***
Камилла немного ошиблась: не урчащие животы разбудили ребят — скорее, мочевые пузыри. Первым проснулся Гас. Да, тело действительно настоятельно рекомендовало посетить уборную, только вот разум отказывался будить Хантера, заключившего его в подобие объятий. К тому же, Гас слабо помнил, где здесь туалет, и пришлось бы кого-то расспрашивать. А, может, мама Луз ещё спит? Который сейчас вообще час? Солнца вроде нет. Сквозь шторы просачивается лишь немного серого света. Стоп… Здесь… Значит это не сон. Всё действительно произошло. Ну, главное, что они есть друг у друга. Что-нибудь придумают наверняка. За папу беспокоиться не стоит — он точно не пропадёт. Так что остаётся думать о том, что кончится быстрее: терпение или вежливость? Второй открыла глаза Луз. Как-то уж очень резко, даже со вздрагиванием. Да, точно, вчерашний день — не кошмар. Жаль, конечно, но жизнь продолжается. Новый день — новые испытания. Надо будет научить друзей жизни в этом мире, ведь, скорее всего, они застряли здесь надолго. Конечно же, она будет искать способы вернуть их домой так же отчаянно, как когда-то искала путь на Землю. Всё равно нужно поддерживать их в это время любыми методами. Смешно выходит: сначала они учили её выживать на Островах, теперь она будет обучать ребят земным обычаям… Всё-таки сон дома отличается от любой другой ночёвки. Особенно в пусть и неполном кругу самых близких друзей. Каким бы противным ни казался вчерашний день, сегодня он в любом случае лучше. Будто Добрая Ведьма Азура наложила заклятье «хорошего самочувствия» своим посохом, и все-все кошмары смазались, потеряв краски. Остаётся помочь ребятам размыть их грусть, и можно будет прожить ещё денёк. Жаль, конечно, что Эмити взяла её руку в плен. Отдавать её она, понятное дело, не собирается, а желание проведать «дамскую комнату» всё сильнее. Что ж за напасть такая… Что-то, как потребность в воде, вечно, что-то непостоянно — желания, например, а что-то уже закончилось. И это «что-то» — лопнувшее терпение Портера младшего. Будить настолько мирно сопящего Хантера кажется по меньшей мере непростительным. Но не может же Гас опозориться в первый день на Земле. До конца жизни себе не простит этого — выхода нет. Настолько аккуратно, насколько вообще возможно, он выпутывается из объятий обладателя сплошной пижамы с жёлтым динозавриком. Наспех встаёт с кровати, и начинаются перегонки со временем. И, фактически, с Луз. Он явно лидирует, ведь стартанул первым, но она всё нагоняет. Здесь нет места друзьям. Нет места жалости. В этой гонке победит тот, кому жизнь дороже. Ну, жизнь без клейма позора. И-и-и… Гас приходит первым! Оставляя бедную девочку биться головой о деревянную дверь и молиться, чтобы она успела. Выйдя же из туалета, он увидел не только Луз. Теперь здесь все. Видно, во вчерашней суматохе они позабыли, что выпили по целой кружке чая…***
— Кому ещё блинчиков? — Спрашивает Камилла, держа наготове тарелку в одной руке и лопатку в другой. — Мне! — Столкнувшись тарелками, наперебой сказали мальчики. — Ой. — Продолжают в унисон они, засмеявшись с комичности ситуации. — Сочту за комплимент. Но не волнуйтесь, хватит на всех! — Обе Носеда прекрасно знали, что ребятам понравятся блинчики с черникой, но такой результат явно превзошёл все ожидания. Разговоры всё ещё редки и скорее случайны. Виною всему неловкость ситуации и не до конца сгинувшая гнетущая атмосфера. Всем нужно время. И кленовый сироп. С ним всё идёт неумолимо быстрей. Как-никак — мама всегда знает, что нужно. Нужно дать времени подумать, чтобы все вынесли для себя что-то своё. Нужно молча дать чувствовать себя комфортно, дабы не мешать погружению в себя. Нужно помочь вернуться обратно, ведь застрять в себе довольно легко. А они говорят, мамой быть трудно. Трудно, конечно, если думать, что дети твои враги, а строгость и упрямство — союзники. Всегда эти «взрослые» всё путают… — Спасибо, миссис Носеда, это было великолепно. — Почти откланявшись, говорит Эмити, вставая из-за стола. Одного взгляда на Луз хватает, чтобы та быстро закинула тост в рот и, отряхнув руки, убрала их тарелки в мойку. — Спасибо, mamá! — Быстро чмокнув в щёку хлопочущую вокруг стола маму, Луз берёт Эмити за руку и убегает с ней обратно в спальню. — Давайте к нам, как закончите! — Высовывая голову из-за поворота, командует она. Без Луз стало чуть более неуютно на пару секунд, но оглядевшись, оставшиеся понимают, что близких всё ещё хватает. Уиллоу, правда, немного приуныла, гоняя одинокую черничку по тарелке, но Гас быстро веселит её маленькой иллюзией поля для граджби, в корзину которого она пытается закинуть ягоду. А Камилла, заметив пустую тарелку сразу поспешила её наполнить. Ну и что, что девочка скоро лопнет? Растущий организм. Растущий, смущённый родительским вниманием организм. Вышла небольшая катастрофа: закончились блины. Нет, маму всего семейства не пришлось откачивать, она бы вышла из ситуации парой дополнительных тостов. Но Хантер опередил её, поделившись своей парочкой панкейков с Гасом. И как в этого ма́лого столько влезает? Жутко, наверное, проголодался. А Хантеру и так хватит. Злоупотреблять гостеприимством подростка во дворце не учили. И Камилла точно учтёт, что блинов печь нужно больше. Намного.***
По земным часам уже вечереет, а дождь всё не перестаёт накапывать. Иногда приостанавливается, оставляя мокрые крыши и деревья стряхивать воду, но вскоре начинается заново. Для многих земных детей этот день стал бы тоскливым и безрадостным. И только для пришельцев с Островов он самый потрясающий. Узнавать что-то новое о Земле удивительно хорошо отвлекает от… Да не важно, впрочем. Самым энергичным оказался Августус. Только увидел знакомые предметы, что попадали к ним на Острова, сразу же пустился в обследование всего дома. Поначалу Камилла пыталась поспевать за ним, объясняя, что выключатели не магические и на время суток не влияют, но всего через пару минут сдалась, позвав Луз себе на замену. Заприметив, что у Носеда в доме довольно много растений, Уиллоу полностью погрузилась в них. Сначала просто разглядывала, потом пробовала применить магию, безуспешно, к счастью для них самих. Пришедшая на помощь Ви вкратце объяснила работу интернета, на сколько понимала сама, и оставила планшет юной девочке-ботанику. Уиллоу понадобится много земли. Очень много. Эмити, наткнувшись на внушительную библиотеку Луз, не смогла пройти мимо. Спросив разрешения Камиллы, она взяла себе три самые привлекательные книги и, едва сдерживая улыбку до ушей, пошла в спальню. Там ей точно никто не помешает погружаться в мир Доброй Ведьмы Азуры. Не разделяя интересов новоиспечённых друзей, Хантер остался сидеть в кресле. Не хочется вновь думать о произошедшем. Но всё просто кричит об этом. Жгучие раны от теперь бесполезного глифа на правой руке, фиолетовые глаза, да даже собственное отражение в серванте напоминает о том, что он Золотой Страж. Да, последний из них. Но всё же лишь более удавшийся вариант «Мерзости», слепленный эгоистичным тираном… Время тянется долго. Даже слишком долго. Им, наверное, весело. Гас пробегал пару раз, держа в руках какие-то коробочки, а сейчас он что-то ищет в том серванте напротив Хантера. Неужели можно быть настолько увлечённым чужой культурой? Ну, в смысле, он всю жизнь провёл на Островах. Хантеру действительно сложно понять, почему маленький иллюзионист такой радостный. Разве ему не страшно за будущее? Разве прошлое не должно тянуть его за шорты в сине-фиолетовую полоску? Хотя, конечно, он же ещё ребёнок. Способный навести иллюзию на целую школу… ребёнок. А ему, к слову, идёт эта пёстрая земная одежда. Что двухцветные шорты, они ему как раз и подчёркивают фигуру, что ярко-голубая майка с двумя белыми животными, у которых один рог изо лба торчит. А может, проблема в самом Хантере? Это не стало бы большим сюрпризом. Больше дюжины Стражей пало из-за неудач. А куда ему до них? Предыдущий хоть магией владел. Да что там владел, он обучил главу ковена «Мерзости»! Слыл сильным и храбрым, всегда добивался абсолютного успеха в любых заданиях Белоса. А Хантер — что? Ни силы, ни магии, ни храбрости ни грамма, чтоб хоть на хлеб намазать, да ещё и голос противный. От судьбы не убежишь. Стоило послушать главу ковена «Оракулов». Лучше бы вчера он… — Хантер! — Гас кричит. Что-то случилось. Ну точно: не стоило его оставлять одного! — Хантер, иди сюда скорее! Сорвавшись с кресла, подросток уже молился Титану, чтобы Гас не поранился где-нибудь. Крик идёт откуда-то с заднего двора. Скорее туда. Поворот, ещё один. Дверь, дневной свет и… — Хантер! Иди ко мне! — Гас стоит босыми ногами в луже и ловит ртом капли дождя. За пару секунд Хантер вспоминает, что здесь дождь не кипит, но понять происходящее всё равно не может. — Ну, что стоишь? — Столько радости на его мокром личике. И не скажешь, что вчера он валялся в похожей луже, рыдая под этим же дождём. — Ой, всему тебя учить! — Потянув бледного истукана за собой из-под крыши, Гас ждёт пока тот догадается снять тапки. Только это происходит — Хантер в секунду оказывается под прохладными каплями дождя. Они попадают на нос, заставляя моргать, застревают в волосах, даже за шиворот пушистой пижамы немного воды попало, и она теперь скатывается вниз по спине. Брр. Как он может искренне радоваться этому? Вода нужна, чтобы мыться. Мочалок тут нет, да и чистые они. Вот к чему стоять тут и мокнуть? При всём желании побыть рядом с Гасом, Хантер уже умудрился испортить себе настроение и теперь хочет вернуться обратно в сухость и тепло. Портер берёт его за руки и говорит: «Подними голову и открой рот!». Зачем?.. Но он всё равно выполняет, что ему сказали. Ведь именно в этом он хорош. Хм, в этом что-то есть. Вкуса у воды этой нет, чего-то особенного тоже. А вот сам процесс. Определённо, именно в нём что-то есть. И, возможно, в ладонях Гаса ещё немного.***
Ловить ртом капли дождя бесспорно весело. Но никто не успел предупредить парней, что промокнуть до ниточки и замёрзнуть до дрожи — звенья одной короткой цепи. Хорошо, что Камилла вскоре решила проверить, что там за крики стояли на улице, и, увидев Хантера с синими губами, побежала загонять их в дом. Высушенные двумя фенами сразу и закутанные в пледы, теперь они сидят в спальне на кровати и студят горячий чай, параллельно грея руки о него. Пледы достались красивые, одному рождественский, с оленями и омелой, а второму с уже действительно преследовавшими его динозаврами. В углу комнаты лежала ещё кучка согревающей шерстяной ткани. Просто на случай, если этих будет мало. Хантер в принципе не вспоминал про свои проблемы с момента намокания. Да и сейчас, поглядывая исподлобья на Гаса, светится, как светлячка проглотил, несмотря на сильную дрожь. Видимо, так тот и справляется с неудачами. Надо будет научиться… — Ч-ч-что? З-зуб на зуб не п-попадает? — Нарочно парадируя трясущуюся челюсть Хантера, интересуется Гас. — А я думал, что ты повыносливее будешь. — Эй! Эт-т-т-то ты, м-между прочим меня замор-р-розил! — Никогда прежде Хантер так не замерзал. Не то что руки дрожат, или ноги, все внутренности сводит в периодической судороге. — И вообще… — Договорить он не успевает, снова перетряхивает. — Ч-ч-ч-чтоб я ещё раз… — От внутреннего спазма он зажмуривается так сильно, что в глазах начинают мигать звёздочки. Не веселился никогда — и начинать не стоило. — Да что ты. Трагичный какой. — Когда Гас подползает всем «коконом» к скрутившемуся Хантеру, он слегка толкает его плечом. Никакой реакции. Тогда парень пробует боднуть комок из пледа и торчащих белых волос лбом. Хантер, в это время начавший поднимать голову, как раз подставляет щёку на путь Гаса. Бодающее движение он заканчивает уже покраснев, как помидор, то ли из-за чая, то ли из-за Титан пойми чего. — Ну что, правда так не понравилось? Такой… наивный. Конечно, понравилось. Понравилось больше всего на свете. Он бы отдал всё в своей жалкой жизни, чтобы они это повторили. Ну, без части с замерзанием… К чёрту. Хантер хоть до полусмерти готов веселиться, лишь бы они все держались рядом. Но — Ты не можешь это сказать, никто здесь не воспримет тебя всерьёз. Ты — всего лишь кукла без нитей… Чёрные глаза с сероватыми прожилками напротив ждут ответа. Нужно как-то: — Неплохо. Можно будет как-то повторить. — Закутавшись чуть глубже в своё шерстяное, немного покалывающее убежище. — Хантер. — Так приятно слышать своё имя из его уст. В принципе приятно. Во дворце его никто так не называл, за исключением Дариуса и… Больше никого. — Прекращай уже грустить. Мы заслужили какой-никакой отдых. — Гас выставляет кулачок, ожидая, что это поможет вытащить этого «убейте меня на месте и закопайте» подростка. И Хантер даже тянется по началу, но что-то удерживает его, оставляет неплотно сжатый кулак трястись в неуверенности. — Хант… — Да не могу я! — Раздаётся крик на всю комнату. — Не могу я прекратить! Я… я… — Ну давай, скажи им, кто ты. Так ты намного быстрее отделаешься от надоедливых… — Я даже не ведьмак! Я — гримволкер. Кукла Белоса, бездушная машина. Да у меня камень вместо сердца, а кожа, волосы… Да я весь из палисмана состою! — Глупец. Молчи, пока не сде… — И я просто боюсь быть рядом с вами. Рядом с тобой. Вдруг, я не знаю, я сойду с ума и убью вас всех?! Вдруг я стану как Белос?.. Он сделал это. Признался. Эмити, всё это время скрывавшаяся под пледом в другом конце комнаты, даже начала выглядывать из-под своего укрытия. Его крики, скорее всего, слышал весь дом. Оно и понятно: так долго служить абсолютному тирану, а потом прозреть. Не каждый выдержит. — Я знаю… — Гас чуть отстраняется и, сделав глоток подостывшего чая, продолжает: — Видел в памяти Белоса. Там столько всего. Не понимаю, как он вообще жил, после всех своих делишек. — Прекратив вспоминать, он тянется к руке Хантера. Тот в ответ пытается прибрать её, но не успевает и оказывается в очередном плену маленького ведьмака. — Да и плевать. Ты — не он. Стал бы ты защищать нас, если бы был злым? Стал бы ты нашим другом? — Но я не могу! — И вырывает свою руку, снова уставившись на глиф. — Мне страшно за тебя… Устав от излишне драматичных криков, Эмити перебивает его: — Может хватит уже тут ныть? Ты не такой как он. Ты лучше его. Помнишь, в той пещере «Озера затмения» я говорила, что тебе всего лишь нужно найти замену своему свихнувшемуся старику? И ты нашёл её. Вот и подумай об этом, только, пожалуйста, — тише! — Она, однако, права. Не во всём, но права. О её ошибках во весь голос сообщает Флэпджек, проснувшийся вместе с остальными палисманами от криков. Красный кардинал подлетает к укрытию девочки и начинает несильно тягать её за лиловые локоны. — Да, Флэпджек, я помню, что это ты нас нашёл! — Получив необходимые доказательства, птица направляется к своему хозяину и также начинает подёргивать выбивающуюся прядь, свисающую на лоб. — Да понял я, понял! Пощады! — Его работа здесь окончена. Теперь палисман может вернуться к остальным и продолжить свой сон. После перехода через дверь они почему-то постоянно хотят спать. — И всё же… У меня даже магии нет. Гаса последняя реплика даже немного уязвила: — Ты думаешь, что Луз не сможет тебе надрать зад? — Сложив руки на груди, наигранно обижается уже полностью согревшийся парень. — Не-ет. Надеюсь, не сможет. — Ему плевать, что он не может рисовать круги в воздухе. Главная причина — защита. Если за себя он в силах постоять, то защитить Гаса и остальных может просто не успеть. И что тогда? Кого ему винить? — Я думал, может есть способ стать кем-то, кроме… — Его прерывает едва заметный «ай», исходящий из закрытого рта Августуса. — Что, язык прикусил? — Зуб, кажется, болит. — Потерев щёку свободной рукой, он понимает, что ничего серьёзного, и отмахивается: — Не обращай внимания. — Вы не заткнётесь, так? — Доносится голос из укрытия Эмити. — Если хотите найти ответы — ищите их в книгах. — В последней надежде спокойно почитать, она пытается выпроводить отогревшихся парней вон. — Точно! Я, кажется, видел какую-то странную книжку на чердаке! — Подрываясь с места, Гас хватает Хантера за руку. Тот едва успевает прихватить покрывало, чтобы не щеголять по дому в одних розовых трусах, которые, к тому же, ещё и не совсем по размеру. Когда наконец в комнате поселилась тишина, из угла послышался выдох облегчения. А вслед за ним и хитро-злобный смешок. Всё-таки книги меняют даже ведьм.***
— Вот она! Может, тут будет, что нам надо. — Нарыв в старинном ящике с давно забытыми вещами, перешедшими Носеда от не пойми каких родственников, Гас с опаской изучал переплёт книги, уж очень гладкий на ощупь, несмотря на всевозможные складки. — Какая-то она… — Страницы исписаны чем-то тёмно-красным, ровный текст порой перечёркивается непонятными каракулями на, по видимому, другом языке. — …стрёмная, тебе не кажется? — Чем дальше они листают выцветшие страницы в голубом свете огонька Гаса, тем меньше остаётся уверенности в затее. — Ведь запретные заклинания и должны храниться в таких страшных книгах. Надеюсь, хотя бы на земле они не хотят тебя укусить. — Иллюзионист, окончательно потеряв интерес к новой игрушке Хантера и, оставив огонёк ему в пользование, встаёт, чтобы уйти. — Хэй, ты куда? — С надрывом спрашивает Хантер. Его пурпурные глаза стали будто красными, что несомненно пугает растерявшего всю инициативу Гаса. — Да так, хотел Луз позвать… — Книга с колен падает на пол, Хантер берёт парня за плечи. Он делает это аккуратно, даже не вполсилы, но его широкие зрачки, пот, стекающий со лба. Не к добру это. — Ты чего?.. — Пусть это останется нашим маленьким секретом, о’кей? — Порыв несдержанности прошёл — перед Гасом снова стоит тот самый бледнолицый Хантер, пусть немного и не в себе. — Я не хочу, чтобы она что-то узнала. Поможешь мне? Получив одобрительный кивок, он вернулся к книге. Странно, Хантер на эту страницу не листал. Странно вдвойне — они, кажется, нашли, что искали. Ритуал призыва всезнающего демона.«Всезнàющий демон испо╚нит любые желания, но бойтесь его…дабы момент расплаты не стал вашим последним вздохом…демон единственный в своём роде…нè знают, как он попал в ад…страшатся говорить о нём…силы не имеют…смехотворно неподходящей, но ќто я такой, чтобы спорить ç божеством?..»
Переглянувшись, парни без слов поняли, что теперь надо действовать. На той же странице написано про меры предосторожности: Не призывайте в одиночку……очертите круг солью…
…остерегайтесь…
***
К моменту, когда Гас раздобыл соль, Хантер уже заканчивал рисовать довольно сложный узор на досках чердака. Ещё он, кажется, разобрался в том, как читать причудливый шипящий язык, на котором записано заклинание. Ну, ему остаётся на это надеяться. — Мы готовы? — Гас быстро очерчивает почти ровный круг солью и встаёт рядом с уже совсем неуверенным Хантером. Ответом служит сдавленный скрежет из горла друга и его скривлённая улыбка. — Слушай, я знаю, ты всегда жил по указам сверху, поэтому ты сейчас не уверен. Но знай, мы поддержим любое твоё решение. — Он берёт ледяные, слегка дрожащие руки в свои. — Главное — реши, что ты действительно хочешь. — Смотрит в алеющие глаза и видит там зарождающуюся уверенность. — Вдо-о-о-ох, вы-ы-ы-ыдох, помнишь? Конечно помнит, тяжело забыть первый разговор по душам в своей жизни. Тем более, что он состоялся всего с неделю назад. Повторив дыхательное упражнение, Хантер наконец решается: — Готовы! Приглушённый свет трёх свечей с одной стороны, несколько голубых огоньков с другой. Бледная рука с императорским глифом держит отвратительного содержания книгу, а тёмная — сжимает свободную ладонь призывателя. Последний вдох-выдох и:Izh sek et groth, Arkosh, Tho ozh nesh. Izh acha ahm'domosh, Sol ozh vo'ensh!
Свечи разгораются и противостоят порывам ветра. Ветер? На чердаке?! Времени удивляться нет. Все источники света гаснут разом. А в центре узора на полу зарождается новый — ярко алый. Красная кожа, два крыла, багровые волосы. Выплыв из пола тряпичной куклой, оно оживает, нехотя открывает глаза, видит парней… — О, Калеб, привет.