Шёл, шёл и нашёл

В такое совпадение поверить действительно было трудно. Илья вместе с Илларионом спустились в архив, попытаться в городских газетах или старых документах найти что-то о семье Лебедевых. Если повезет, отыскать связь с другими жертвами или хотя бы городами. Ближе в вечеру Илька был, что называется, «без глаз». Даже мелькнула мысль купить, наконец, себе очки для компьютера. Илларион ушел домой пораньше. Пока Ильи не было, ему приходилось справляться одному, а возраст все же давал о себе знать. Соболев хотел поработать до последнего. На утро им опять предстояла долгая дорога на Алтай. Решено было ехать на машине. В Горно-Алтайск самолеты летали не каждый день, ждать рейса, а потом оттуда ехать в резиденцию Верховного шамана выходило сильно дольше. Ближе к пяти Илья вспомнил, что клятвенно обещал еще утром зайти в отдел кадров, написать отчет о командировке. Учитывая, что им снова скоро в путь – Ларионов сказал, что они выедут сразу, как он разберется с делами – Соболев пулей помчался сдаваться. В кадрах работали его приятели, и он надеялся управиться до окончания их рабочего дня. Его встретили радушно, напоили экзотическим вьетнамским кофе, завалили расспросами. По-доброму сочувствовали Ильке в том, что ему пришлось столько времени провести с Ларионовым и поначалу вместо кофе предлагали валерьянку. Илька краснел, бледнел и только отмахивался. Омежки сами придумали версию зверств, которым подвергли их собрата. Ибо в их глазах Илька осунулся и похудел. И круги под глазами его совсем не красили. Конечно, думал он, весь день сидел в одном положении, уткнувшись в комп. Да еще и перелеты. И сырники эти проклятые. Ему бы хоть пару дней выходных! Наконец сороки оставили его в покое и сбежали домой, оставив их со Славкой Котельниковым писать отчет. Высокий светловолосый омега с первых дней взял Илью под крыло, они часто обедали вместе, и именно Котельников отвечал за «то самое пари». Пока Илька, высунув язык, заполнял командировочную анкету, периодически спрашивая, куда ставить галочку, Славка заварил остатки вкуснющего кофе. - Это Ванечке всё вкусняшки альфы наши носят, - заметив, как Илька блаженно принюхивается, с улыбкой пояснил Славка. – Конфеты и кофе в основном. Везут со всего света, балбесы несчастные, соревнуются, кто необычнее привезёт. А он кофе не пьет совсем. Вот, нам и перепадает. Сказал, что на свидание пойдет с тем, кто первый догадается чай притащить. Омеги прыснули от смеха. Радуясь, что задержал друга всего минут на десять, Илька направился на пятый этаж. Просто до ужаса хотелось увидеть Кирилла. Весь день почти они не общались, занятые каждый своим делом. К сожалению, повод он придумать не смог, архивные изыскания находились еще в самом разгаре, но почему-то надеялся, что альфа его не прогонит. Может, по связи через метку ощущал, что Ларионов так же соскучился. Он вошел в лифт и через пару минут оказался у двери начальника опергруппы. Но к Ларионову в кабинет шагнул уже совсем другой Илья. Ларионов сидел за массивным столом, быстро печатая что-то на ноутбуке. Перед ним лежали кипы бумаг, рассортированные Измайловым по степени срочности. Увидев, кто пожаловал к нему на огонёк, альфа мягко улыбнулся. - Заканчиваю на сегодня, малыш. Соскучился? - Да, - хрипло ответил Илья. - Что с горлом? - Кирилл встревоженно вскинул голову. – Простудился? Давай-ка перед уходом к Петровичу заглянем. Он дежурит сегодня. Кирилл сохранил документ, закрыл ноут и столкнулся с Илькой, который внезапно оказался прямо у его кресла. - Зачем мне Петрович? - Илья положил руки на подлокотники и с неожиданной силой повернул кресло к себе. – Мне можно что-то прописать от горла. Пососать, - с пошлым намеком прохрипел он. - Илья, мы на работе. – Голос Ларионова значительно похолодел. – Мы же договаривались. - Ой, да кого это волнует, - прокаркал Соболев. – Ты и так меня сегодня как сучку свою привез, думаешь, никто не понял? - Прекрати. Я никогда так не относился к тебе. – Кирилл сделал попытку встать, но ощутимый толчок в грудь вернул его в кресло. - Неужели мой альфа мне откажет, - издевательски протянул Илья. – Неужели откажется от минета? Какой злой. А мне учиться надо, технику отрабатывать… - Что на тебя нашло вдруг? Эликсир смелости выпил? – Кирилл все еще пытался свести ситуацию к неудачной шутке. Только почему-то ему было не смешно. Он не мог почувствовать Ильку, как будто перед ним стоял не его омега, а бездушная кукла. - Ну нет, так нет, – легко отпрянул Илья и дернулся на выход. – Пойду попрошу помощи Петровича, поди он мне не откажет. - С ума сошел, - рыкнул альфа, подрываясь в кресле. Схватил Ильку за руку и попытался прижать к себе. - А что, ты мне запретишь? – Илька ужом извивался в крепких объятьях. - И запрещу! Да что с тобой такое? Что ты такой бешеный? - А кто ты такой, чтобы мне что-то запрещать, Кирочка? – издевательски шипел омега. – Никто ты мне и звать тебя никак. Он с силой вырвался. Отпрыгнул от Ларионова и показал ему всем известный жест, только вместо среднего пальца выставив безымянный. И засмеялся. - Ты видишь кольцо? Ах да, ты же не предложил мне замужество… Ах да, проведенная течка не повод для знакомства. Захочу, следующую с другим проведу, попробую, так сказать, все варианты, - совершенно по-блядски улыбнулся Соболев. Он умело провоцировал альфу, и Кирилл поддался. Сказать альфе, под которым ты провел течку, что в следующую ты позовешь другого, это все равно что ударить. Это во все времена значило, что такой альфа не пригоден для размножения и омега не будет рожать ему щенков. Гнев приливной волной цунами за мгновение смыл самоконтроль Ларионова. Одним движением он оказался за спиной Соболева и толчком уложил на стол. Стопка бумаг рухнула, ровным слоем устилая пол. Альфа вжал омегу бедрами в твердую поверхность, отдернул свитер у горла и зарычал. - Ты, очевидно, забыл, омега, чью метку носишь?! Так я напомню, - рвано выдохнул он уже в шею, примеряясь. К сожалению, альфы не вампиры и никакого обезболивающего в кровь при укусе не впрыскивают. На физическом плане это просто очень болезненный укус, часто до крови. И ничего более. Илья забился под Ларионовым, сопротивляясь. Но альфа довольно быстро подавил его своей мощью, действуя напрямую через метку. Обновляя и усиливая их связь. Илья плакал и вырывался. Всё без толку. Альфа был во много раз сильнее. И сейчас он ментально подчинял себе саму сущность омеги своим авторитетом и мощью самца. Кирилл пришел в себя рывком – за дверью что-то упало и послышались быстрые удаляющиеся шаги. Он оторвался от окровавленной шеи Ильки и похолодел. Вся кожа была усыпана красными пятнами засосов, метка влажно блестела капельками крови. Но страшнее всего было поведение омеги. Когда альфа отпрянул, Соболев легко поднялся со стола, хищно улыбнулся, как будто добился того, что хотел, и с видом победителя повернулся к двери. Потом оглянулся, небрежно ощупал шею, слизнул кровь с пальца и, глядя Ларионову прямо в глаза, выдал: - Пойду погуляю. К мальчикам. Может, они согласятся разложить меня в три ствола. Как Вика в парке. Ларионов замер. Эти слова имели сокрушительный эффект разорвавшейся над головой шумовой бомбы. - Что. Ты. Сказал? – медленно, по одному слову, выдавил он. Илья хихикнул. – Повторить? И Ларионов понял, что вот сейчас он убьет своего омегу. Что вот именно это состояние называют аффектом. Что есть вещи, которые нельзя прощать. Он как во сне подошел к кривляющемуся Илье и обманчиво мягко обхватил за горло. Запрокинул голову омеги, чтобы последний раз заглянуть ему в глаза. Глаза Ильки, его маленького мальчика, обычно цвета осеннего неба, сейчас были затянуты мглой. Моргнув, Кирилл разглядел, что радужка почти полностью скрылась под невероятно расширившимся зрачком. Через мгновение зрачок судорожно запульсировал, сжимаясь в точку. Альфа почувствовал жар в области груди и не сразу сообразил, что в какой-то момент сильно нагрелся амулет, подаренный ему шаманом. - Что ты принимал? – жестко спросил он. Те таблетки были не единственными? Он что-то упустил? Но за эту неделю омега был все время под присмотром. Кроме вчерашнего вечера. Неужели он успел принять на работе? После совещания? - Опять ты подозреваешь меня не понять в чем, - запричитал Илья, которого довольно грубо тащили по коридору. – То, что твой истинный ширялся, не значит, что и я буду. Или по-другому с тобой не ужиться? Кирилл ругал себя последними словами. Как же он сразу не понял! Чтобы Илья, который краснеет, когда альфа снимает рубашку, пришел и предложил отдаться ему в кабинете почти посреди рабочего дня? Да, большая часть Департамента ушла домой, но на пятом этаже вовсю кипела жизнь. Отдел Ларионова работал посменно, расследование велось без перерыва, и Соболев об этом прекрасно знал. Тот самый Илья, который не знал, как пережить их первую ночь в отеле, потому что им придется спать вместе? Он бы никогда не стал говорить о групповом сексе применительно к себе. Он ни разу не задел или как-то оскорбил Кирилла, даже когда альфа довольно жестко брал его во время течки. Он бы никогда не сказал такое про Виктора… зная, как болезненна для Кирилла эта тема. Кирилл рывком распахнул дверь в медкабинет и мягко швырнул Ильку на кушетку. В нем боролись два совершенно противоположных чувства. Отшлепать непокорного омежку так, чтобы сидеть не мог, и позаботиться о нем. Только Кирилл лучше, чем кто-либо знал, что это не поможет. Ни кнут, ни пряник. Ни уговоры, ни мольбы истинной пары. Для наркомана не так много открыто путей. Они с Виктором пережили это, последние несколько лет перед смертью истинный Кирилла был в завязке, но альфа все равно делал стойку на все лекарства. - Петрович, посмотри, что с ним, - громко позвал Ларионов. Петрович, бета, врач с многолетним стажем удивленно поднял голову и вытащил капельку наушника из левого уха. Быстро поднялся, внимательно посмотрел в глаза Ильи и заметно встревожился. - В процедурную его быстро и рвоту вызывай, - отрывисто велел он, интенсивно смешивая прозрачные жидкости в первой попавшейся колбе. – Заставь его это выпить и прочисти желудок. Илька только протестующе трепыхнулся, а ему уже сжали какие-то точки под челюстью, заставив выпить безвкусную жидкость. Потом, перегнув через раковину, засунули два пальца в рот. Через пять довольно неприятных минут, во время которых омегу скрутила жестокая рвота, к нему опять подступился Петрович. - Подержи руку, - услышал Илья. Обращались, разумеется, не к нему. Жгут сдавил левое плечо, и Илька почувствовал легкий укол. Сил на сопротивление не было. Взяв кровь, врач велел альфе продолжить экзекуцию. Спазмы накатывали волнами. Илью скручивало судорогой, а потом опять выворачивало наизнанку. Сначала альфа придерживал его, а потом и просто держал, потому что ноги омеги отказались ему служить. Когда его отпустили на относительную свободу, он не смог сделать и шага. Ларионов заставил его прополоскать рот, аккуратно промокнул лицо влажным полотенцем и вывел из процедурной. Ильку трясло, и Ларионову пришлось укутать его в одеяло. Порыв обнять и согреть в своих объятиях он стойко проигнорировал. - Давно его отравили? – спросил Петрович. – Выяснили, кто? - Отравили? – спросил Ларионов. Спросил с надеждой, хоть и ненавидел себя за это. Бета всё понял по его голосу и оторвался от экрана, на котором по мере обработки илькиной крови появлялись диаграммы и чертились графики. - Это не подлежит сомнению, Кирилл. Ты знаешь, я не стал бы тебе врать о таком. Я тоже помню Вика и поверь, это совсем другой случай. Не проецируй прошлый опыт на своего омегу. - Тот тоже был моим, - очень тихо возразил Ларионов. – Истинным. И я проморгал. - У каждого из нас есть свой свободный выбор. Конкретно этот Илья не делал. - Уверен? - На сто процентов. Сейчас, погоди, результаты будут. Бета поднялся и щелкнул тумблером чайника. Ларионов вытащил телефон. Потом всё же сдался, устроился на кушетке, прижал к себе дрожащее тело Соболева. - Кот, быстро и очень тихо посмотри камеры наблюдения у моего кабинета. Увидишь Илью, проследи, откуда он пришел, где был весь день. Нужно всё, вплоть до походов в туалет. И еще после пяти кто-то подслушивал у двери, посмотри кто. С докладом в медкабинет. Из динамиков звякнуло и почти одновременно закипел чайник. Разлив кипяток и кинув пакетики с чайной трухой по кружкам, бета, потирая озябшие руки, с интересом вчитывался в результаты тестов. Ларионов к чаю не притронулся, а Илька побоялся взять в руки чашку с горячей водой. Петрович, подняв на них глаза, укоризненно покачал головой. - Кирилл, ему жидкости надо и побольше, мы ему такое обезвоживание сейчас устроили. Альфа принялся отпаивать безвольную тушку в своих объятьях. - Илья, ты пришел в себя? Что чувствуешь? - Бета, отправив файл на печать, подошел к кушетке, посветил дернувшемуся Ильке маленьким фонариком прямо в глаза. Свет причинял боль. - Степан Петрович, - закашлялся Илья. – Я не знаю. Все как в тумане. Как будто фильм смотрю откуда-то сверху. Я не знаю, я такое говорил… И тут Илька зарыдал. Некрасиво, очень громко. Попытался отстраниться от альфы. И, когда тот его не отпустил, зарыдал еще горше. - Я не знаю, я … не ... знаю… - как заезженную пластинку повторял он. - Не отпустило еще, - покачал головой бета. – Сколько же ему всыпали? - Ты знаешь, что это? - Да, симптомы типичные. – Петрович поднялся, помедлил, но все же принялся сооружать капельницу для неожиданного пациента. Илька безропотно позволил уложить себя на кушетке и вставить иглу в вену. Ларионов укрыл его одеялом и уселся в ногах. - Основной признак – глаза, - продолжал лекцию пожилой бета. – Видел, как они меняли форму, как будто мерцали? Эту пакость так и называют – «мерцание». В микроскопических дозах делает человека работоспособным, обеспечивает хорошее настроение и спокойствие. И делает физически более сильным и выносливым. Поначалу его пытались даже сертифицировать как антидепрессант. Но исследования довольно быстро показали, что привыкание возникает почти сразу, а ломки такие, что героиновым не снилось. Зато, принимая препарат постоянно, практически нет вреда для здоровья. Вот серьезно. «Мерцание» почти не разрушает организм. - И почему ты думаешь, что Илья его не употреблял раньше? - Потому что стоит он как крыло от самолета. Но ценен именно своими гомеопатическими дозами. Передоз выдаст вот такую вот реакцию: полнейшая неадекватность, нетипичное поведение, а, главное, никакого кайфа и удовольствия. Какой смысл тратить наркотик на то, что ты даже не вспомнишь? Да еще и спалишься. Я Илью знаю всего ничего, но он не дурак. Принимать препарат в таких количествах, на работе… Считаю, что вероятность этого стремится к нулю. К тому же, еще пару недель назад его кровь была чиста. - Откуда ты знаешь? Проверяли его? – подозрительно уточнил Ларионов. - Да, он попросил. Ему в поликлинику идти некогда было, а наш штатный омеголог послал на анализы, чтобы что-то выписать. Кирилл знал, что именно выписали Соболеву. Те самые таблетки, из-за которых все и произошло.