили Намджуном. — Уже все уши нам прожужжал. — Да-а, никак не мог заткнуться, — буркнул Юнги другу, но самому Тэхёну подмигнул: — Аншанте, мадемуазель. Вскинув брови, Тэхён хохотнул и спрятал лицо в чонгуковой шее: нисколько в его друзьях не разочарован. — Это прекрасно, но вот лично мне хотелось бы подробнее узнать про караоке, — сияет стоваттной лампочкой Чон-старший. Чонгук уже открывает рот, но Чимин запускает ему в лицо диванную декоративную подушку. — Завяжи свой язык узлом, Чон! Мы не вспоминаем тот день! К тому же, ты обещал! — Ну, Чонгук, может, и обещал, а вот я нет, — лыбится Юнги, оголяя дёсна; Пак бухтит что-то вроде «кругом предатели» и отворачивается к стенке. — Мы тогда отмечали первый учебный день в универе. Собрались в баре отдохнуть, и как-то так получилось, что не уследили за количеством выпитого. Душа требовала продолжения, кто-то из парней предложил поехать в караоке, остальные поддержали. А там Чимин со своим двоюродным братом спели дуэтом песню Стаса Михайлова «Без тебя» восемь раз, ни единожды не попав в ноты, и категорически отказывались покидать сцену. Помню, как Чонгук заплетающимся языком просил у присутствующих прощения, хотя вряд ли они разобрали его пьяную речь, а мы с Намом ржали громче всех, когда эти два долбоящера, запутавшись в проводах от микрофона, синхронно грохнулись на передние столы. Звон битой посуды эхом будет отдаваться в моих ушах ещё долго… Хосок ожидаемо складывается пополам от смеха ещё на середине рассказа, в то время как Тэхён использует Чонгука в качестве опоры, чтобы самому не свалиться. Кинувшийся мстить Чимин тоже начал делиться нелестными подробностями прошлых попоек, прошёлся по всем, включая Чонгука, не тронул лишь Тэхёна и Хосока, но только в силу того, что у них просто ещё не было общих воспоминаний. Киму нравится атмосфера, которую своим настроением и простотой создавали друзья Чонгука. Вопреки его ожиданиям, те не оказались ни снобами, ни мажорами — Намджун с Юнги, например, тоже поступил в их универ лишь благодаря своим знаниям, а Чимин, пусть и воспользовался деньгами отца, всё же был достаточно ответственным студентом, хотя и выглядел со стороны полным раздолбаем. Единственное, что Тэхёну в нём совершенно не нравилось — это его привычка липнуть к Чонгуку пиявкой, на которую последний реагировал абсолютно нормально. Пришлось признать, что в нём говорит банальная ревность. Этим вечером Тэхён много наблюдал, отказавшись притрагиваться даже к пиву, купленному ребятами. В беседах участвовал редко, предпочитая больше слушать, анализировать, делать выводы и не напрашиваться на неприятности, двигателем которых, в его случае, всегда становился алкоголь. Хотя ему не сказать чтобы было совсем уж комфортно. Чонгук, усевшийся на диван, оказался аккурат между Тэхёном и Чимином, и второй частенько закидывал руку тому на плечо, задевая короткими ногтями тэхёнову щёку, на что он беззвучно шипел. Пак извинялся за это, конечно, но больше как-то механически, для галочки, чем реально чувствуя вину. Чон-младший на своего друга едва ли обращал внимание, зато это за них обоих делал Ким, который буквально горел желанием оторвать чиминову руку, пальцами которой тот как-то по-хозяйски наминал бедро Чонгука. Это было без какого-либо сексуального подтекста, абсолютно, но сердце Тэхёна реагировало на подобные действия слишком болезненно; к себе бы он никому не позволил вот так прикасаться, особенно если рядом сидит его… А кто они друг другу? Пока парни делились, кто как предпочитает коротать свободное время, Тэ под шумок улизнул на кухню, чтобы немного обуздать тот хаос, что творился в его мыслях. То, как он относится к тактильным контактам Чимина и Чонгука, ему совершенно не нравится — в конце концов, Хосок тоже иногда позволял себе нечто подобное. Но Пак в его глазах действительно выглядел слишком навязчивым, слишком приставучим, чтобы он чувствовал себя спокойным. Достав из холодильника бутылку холодной минералки, Тэхён сделал глоток в наивной попытке погасить разгоревшийся в груди пожар, но та ожидаемо не справлялась. Никогда бы не подумал, что окажется таким ревнивцем; всегда был уверен, что будет достаточно доверять человеку, которого выберет его сердце, чтобы не ощущать в себе это мерзкое чувство. И нате вам! Тёплые ладони на талии заставили его вздрогнуть. — Выглядишь так, словно разочарован чем-то, — обняв его со спины, Чонгук уложил подбородок ему на плечо. — Скорее уж кем-то, — печально усмехнулся Тэхён. — Но не тобой или твоими друзьями — я разочарован в самом себе. — Это как-то связано с твоей ревностью меня к Чимину? Вопрос прозвучал настолько невинно, будто они обсуждали погоду. — Как ты понял? — нахмурился Ким, разворачиваясь к нему лицом. — Ты слишком очевиден в своих эмоциях, мне очень нравится эта твоя черта. То, как нервно подрагивали твои пальцы всякий раз, как Чим ко мне прикасался — я уже молчу про эмоции на твоём лице. Читать тебя гораздо легче, чем открытую книгу. — Вот спасибо, сейчас мне гораздо лучше, — удручённо кивнул Тэхён, чем вынудил Чонгука тихо засмеяться. — Мне приятно видеть, что ты увлёкся мной настолько сильно, но твоя ревность абсолютно неоправданна. — Чон взял его лицо в ладони и заглянул в глаза — так, словно через взгляд пытался внушить свои мысли. — Мы с ним дружим достаточно долго и уже привыкли к тому, что наша дружба довольно насыщена тактильностью. Но если тебе неприятно смотреть, что мой друг прикасается ко мне чаще тебя, то я выпишу Чимину запрет. На последних словах Чонгук улыбнулся, пытаясь разрядить обстановку, но это не подействовало. У Тэхёна было достаточно пороков и недостатков, чтобы он вот так спокойно принял в их число ещё и это. Ревность — это никогда не хорошо; ревность — это доказательство того, что ты не доверяешь человеку, которого сам же и выбрал, и о каких тогда настоящих чувствах может идти речь? Сейчас мысли об этом вызывали такую горечь, что она становилась ощутимой даже на языке, заставляя досадливо морщиться. Что ждёт его дальше? Он окажется собственником? Запретит Гуку общение с его друзьями из-за глупых подозрений? — Так-так, остановись, — Чонгук тяжело вздохнул, вновь считывая все тэхёновы чувства с лица. — Я вижу, что ты уже успел накрутить себя. Послушай, я бы чувствовал себя точно так же, если бы вы с Хосоком обнимались у меня на глазах — это не говорило бы о том, что я тебе не доверяю. Просто ты нравишься мне настолько, что я хотел бы дарить тебе больше прикосновений, чем это делают все остальные — понимаешь, о чём я? Тэхён понимал. И на самом деле эта мысль казалась ему интересной, и гораздо приемлемее мысли, что он неисправимый ревнивец. Чонгук несколько раз коротко чмокнул его губы, расслабляя и успокаивая; взяв его ладонь в свою руку, запустил ту под свою футболку, уложив поверх шрамов, показывая, насколько именно Тэхён для него важен, и как сильно ему доверяет. Это подействовало гораздо сильнее любых слов: Ким успокоился, буря в его душе утихомирилась, сердце перестало неприятно сжиматься. — Ты — центр моей вселенной, помнишь? — тихо шепчет Тэхёну в губы. Он даже не кивает — молча целует первым, отвечая на все вопросы разом. Кажется, Чонгук для него тоже. Из кухни вместе не выходят — Тэ задерживается на несколько секунд под предлогом взять мороженое; на него смотрят так, что он понимает: его видят насквозь, обмануть не получилось. Но Чонгук не настаивает, не давит, лишь мягко целует в щёку, безмолвно закрепляя все вышесказанные слова, и направляется к выходу. Ким это ценит и действительно задерживается секунд на десять, не больше, которые тратит на извлечение мороженого из холодильника и ложки из ящика и окончательно в своей голове все мысли разложить. Бесшумно ступает по коридору, но замирает у выхода в холл, слыша знакомые голоса, что разжигают в нём любопытство. Тэхён даже дыхание задерживает, осторожно выглядывая из-за угла; быть пойманным за подслушиванием не страшится: в полумраке его совсем не видно. — Твой разговор как-то касается Тэхёна, я прав? — совершенно без агрессии интересуется Чонгук у Хосока. — Мы с тобой пока не настолько хорошо знакомы, чтобы иметь другие темы для беседы, — хмыкнул тот. — Знаешь, возможно, я буду банален, но Тэхён один из немногих дорогих мне людей, и я очень прошу тебя не заставлять меня опускаться до глупых угроз. Мы оба знаем, что я вряд ли смог бы сделать сыну мэра что-то серьёзное, если тот рискнёт каким-либо образом сделать моему другу больно — в первую очередь из-за твоего статуса, конечно, — но это вовсе не означает, что я не попытаюсь хотя бы набить тебе морду. Может, со стороны я и выгляжу ветреным и несерьёзным, но тебя этот мой образ ни в коем разе не должен вводить в заблуждение. Брови Тэхёна удивленно поползли на лоб. Не то чтобы он сомневался в словах Хоби, тот ими никогда на ветер не бросался, но обычно это была его обязанность — друга вызволять из неприятностей и уберегать от ошибок. Из них двоих более серьёзным и осмотрительным всегда был именно Ким, и подобные заявления Чона-старшего его не на шутку поразили. Но благодарность — единственное, что он чувствовал к нему за это. — Я бы мог подумать, что ты в него влюблён, — понятливо кивнул на всю эту тираду Чон. — Но ты не смотришь на него так, как смотрю я. — Тэ мне как брат, не неси ерунды, — почти миролюбиво улыбнулся Хоби. — К тому же, я чистокровный гетеро, так что не делай из меня потенциального конкурента. — На самом деле, я восхищён тобой, хён. С тех пор, как мой отец стал мэром Сеула, единственное, что делают люди по отношению ко мне — это заглядывают в рот и тут же меняют своё мнение, если оно вдруг не совпало с моим. Ты меня не боишься, точнее, тебя не пугает влияние моего имени, это достойно восхищения. Но ты зря волнуешься: причинить боль Тэхёну — последняя вещь в этом мире, которой бы мне хотелось. — Что ж, — немного смутившись от внезапной похвалы, Хосок перекатился с пятки на носок, — тогда мы с тобой точно поладим. — Отлично, — Чонгук похлопал того по плечу и внезапно повернулся в сторону кухни. — А ты уже можешь выходить из своего укрытия, мой принц. Тэхён, услышав обращение к себе, немного заалел щеками: интересно, Чонгук с самого начала знал о его присутствии, или догадался по тому, что слишком уж долго он «возится на кухне»? В любом случае, было глупо просто продолжать стоять во мраке коридора. Хоби, вскинув брови, одарил его возмущённым взглядом. — Поверить не могу, что ты всё это время подслушивал! — отвесил подзатыльник своему тонсену, на что Тэхён поморщился, а Чонгук нахмурился. — Вообще-то, этот разговор должен был быть конфиденциальным! — С радостью сделаю вид, что ничего не слышал, — бурчит Тэхён, потирая ушибленное место. Хосок собирается что-то добавить, но передумывает, когда Чонгук начинает мягко залечивать тэхёнов затылок поцелуями. Хо краснеет немного и ретируется в гостиную, оставляя парней наедине, и Тэхён просто млеет от той нежности, что сквозит в каждом движении Чона. Поцелуи опускаются ниже, достигая линии роста волос, перемещаются на открытую шею и дальше — вдоль линии челюсти до самых губ. — Откуда в тебе столько... этого? — тихо хрипит, когда Чонгук отстраняется. — Чего именно? — Иногда ты становишься таким ласковым, что мне сложно поверить в твоё существование. Чонгук смеётся и коротко целует его напоследок. — Потому что это ты. Идём, мой свет, время немного расслабиться. За руку ведёт Тэхёна в гостиную, где он не обращает внимания уже ни на кого кроме Чонгука, но старается не допустить того, чтобы Чимин сидел с ними рядом — как и мыслей о возможных проблемах, которые обязательно появятся, если он не сделает что-то со своей ревностью. Испортить их с Чонгуком отношения ему хотелось меньше всего.