аппликации

на джихё её любимая рубашка в ровную красную полоску. она из-за солёного морского ветра едва ли держится на плечах, обнажает загар на пол тона и лямки топа. на чонён похожая — тоже красная, но в причудливый пляжный зигзаг с широченным воротником, задранным вверх. красный поярче и переливается на солнце лучами радости вместе с солнцезащитными очками. на небе ведь разговоров только о море. джихё бесполезно поправляет волосы, пытается заткнуть их за уши, но ветер сильнее и у него свои планы. что-то вроде "давай-давай, запутай тут всё, у меня же хватит сил это разбить расчёской". а песок мягко пересыпается под ногами, разлетаясь под волнами и бегущей чонён. она что-то кричит о счастье и свободе, поёт любимые песни тейлор свифт и танцует, стоя по колено в воде. — осторожней, сегодня волны сильные! джихё мажет себя кремом от загара раз пятый за последний час и предупреждает чонён, чтобы она была аккуратной. сама боится заходить подальше влажной пенной отметки волн. и, пожалуй, потерять подругу на их первом совместном отдыхе было бы невероятно глупо. невероятно обидно тоже. хотя бы потому что за дорогущий и очень аутентичный отель-бунгало на первой линии они заплатили из трёх своих зарплат. за билеты на этот чудный архипелаг посреди океана — который, кстати, вовсе не тихий; джихё сошла с ума ночью от шума прибоя — с четырёх и сложенных на двоих какой-то общей мечтой. и страшно. джихё боится летать на самолётах, особенно, в одиночку. без вселяющей уверенность чонён это было бы трудным испытанием. остальное они уже не вкладывают в счёт. потому что чонён допела свои любимые части "шейк ит" и даже поймала звезду. она смеётся звонко-звонко и вся мокрая бежит хвастаться красивой морской звездочкой, которая скукожилась. вероятно, от страха. может, потому что с юга как-то подозрительно натягивают тучи. джихё подтягивает рубашку повыше и улыбается, наклоняясь, чтобы внимательно разглядеть чужую ладонь. все эти линии судьбы, трафарет из морской звезды и лампочек-капелек. за последние месяцы это похоже на что-то нереальное — волосы вьются от морской воды, глаза болят не от слёз, а от яркого солнца. можно никуда не спешить и просыпаться не от будильника и тревоги. остальное они уже не считают, потому что это бесценно или что-то вроде того. вечная свобода и отсутствие обязательств; холодные коктейли со льдом и цветными трубочками; широкие кровати с белым постельным и лебедями из полотенец; тропический душ с видом на океан; почти пустой пляж и обещание о вечной дружбе. такие же туристы, скрывающиеся тут от остального беспокойного мира за водной стеной тишины; аренда экскурсии на яхте и ещё две зарплаты, чтобы разочароваться в устрицах, мидиях и осьминогах. в своих вкусах тоже — драгоценное пиво в баре оказалось спасением и даже без свежепойманных морепродуктов было похоже на амброзию. — знаешь, я ведь к тебе привязалась, — чонён нашла где-то на широкой песочной полосе без единого дерева и даже пальмы какую-то веточку и корябала рассыпчатый песок. замок построить не вышло и это просто какая-то гора, безвольно павшая от десятка палочных ударов. интересно, палки считаются холодным оружием или это не совсем подходит под описание копья без наконечника? джихё дёргает кулон на шее и отводит взгляд на падающее солнце. они провели тут весь день и сейчас сидят на голом песке, наблюдая за закатом. наверное, она тоже привязалась. крепко так влипла и не успела оглянуться, как стала с чонён такой подружкой, что, казалось, они всю жизнь уже водятся рядом. а не поймались где-то на просторах интернета для общей работы. — ни с кем у меня так не было, понимаешь? — чонён откидывает ветку в сторону, прикапывая её песком, и отряхивается. выходит плохо, потому что клин клином не вышибить. — у меня все друзья не такие, они для чего-то. а ты для души. джихё смеётся и кашляет от карманной песчанной бури — пожалуй, это воспоминание надо бы сохранить на подольше. потому что чонён забавная и набрала в карман шорт целую горсть песка. у неё на носу белая полоска солнцезащитного крема, а на лбу отпечаток от дужек очков и запутанные волосы. покрашенный блонд выгорел практически до натурального с тёмными корнями. у чонён в голове мысли интереснее всего на свете и джихё считает, что такое признание тоже дороже всего на свете — дороже этой яхты, отеля, потраченных денег, багажа и всего самолёта на туда и обратно. дороже, чем любовное люблю, потому что у джихё в её системе координат такими словами не бросаются просто так и кому попало. — понимаю. у меня тоже не было, а теперь ты есть, — джихё толкает чонён в плечо, чтобы та успела посмотреть на закат, а не в сторону от смущения. толкает и спускает руки ниже, сплетая их мизинцы. сегодня закат слишком красивый и очень розовый — прямо под её любимый цвет. недостижимый и вот-вот на ладони. а ещё он отвлекает. потому что джихё почему-то хочется расплакаться в моменте от переизбытка нежных чувств. ей никто такого не говорил, а теперь и правда, раньше не было, а теперь есть. чонён есть. и она сама есть. рядом. с парным браслетом на правой руке. у неё там фиолетовые бусины и на одной стороне написана радость белыми буквами. у джихё на левой зелёное — тоже радость и очень со смыслом, если подумать. рядом. на полароидах, которые огромной стопкой лежат в их номере. джихё хочет подписать каждый — даже самый неудачный, смазанный или не до конца проявленный — и повесить дома на доске у рабочего стола. ведь там они обе счастливые. может быть, вместе с ними получится, кроме загара, увезти хоть какую-то осязаемую частичку счастья. там они дурачатся — на одном из них джихё залезла на спину чонён; на другом они застыли в воздухе, стараясь прыгнуть выше горизонта. на другом они прикованы ногами к огромным сёрфам, с которых сваливались от скользкой волны быстрее, чем инструктор показывал приёмы, как держаться на воде. может быть, получится забрать с собой эти приятные слова, розовый закат, беспечность и воду. и коснуться через глянцевую поверхность, подписанную перманентным маркером. на небесах же только и разговоров о море. только у них лучше. у них целый океан.