Двое в доме, не считая ребёнка

      Аберфорту было... неловко. Дело в том, что наличие у себя маленького сына он в Хогвартсе старательно скрывал от всех, даже от своих друзей, которые, правда, по усталому и всё чаще рассеянному виду начали подозревать, что друг темнит и что-то скрывает. Говорить об этом было странно и неловко, да и, откровенно говоря, Аберфорту не хотелось, чтобы по школе пошли слухи и сплетни — вокруг его семьи их так было немало, спасибо, хватит с него.       Так вот, о наличии Криденса в Хогвартсе знал только директор, с лёгкой руки Альбуса, ходатайствующего за брата и его возможность отлучаться из замка на выходные. Но ситуация получалась крайне неприятная, и Аберфорт усиленно размышлял, что ему делать. — Аберфорт, нужно поговорить, — в пятницу, едва переступив порог, он сразу же наткнулся на Альбуса. Тот был как всегда взъерошен и растрёпан, но вместе с тем чем-то явно озадачен и взволнован. — Что-то случилось? — сбросив верхнюю мантию и отряхнув её от снега, — начало марта выдалось по-зимнему холодным и снежным — поинтересовался Аберфорт, где-то внутри себя не предчувствуя ничего хорошего. — К сожалению, — брат скорбно вздохнул и одарил его рассеянным взглядом. — Всё одно к одному: Криденс заболел, и у меня конгресс мастеров Трансфигурации, на котором мне очень нужно появиться. И как ты понимаешь, Криденса я с собой взять не могу...       Так и получилась эта дурацкая неловкая ситуация: конгресс Альбуса начинался во вторник и заканчивался аж в пятницу, Криденс болел, и здесь у них не было добросердечной соседки миссис Фердинандос, которой можно было оставить ребёнка. Оставался только сам Аберфорт, но у него ведь школа!       Как ни хотелось признавать, а выбора особенно не было: Альбус и так делал очень много, и Аберфорт не мог требовать с него больше. Он не был настолько эгоистичен и жесток, чтобы сознательно пакостить брату, который всё ещё чувствовал безграничную мучительную вину, из-за этого во многом пропуская жизнь мимо себя, опасаясь сорваться и снова всё испортить. Этот конгресс был для него важен, и даже если бы Альбус решил пренебречь им, Аберфорт сам бы пинками выгнал брата на него. В конце концов, мир бы не простил, если бы Альбус зарыл свой талант в землю и отказался от всех своих амбиций — даже его младший брат понимал это.       Так что да, в этот раз на Альбуса рассчитывать не приходилось. Выкручиваться нужно было самому, и ну что ж, Аберфорт сам был в этом виноват. А потому, собрав всю волю в кулак, в конце концов в понедельник, задержавшись после занятий, он решительно подошёл к профессору Дэарборн, бывшей деканом Гриффиндора. — Мистер Дамблдор? — преподавательница одарила студента сдержанным взглядом, и Аберфорт неловко кашлянул. — Профессор, я хочу отпроситься у вас с занятий на неделю, — собравшись с духом, выпалил он, на что декан вопросительно вскинула брови. — И почему же вы собираетесь пропустить неделю занятий? — подозрительно прищурившись, уточнила она, вытягивая из студента информацию по каплям.       Аберфорт нахмурился, отведя взгляд в сторону. Нервно перекатился с пятки на носок, разминая пальцы, словно собираясь с духом, чтобы всё объяснить. В конце концов он вздохнул и решительно в открытую посмотрел на преподавательницу, уверенно и гордо встречая сложность лицом к лицу. — Потому что у меня заболел сын, а брату, который за ним временно присматривает, нужно срочно уехать по делам, — пояснил юноша и обстоятельно добавил: — И так как явиться в Хогвартс с ребёнком я не могу, мне нужно покинуть школу и вернуться домой. Соответственно мне придётся пропустить занятия до следующего понедельника как минимум. — У вас есть сын?! — выслушав студента, профессор подавилась воздухом, с искренним изумлением глядя на Аберфорта, на что тот позволил себе ухмыльнуться: — Сам в шоке.       Преподавательница посмотрела в ответ всё ещё ошеломлённым, но теперь с примесью лёгкого негодования и возмущения взглядом. Впрочем, к чести этой женщины, она всегда славилась своей терпимостью и сдержанностью, а потому несмотря на искреннее удивление, всё же смогла быстро взять себя в руки, серьёзно посмотрев на студента. — Вы понимаете, что я не располагаю такими полномочиями? — строго произнесла она. — Во время учебного года вы находитесь в моей ответственности. А зная ваш характер, Аберфорт, я не уверена, что с вами ничего не случится, если вы покинете школу... — Директор знает о том, что я на выходные ухожу из замка, — нехотя протянул юноша. — Брат специально для этого переехал в Хогсмид и договорился с профессором Фронсаком о моих отлучках из школы. Хотя я сомневаюсь, что директор позволит мне... Брат говорил, что он с трудом и этого добился... — Аберфорт покачал головой и признался: — Поэтому я и пришёл к вам, профессор. К сожалению, нам с Альбусом не на кого рассчитывать, кроме друг друга, а ему так некстати ну очень нужно отлучиться, и взять с собой ребёнка, тем более болеющего, он не может. — Ох, Аберфорт, вы ставите меня в крайне неловкое положение, — профессор Дэарборн нахмурилась, но взгляд её всё же смягчился. — Разве вас не предупреждали, что удовольствие ходит рука об руку с ответственностью? — Да, профессор, — словно нашкодивший ребёнок, Аберфорт опустил голову, чувствуя, как пылают щёки. — Однако теперь я должен нести эту ответственность, и я не могу от неё отказаться, — почти сразу же он снова поднял взгляд и посмотрел прямо в глаза декана. — Прошу вас, мем, если бы это не было так важно, я бы в жизни не обратился к вам с такой просьбой! — Ладно, — профессор Дэарборн, в конце концов, сдалась и задумчиво постучала кончиками пальцев по столу. — Я что-нибудь придумаю. Но при условии, что до выходных я каждый вечер буду проверять, что у вас происходит... во избежание лишних проблем, — она многозначительно посмотрела на Аберфорта, и тот с готовностью кивнул.       Оставив декану адрес, радуясь, что всё удалось провернуть без особого унижения и трудностей, юноша поспешил в гостиную Гриффиндора, дабы успеть собраться и улизнуть как можно более незаметно. К счастью, это удалось сделать без особых проблем, и уже спустя пару десятков минут Аберфорт стоял на пороге дома, отряхиваясь от снега. Альбус суетился, собираясь к отправлению, попутно рассказывая о том, что Криденсу уже лучше, хотя температура ещё держится, и к ней добавился кашель. — Целитель сказал, что ничего серьёзного, обычная простуда, — скрываясь за дверью своей комнаты, глухо произнёс брат. — Но ты всё равно будь внимателен и осторожен. За собой тоже не забывай следить. Если Криденсу станет хуже или ты сам почувствуешь себя неважно — напиши мне, я сразу же вернусь, — он выглянул в коридор, посмотрев на Аберфорта и озадаченно нахмурившись. — И постарайся ни во что не вляпаться, пожалуйста. Мы и так нарушаем несколько десятков школьных правил, великий Мерлин, я не хочу, чтобы у тебя были неприятности. — Хорошо, мамочка, — закатив глаза, тем не менее беззлобно подколол брата Аберфорт, когда тот вышел из комнаты. — Да, мамочка, — Альбус снова нахмурился, скрестив руки на груди. — И мамочка волнуется, между прочим. — Я уже не ребёнок, — удивительно терпеливо возразил Аберфорт. — Я могу позаботиться о себе и о Криденсе. — Я знаю, — Альбус вздохнул, расслабив плечи и руки, и в его взгляде мелькнули извинения. Аберфорт хмыкнул.       Проводив брата, отправившегося заранее, чтобы успеть пройти все бюрократические процедуры на границах (конгресс проходил в Афинах), он остался один. Повисшая мимолётная тишина и пустота ощущались так странно после всех этих сумбурных месяцев, что Аберфорт невольно вздрогнул, мысленно переносясь в последние дни августа, которые он провёл в тишине и одиночестве отчего дома, прежде чем отправиться в Хогвартс.       Впрочем, в этот раз тишина длилась недолго: не успел Аберфорт как следует проникнуться ею, как из его комнаты послышался детский плач. Юноша хмыкнул себе под нос, торопливо двинувшись на него. Войдя к себе, он увидел, что кроватку с Криденсом Альбус предусмотрительно переставил из своей комнаты, так что приблизившись к ней, Аберфорт аккуратно вытащил из неё хныкающего ребёнка, прижимая его к себе и чувствуя, что он всё ещё был теплее, чем обычно. — Что ж, малой, мы остались на хозяйстве вдвоём, — посмотрев на скривившегося ребёнка, родитель улыбнулся ему, убирая прилипшие к горячему лобику волосы.       Это будет долгая неделя, особенно если учесть, что Аберфорту — снова, как и с Арианой — придётся всё делать без помощи магии, дабы случайно не выдать себя и не скомпрометировать. Младший Дамблдор хмыкнул себе под нос, утешая кашляющего и капризничающего сына: в конце концов, ему было не привыкать. Быть может, он не был таким гением как старший брат, но он ничуть не хуже него мог брать на себя ответственность и заботу о тех, кто в этом нуждались, тем более о собственном сыне, который наконец-то постепенно начал становиться именно сыном, а не случайным ребёнком, с которым они с Альбусом жили.       Аберфорт весело улыбнулся себе под нос. Неделя определённо будет долгой, но оттого не менее весёлой и полезной — уж они с малым точно придумают, как её таковой сделать.       Самым сложным был первый день. Без магии и помощи Альбуса было... непривычно. Несмотря на то, что Криденс уже просыпался по ночам гораздо реже, чем раньше, из-за своего плохого самочувствия он хныкал почти всю ночь, не давая спать. Аберфорт вынужден был мерить шагами комнату, покачивая ребёнка, урывая себе лишь краткие рваные часы отдыха. Как следствие, утром он чувствовал себя уставшим и разбитым, и если Криденса под утро всё-таки удалось успокоить и убаюкать, то себя уложить так и не получилось, отчего всё-таки пришлось вставать.       Перед отъездом Альбус, конечно, дотошно рассказал о том, как и чем лечить простуду ребёнка, так что, позавтракав, Аберфорт принялся колотить сыну лекарство. Смешав его с кашей и с трудом накормив ею Криденса, почти весь остаток дня он вынужден был провести фактически буквально с малым на руках. Всё ещё плохо себя чувствуя, Криденс капризничал, хныкал и издавал недовольные вопли, ни в какую не желая оставаться в одиночестве и слазить с отцовских рук. Он был уже весьма взрослым мальчиком, ему был почти год, но очевидно, как и всем болеющим людям, в таком состоянии ему хотелось повышенного внимания и ласки. Так что отцу не оставалось ничего другого, кроме как тяжело вздохнув, удовлетворить желание ребёнка в близости.       Они вместе играли в кубики: Аберфорт строил башенку, и Криденс внимательно наблюдал за его действиями, повторяя их, когда в дверь постучали. Только тогда юноша вспомнил об угрозе от профессора Дэарборн, что она после занятий будет проверять его. Да даже если бы Аберфорт и хотел бедокурить, сынок стоял на страже папиного благочестия. — Войдите! — вздохнув, он крикнул как можно громче и твёрже — стоило ему попытаться встать, чтобы открыть, как Криденс издал громкий и возмущённый вопль, не позволяя родителю сдвинуться с места. — У вас всё в порядке, мистер Дамблдор? — из прихожей раздался настороженный голос декана, и Аберфорт фыркнул себе под нос. — Прошу прощения за своё не гостеприимство, — ответил он, когда профессор показалась в проёме гостиной. — Но он не хочет меня отпускать, — юноша кивнул на одной рукой сосредоточенно перемещающего кубики, а второй цепко схватившего рукав свитера на отцовском предплечье сына, и всё же не смог сдержать улыбки.       Профессор Дэарборн улыбнулась в ответ, с умилением наблюдая за тем, как обычно ведущий себя довольно вызывающе, мрачный Аберфорт умиротворённо собирал с ребёнком башенку, опираясь спиной о софу, пока мальчик сидел между его ног, огороженный от всего мира фигурой родителя. — Он похож на вас, — обогнув студента и наблюдая со стороны, с улыбкой произнесла декан, на что Аберфорт смущённо фыркнул. — Как его зовут? — Криденс. Криденс Аврелий Дамблдор, — юноша погладил ребёнка по макушке, на что тот издал довольный лепет, то ли признавая своё имя, то ли откликаясь на действие отца. — Вам нужна какая-то помощь? — продолжая улыбаться, поинтересовалась профессор Дэарборн, на что Аберфорт отрицательно качнул головой. — Спасибо, профессор, вы и так сделали немало, — искренне признался он, на что преподавательница серьёзно ответила: — Я убедила профессоров, что вам нездоровится, поэтому вас не будет на занятиях. Директору также не известно о вашем отсутствии, поэтому будьте осторожны, Аберфорт. Ваши друзья прикроют вас перед однокурсниками, однако я бы рекомендовала вам всё же объясниться с ними после своего возвращения, — она многозначительно посмотрела на студента, и тот скривился, взлохматив на макушке волосы. — Спасибо, профессор Дэарборн, — юноша вздохнул, на что декан кивнула. — Я зайду к вам завтра, — улыбнулась уголками губ, и Аберфорт кивнул в ответ.       Оставшись снова наедине с лепечущим сыном, переставляющим и рушащим башни из кубиков, он посмотрел на него долгим задумчивым взглядом. Кэтрин, Дэймону и Раулю и вправду следовало рассказать всё с самого начала, но Аберфорт до последнего откладывал этот разговор. Что ж, кажется, время и вправду пришло.       Друзья рассудили схожим образом: на следующий день они увязались следом за профессором Дэарборн, не оставив ни ей, ни Аберфорту никакого выхода. Уставший и по-прежнему не выспавшийся — ночь снова была бессонной, хотя на утро Криденсу было уже гораздо лучше — он встретил декана и друзей погромом на кухне, который решил устроить капризный ребёнок, отказывающийся сидеть спокойно и наблюдать за тем, как папа готовит обед.       Действительно, это ведь было так скучно, именно поэтому Криденс, хохоча и подскакивая на месте, умудрился перевернуть на пол и разбить тарелку с кашей, а также запустить в родителя ложкой. Ложка пролетела мимо, попав в горелку, на которой стояла кастрюля. В итоге Аберфорт, ругаясь себе под нос, не знал, за что схватиться в первую очередь: за непоседливого ребёнка, который смеялся и издавал громкие звуки, так и норовя ускользнуть со своего детского места, за разбитую тарелку и расплескавшуюся по полу кашу или выкипающее рагу. — Я очень рад, что тебе весело, — осуждающе посмотрев на довольного сына, проворчал Аберфорт, указывая на него злосчастной ложкой. — Но ты посмотри, что ты наделал! Имей совесть, я не могу сейчас колдовать! — Криденс в ответ лишь снова рассмеялся, на что его отец тяжело вздохнул... замечая наконец застывших в дверях гостей. — Я вам сейчас всё объясню, — Аберфорт снова тяжело вздохнул, глядя на обалдевших друзей, и чертыхнулся, чувствуя лёгкий запах гари и резко оборачиваясь назад.       Хаос, в итоге, лёгким мановением палочки убрала профессор Дэарборн. Убедившись, что со студентом всё в порядке, она достаточно быстро удалилась, оставляя Аберфорта вместе с друзьями, которых внимательно и с любопытством рассматривал успокоившийся Криденс. — В общем, это мой сын, — вкратце рассказав о той части летних событий, о которой ещё никто, кроме Альбуса, не знал, Аберфорт указал рукой на ребёнка, возле которого уже крутилась Кэтрин. — Ну ты даёшь! — впечатлённо присвистнул Рауль. — И ты молчал! — Однако это многое объясняет, — Дэймон скрестил руки на груди, снисходительно хмыкнув. — Твои постоянные исчезновения по выходным так точно. — Я не хотел, чтобы по замку ходило ещё больше сплетен, — нехотя откликнулся Аберфорт, не оставляя попытку всё-таки накормить сына. Тот, видимо, не желая производить плохое впечатление на новых взрослых, даже позволил это сделать. — То лето было сложным и странным, и вообще... Это не то, что я хочу обсуждать и за что хочу оправдываться, ясно? — он одарил друзей хмурым взглядом. — Хей, мы же твои друзья, — Кэтрин осторожно положила ладонь ему на плечо, заглядывая в глаза. — Ты можешь на нас положиться. И если нужна помощь, мы, ну, поможем... По крайней мере постараемся, — она неловко улыбнулась, и Рауль согласно кивнул её словам.       Друзья пробыли до вечера, и уходя, заверили, что навестят Аберфорта и малыша Криденса на выходных. Остаток него прошёл относительно тихо и мирно, и ночью они оба даже смогли поспать спокойнее, чем предыдущие ночи. Утром Криденс чувствовал себя ещё лучше, ибо температура наконец-то ушла. Что, впрочем, никак не сказалось на желании мальчика получать больше внимания папы, так что целый день он снова практически не слазил у него с рук, словно желая урвать как можно больше времени рядом с любимым родителем.       Аберфорт даже привык, наловчившись управляться по дому и следить за сыном. Вместе с ним строил разные фигуры из кубиков, читал сказки, предусмотрительно оставленные Альбусом на самом видном месте, и просто проводил время с ребёнком. Так он сам не заметил, как пролетели эти четыре долгих дня и наступила пятница, и с конгресса вернулся Альбус.       Первое, на что он обратил внимание, едва очутившись дома, — тишина. Редкое и почти неестественное явление в месте, где живёт маленький ребёнок. Насторожившись, Альбус двинулся вглубь дома, однако едва стоило ему войти в гостиную, как настороженность тут же улетучилась, уступив место умилению — он вернулся достаточно поздно, задержавшись на греческой границе, поэтому не успел к ужину, как планировал изначально. И ведь отправил же брату Патронуса, чтобы они с Криденсом его не ждали...       Но по всей видимости, Аберфорт всё-таки его ждал: он растянулся на софе в вальяжной, но неудобной позе, заложив одну руку за голову («я прилягу всего на минуточку, пока Альбус вернётся»); на груди у него лежал Криденс, и второй рукой он держал его, укрывая ладонью чуть выше поясницы. При этом и отец, и сын спокойно и мирно спали, так и не дождавшись старшего члена семьи, и улыбка Альбуса стала мягче и шире.       Призвав со второго этажа плед, он заботливо накрыл им брата и племянника, а сам, отлевитировав вещи наверх, тихо прошёл на кухню, с ещё большим теплом и умилением находя на столе оставленную ему, остывшую порцию ужина. — Домашние хлопоты идут тебе на пользу, брат, — посмеявшись, себе под нос пробормотал Альбус, с большим удовольствием и аппетитом принимаясь за еду — после всех мытарств перехода через границы (и кто только придумал этот кошмар?!) он был голоден как дракон, так что забота Аберфорта была как нельзя кстати.       Впрочем, Альбус и не сомневался, что будет именно так: младший брат, может, и казался склочным и хмурым юношей, в глубине души был весьма заботливым и ответственным. И его отношения с семьёй были самым красноречивым тому подтверждением.