Шёл, шёл и нашёл

Соболев тут же вспомнил о задании, на которое он потратил последний рабочий день. Он разыскивал архивные упоминания массовых убийств. Про серийного убийцу с кокетливым именем Сердцеед Илья знал по информации в Сети. Особенностью почерка Сердцееда было убиение шести человек в одном городе. Ровно в полнолуние с разницей в два месяца. Так же все шесть жертв были различного пола: мужчины и женщины – омеги, альфы и беты. Возраст – от двадцати до тридцати лет. Один метод убийства – у жертв вырезали сердца. И, собственно, на этом всё. Не было совпадений по профессиям, увлечениям, жертвы были незнакомы друг с другом, имели совершенно различный социальный статус. Ходили в разные школы и высшие учебные заведения. Пользовались разными магазинами. За четыре года три крупных города страны целый год жили в страхе, как только появлялись первые жертвы. Менялся так же и порядок пола убитых – в столице и Северном Мариинске первыми погибли девушки альфы, в Иркутске – парень альфа, а в Анапе – парень бета. В курортной Анапе жертвами стали и местные жители, и туристы, которых хватились не сразу. Нарушился видимый цикл серии, некоторые утверждали, что это и не маньяк вовсе, и только в этом году нашли могильник со всеми шестью убитыми и город причислили к территории Сердцееда. Соболев поднял подшивки всех газет еще царских времен, которые бережно хранились в их архиве. И нашел только два случая, когда находили трупы с отсутствующими сердцами. И было это сто десять лет назад. Похожие случаи были в Москве. И тоже примерно в тот же временной период. По другим городам информации не было, настолько старые газеты хранились в городских архивах. А в Северном Мариинске и быть не могло – город основали значительно позже. Соболев прямо с утра хотел идти к Иллариону с просьбой уговорить Ларионова послать Ильку в командировку в Иркутск или Анапу, пошариться в местных архивах. Но потом всё закрутилось: сначала он чуть не утонул в бассейне, потом чуть не упал в обморок в душе, внезапно началась течка и они с Ларионовым… Они с Кириллом переспали. Илья ни на мгновение не обвинял альфу в изнасиловании. По сути Кирилл не сделал ему больно ни разу, кроме того момента, когда ставил метку. По страстной мольбе Ильки, кстати. И то, как он провел эту течку… Надо бы еще догнать альфу и спасибо сказать. Еще не известно, кто кого принуждал к сексу. Обычно Соболев на три дня выпадал из жизни, корчась от боли в кровати. Обезболивающие помогали только первые сутки, их очень осторожно следовало мешать с подавителями. И последний жестокий приступ гастрита научил Ильку этой осторожности. Он в неограниченных количествах жрал сладкое, сначала самое дешевое сахарное печенье, потом, как стал более-менее зарабатывать, перешел на тортики и пироженки. В эту течку он даже не помнил, что ел. Помнил, что Кирилл кормил его насильно на первое утро, когда Илька очнулся на его груди, вцепившись в альфу всеми конечностями. Ларионов заблаговременно закупил продукты и даже умудрялся готовить в перерывах от жадного до ласк похотливого омеги. Эти три дня слились в один длинный секс-марафон, отдельные отрывки которого вспышками вспоминались Илье сейчас. Как Кирилл заботливо мыл его, на руках доставляя в ванну. Как шутливо грозил связать полотенцем, пока перестилал постельное, а Илька мешал ему, стягивая с альфы полотенце. Как заставлял пить воду, когда взмокший, уставший, вымотанный… счастливый Соболев не мог даже голову поднять от подушки. Даже сейчас Илья ощущал довольство своего тельца. Илья впервые в жизни понял, каково это – принадлежать альфе. Когда о тебе заботятся. Берегут. Илья даже не сразу заметил, что ни разу альфа не взял его с узлом без презерватива. Подарив невыразимое блаженство, не покрыл как племенную суку без спросу. И, придя в себя, Илья, был ему бесконечно благодарен, ибо сам он вопросом контрацепции не озаботился от слова «совсем». - Илья, ты готов приступить к работе? – прервал его мысли Медведев. - Да, - кивнул Илька, отставив кружку. - Нет, - тяжело уронил Ларионов. – Он сегодня еще дома посидит. Два недоумевающих взгляда воззрились на командира оперативной группы. - Я хорошо чувствую себя и готов ехать, - тихо сказал Илья. Спорить не хотелось. - У тебя только-только течка закончилась, ты никуда не едешь, - Ларионов потрогал илькин лоб. – И жар прошел, наконец-то. Еще ночью температура была. - Я могу из дома работать, мне программисты доступ настроили. - Вот и работай. Что ты успел нарыть? - В тех подшивках, что у нас есть, я нашел всего два похожих случая. Примерно сто лет назад. Сто десять, если быть точным. Первая девушка-омега найдена мертвой у фонтана на площади Мира, раньше это Купеческая площадь была. Тело не обезображено, только сердце вырвано. Тогда следствие не установило, чем была нанесена рана. Дело было во время полнолуния сразу после дня осеннего равноденствия, и потому обыватели обвинили оборотней. Вторая жертва – девушка-бета обнаружена на кукурузном поле, к тому моменту кукурузу убрали уже, початки были свалены кучами, частично снегом заметены. Вот в такой куче труп и нашли. Это уже середина декабря была. Здесь уже облаву устроили, с собаками лес прошерстили. Никого не нашли, естественно. - Почему ты так думаешь? – спросил глава Департамента. - Ну оборотни, если они существуют, вряд ли такие идиоты, чтоб по лесам от собак бегать. Раз уж до сих пор их никто не видел. И об этом наверняка бы написали. Медведев как-то странно хмыкнул и попросил рассказывать дальше. - А в общем и всё. Либо убийств больше не было, либо прессе о них известно не стало. Можно, наверное, архивы полиции поднять. - Нету там ничего, - Медведев отрицательно мотнул головой. – Полиция нас в последнюю очередь привлекла. И то только потому, что у нескольких жертв магические способности при жизни были. - Я хотел бы съездить в Иркутск, - твердо сказал Илька. - Иван Иванович, нужно у них в Департаменте поискать или в областном архиве. В то время Иркутск уже крупным районным центром был, наверняка что-то найдем. - Ох, Илья, на тебя и надежда. Не могут наши полицейские концов связать. Отработали все возможные версии и даже невозможные. Были убийства такие и раньше. В Москве откопали упоминание трехсотлетнего дела, его высшие чины расследовали, в личном архиве записи сохранились. Может, это культ какой-то? Не знаю. Историков тоже подключили уже. - Иван, нужно еще наших консультантов привлечь, по их части копали? – Ларионов все это время стоял, облокотившись на столешницу. Любимая кружка Ильки в огромных ладонях альфы смотрелась довольно мило. Илька моргнул. Да что ж его всё не в ту степь заносит. Мило… Да в этом альфе ничего милого не было. Вон какие мышцы бугрятся. Какие руки у него все-таки сильные. Сглотнув, Илька медленно прошелся взглядом по мощной груди, уперся в яремную впадинку и со стыдом заметил несколько вполне отчетливых характерных пятнышек на шее альфы. Илька моргнул еще раз. Покраснел. Увидел, как переглянулись и заухмылялись альфы и покраснел еще сильнее. Это остатки течки, твердо решил он. Это всё сделал не он. Точнее он, но не специально. У него была течка. Вот. - Гормоны, - понимающе улыбнулся ему Медведев. – После метки первое время всегда так. - Невовремя? – пылая, спросил Соболев. - Мы исправим это, маленький, - откликнулся Ларионов. – Все хорошо будет. - Кстати, я ж зачем приехал-то изначально, - вспомнил Медведев. – Илья, ты знаешь, что Кирилл рапорт подал? Хочет уволиться и под трибунал. - Я слышал вас, - не стал отпираться Илька. – Я не подам заявление. - Еще как подашь, - зарычал Кирилл. – Метку только снимем и..., - пламенную речь прервал звонок телефона Медведева. Тот, увидев, кто звонит, трубку не взял. Но прилетевшее следом сообщение заставило его подорваться и двинуться на выход. - Нам специалиста из Москвы выслали, к вечеру тут будет. Мальчики, я прошу вас решить эту ситуацию полюбовно, вы оба мне крайне нужны, - Медведев поспешно обувался и уже в дверях бросил, - к вечеру жду в штабе. Обоих.