Чувства мертвых

Потянулись серые и долгие дни, не имеющие ни конца, ни края. Холодное лето, ставшее черным для многих людей, не только из высшего общества, но и простых тружеников, превратилось в осень и землю окропили дожди. Солне, не согревающее землю, вновь скрылось за горизонтом, и теперь выглядывало все реже. Спустя месяц скорби, под пышные аплодисменты всей столицы, на трон Стальи взошла Ферида. Даже в такой день, как коронация, женщина не изменила своему обещанию, явившись в черных одеждах. Она никогда не выходила замуж, никогда не была матерью, но сказала во всеуслышание, что теперь весь Стальи — от судьи до самого мелкого бродяги — ее названный ребенок, которого она клянется защищать, оберегать и кормить, как истинная мать. И пусть искренней радостью светились лишь простые люди, двор ощутимо нервничал. За десятки, а то и сотни лет, никогда на троне не было женщины. Тем более бездетной и незамужней, что уже делало Стальи по-своему уязвимым для нападения извне. Пусть ее братья десятки лет укрепляли границы и союзы, никто не мог полагаться на чужое благородство, если короли умирали от яда в собственном доме. Никто не знал, как она поведет себя в той или иной критической ситуации, никто не знал, что предпримет Ферида в войне, где мужчины могли проявлять холодный рассудок. Савад был мудрым и справедливым правителем, не отдающим глупых бессмысленных указаний, но он не оставил после себя наследия, а значит, не сделал ничего, что могло бы оставить его запоминающимся. Грахел был королем гулякой, с единственным сыном от женщины, чьего не помнил, отдавший приказ, который стоил ему по большей части народного уважения, а людям — жизни. Но никто не знал, какой правительницей была бы одинокая Ферида, что всю жизнь провела в тени своих братьев и получила трон только ценой трех внезапных смертей. «Некоторые из людей полагают, что она причастна к этим смертям. Возможные скрытые мотивы, зависть, желание показать себя. Но сколько ни рыл, я не могу найти ни одного повода видеть в ней угрозу. Ферида мягка и открыта, целомудренна и слишком проста для дворовых интриг. Многие за спиной называют ее тенью собственных братьев. Решив, что она на троне лишь номинально, до следующего события, многие из прошлых союзников наших королей приезжают к ней свататься. Они приносят богатые дары, на которые вся столица может не работать целый год, если знать, куда сбывать полученные вещи. Мне невдомек, почему, но еще ни один из ухажеров не добился ее руки. Зная, как умерли ее братья и племянник, она стала бояться покушения, и в этом ее нельзя винить. Ее свита, это два высоких рыцаря и один специалист по ядам, который без стеснения пробует еду из ее блюда прямо во время трапезы. Ни один из них не оставляет нашу новую королеву даже во время сна. И, боюсь, ее опасения не пустой звук, ибо уже на третий месяц после того, как она приняла бразды правления, на нее покусились двое неизвестных. Если сможете, Вы увидите, что их тела вывешены на столбах плахи. Я могу сказать лишь одно, Ферида абсолютно невиновна. Тот, кто ответственен за смерти короля и сына, продолжает скрываться в тени. И я не могу даже предугадать его цель». Для мертвых время тянулось бесконечно. Ни Лекер, ни Франциск не замечали смены дня и ночи, определяя восход и закат не по солнцу, а по уходящему и приходящему Феликсу. Днем они скрывались за запертыми дверьми и зашторенными окнами, ни одного раза не показав себя даже случайному прохожему. Агер уходил вместе с Феликсом и возвращался зачастую с письмами от доносчика Лекера, который, к удивлению Феликса, все еще ничем себя не выдал. Но едва опускалось солнце, и столица засыпала, Франциск и Лекер, не опасаясь быть обнаруженными, исследовали округ столицы из любопытства. Не боясь ни за положение, ни за жизнь, они заходили в те места, которые назывались опасными и мрачными. Однажды они пропали почти на месяц, а вернувшись, на требование Феликса объясниться, рассказали, куда ходили. — Я решил прогуляться в собственное поместье, — Франциск виновато опустил глаза. — Прости, Феликс. Наверное, стоило оставить записку. Некромант сузил глаза от досады и резко сказал: — Определенно стоило. Спустя несколько минут он успокоился и лениво перебросил Агеру красное яблоко. — Что за поместье? Франциск присел у подоконника. — Ну, мой отец еще при жизни, несколько лет назад велел рабочим построить особняк. Он находится на окраине столицы, и в эту область, помимо здания в четыре этажа, входят охотничьи угодья, парк. Природный ландшафт располагает водопадом, так что… видам не занимать красоты. Он его построил, чтобы у меня было собственное место на тот случай, если я стану лишним в замке. В день моей смерти, когда я узнал неприятную правду, он сообщил, что мой особняк практически достроен. Если бы я не умер, то уехал бы туда уже на следующий день. Но произошло так много всего и мысль о возможном собственном доме, как-то вылетела из моей головы. Я подумал о том, что было бы неплохо отдать тебе этот особняк. Яблоко, едва укушенное Агером, выпало у него из рук и глухо упарилось об пол. Брови Феликса поползли вверх. — Мне? — переспросил он. — Мне — особняк принца? Франциск кивнул. — Ты сделал много, рисковал своей жизнью, а я не привык принимать это как чью-то обязанность. Ты мог бы пройти мимо. Мимо меня, мимо Лекера, мимо той пары и Ватари никогда не узнал в тебе некроманта. Он бы не помог мне и тайна смерти барона осталась бы для меня загадкой навсегда. Кто еще бы протянул мне руку помощи, если бы не ты? Бдуь я жив, я бы осыпал тебя золотом так, что ты ни в чем бы не нуждался до конца своих дней. Но как видишь… — Юноша слабо развел руками, показывая своей положение. И я вспомнил, чем я мог бы отплатить тебе за твою доброту и понимание. — Это приятно слышать, но ты понимаешь, что это невозможно? — Феликс посмотрел на Франциска прямым взглядом. — Какой-то неизвестный мужчина самовольно занял особняк принца. Без документа, дарственной, подписи, указа. Кто я такой, чтобы занимать этот особняк? Да и смогу ли я там жить? Франциск пожал плечами. Так как теперь этой земли не было хозяина четыре месяца после постройки, поместье не просто пустовало, но и начало служить домом не только для крыс, но и для ближайших бездомных. Ферида не давала приказа охранять поместье бывшего принца. На самом деле, она даже о нем забыла. Когда они с Лекером добрались туда, то поняли, что от возможного былого великолепия, не осталось уже и следа. Лето минуло быстро, словно его и не было, и на смену душным ночам и жарким дням, пришли холодные и промозглые ветра, дующие с моря. В самом центре зала, где Франциск бы принимал гостей и послов, бездомные люди, нашедшие себе крышу над головой, в середине октября устроили костер, где грелись, ежась от наступающих осенних холодов. У них не было дров, и поэтому они разломали часть дорогой мебели, ценности которой не знали. Едва увидев это варварство, Франциск хотел бы выгнать их оттуда, но вспомнил, что теперь его особняк никогда не будет называться его домом. Теперь его дом лишь удобный гроб, да глубокая могила. Оборванцы и не заметили две незаметные тени снаружи высокого особняка. Для кого-то смерть Франциска стала спасительным ключом. Если бы его не отравили, глубокой холодной зимой эти люди скончались бы в снегах и льдах, так и не найдя возможности обогреться. А что дорогая мебель по сравнению с человеческой жизнью. Даже такой бесполезной, как жизнь какого-то пьянчужки. Если бы Грахел не признал Франциска, тот закончил бы ещё печальнее. Если бы ему приходилось кормиться крысами и дождевой водой, он бы и не подумал о том, что дорогая мебель может кому-то принадлежать. Это было лишь топливо, чтобы согреть тело. Не больше. По первым дождевым серым лужам, укрытые сгущающимся осенним туманом, эти двое так и вернулись обратно, Их долгий путь затмил второй снег, накрывший следы ледяной хрустящей коркой. — Я мог бы написать дарственную на сухой бумаге, — сказал Франциск. — Я уверен, там есть много замков, которые ты сможешь открыть. Много вещей, которые сможешь продать. Ты заслуживаешь этого. Феликс покачал головой. — Нет. — Ты заслуживаешь лучшей жизни за все, что сделал. — Может ты и прав, но я не смогу жить так. Я привык к этому дому, и уйду только если его не станет, — объяснил некромант. — Оставь особняк тем, кто в нем нуждается больше, чем я, и этим не только отблагодаришь меня, но и спасешь кого-то еще, а это куда лучше и благороднее. За вторым ветрянным месяцем осени, наступил промозглый ноябрь, укрывший землю холодными проливными дождями, туманом и первым льдом по утрам. Видя слабые узоры в уголках окна Феликса, Лекер радовался. В холод мертвым телам было комфортнее, чем в жару. Пусть внутри у обоих уже все истлело и высохло, смена времен года не могла не влиять на внешнюю оболочку. На третью неделю второго месяца осени, когда уже начал выпадать первый снег, черной ночью королевский рыцарь принес черную новость. Ватари ворвался в дом, словно бежал от погони, задыхаясь, и не в силах вымолвить ни слова сразу. Едва дыхание позволило ему говорить, он перешел к делу: — Они узнали! Я не знаю, зачем, но они вскрыли ваши гробы в королевской усыпальнице, и обнаружили, что Франциска там нет! Они узнали, кто-то похитил труп! Ферида намерена найти виновника и повесить его прилюдно за осквернение королевской могилы! Феликс приподнялся из-за стола. — Они вскрывали гробы? Ватари судорожно покивал. — Зачем? — Я не знаю. — Возможно, именно за тем, чтобы убедиться, что их жертва все еще лежит там, где ей положено. — Лекер стиснул зубы. — Они вскрыли их, чтобы проверить, все ли на месте. Сейчас эта новость станет главной для пересудов. Вот и причина, по которой охотятся на некромантов. Чтобы никто не смог поднимать тех, кто умер неестественной смертью. — Никто не стал бы помогать, зная, что это грозит отсечением головы, почему один из нас тогда запечатал каналы короля Грахела? — Потому что Вас покупают, как товар. И цена вашей верности не деньги, а боязнь за собственную жизнь. Ватари их перебил. — Не о том думаете! Не о том! — вскрикнул он. — Ферида Вам не Грахел и не Савад, она настроена решительно! На уже собирает отряды, которые будут проверять каждый дом на наличие хотя бы одного магического предмета! Она издала закон, по которому любой человек, кто хоть как-то связан с похищением трупа, будет жестоко наказан! Отряды будут не просто выискивать магов на улице, они будут искать наводки. За деньги, за положение, за что угодно. И если кто-то будет слишком подозрительным, Ферида легко подпишет ордер на обыск дома! И Вы ничего с этим не сделаете! А при попытке сопротивлени — казнь без суда и следствия!