Чувства мертвых

Коралл не мог винить Тило в его озлобленности, хоть и не понимал, в чем конкретно заключается его собственная вина. Он шагал обратно в замок по известной и неизвестной дороге, пешком, с поникшими плечами и пустым взглядом. Эта ночь - холодная и бесплодная окончательно его вымотала. Только боль в сердце осталась. Найдет ли он Лекера когда-нибудь? Увидит ли его еще один раз? Он умер и его тело даже не упокоено, а валяется где-то в канаве. Возможно, он уже разложился окончательно, и крысы сожрали его когда-то красивое лицо. Может быть, глаза расклевали вороны. Агер нагнал его через пару кварталов. Молодой маг выдохся, пока бежал за принцем, но поравнявшись, сипло сказал: - Прошу, ваше высочество…. - Я больше не держу тебя. Нет нужды ходить за мной, ты мне ничем не обязан, - пустым голосом ответил Франциск. Ноги сами несли его, и он в глубине души надеялся, что так и дойдет до собственных покоев. Юноша зашел за угол, глядя себе под ноги, на сухую брусчатку, и внезапно сам не понимая как, оказался лежачим на земле. Поникший Коралл не заметил высокого железного фонаря, прямо за углом какого-то театрального здания. Он ударился о столб, а затем споткнулся о выступающий брусчатый камень и упал. Агер подбежал к нему и попытался приподнять. Франциск еще удивился этой нелепице. Он никогда не падал, даже если спотыкался. - Ваше высочество! Не сдавайтесь же! - Не сдаваться? А был ли в этом смысл? К чему была вся эта бесполезная попытка добиться правды. Для кого? Для чего? Даже если в гробу не Лекер, кому какое дело до этого? Возможно, Амфара еще придала бы этому значение, и подняла бы все свои связи для того, чтобы узнать правду, но… кто понес бы наказание? Агер положил руки на плечо лежащего Франциска. Помедлив, он аккуратно скользнул ладонью по волнистым волосам, уже потерявшим свой красивый цвет. - Не вините господина Тило… он не всегда был таким. Когда Ваш отец приказал вешать магов, многие люди этим воспользовались. Они забрали единственную дочь Тило, мастерскую швею, чтобы… он остался без поддержки, и работы его больше не скупались. Ее повесили по ложному обвинению, и как бы он ни пытался, никто не протянул ему руку помощи. Он даже писал письмо. Не только Вашему отцу, но и Вам. Франциск прикрыл глаза. Простые люди знали, что он бастард, но не ведали, что он принц всего лишь номинально. Он не имел отношения к политике и чужим приказам, он не мог их оспаривать. Прошлым днем в чужую жизнь он вмешался единожды, действительно потому, что ему была нужна помощь. В этом он был эгоистом, подумалось. Только сейчас все это потеряло смысл. - Однако… - Агер понизил голос. – Тило сказал кое-что. Он сказал, что рыцари… ваши гвардейцы патрулируют улицы днем, утром и ночью. Единственное, что освобождает улицы от их пристального взора, это часы, когда они сменяют друг друга. Он сказал, что любой из них мог увидеть что-то подозрительное. Что, если Вам обратиться к Вашим же гвардейцам? Вы стоите выше них, и они…. Они могли бы помочь Вам? Если Тило купить нельзя, то их верность купить явно можно! Франциск слушал в пол уха. Что могли знать солдафоны. Который из них мог бы проникнуться его ситуацией и оказать помощь? Франциск никогда не считал солдат обычными людьми. Для него это были странные создания, отдаленно напоминающие людей. Их учили умирать и убивать, служить и беспрекословно подчиняться. Даже если у них и были эмоции, они явно прятали их где-то в глубине своего человеческого существа. Франциск медленно сел, а затем и встал. Возможно, это было хорошее решение, но сейчас принцу хотелось только опустошить бутыль шартреза и упасть на кровать, чтобы проспать без снов до тех пор, пока разум сам не решит пробудить его. Возможно, Агер принес его в замок на руках, потому что Франциск от опустошенности потерял сознание прямо на мостовой. Возможно, он дошел сам, отпустив молодого мага, но к тому времени, когда он проснулся от надрывного звона колокола спустя пару дней, весь двор смотрел на него с легкой снисходительной усмешкой, будто все их догадки подтвердились в один миг. Только Грахел старался не обращать внимания на сына, полностью игнорируя его присутствие. Франциск почти задумался над тем, что произошло, пока до него не дошли слухи, уже обросшие пикантными подробностями. Он действительно потерял сознание, и Агер действительно принес его в замок на руках. Откуда только силы появились у этого хрупкого мальчика тащить принца до самого замка. Но людям не нужны были такие скучные новости. В мгновение ока по всему замку и даже за его пределы распространилась новость о том, что принц в очередной поход упился до невменяемого состояния и валялся, словно нищий на земле, в луже собственных отходов. Он бы так и валялся, пока его не нашел добрый простачок, с трудом узнавший в нем благородного господина королевских кровей. Позор. Стыд и позор. Кровь бастарда дала о себе знать, как бы Франциск не притворялся, его существо стремилось к той жизни, в которой должно было остаться. Пропахший вином и мочой, где-то на мостовой, где через него мог перешагнуть каждый, и каждый… что-нибудь сделать с этим привлекательным личиком. Франциск остался равнодушен к этим слухам. Главное, что правду знал он и Агер. Спустя неделю, он привел в порядок свои волосы, и даже избавился от небольшого пореза от стекла, который получил при визите к портному Тило. Теперь его длинные волосы не светили седыми прядями, оставаясь как прежде насыщенно коралловыми, играя яркими красками про солнечном свете и даже ночью, когда улицы освещали фонари. Под грудью он теперь всегда носил мундштук Лекера и тонкая, с серебряным украшением, почерневшим от магии, трубка грела его измученное сердце. Он больше не принимал опиум и не растворял успокоительное лекарство в вине, хотя по ночам и прикладывался к неразбавленному абсенту, после мучаясь жжением в горле. Слова Агера, тихие неуверенные и спокойные, все же заставили его действовать. И поэтому спустя неделю на кладбище, он отправился прямо в солдатские казармы. Франциску еще не доводилось бывать в этой части, где каменные и деревянные сооружения прилегали к замку. Он беспрепятственно прошел через огромные массивные ворота, которые при необходимости, закрывались большим механизмом наверху. Люди, увидевшие его, поспешили поклониться и поприветствовать царственную особу. Франциск не знал, как относятся к нему простые солдаты, и поэтому чувствовал легкую нервозность. Отец считал его удобной игрушкой, двор – ублюдочным довеском, люди - восхищались его положением и красотой, а солдаты? Солдаты были строги к себе, выучены до мерзостной песьей покорности следовать приказу. Как он не знал их отношения к себе, так не знал и своего к ним. Франциск прошел на середину тренировочного поля и в растерянности огляделся. Он даже не подумал, к кому и как будет обращаться, да и что сказать. Он просто шел, следуя собственной интуиции. После письма от доносчика только она и вела его. Она же привела его к Арнэль, оттуда в парк, оттуда на казнь, к чародею. Оттуда на кладбище, где медленно правда вскрылась отвратительным чужим лицом. И теперь эта же интуиция привела его сюда, и принц в растерянности оборачивался на каменные пристройки, до тех пор, пока не увидел, что его с интересом разглядывает мужчина в латах, больше всех похожий на командующего одним из солдатских подразделений. Именно поэтому Франциск твердым шагом двинулся к нему. - Приветствую, ваше высочество. Командующий, если это был он, незамедлительно поклонился. - Почти за честь видеть Вас в нашей скромной обители. Сухие слова, лишенные эмоциональной окраски. Может быть, он и принц, но на деле никто. Либо очередной пройдоха, кичащийся положением, способный отдавать свои глупые приказы, которым они должны будут подчиниться, даже если эти приказы сплошная глупость. - Добрый день. Я могу узнать, где Ваше подразделение? - Обедает, ваше высочество. - Я хотел бы задать им несколько вопросов. – Франциск говорил лаконично и по существу, все силы отдавая, чтобы не выдать своего нервного состояния. Хотя по побелевшей коже это было слишком очевидно. - С чем это связано? - Это вопрос личного интереса. - Хорошо, господин. Мужчина медленно кивнул, развернулся и ровным шагом прошел внутрь помещения. Франциск, оглядевшись, зашел следом. Солдатская столовая, почти такая же просторная, как и трапезная для короля и двора, располагалась в восточном ярусе и занимала первый этаж в этой части почти целиком вместе кухней. Мужчина командующий раскрыл двери, и несколько сотен пар глаз устремились на неожиданного гостя. - Прошу, ваше высочество. Едва Франциск зашел в столовую, наполненную приятным и простым запахом нехитрой солдатской мясной каши, как все переговоры, что были слышны, мгновенно смолкли. Франциск сделал уверенный шаг в столовую, пытаясь ни на ком не задерживать взгляда, чтобы солдаты не стали нервничать так же, как он. По одному, откладывая свои миски и ложки, солдаты стали подниматься, терпеливо ожидая, не понимая, почему принц бастард внезапно посетил их. Франциск прошел почти к середине столовой, как внезапно остановился. Нерешительность сводила его с ума, и юноша захотел развернуться, попросить прощения за беспокойство и уйти. Но почти онемевший язык выдал совершенно иные слова. - Мой отец приказывал Вам искать чародеев, как предателей нашего королевства. Это правда? По рядом солдат прошел одобрительный звук. Один из них сказал четко: - Все верно, ваше высочество. Может быть, они и считали его никем, но все же вели себя как подобает, отвечали по делу, и…. наверно, с уважением. Либо это тоже была фальшь. Коралл предпочел не задумываться. - Вы находили их? - Все верно, ваше высочество. Сердце Франциска забилось чаще, а волосы на голове зашевелились. - Каким образом? Расскажите мне. На сей раз ответил командир. Он уважительно обратился к принцу и пояснил: - Я разбиваю людей на небольшие группы. На два-три человека. Каждый день мы патрулируем районы, улицы, все закоулки. У нас происходит смена, но улицы практически никогда не пустуют. Нет-нет, да находится кто-то, кто неосторожно светит магией. Мы берем их под стражу тепленькими, прямо на месте преступления порой и отводим в темницу. Затем приходят люди с бумагами, с подписями, люди-судьи и уводят этих колдунов. Все остальное – дело есть, да не про нашу честь. Большего мы не ведаем. Нервы принца натянулись до предела, когда он выслушал эти слова. Он теребил палец о палец, а затем снова обратился к солдатам и спросил: - Скажите мне, кто-нибудь из вас находил некроманта на днях? Солдаты переглянулись, как один большинство покачало головой. Никто не ответил положительно. Вряд ли им было что-то скрывать, возможно, их поиски действительно не увенчались успехом. - Может быть, какой-нибудь маг смерти… уже томится в вашей темнице? Отведите меня к нему. У меня есть небольшая просьба, выполните ее, и я щедро награжу того, кто мне поможет. Коралл заметил взгляд одного человека. Тот был почти невидим в толпе, но смотрел на него проницательным умным взглядом. Словно испытывал на прочность. Словно спрашивал, можно ли ему верить. Кораллу снова ответил командир. - Пусть ваше высочество не серчает. Но наши темницы пустуют уже второй день. Неделю назад мы отдали одного щуплого паренька судье, а тот его приговорил. Слухи ходят, что Вы его освободили. Франциск прикрыл глаза. Еще бы слухи не ходили. - …но иных людей мы не забирали больше. Этот был последним. Ни колдуний-лекарек, ни некроманта, никого. Надежда Франциска погасла так же быстро, как гаснет свеча, задуваемая холодным зимним порывом ветра. - Хорошо. Благодарю за информацию. Он опустил взгляд, стараясь не выдать своего отчаяния и, криво улыбнувшись, на ватных ногах покинул столовую, а затем и казармы. Словно бесплотная душа принц прошел мимо ворот, уже там прижался к ним спиной и обнял себя руками. Издевательство. Словно кто-то невидимый серебряными ножницами отрезал все его догадки, одну за другой, все пути его поисков, оставляя принца болтаться глупой куклой с вопросами без ответов. Неужели ему самому выходить на патруль в ночь, и гулять по переулкам, слепо надеясь на удачу. Сколько же ночей Франциск потратит в пустую, сколько раз еще столкнется с серебряными ножницами. Широкий поспешный шаг заставил Франциска выпрямиться. Ему не хотелось бы показаться даже самому слабому солдату размазанным слабым мальчиком. Из ворот выбежал юноша без лат. Молодой, но старше Франциска, с уже первой жесткой щетиной на лице и над верхней губой. Он огляделся и, увидев принца, направился к нему. - Ваше высочество. Франциск опустил подбородок, жестом предлагая солдату сказать, что он хотел. - У меня не столь много времени. – Этот молодой рыцарь заметно нервничал. – Скажите мне, куда я должен придти, чтобы сказать Вам то, что узнал. Если Вы действительно ищите некроманта, Вам нужно знать эту информацию. Сердце Коралла пропустило удар. Этот молодой рыцарь… знал что-то, что ему не полагалось. Неужели интуиция и здесь не подвела его, приведя, куда надо в нужный момент и почти нужное время. - Почему ты не сказал при всех? Я же задавал вопрос. Рыцарь не смутился, только понизил голос: - Это не для их ушей, господин. Франциск сощурился. Слова рыцаря его заинтриговали - В парковой беседке. Через час. - Через час я драю полы. Лучше на закате. Когда начинается мой патруль. Как некстати голос Франциска сорвался от дрожи. - Тогда я буду на закате. Принц-бастард нервно стоял в старой закрытой парковой беседке, то и дело прикладываясь к бутылке с фруктовым вином. Все его тело находилось в таком сильном напряжении, что принц ощущал себя натянутой тетивой, ожидающей своего часа. Вино не разгоняло волнения, алкоголь не успокаивал стучащее сердце, но прохладная стеклянная бутыль занимала белые руки, и юноша больше не крутил пуговицы на своем богатом черном камзоле, расшитом багровыми нитями. По ночам он зачастую ждал Лекера в этой беседке посреди пионов. Глубокой тьмой, когда все спали, слабым светом пионы разгоняли мрак, благоухая как никогда сильно, что вся одежда пропитывалась цветочным запахом. В этом парке было запрещено срывать цветы, и все же с благого разрешения садовника, Франциск получил один срезанный пышный цветок. Всего лишь один, который уже четыре года стоял у него в маленькой фарфоровой узкой вазе. И пусть пион почти не сохранил былого цвета, лепестки его высохли, потеряв бархат, став хрупкими и острыми, цветок все еще сохранил форму и даже часть своего розового аромата. Позже в фарфоровой вазе с пепельным песком, оказалась и роза – белого цвета с алыми разводами по краям, принявшим со временем глубокий багрянец. Два пастельных сухих пышных цветка, дополняли как стражи, багровые высушенные снотворные маки. Они тоже потеряли все свои свойства, даже запах и теперь годились для не слишком уместного декора. Но в вазе с двумя нежными цветами, напоминающими пару влюбленных, они расцвели алым, словно защитники позади, закрывая высохшую пару от солнца, дождя и ветра широкими опахалами лепестков. Принц опустил голову и увидел, что самый нижний самый маленький цветок уже понуро опустил голову. Часть его сморщилась от недостатка солнечного света, и он медленно угасал, не в силах пробиться наверх, заслоняемый более сильными. Обычно садовник быстро решал такие проблемы – одно движение больших садовых ножниц навсегда обрывало судьбу несчастного цветочка, который не успел пожить своей короткой и красивой жизнью. Франциск достал небольшой складной нож, который всегда носил в тайном креплении сапога. Одним движением он срезал угасающий пион и сел, принимаясь рассматривать его. Почему-то этот пион напомнил ему самого себя. Такой же ничего не значащий посреди пышного сада, чьей жизни не жаль, чье присутствие незамечено, либо замечено и отвергнуто. Принц-бастард. Жалкая насмешка Грахела, что пряталась за маской любви и добродетели. Но Франциск никогда не был ему нужен по-настоящему. Наверняка монахи надоумили, иначе уже давным-давно Коралл бы потерял славное и теплое насиженное место. Лекер недаром ненавидел короля так же сильно, как любил его незаконнорожденного первенца. Судьба смеялась над ними. Эта же судьба смеялась и над цветочком, срезанным ножом в руке принца. Гулкие шаги вырвали Коралла из меланхолии, и он поспешно спрятал нож. Большая и понурая головка цветка с мягкими листьями только оттягивала тонкий подсыхающий стебель. Не зная, куда деть цветок, Коралл отвернул широкий рукав рубашки и спрятал цветок за плотной тканью, навсегда скрывая от лишних глаз. Позже, вечером он придумает, что с ним делать. Рыцаря Франциск заметил еще издали, после того, как услышал торопливые шаги, и заволновался только сильнее. Только бы их никто не увидел, а если… Франциск понял, что ему уже настолько все равно, если его увидят в неподобающей компании, после того, что произошло. Злые языки все равно не остановишь, так и стоило ли возвращать себе статус, который и так был слишком шатким, грозясь рассыпаться в любой момент, словно хрупкий карточный домик. Солдат шел ровным твердым шагом, без доспехов, не оборачиваясь и не озираясь. Ему было нечего терять, и все же щеки его оставались слегка бледными. Он тоже волновался. Юноша зашел в беседку и плотно закрыл за собой резную узорчатую дверь. Франциск терпеливо ждал начала диалога, но прошло несколько минут молчания, как он не выдержал, и спросил: - Как твое имя? - Ватари, ваше высочество. - Ты хотел сказать мне что-то важное? Ватари покивал головой. - Говори же. - Кхм. Когда Ваш отец приказал нам ловить чародеев, главный разбил нас на небольшие отряды. Буквально по два человека, и отправлял патрулировать районы. Это Вы знаете. Один раз во время моего ночного патруля, я увидел в переулке, как совершилось колдовство. Там юноша поднял женщину из мертвых. Я решил проследить за ним, но в итоге у нас завязалась потасовка, и он ускользнул. - Вы нашли его? – Франциска бросила в жар. Ватари покачал головой. - Я никому не сказал о том, что видел. Даже своей напарнице. Меня тронула чужая помощь людям, и я решил поговорить с ним, а не сдавать судье. Я не имею права говорить такие слова, но что, если Ваш отец поступает неверно? – Ватари понизил голос. – Я пошел искать этого некроманта, и мои поиски привели меня к Озеру Скорбящего Аркеса. И там на меня напал человек. Агрессивно, без предупреждения, стал меня душить. Этот... Принц свел руки за спиной. - Человек?... Кто? - Утопленник. Утопленник, поднятый силой скорблящего озера. Утопленник с чертами господина Лесного Пепла. Ноги Коралла подкосились, и он схватился за округлую стену беседки, чтобы не упасть. Ватари среагировал мгновенно, подхватывая его и аккуратно усаживая на узкое сиденье. - Ваше высочество, что случилось? - Лекера? Ты не ошибся? Ватари покачал головой. - Я достаточного видел господина барона, чтобы запомнить его лицо. Это не могло быть ошибкой, тем более... я видел его так же близко, как и Вас. - Я ищу его, - прошептал Франциск. – Ватари, пусть я не знаю твоих помыслов, но скажу открыто, в гробу, где похоронен Лекер, лежит чужое тело. Там человек, которого я не знаю, с чужой маской на лице, и поэтому никто не заметил, что это не барон. Ватари вскинул брови. - Как Вы узнали? - Я спас чародея, и попросил его вскрыть гроб. Не знаю, как пришел к этому, но правда шокирует меня до сих пор. Ты уверен, что тот человек, который напал на тебя… это Лекер? Ватари медленно опустил подбородок. - Это не все, ваше высочество. Я отбился от этого мертвеца, только моих сил не хватило бы. Тогда мне на помощь пришел тот, некромант, за которым я охотился. Он и спас меня. И рассказал, что этого человека, кем бы он ни был, убили насильственно. Его утопили в озере Скорбящего Аркеса. Топили долго, и страх, гнев и обида наполнили его душу перед смертью, поэтому он восстал. Тот некромант следит за тем, чтобы этот утопленник не совершил глупостей. Он нападает на каждого и душит, в попытке отомстить, но… дело в том, что он даже не знает, кто именно его утопил, и поэтому бросается на всех. Франциск в отчаянии прикусывал нижнюю губу, пока не почувствовал боль и влагу, отдающую металлическим привкусом. Достав платок, он ленивым движением стер кровь. - Послушай, Ватари. Я хочу знать наверняка. Если ты уверен, что этот утопленник Лекер, отведи меня к тому некроманту