Учитель

Повествование ведется от лица Юлии Мне стало известно, что мой учитель является неопределенной загадкой, неожиданно пришедшей в мою повседневную жизнь. Перечислять определенные варианты ответа, искать в уголках его скрытой неизвестности правильное решение бессмысленно. Ведь человек – неразгаданное за долгие годы существо, непредсказуемое, великое сотворение чего-то поистине волшебного и невиданного. С каждым днем, чем мудрее становится человек, тем больше возникает вопросов, не имеющих ответов. А Дмитрий Алексеевич – самая труднодоступная нерешаемая задача, с которой я когда-либо сталкивалась или могла бы столкнуться в будущем. В загадочности Павленко заключено учительское обаяние. После доверительного душераздирающего разговора учитель и слова не произнес, несмотря на то, что я вроде пиявки присосалась к нему с настойчивым любопытством, куда же мы направляемся на самом-то деле. Дмитрий сосредоточенно следил за своими шагами, не замечая возле себя ничего, кроме разбросанных листьев, хрустящих как хлопья под ногами. - Может, вы меня сейчас убьете в подворотне и выбросите в мусорный контейнер? Парень продолжает уверенно двигаться вперед, только после моих слов он засунул руки в карманы куртки, тем самым показывая свое безразличие ко мне. Наверное, меня это бы сильно разозлило, если бы не его неестественная лучезарная улыбка. Хочет посмеяться надо мной? Играется? - Быть может, и убью, - он косится на меня и растягивает губы в обаятельной ухмылке, - давно об этом мечтаю. - Почему еще не убили? – Чувствую, как прохладный ветер нагло пробирается мне под одежду, охватывая кожу неприятным покалыванием в виде гусиной кожи. Я тоже засунула руки в карманы, тем самым хоть немного согревая себя, и даже не взглянула на Дмитрия. - Разрабатываю план действий, - выпалил он, когда мы резко остановились. Осенняя пора – пора разочарований. Что меня неоднозначно раздражает – рано наступающая непроглядная темень в таком непозднем времени. Летом в семь часов еще птицы поют, а только наступила осень, по совместительству с ней пришли и другие проблемы, связанные с заботой об учебе или работе, сразу день плавно перетекает в мрачное состояние, не успеваешь и глазом моргнуть. Так и сейчас, стоя рядом с учителем, я щурю глаза, чтобы хоть как-то разглядеть место, где мы находимся, но попытки узнать, не шутил ли Дмитрий насчет моего убийства, оказались тщетными. - И куда вы меня привели-то? – фыркаю я и демонстративно разворачиваюсь назад, не намереваясь рисковать и оставаться с этим психически неуравновешенным человеком наедине. Меня грубо перехватывают за запястье и придавливают к себе, шикнув что-то раздражительное. - Веди себя прилично, Крылова, - строго проговаривает учитель и достает мобильный телефон, нажимая на вызов номера некого «Коржа». Я вздрагиваю. – Если согласилась – держи слово. Дальше я ничего не отвечаю. Мне не было ни стыдно за свои сцены с этим человеком, ни страшно больше после его слов, ни любопытно. Как-то… все равно, куда меня поведут и что со мной сделают. - Чувак, можешь открывать, мы прибыли, - весело отозвался Дмитрий, я не поняла сначала, к кому он обращается и в мыслях подметила, что мне точно необходимо делать ноги отсюда, пока не поздно. Однако, как я заметила, учитель прикладывал телефон к уху и прислушивался к словам своего собеседника. Литератор рассмеялся с чего-то сказанного его другом, потом замолк, нажав на «отбой». Я удивленно уставилась на него, но, соответственно, учитель этого в темноте не видел. - Успокойся и не визжи, ясно? – тихо прошептал он и взял меня за руку. – Не пугайся, это небольшой сюрприз для тебя. Ничего не спрашивай, все вопросы тогда, когда мы зайдем. Я стояла в одном положении, да еще и с разинутым от шока ртом. Такое впечатление, что он меня ведет в какое-то запретное место – быть может, в ночной клуб, чем хуже - на вечер мужского стриптиза, а что самое худшее – в какую-то секту или в общество неформалов. Я же не выберусь, и мне придется под давлением угроз стать одной из них. Моя жизнь закончится на этом… Круто. - Все-таки вы меня убьете, - с усмешкой говорю я. - Само собой разумеется, - добродушно шепчет учитель. Перед нами открывается массивная дверь, за которой видна лестница, освещаемая слабыми языками пламени на подвешенных свечах, спрятанных за стеклянным покрытием. Мы осторожно спускаемся по ступенькам, я отстраненно улавливаю краем уха звуки музыки, какие-то людские разговоры и необъяснимое женское визжание. Я настороженно оглядываюсь по сторонам, не раз встречаясь с его иронической усмешкой. Как он и попросил – никаких вопросов, никаких… но, черт подери! - Где мы? – Мне это напоминает фильм ужасов. Я – главная героиня, которой экранные зрители кричат не ходить в подвал проверять, кто издает посторонние звуки, а я ослушиваюсь и спускаюсь туда по своей же глупости, из-за чего потом серьезно пострадаю, если меня не прибьют раньше времени. - Сказал же молчать, Крылова, - укоризненно пробормотал он. – Все сейчас узнаешь. - Я ваша ученица, и меня немного настораживает, что мой учитель ведет меня неизвестно куда по своему же желанию, никак не связанному с учебным процессом, - мои слова мне самой кажутся слишком правильными. В конце концов-то, не такая я унылая на самом деле, правда. Просто обстоятельства сложились так, что я обязана показать, что не глупа и понимаю, что к чему. - Успокойся, Крылова, - сердито говорит он. - Это я предлагал многим девушкам из твоего класса, но они отказались. Я хмурюсь. Многим девушкам, говорит, значит. Как-то это странно. Может, он хочет взять меня в сексуальное рабство? Намеревается заключить со мной контракт и забрать мою душу на съедение? Вероятно, Дмитрий действительно убьет меня в этом месте. Мысли смешались в одну кучу. Хочется взять хоть одну и разобраться – не получается, я отстраненно думаю абсолютно о других вещах. Когда мы спустились вниз по лестнице, оказались в маленькой комнатке с расположенной в самом углу дверью. Нас встретил довольно-таки приветливый мужчина лет тридцати, вероятно, значительно меньше возрастом, заключив Дмитрия в дружеские объятия. Приятно смотреть, как они оба улыбались друг другу и никак не могли отстраниться, пока Павленко не отодвинулся на несколько шагов от «Коржа» - как я поняла – и показал на меня рукой. - Она самая, - по-прежнему улыбался Дима. – Наша модель – Юля. Я удивленно вскинула брови, но только кивнула и ответно улыбнулась мужчине. - Юленька, очень приятно, - он добродушно кивнул головой. – Рад, что ты согласилась на предложение Димки. Я снова стояла на месте, не в силах пошевелиться, потому что понятия не имела, что они оба имеют в виду. Пока Дмитрий Алексеевич не подхватил меня под руку, поспешно прощаясь на определенное время со своим другом, я бы и осталась в неподвижном состоянии находиться на прежнем месте. - Крылова, сделай лицо проще, не на смертную казнь же веду, - расхохотался литератор, а я совершенно не выглядела напряженной, наоборот, мое лицо выражало легкомыслие и слабое недоумение, спрятанное в глазах. Я устало выдохнула. - Кажется, именно на нее и иду. Учитель потащил меня за эту самую дверь. Следующая комната более просторная, хорошо обставленная, со вкусом. А, самое главное, конечно – люди, находящиеся в ней. На небольшой кушетке на животе лежала юная девушка, возможно, совершеннолетняя, наполовину обнаженная, и листала какой-то журнал. Рядом сидел мужчина примерного возраста «Коржа» и подготавливал какой-то ранее невиданный мною инструмент. Как я поняла, чтобы не казаться глупой, скажу: мы находились в салоне татуировок. Только вот – зачем, скажется? - Нам не сюда, - обратился ко мне Дмитрий, оттаскивая меня от рыжей девчонки, лежащей на кушетке. – В следующую комнату. Я лишь ошарашенно оглядывалась по сторонам и не знала, что предпринимать. С одной стороны, мне безумно хотелось узнать, чем завершится вся эта история, а с другой – как-то настораживает то, что свою нелюбимую ученицу не менее любимый учитель привел в подозрительное место, скрытое от людских глаз. Однако любопытство всегда было превыше всего. - Зачем вы меня сюда привели? – озадаченно спрашиваю я. Мы оказываемся в последней комнате. Наверное, нормальный человек бы с криками вылетел из этого места. Похоже на съемочную площадку какого-нибудь фильма по рассказам Стивена Кинга. Полностью черные стены без единого светлого оттенка, обклеенные какими-то плакатами, которые переливались на слабом освещении настольных ламп – они стояли на маленьких стеклянных столиках, которых здесь было около пяти. На картинках были изображены известные люди немного неформального внешнего вида, из них я узнала только Мэрлина Мэнсона, являясь поклонницей этого страшного до неузнаваемости мужчины. Признать честно, без косметики он выглядит еще хуже. Уж лучше открывать свой внутренний мир именно таким способом. - Секундочку, Крылова, имей терпение, - учитель снова звонит кому-то, а я присаживаюсь на стеклянный стул, стоящий около стеклянного стола, и устремляю свой взгляд на модный журнал. На обложке обнаженный мужчина, полностью татуированный, и я удивляюсь, какого это – столько рисунков на теле иметь и привыкать к осуждающим взглядам окружающих? Я бы не выдержала такого напора, хоть и отлично осознаю, что мнение незнакомых людей - последнее, что должно кого-либо когда-нибудь волновать. - В общем-то, слушай внимательно и не задавай вопросов до тех пор, пока я не расскажу тебе всё от начала до конца, - ласково сказал мне Дмитрий и, прежде чем присесть рядом со мной, набрал в небольшой стакан лимонад с лимонным и персиковым вкусом в одном. Я приняла напиток и, несмотря на то, что мне хотелось метаться по комнате и орать, как мне интересно находиться в таком ранее запретном месте, промолчала, прислушиваясь к словам учителя. - Рассказывайте, - я сделала глоток и наклонила голову набок, заинтересованно следя за меняющимся выражением лица Павленко. Вместо лучезарной улыбки появились сомкнутые в одну линию губы. Он явно переживал, видела же, как руки трясутся. - Этот салон принадлежит мне, я являюсь хозяином «Седьмого круга», - начал он, сцепив трясущиеся пальцы в замочек и положив руки на стол. – Мой тату-салон не очень известен, но имеет достаточно важных клиентов, которые всячески пытаются помочь прославить это место, делая какие-то посты в Интернете или элементарно советуя друзьям. Но этого недостаточно для славы в нашем большом городе. Сейчас у нас довольно-таки критическое состояние, денег не хватает на зарплату работникам, и я уже думал на время закрывать салон, но недавно наткнулся на одну замечательную вещь. Популярный молодежный журнал объявляет конкурс для владельцев салонов красоты, тату салонов и других мест, отвечающих за внешние данные людей. Нужно сделать саморекламу, принести в редакцию – это может быть либо коллаж из фотографий, какая-то статья или что-либо угодно, главное включить воображение и креативно мыслить. Выигравший участник получит огромное денежное вознаграждение, а так же эта самореклама окажется на страницах известного журнала, что крайне вероятно поможет нам заполучить новых посетителей. - То есть, вы хотите принять участие и надеетесь на выигрыш? – пораженно спросила я, чувствуя, как сладкая жидкость растекается по горлу. Вкусный напиток, никогда такого еще не пила, однако не о нем идет речь. Я ничего не понимаю, простите. Даже не понимаю, что спрашивать в данной ситуации. - Да, и я решил устроить фотосессию. Только без приглашения профессиональных моделей, как это сделают другие, а принял решение взять простого человека без опыта, тем не менее, сам приму участие в этом шоу, - он улыбнулся и прямо из горлышка бутылки глотнул лимонаду. – И этим человеком оказалась ты, Крылова, - увидев мое испуганное выражение лица, учитель перебил мое возмущение: - Пожалуйста, чего тебе, сложно помочь? Ты никогда этого не делала, я уверен. Сколько людей бы я не просил, все отказывались, говорили, что не собираются фотографироваться без профессионального фотографа и так далее, и так далее. Им нужна популярность, а мне лишь нужны клиенты и деньги на буханку хлеба. Поверь, на зарплате учителя не проживешь, а своих друзей, работающих здесь, я безработными оставлять не желаю. Они надеются на меня и как на руководителя, хозяина, и как на опору, лучшего друга… - учитель замялся, а я всерьез подумала, какой он на самом деле хороший человек, хоть и немного с причудами. Неужели я сейчас готова согласиться? Нет, это же запрещено, папа не одобрит, мама будет в панике, брат будет смеяться над тем, как родители будут отчитывать меня за непослушание, завистники будут свистеть от радости, когда узнают, что меня серьезно накажут и лишат всего, чем мне позволено наслаждаться. - Почему я? – обреченно вздыхаю я. Мысленно уже согласилась с его предложением, что не понятно самой себе. С каких это пор я хочу иметь что-то общее с этим индюком? С этим обаятельным индюком, а? - Другие не согласились, - немногословно шепчет учитель и умоляюще смотрит мне в глаза. Такое впечатление, что давит на жалость, и даже если это и так, у него ничего не получится… Ничего. Не. Получится. - Вы насильно потащили меня сюда, шантажировали оценкой по литературе. Надеялись, что это сработает? – Учитель продолжает сверлить меня умоляющим взглядом. – И не смотрите на меня так, вы поступили больше чем глупо, необдуманно. Думали, если я согласилась поехать с вами в неизвестное место, сразу соглашусь на такое? Не считайте, что я… - он перебил. - Крылова, если ты не согласишься, потом пожалеешь, - деловито шепчет он и хмурит взгляд. Многозначительный жест рукой в противоположную сторону, указывающий к двери. Видимо, он показывает мне прямо на выход. – У тебя есть выбор – дверь. Выходишь сразу на задний двор и уезжаешь домой. Либо, - он загадочно улыбается, - ты получаешь незабываемое удовольствие от фотосессии. Сможешь почувствовать себя настоящей неформальной девчонкой, которой можно курить где угодно, красить волосы во что угодно, делать татуировки где угодно… - Он встает на ноги и становится позади меня, нагнувшись так близко, что его губы чуть ли не прикасались к моему уху. – Встречаться с кем угодно, нарушать любые запреты, отклоняться от нормы и считать это развлечением, быть от мира сего и брать от этого удовольствие. И хоть это всего лишь двухчасовая фотосессия, считай, баловство, - его пальцы перебирают мои волосы и откидывают пряди на плечо, - ты будешь вспоминать ее с улыбкой на губах. Ведь когда еще тебе предложат ощутить себя настоящей моделью? Я задумалась. Черт, его предложение такое интересное. Я хотела прыгать от счастья на столе, и плевать, что он стеклянный и сразу бы проломился под моим весом. А еще эти просьбы учителя явно специально подстроены. Словно он знает, что я резко реагирую на его прикосновения, так как такие обаятельные мужчины, да и в целом молодые люди прежде не имели со мной никакого контакта, даже словесно избегая со мной общения, чего уж стоит сказать о неловких моментах. Кстати, а неформалы действительно свободные люди. Хочу хотя бы на один день стать такой. - А если мой папа узнает, мне будет… - виновато опускаю глаза в пол. Хочу согласиться, из-за волнения голос дрожит, будто я переохладилась зимой на улице, однако осознаю, что мне нельзя жить в свое удовольствие. Родители не одобрят мое временное увлечение фотосессиями, позже, когда они узнают, что мой учитель является хозяином источника этих самых увлечений, вовсе заберут документы из моей школы, чего я крайне не желаю. Да, так все строго и жестоко. - Тебя родная мать не узнает, - хитро усмехается учитель. В его руках пакет, сквозь который я четко могу разглядеть парик, состоящий из ярко-рыжих волос. – Мы тебя накрасим, сама себя не узнаешь потом. Наденем парик, - он повертел пакет в руке и не думал прекратить лыбиться на меня своим настораживающим взглядом ядовито-зеленых глаз. Линзы. Снова их надел. – А еще нарисуем татуировки. - Что? Нет! Я на это не подписывалась! – закричала я и резко вскочила со стула, на котором привыкла сидеть. Что угодно, но колоть я себя не собираюсь. Это жутко больно, неприлично, непрезентабельно. А вообще – меня родители убьют. Аргументный аргумент. Учитель звонко рассмеялся, а я, не замечая за собой переменчивости в настроение, залилась краской и отвела взгляд. Мужчина одобрительно похлопал меня по плечу и показал мне черный маркер для тела. Такие продаются в детских магазинах – специальные фломастеры, чтобы рисовать на коже. У меня имелась целая коробка разноцветных маркеров в детстве, и, пожалуй, только такие татуировки мне позволительно было носить. Именно, что было, друзья. Даже в детстве мне позволяли намного больше, чем сейчас, когда мне недолго осталось до празднования семнадцатилетия. - Нарисуем – и ты смоешь, - признался он после того, как перестал заливаться смехом. Я надула губы. - А кто рисовать будет? – спрашиваю заинтересованно. - Я, - улыбается широко, - имею художественное образование, и если бы не работа учителем, я мог бы полностью посвятить себя этому месту… - он развел руками и мучитель выдохнул, приторно показывая мне, как расстроен. Я бы тоже расстроилась на его месте. Заставляют делать то, что не греет душу, то, что ни капли не интересно. Обидно, когда нам дается один шанс на жизнь, а его использует совсем другой человек. - Так ты согласна? – настороженно спрашивает учитель. - Только ради того, чтобы попробовать что-то новое в жизни, Дмитрий Алексеевич, - соглашаюсь я. Его счастливую детскую улыбку надо было видеть своими глазами. Мне стало приятно от того, что я сделала приятно другому человеку. Предвкушая фотосессию, я направилась в другую комнату за учителем.