Учитель

Повествование ведется от лица Юлии Казалось, за моим изучением незваного гостя и его ответным непонимающим взглядом наблюдали исключительно все находящиеся рядом люди. Я ожидала кого угодно, но не его. Никак и подумать не могла, что этот человек из такой культурной семьи. Он – дьявольское отродье. - Для меня огромная честь познакомиться с дочерью папиного давнего приятеля, - деловито шепчет молодой человек и по всем правилам вежливости целует мне руку. Губы у него холодные и слизкие, как черви. Этот момент обмена любезностями не хотелось бы растягивать на долгое время. Кстати, впервые человек противоположного пола целует меня, если не считать папу. - Для меня огромная честь познакомиться с сыном папиного давнего приятеля, - в ответ признаюсь я, хоть и нагло вру, нехотя выдергивая руку из-под его леденящих губ. Парень усмехается и переходит к знакомству с моей матерью, повторяя проведенные жесты с моей рукой, а я еле сдерживаюсь, чтобы не зареветь в голос и умчаться куда подальше от этого чудовищного зрелища. Ко мне подошел мужчина, судя по всему, отец этого гениального притворщика. Дорогая одежда, как и у моего папы, строгий серый костюм, застегнутый не на все пуговицы. От его кожи веет спокойным парфюмом, успокаивающим, вовсе не напрягающим. Теплые серо-голубые глаза внимательно изучают меня взглядом, потом этот человек, протянув мне руку и пожав вежливо ладонь, произносит: - Антон Павлович. - Юлия, - улыбаясь, отвечаю я. Сказать, что отец похож чем-то с сыном – ничего не сказать. Полная противоположность. Иногда я поражаюсь, как люди, в чьих жилах течет одна и та же кровь с рождения, способны быть такими разными. Это как плитка шоколада с орехами – вкусная начинка попадается не в каждом кусочке, так и здесь – не знаешь, чего стоит ожидать. Дальше нас перебили, или, быть может, Антон Павлович не решился продолжить разговор с шестнадцатилетней девушкой, которая и понятия не имеет, почему все мы здесь сегодня собрались. Моя мама подхватила гостя под руку, от чего папино лицо заметно покрылось еле заметными морщинками и скрытым недовольством, неприсущей моему отцу ревностью, и повела на кухню. Остальные правильным примером последовали за ними. Ко мне подбежал мой новый приятель, и, как говорить для моих родителей, совершенно незнакомый человек. Какие глупости. Я и так устала каждый день наблюдать его наглую ухмылку, ненароком ловить косой взгляд, устремленный на мои округлые формы. Этот извращенец добрался до меня через бизнес своего отца. Потому что я победительница по жизни. - Юля, я очень рад тебя видеть, - тихо, дабы родители не услышали, на ухо приглушенно сказал мне парень. – Мне говорили, что девушка умная и симпатичная, но я никак не мог подумать такое о тебе. Странное дело, встретить на деловой встрече свою одноклассницу. Я покосилась на него и специально нарочито-обреченно выдохнула. Молодой человек, никак не отреагировав на мое безобразное поведение своего великого внимания, научился, к сожалению, у отца мастерским урокам джентельменской вежливости, подхватив меня под руку. - Я очень рад, что на месте той девушки, которую я ожидал встретить, оказалась ты. - Я не чувствую взаимной радости, - ядовито прошипела я, но руку не отпустила. В таком положении, окидывая друг друга то любезными взглядами, то полными ненависти, мы благополучно добрались до свободных мест за столом и расселись перед званым ужином. Это немного напоминает страшный сон, которого я всегда опасалась, и буду опасаться. Мой одноклассник, бестолковый и бессовестный «Казанова», бездельник и заядлый прогульщик важных уроков, сейчас мило беседует с моими родителями, используя в своей разговорной речи заумные фразы и совершенно лишние труднопроизносимые слова. Если он захотел показаться идеальным в глазах моего наивного отца, намереваясь, чтобы его злобный план по завоеванию моего заснувшего на долгое время сердца осуществился, у него это, несомненно, начинает получаться без особо предоставленного труда на усилия о взаимной симпатии. - И тогда я понял, что необходимо помочь этому брошенному щеночку, несмотря на то, какой ливень отапливал улицы, и ненавистно бились о мою голову капли ледяного дождя… - От этого выдуманного по ходу действий рассказа я сильно покраснела, с трудом сдерживая подступающий к горлу ком, дабы неприлично не засмеяться на весь дом. Кирилл, казалось, не видит никого и ничего вокруг, пропускает мимо ушей слова других людей. Одноклассник так воодушевился своим нафантазированным и гениальным, давящим на жалость рассказом о голодной умирающей собаке, вынуждающим сердце обливаться кровью, что горделиво приподнял голову и жестикулировал руками, словно выступал на симфоническом концерте. - Ох, Кирилл, - моя мама была тронута до глубины души. Как смешно, я единственная сидела с непроницаемым выражением лица и продумывала план по побегу. – Вы такой воспитанный и добродушный молодой человек, просто копия моей доченьки Юлечки… - Сейчас стошнит. Подайте тазик для белья, пожалуйста, туда ведь можно выпустить всё содержимое моего желудка? - Да что вы, Елизавета Владимировна, остановитесь говорить бессмысленные комплименты, - он самодовольно улыбнулся, из-за чего получил сильный удар моей острой коленкой по своей ноге. Парень тихо выразился малоприятным для меня нецензурным выражением. - Я и рядом с вашей дочерью не стою. – В чем-то Кирилл прав, кстати говоря. Он хотя бы жить умеет. - Глупости, - отмахнулась мама от переборщившего своей льющейся через край скромностью Кирилла. – Юля, смотри, не влюбись в этого принца, - обращение уже шло к моей персоне. После маминых слов я лопнула, как шарик, который резко пронзила игла. Засмеялась истерически, краснея как диабетик, не цепляясь за осуждающий взгляд отца, которым он буквально просверливал дыры в моей голове. - Я думаю, - мой папа такой сообразительный, раз решил перебить весь неловкий момент с моим дешево предоставленным на всю кухню смехом. Насильно вызвав кашель, прикрывая рот ладонью, он властно приказал мне: - дочь, ты должна показать Кириллу Антоновичу свою комнату, пожалуйста. Не мешайте важным переговорам, здесь уже дело взрослых. - Конечно, папочка, - научилась я сдерживать свой сарказм. – Пойдем, Кирилл, - пропела и подхватила удивленного парня под руку, незаметно ущипнув его за запястье. Когда мы скрылись на лестнице, преодолевая расстояние между первым и вторым этажом, я победно ухмыльнулась и неожиданно рванула вперед, надеясь забежать в комнату и запереться на ключ, спрятавшись от этого «принца» хотя бы так. Кирилл со смехом побежал за мной. Мне это напомнило моего кота Гошу. Когда он начинает сходить с ума, а такое происходит довольно-таки часто в периоде с двенадцати до трех часов ночи, Гоша носится как угорелый по всему дому, преодолевая сложные препятствия на своем пути, и иногда у меня возникают смутные сомнения, не гоняются ли за моим несчастным пушистиком злые духи. - Стой, кому говорю! – прикрикнул «Казанова», а я, на секунду обернувшись к нему, высунула язык и чуть не прикусила язык из-за огромной скорости своего движения ног. Парень и не думал замолкнуть, невзирая на то, что на появившийся невесть откуда шум, подозрительно разносящийся на втором этаже, могут прибежать обеспокоенные родители. За такое неприметное поведение в гостях Кирилла лишат всего, что способно приносить удовольствием, а меня за неприличное поведение при гостях избавят от компьютера и других развлечений. - Нет! – я уже задыхаюсь, честно, поэтому в горле всё пересохло и голос слышится вроде «Джигурдинского» хриплого звучания. – Уходи, кому говорю! Отстань! - Нет, не дождешься… - отдаленно разбираю я его слова, перед тем как свалиться на ровном месте. Я как бы случайно падаю на ковер, встречающий вежливо хозяйку комнаты, сильно обдираю колени, изо рта непроизвольно срывается глухой стон. «Казанова» залетает в комнату через несколько секунд после меня, весь мокрый и запыхавшийся, парень запирает дверь на замок и падает на ковер, примостившись рядом со мной. - Дурак, - прежняя улыбка испарилась, теперь я снова угрюмая Юля. Словно нити на моих губах, разорванные весельем, вновь срослись и вынудили бедную девушку прекратить быть счастливой. Я опять зашила свои эмоции внутри себя, а ведь мне хочется продолжить смеяться и веселиться. - Дура, - повторяется Кирилл и растягивает губы в ухмылке. Вот – человек, с которого непременно нужно брать пример и учиться жить. Всегда, даже в самой труднопроходимой ситуации, он предоставляет всему классу свои шутки и сам же с них и смеется. - Никогда не думала, что с тобой так весело, - что-то меня тянет на глупые разговоры. Умоляю, кто-нибудь, заткните меня, пока не поздно. Парень приподнимается на локте и внимательно смотрит мне в глаза, перемещая взгляд на немного подранные колени. - Никогда не думал, что ты умеешь смеяться, - эти слова прозвучали с ноткой горечи и разочарования. Я сама пребываю в шоковом состоянии в данный момент. Я копирую его жест, напоминая себе управляемую кем-то куклу, упирая подбородок на свою ладонь и ставя локоть на шершавый ковер. - У меня возникло одно желание… - его рука тянется к моему лицу, и я, как парализованная, лежу и не двигаюсь на месте. Большой палец аккуратно касается моей верхней губы, он оттягивает ее ниже, из-за чего я хмурю брови, а Кирилл начинает открыто смеяться с моей реакции. – Я никогда не думал, что захочу поцеловать нашу ботаничку Юлю. Я не успеваю съязвить, как оказываюсь придавленной к полу. Он наклоняется на близкое расстояние, дует в губы и настойчиво смотрит в глаза, будто спрашивая разрешения на свою задуманную забаву. Конечно, «Казанова» прекрасно понимает, что я единственная девушка, не сходящая с ума от одного его взгляда в свою сторону. Я не куплюсь даже на овладевший всем моим телом неизвестный мне ранее жар. Нет, только не с ним. - Ты же бабник, у тебя со всеми Юлями такое желание возникает, - начинаю укорять его я, сомкнув губы в одну полосу и прикусив язык. Мечтаю, чтобы он слез с меня. Тяжелый ведь, раздавит, а потом соврет и скажет, что погибла я по причине того, что меня раздавил упавший шкаф. - Из своего списка многочисленных девушек я пытаюсь найти ту единственную… - я перебила его по манере воспитания Дмитрий Алексеевича. Почему-то в данный момент наступающего поцелуя я зачем-то неосознанно вспоминаю и вырисовываю в своем подсознании образ литератора. - Говоришь как начитавшаяся дешевых романов четырнадцатилетняя девочка, - фыркаю, показывая свое возмущение. «Казанова» обнимает меня и утыкается носом в плечо, избавляя от тягости в груди, переполнившего сердце страха за первый поцелуй не с тем человеком. - А ты так говоришь, потому что никогда не целовалась, - точно подмечает он и вновь склоняется к моим губам. Я вовремя останавливаю его движения, прикладывая ладонь к его лицу, и медленно отодвигаю его голову от себя, сильно вцепившись подушечками пальцев в его щеки. - Заткнись и слезь с меня, - озлобленно шепчу и боюсь посмотреть на виновника всего этого торжества и сцены с «любовными признаниями». – Да, не целовалась, и я не хочу отдавать свой первый поцелуй парню, к которому ничего не чувствую, - зачем-то подтверждаю его догадки. - Ты пытаешься обмануть меня, но знай, что никогда не получится обмануть саму себя, - по-филосовски подмечает Кирилл, начиная умничать, как обычно, впрочем. – Если бы ты меня ненавидела, как утверждаешь, не скакала бы как конь по коридору пять минут назад в компании со мной. Я не ошибаюсь, Юля? Я ничего не ответила. Я слабая, чтобы сознаться в истине его слов. Кирилл вызывает в моей душе смутные сомнения. Он как большая красивая, обвернутая разноцветными ленточками подарочная коробка. Никто не знает, что внутри нее, но лишь один внешний вид начинает привлекать тебя. А позже, повинуясь красоте этой вещи, ты отодвигаешь крышку и видишь пустоту. Я сейчас вижу пустоту, просачивающуюся через его голубые глаза, однако одновременно восхищаюсь привлекательностью его оболочки. - Кажется, родители нас зовут, - я наслаждаюсь тишиной до наступившей секунды. Все-таки пришлось отвлечься от так и незаконченного разговора, соврав о ложном вызове родителей. Кирилл помог мне подняться, уважительно протянув руку помощи валяющейся на полу девушке, больше ничего не произнося. Никогда не смогу поверить в то, что «Казанова» обиделся на меня за отказ в поцелуе. С убитым видом парень остановился у двери в мою комнату. - Ты упрямая, нерешительная, скучная, еще высокомерная серая мышь, - мне представилось, что Кирилл стоит и читает словарь самых обидных слов, способных расстроить человека и понизить его достоинство на несколько ступенек. Его тихое признание как тайна должно остаться между нами. – Но я странный человек, поэтому абсолютно не понимаю, как меня смогла привлечь девушка вроде тебя. Поэтому, Крылова, - он разворачивается ко мне лицом, и в уверенной решительной усмешке я узнаю своего давнего знакомого, победителя в любых жизненных обстоятельствах, - я сделаю что угодно, лишь бы ты согласилась подарить мне свой первый поцелуй. До завтра, Юля, спасибо за приятно проведенный вечер, - и уходит. Я знала, что «Казанова» неадекватный, но чтобы до такой степени. И как мне воспринимать сегодняшний разговор со своим самым нелюбимым до теперешних пор одноклассником? Это вроде признание в любви, или, быть может, он решил прочитать мне фразы из любовных романов и сделать так, чтобы мое ледяное сердце растаяло и забилось энергичнее в его присутствии? Мысли назойливо мотались в голове, стало как-то нехорошо. Не поверю, слишком многому жизнь научила, что местный колдун и завоеватель женских сердец влюбился в меня. Наверняка эта сцена давно наигранная, и Кирилл использует ее с любой первой встречной девушкой. Я не иду за ним, хоть и прекрасно понимаю, как мне влетит по голове от папы за некрасивое поведение, за то, что я поленилась и не спустилась на первый этаж, чтобы попрощаться с гостями. Мое наплевательское отношение к другим вновь возвращается, хотя было на мгновение забыто. На ватных ногах передвигаюсь и добираюсь до компьютерного стола. Большим пальцем, обнажив ноги, с третьего раза попадаю по мигающей красным цветом кнопке «пуск». В ожидании, когда эта развалюха с пыхтением и невидимым паром загрузится и позволит мне приступить к работе, устремляю свой взгляд на противоположную стену и нервно стучу костяшками пальцев по деревянной поверхности. Как в трансе нахожусь и ни о чем не думаю. Просто не хочу. Красочные буквы с текстом «Google Chrome», плывущие по экрану, заставляют меня выровнять спину и спешно напечатать необходимую информацию в поисковую систему. Я торопливо стучу по клавиатуре, и на светлом экране высвечивается миллион ссылок «Федор Михайлович Достоевский. Биография. Список литературы». Достав вырванный из тетради лист бумаги, я вынула из пенала ручку и стала записывать главные мысли из статей. Нет, я приняла решение написать доклад не потому, что совесть загрызла, и мне кажется, что Дмитрий Алексеевич по-детски оскорбился моими словами во время разговора, проведенного около его мотоцикла. Я просто не хочу иметь двойку, портить плохой оценкой красивую строчку великолепных заслуженных пятерок. Как и говорил Кирилл, я обманываю других, пытаюсь то же самое действие проделать и с собой. У меня явно не выходит. Нехорошая из меня актриса. Долго споря с самой собой, я заканчиваю писать доклад с дикой усталостью, засыпая прямо на месте, склонив голову над столом. Мне ничего не приснилось кроме разлетающихся на черном фоне озорных огоньков. Это зрелище куда приятней, чем люди, о которых я в последнее время постоянно рассуждаю и забиваю свою голову лишними мыслями.

***

Последний урок снова литература. Я, вздрагивая при каждом шаге забегавших с опозданием в класс одноклассников, вчитываюсь в написанный поздно вечером текст и пытаюсь выучить какие-то фрагменты наизусть. Помнится, учитель предупреждал меня, что следует знать материал даже тогда, когда у тебя вырывают лист с докладом из рук. Невзирая на всё, ученик обязан складывать по полочкам в своей голове факты из жизней известных личностей. На этом и строится образование. Со вторым звонком в кабинет влетает учитель, ногой прикрыв дверь, которая со звонким хлопком захлопнулась. Он весь мокрый, вспотевший, с взъерошенных волос капают капельки пота, медлительно заползая за уши. - Нет, вы представляете, бегал за сигаретами, а ближайший магазин закрыт, - парни понимающе закивали головами, а я на виду у всех вздохнула, да так, что весь класс обратил на меня своё внимание. На Кирилла, сидящего сбоку от меня, я поворачиваться боялась. – Пришлось помчаться в другой. Путь до него занял пятнадцать минут, так я еще и опаздывал на ваш урок, поэтому простите за столь неприличный внешний вид. На мой взгляд, девушки пускали слюнки, не вытирая их со своих рубашек, глядя на мокрого учителя. Дмитрий весьма привлекательно выглядит, и я думаю, нет, уверенно предполагаю, что до карьеры преподавателя литературы этот молодой человек пользовался успехом в спорте. Многое теряет. Зачем идти работать туда, где тебе не интересно? У него бы была огромная возможность поработать в журнале, подумаем, заняться спортивной карьерой… - Крылова, прошу, - отдышавшись, Дмитрий присел на свой учительский стол, откинув голову назад, и вежливо пригласил меня жестом руки пройти к доске. Я, подхватив доклад и незаметно спрятав сотовый телефон в карман сумки – не люблю, когда одноклассники прикасаются к личным вещам, - вышла к доске, встав рядом с учителем. - И так, ребята, послушаем внимательно интереснейший, в чем я ни капли не сомневаюсь, - язвительно сказал он, громко возглашая эти слова на весь кабинет, чуть ли не выкрикивая их, - о величайшем Федоре Михайловиче Достоевском. Прошу, Юля, начинайте, - обращается он уже ко мне. Я, набрав в легкие воздуха, принялась как можно неуловимей вчитываться в текст, который я вижу приблизительно в третий раз и ничего по нему не знаю, притворяясь, что рассказываю всё наизусть. Мой рассказ растянулся на семь-восемь минут, и всё это время одноклассники галдели и обсуждали посторонние темы, неуважительно игнорируя мои ночные старания. Дмитрий Алексеевич же, напротив, сверлил меня взглядом, казалось, не моргая. Почему-то заткнуть галдящий класс он не пытался. - Это всё, да? – тихо осведомился он, когда я со вздохом облегчения замолчала на последнем произнесенном предложении. Я кивнула головой, улыбнулась, готовясь к хорошей оценке. Но учитель не спешил ознакомить меня с полученной отметкой, однако что-то красной ручкой он вписал в классный журнал. - Могу ли я взглянуть на твои записи? – не прекращал допрос он. Я с испугом взглянула украдкой на Кирилла, который играл в новую игру на телефоне, надеясь на моральную поддержку, и протянула дрожащими руками свои листики Дмитрию. - Значит, пять тетрадных листов, полностью исписанных текстом о Достоевском, - литератор с неприязнью рассмотрел мой кривой почерк и с остервенением отбросил готовый доклад на другой конец своего стола, ожесточенно закрыв открытый журнал десятого «б». – И весь текст ты прочитала. Абсолютно весь. - Но ведь обычно доклад читают, а не выучивают и… - сколько раз за все дни нашего знакомства Павленко перебивал меня? Меня начинает раздражать его манера поведения. - Я требую от учеников не просто знаний и тяги к хорошим отметкам, но и настоящего интереса к литературе, а взамен я вижу лишь лениво написанный текст лишь для того, чтобы получить пятерку. Они все липовые у тебя, Крылова, потому что ты совершенно не тянешься что-то знать, ты просто списываешь из Интернета и считаешь, что хорошая отметка тебе обеспечена. Ты читала это с таким скучным видом, из-за чего весь класс не обращал на тебя малейшего внимания, и создается впечатление, что человек, о котором ты рассказываешь, жил такой же угрюмой жизнью, как и ты, - Дмитрий, наверное, выдохся ругать меня на одном дыхании, поэтому на время притих. Учитель после длительной паузы продолжил: – Половина текста – ненужная информация, ты могла выделить лишь главные мысли и показать свой интерес к Достоевскому, красочно рассказать о моментах из его жизни, чтобы привить нескончаемый интерес к этому человеку… - Он окинул меня осуждающим взглядом. Довольно-таки часто учитель стал проделывать это действие. – Ладно, не хочу с тобой больше разговаривать. Надеялся, что благодаря тебе ученики хоть что-то запомнят, а придется заново рассказывать всё самому. Садись. - Два? – ошарашенно спросила я, скрещивая пальцы за спиной и веруя, что он не поступит так со мной. Учитель лениво просунул руку в пиджак, вынул оттуда пачку сигарет, и, достав одну папиросу, понадеялся закурить. Зажигалки в кармане не оказалось. - Парни, есть зажигалка? – игнорируя мое присутствие и ожидание оценки, обратился к классу учитель. На мое удивление «Казанова» вскочил со своего места и протянул с благодарностью предоставленную зажигалку Павленко. Учитель нажал на кнопку, и маленький язык пламени перекатился на кончик его сигареты. Вернув зажигалку законному владельцу, Дмитрий закурил, и разлетающиеся кольца дыма попадали мне в лицо. - Три я тебе поставил, за старание, - равнодушно ответил он и приказал вновь: - Садись на свое место. Весь класс бессловесно проводил меня взглядом. Кто-то открыто удивлялся тому, что всеми великая всезнайка Юлия получила тройку по такому элементарному предмету. Другие же захлопали в ладоши, в общей сложности ненавистники или простые завистники моему интеллекту, празднуя плохую оценку, которая сложно отразится на моей четвертной оценке. А во мне никаких эмоций не играло. Совсем. Дурацкая мысль о том, что учитель вполне был прав, доводит до истерики, мысленного рвения закричать в голос. Дальше я его не слушала. - Федор Михайлович считал себя некрасивым, похожим на квазимодо, обидчивость, ревность мешали ему в налаживании хороших отношений с женщинами. Он нуждался в женщине, которая ему никогда бы ни в чем не перечила, однако в каких-то своих словах он признался, что распутен и не может начать жить нормально… - уловила я краем уха, когда мне надоело утопать в собственной депрессии. – И даже своей первой жене Марине он изменял до ее смерти с другими женщинами… - Не останавливался на своем учитель. Он с таким энтузиазмом и энергией рассказывал историю Федора Михайловича, из-за чего даже самые худшие ученики с тягой к знаниям выслушивали все его слова и мнение по этому поводу. Закончив увлекательный рассказ, который я, кстати, скрывая ото всех, слушала с разинутым ртом, учитель выбросил выкуренную сигарету в мусорное ведро. Его взгляд быстро пробежался по классу. - Все можете быть свободны, домашнее задание я говорил в начале урока, - мягко предупредил он, обрадовав учеников. До звонка оставались какие-то несчастные пять минут, однако все настолько обрадовались свободному времени, с признаниями в любви к Дмитрию вылетели пулей из класса. Кирилл долго метался около своей парты, судя по всему, хотел что-то мне сказать, но под общим давлением одноклассников вышел в общей толпе из кабинета. - Чего не идешь, Крылова? – с явной неохотой обратился ко мне учитель. Он выкуривал новую сигарету, и мне хотелось задыхаться в этом обкуренном помещении, однако я робко опустила глаза в пол и приблизилась к учителю. Меня напрягает вся эта ситуация. - Я хочу исправить тройку, - прошептала я еле слышно. Он нахмурился. - Я ведь говорил, что ты не особенная и никаких поблажек не жди… - он еще долго читал мне нотации. - Умоляю вас, ну пожалуйста, - ненавижу себя за такое унижение. Я редко говорю это ужасное «пожалуйста», а если уж приходится, то точно не таким людям, как Дмитрий. Учитель недолго рассуждает, обдумывая свой ответ в мыслях, и кивает головой в знак согласия. Я крайне удивлена его решимости и резкой смене настроения. - Хорошо, исправишь… - в его глазах блеснул хитрый азартный огонек, а на губах расцвела сардоническая усмешка. И тут я поняла, насколько вляпалась по самое «не хочу» . Что он задумал?