Одной из ночей незадолго до появления Третьего Киры
Эл задумчиво грыз большой палец и меланхолично глядел в окно. Дождь, к его сожалению, не прекращался; нет, вообще Эл любил холод и дождь, и его аналитические способности повышались в такую погоду на 10-12%, вот только сейчас они были почти на нуле. Он смотрел в одну точку и видел тупик: Первый Кира снова вернул себе силы и воспоминания, достаточно было внимательно взглянуть на Лайта, чтобы это понять; Миса тоже могла сделать это в любой момент, раз уж Лайт сумел и они оба сейчас были на свободе; ещё объявился до крайности скрытный и подозрительный шинигами, теперь беспрерывно обитающий в штабе, — вот от кого точно не стоило ждать ничего хорошего. Если бог смерти и не был в сговоре с Кирами, вероятность чего составляла меньше 30%, он мог в любой момент убить любого человека в мире, в том числе самого Эл. И как было гарантированно защититься? К тому же требовалось продолжать расследование. Интуиция Эл кричала, что правила, обеляющие Лайта и Мису, слишком выбиваются из свода остальных правил, не говоря уже о том, что они крайне сомнительны только по факту защиты, так вовремя предоставляемой Кирам. Сомнений в том, что они оба поддельны, практически не оставалось, но Эл также чувствовал, что их проверка могла обернуться смертельным исходом, ведь Лайт ни за что не позволит себя раскрыть. Любой неосторожный шаг мог оказаться последним, фатальным. Эл знал, на что шёл, но звон колоколов в голове нагонял тоску и обречённость. Как следовало поступить? Эл вздохнул, покинул комнаты, которые ещё недавно делил с Лайтом, и снова спустился туда, где бог смерти по-прежнему отстранённо взирал своим глазом на всё вокруг. На часах было что-то около четырёх утра, и сейчас даже Ватари спал, так что они были наедине. Как в один из последних дней, Эл мог бы начать расспрашивать Рэм о тетрадях, надеясь получить хоть какой-то ответ, но имело ли это смысл? Эл свернулся в своём кресле, позволяя мыслям кружить вокруг, может быть, неразрешимой задачи почти рассеянно. Глаза были прикрыты, но он не спал — сейчас просто не мог: на днях полушутя признался Ватари, что уж скорее лишится чувств прямо посреди расследования, если его организм всё же потребует восполнить силы. Старик лишь покачал головой: он прекрасно знал Эл, и его методы, и его совершенно ужасный режим, но едва ли мог что-нибудь с этим сделать, пока угроза над ними обоими не исчезала. Оставалось только следить за его состоянием — несколько датчиков, с которыми Эл сейчас не расставался, ежесекундно считывали данные о его сердцебиении и прочих жизненных показателях. Под закрытыми веками вспышками проносились и затухали неясные образы: яблоки, тетради и боги смерти, неостановимое алое пламя и пепел, спутанные цепи, тянущиеся куда-то сквозь землю… Картины разума, не перестающего анализировать и вычислять, несли его куда-то в потусторонний мир, куда никто из живых никогда не сумел бы проникнуть. Эл ясно чувствовал, что разгадку, решение мог найти только там; но, пускай он уже давно принял существование всего на свете, как он мог сам соприкоснуться с тем, что находилось вне власти людей? Если его безупречная логика заведомо проигрывала Кире в силу того, что он просто не имел этого преимущества: бога смерти за спиной или тетради в руках… Если бог и тетрадь смерти позволяли Лайту опережать его, уже почти столкнуть вниз… …тогда что, если эти вещи появились бы и у него? Эл моргнул. Нет, пожалуй, один вопрос к Рэм у него всё же имелся. Он хмыкнул, прикидывая, насколько родившаяся идея была безумной: процентов на… восемьдесят, может быть, но уж этого Лайт — Кира — от него точно не ждал. Можно было поймать его врасплох. Можно было заставить его сыграть в несколько иной роли. — Рэм-сан, — позвал он, полуобернувшись, чтобы её видеть. — Сколько богов смерти в вашем мире? Рэм настороженно воззрилась на него, но, как Эл и рассчитывал, не отделалась немногословным «не знаю», которым — по совпадению ли? — отвечала на самые важные для Эл вопросы. Хотя фактически данный ею ответ немногим от этого отличался, но Эл каким-то образом чувствовал, что сейчас она была честна: — Это известно лишь главному среди нас. Круг знакомых мне богов смерти не так уж велик, однако сведениями о нашем количестве я не обладаю. «Круг невелик… Наверняка она сказала так в сравнении с численностью людей; тогда, может быть, она знает несколько десятков или сотен других шинигами. А значит, ещё один бог смерти в мире людей оказался бы для них небольшой потерей». — Среди вас есть главный? Ваше… общество подчинено иерархии? — задал Эл вопрос для отвода глаз, позволяя Рэм думать, что он заинтересовался именно этим. На самом деле ход его мыслей, почти беспорядочно мечущихся в голове, был совсем другим. «Я точно знаю, что несколько богов смерти могут находиться на земле одновременно, потому что Первый и Второй Кира вели свою деятельность в одно время и были разными людьми. Сейчас одна из тетрадей у нас в штабе, другая пока неизвестно где, значит, эти же два шинигами, Рэм и ещё один, скорее всего, оба пока где-то здесь. Возможно ли, чтобы в мир людей проник и третий?» — Это совсем не похоже на ваш строй, — коротко бросила Рэм. — Лишь один бог смерти считается выше других, остальные равны между собой. Я знаю не так много, — добавила чуть более раздражённо, раздув ноздри: видимо, не понимала, к чему этот предрассветный допрос, никак не связанный с расследованием. Эл полагал, она ничуть не верила в его ничем не подкреплённое чистое любопытство (и правильно делала, только об этом ей знать также не следовало). — Вы помните, как появились в своём мире, Рэм-сан? — продолжил он этот причудливый разговор. «Рэм, пристрастны ли вы? На чьей вы стороне?» — вот что на самом деле хотелось ему спросить, только такой прямой подход в один миг всё разрушил бы. Эл почти погрузился в течение собственных раздумий, когда понял, что Рэм так ему и не ответила; прежде на всякий вопрос она всегда говорила хоть что-то, пусть даже просто расписываясь в незнании. Эл развернулся к ней полностью, просто уставившись на неё, запирая весь имевшийся страх перед этим, признаться, всё же немного жутким существом где-то внутри. — Никто никогда не спрашивал меня об этом, — с тенью удивления проговорила она спустя несколько долгих минут, и с протяжным вздохом её кости заскрипели, словно старое дерево. — Однажды я просто поняла, что существую. — Вы видели, как появлялись другие? — спросил Эл ещё, прежде чем Рэм успела бы осознать, что её намерение вести этот диалог, равно как и терпение, давно кончилось. — Нет, никогда. Временами кто-нибудь упоминает новое имя, и так остальные узнают об этом шинигами. Однако в последний раз на моей памяти это случалось чуть менее четырёхсот лет назад. Эл мысленно улыбнулся: на этот вопрос Рэм ответила шире и менее неохотно. Возможно, такая тема для разговора и вправду привлекала её куда больше бесконечных вопросов о свойствах тетрадей. Уже спустя миг его взгляд загорелся догадкой: сама Рэм невольно так здорово подвела к тому, что действительно могло оказаться полезным. — Как вы получаете имена? Выбираете? Вам их дают? Они что-нибудь означают? — он с неподдельным интересом склонил голову набок, осыпав шинигами сразу шквалом вопросов. Рэм, кажется, правда задумалась — но не пытаясь утаить то знание, которым, без сомнения, обладала, а на самом деле не имея на это какого-то точного ответа. — Имя Рэм уже принадлежало мне, сколько я себя помню. Я ничего не выбирала, и я не имею понятия, что оно означает. Судьба чьих-то ещё имён известна мне и того меньше. — Какие они вообще могут быть, Рэм-сан? «Сейчас я располагаю только именем самой Рэм — исходных данных критически мало; но, впрочем, с вероятностью в 94% Лайту известно лишь на одно имя больше. Если в этих именах вообще нет никакой системы…» — Они бывают какими угодно, — сказала Рэм, подтверждая то, о чём Эл, собственно, и подумал. Итак, это был очень шаткий, совсем непродуманный план, посетивший сознание глубокой ночью, переходящей в рассвет, но проверки и поиски, попытки изобличить поддельные правила и вывести Киру на свет были, может быть, ещё опаснее для его жизни, а Эл всё-таки не хотел завершать эту игру поражением. Идеальный финал также подразумевал, чтобы в этой игре уцелел и Лайт, но сейчас следовало сосредоточиться лишь на том, чтобы выбить его из колеи и — что крайне желательно — установить с Рэм какое-то подобие сотрудничества. Ведомый этой мыслью, Эл попытался доброжелательно ей улыбнуться. Она оставалась недвижима — или её мимика вообще не предполагала таких жестов, — но, по крайней мере, сейчас от неё хотя бы не исходило волн мрачной непоколебимости и самой смерти. А может быть, Эл всего лишь уже к ней привык.***
Утром, когда Кира снова себя проявил
Новый день в штабе расследования начался со всеобщего смятения. Лайт краем глаза следил за реакцией всех, кого мог видеть, в том числе Рэм, отстранённо стоящей чуть поодаль. — Что всё это значит? Новые смерти! — Ягами Соитиро с сильнейшим негодованием ткнул рукой куда-то в экран компьютера Айдзавы, указывая на сводку сегодняшних новостей. — Шестнадцать человек за ночь… — пробормотал тот, полностью разделяя эмоции своего шефа. — Но их имена объявили уже после смерти Хигути! — Один за другим… — пробормотал Мацуда, как и всегда, не сказав этим ничего сколько-нибудь полезного. — Проклятье… Кира! — воскликнул Лайт, идеально отражая на своём лице досаду и горечь. Эл смотрел на него, не моргая. Вероятность того, что всё продолжало без отклонений идти по плану этого самого Киры, так искусно играющего в невиновность, сейчас превышала 80%. «Поскольку тетрадь смерти Хигути спрятана очень надёжно, то значит, та, вторая, снова вступила в игру. Кто ей сейчас владеет? Лайт почти всегда перед глазами и к тому же предельно осторожен, поэтому вероятнее… Аманэ Миса?» — Значит, Хигути не был Кирой? — предположил старший Ягами, и Эл глянул на него укоризненно: человек, являющийся главой группы по борьбе с Кирой, вовсе не должен был делать подобные «выводы». Правда, сейчас они все были на эмоциях. — Мы ведь уже доказали, что до самой его поимки он убивал преступников, — начал Лайт. — Несомненно, существует ещё одна тетрадь. Я прав, Рэм? «Уж тебе это точно известно, Кира-кун. Рэм сейчас ничего не останется, кроме как подтвердить факт, не вызывающий никакого сомнения». — Наверное… — в самом деле проговорила она, и Эл тотчас отметил её колебание. — Боги смерти не ставят себе цели уничтожать преступников. Итак, тот факт, что убийства возобновились, уж наверняка не стал для Лайта сюрпризом — такая вероятность составляла не больше процента, и Эл просто отбросил её. Лайт — Кира — определённо знал о деятельности нынешнего, он её контролировал, а значит, всё, что будет происходить в ходе дальнейшего расследования, уже было просчитано или, возможно, предсказано наперёд, по-другому и быть не могло. Но пока этот новый Кира лишь начал действовать, проявив себя так кстати… Может быть, едва наметившийся план Эл на самом деле не требовал никаких отлагательств. «Сыграем в игру, Лайт? Проиграет тот, кто первым откроет своё настоящее лицо. Только на этот раз мой выбор цвета фигур будет совсем другим». Эл бросил долгий, многозначительный взгляд в пустоту, куда-то подальше от Рэм. Едва заметно пошевелил одними губами, качнул головой, для надёжности проделал всё то же самое ещё раз. Эл знал, что только Лайт сможет это заметить, и так и случилось. Поймав на себе его взгляд, Эл как будто очнулся и вздрогнул. Есть! Группа расследования продолжала обсуждать новые убийства и нового Киру — отвлечь её вряд ли смогла бы даже толпа с транспарантами, — а Эл развернулся на стуле на сорок пять градусов, старательно не смотря в ту сторону, остервенело покусывая большой палец. Взгляд Лайта, будто приклеившийся к нему, никуда не девался, пускай и не был прямым и открытым. Прекрасно. — Итак, новый Кира… — Шеф, может ли это быть кто-то из той же «Йоцубы»? — Сообщник? — Ещё одна жертва, смотрите, семнадцатый! Эл, уже совсем не справляясь, подал голос: — Замолчи ты уже, будь так добр! — будто бы против воли косясь краем глаза туда, куда его так тянуло в последнее время. Конечно, там всё ещё никого не было. Зато всё многоголосие в штабе затихло в мгновение ока. Едва ли они все хоть когда-то слышали от Эл что-то подобное, не говоря уже о его виде: он дрожал и наверняка был бледен куда больше обычного, а мешки под глазами от продолжительного отсутствия сна почти чернели. — Э-э… — невнятно начал Мацуда. — Это ты кому, Рюдзаки? — Рюдзаки, с тобой всё в порядке? — Лайт без промедления присел рядом и опустил руку на его всё ещё подрагивающее плечо. — Ты сам не свой, что случилось? На самом деле сейчас разум Киры пытался как можно скорее определить причину такого необычного поведения своего главного противника в этой игре; теперь, вернув свои воспоминания, Лайт ни за что не спустит с Эл глаз ни на мгновение, и это-то и станет изъяном в его безупречном планировании, мысленно усмехнулся последний. — Н-ничего, — прошептал Эл с таким видом, будто воспринимал реальность сквозь некую толщу тумана, известную лишь ему. Ватари торопливо пересёк всё пространство зала, сейчас разделявшее их: — Господин Эл, вы нуждаетесь в медицинской помощи? — его голос звучал обеспокоенно. Ватари считывал почти все намерения Эл сиюсекундно, но с учётом сложившихся обстоятельств с ним требовалось поговорить позже. Подальше от вездесущей Рэм — нужно будет не выпускать её из виду. — Всё в порядке, продолжайте работать, — наконец он «пришёл в себя», заговорил твёрже, и в его глазах на мгновение что-то вспыхнуло. Лайт ещё раз глянул туда, куда почему-то снова смотрел его «друг», но, как и прежде, встретился лишь с пустотой. «Ищи в этой пустоте своё искривлённое отражение, Кира. Поймай меня, когда я выйду к тебе из тени». — Я ненадолго оставлю вас. Лайт-кун, постарайся составить приблизительный портрет этого Киры — уверен, и здесь ты найдёшь верный путь, как и с Хигути. Эл говорил это очень безжизненно, в спешке, выталкивая на поверхность всё то, что им следовало заметить. — Куда ты уходишь и что ты задумал, Рюдзаки? — с подозрением спросил отец Лайта, как Эл того и ожидал. В конце концов, иногда тот был почти так же внимателен и проницателен, как его сын (если только дело не касалось вопроса о причастности Лайта, где Соитиро был совершенно слеп). Эл не посчитал нужным ответить. Теперь, когда механизм был запущен, когда новый виток их игры начался, необходимо было заняться — без преуменьшения — одновременно сотней вещей, отнюдь не все из которых он смог и успел бы сделать лично за очень короткий срок. Возможно, помимо Ватари он привлечёт и наследников: те уже наловчились взламывать интернет-сайты и базы данных даже с высоким уровнем защиты и давно скучали по наставнику, так надолго застрявшему в Японии. Против воли Эл легко улыбнулся той мысли, что может продолжить это дело не в одиночку, не считая Ватари, как он изначально предполагал. Теперь стоило поразмыслить над тем, как привлечь и Рэм, даже если для этого и потребуется пройти по самому лезвию. Эл отправился на полюбившуюся ему крышу с захватывающим дух видом на город, чтобы всё это обдумать.