VII. Сны
12 июня 2022 г. в 22:49
Во время большого обеденнего перерыва в коридорах было оживлённо. Студенты сновали туда-сюда, перебегая между аудиториями или выбираясь во внутренний двор — осень в этом году выдалась на диво тёплой и приятной, отчего в замке торчать не хотелось совершенно. Особенно пока была возможность этого не делать. У кого-то занятия уже закончились, а у кого-то ещё должны были возобновиться — в данный момент это было неважно, ведь пришла пора обеда и небольшого отдыха.
Аберфорт не был намерен упускать эту возможность. Сейчас, когда его жизнь перевернулась вверх ногами, любые возможности хоть немного отдохнуть и абстрагироваться от реальности были словно манна небесная. Тем более что осень выдалась такой приятной и тёплой...
Хм, осень? — Аберфорт нахмурился едва заметно, кинув мимолётный взгляд украдкой по сторонам. Странное смущение укололо его, но тут же прошло, и юноша просто тряхнул головой, отгоняя его. От навалившихся за раз забот крыша ехала только так, неудивительно, что даже от мелочей он уже дёргался как от огня.
Он не был готов становиться отцом в столь юном возрасте — это факт. Однако же в собственной беспечности, кроме самого себя, винить больше было некого. Ему и вправду не стоило забывать о том, что пусть ему и было всего пятнадцать, это не делало его менее полноценным и здоровым мужчиной, чем в двадцать или тридцать. А так теперь получи и распишись: у тебя есть ребёнок, о котором нужно заботиться. И это ещё хорошо, что большую часть хлопот на себя взвалил Альбус, уже закончивший обучение и, по большому счёту, временно безработный. Кстати говоря об Альбусе...
На старшего брата Аберфорт злился. Честно говоря, он бы возненавидел его после всего случившегося, но так и не смог. Родная кровь всё-таки, старший брат, который к тому же и сам наказал себя, погрузившись в пучину отчаяния и вины. Конечно, Ариану это всё равно не вернёт, да и в принципе едва ли что-то изменит, однако возненавидеть из-за этого брата так и не получилось, как и окончательно разорвать с ним все связи.
Альбус искал искупления и делал это более чем искренне. И весьма кстати, стоило признать, ведь его забота о малыше Криденсе здорово выручала Аберфорта, у которого, помимо внезапно появившегося сына, была ещё необходимость доучиться в школе и получить-таки это злосчастное образование.
С этим было связано несколько сложностей. Во-первых, от преподавателей и однокурсников, в том числе и близких друзей, приходилось скрывать, как сильно поменялась жизнь Аберфорта за это лето и в каком статусе он был теперь. И нет, в общем-то, делать это было не так уж и сложно... если бы не второе обстоятельство, имя которому было Альбус.
Да, мысли снова вернулись к старшему брату. Тот слишком буквально и слишком ответственно подошёл к вопросу заботы о семье. Ей-богу, он превратился в самую настоящую курицу-наседку, хлопочущую и над младенцем, и над его отцом! Аберфорт и не подозревал, что брат может быть... настолько заботливым.
Он делал для малыша очень много и проводил с ним очень много времени. Хлопотал над ребёнком, словно молодая мамочка, и трудно было представить себе высокомерного, амбициозного, полного сил и планов Альбуса Дамблдора примерным семьянином и отцом-одиночкой. Но именно таковым Альбус и стал: ребёнок занимал очень много его мыслей и внимания. Он чутко следил за его малейшими изменениями и радовался так, словно они происходили с ним самим. Неадекватное и преувеличенное поведение, превращающееся в какую-то пугающую манию — хуже всего было то, что и Аберфорта он пытался к этому привлечь.
Он не уставал напоминать брату о том, что именно он отец Криденса. Постоянно тыкал его этим и требовал от него полной отдачи малышу. И нет, не то чтобы Аберфорт пренебрегал своими обязанностями — он делал всё, что было в его силах, просто... Внутреннего напряжения и отторжения было так много, что он понятия не имел, что с ним делать. Но Альбус лишь наседал всё больше и больше, и казалось, ещё немного, и они оба сойдут с ума.
Ещё никогда Аберфорт не ждал начала учебного года с таким нетерпением, а после — не был так сильно ему рад. Хогвартс стал местом, куда можно было сбежать от вездесущего брата и, Мерлин и Моргана, постоянно орущего сына. Он стал оплотом спокойствия и душевного равновесия, и здесь его никто не найдёт...
— Аберфорт!!! — громкий жизнерадостный голос прокатился коридором, заставив юношу подпрыгнуть на месте от неожиданности, а после крупно вздрогнуть, широко распахнув глаза и побледнев.
— О нет, — он простонал себе под нос и зажмурился до белых пятен перед глазами. — Нет-нет-нет! — возвёл глаза к потолку и резко развернулся, с яростью и отчаянием посмотрев на того, кто его звал.
Конечно, это был Альбус. Растрёпанный и счастливый Альбус, который нёсся по коридору навстречу брату, распихивая всех, кто мешал ему на пути... и держа на руках, прижимая спиной к своей груди, агукающего ребёнка. Аберфорт мгновенно вспыхнул, желая провалиться здесь и сейчас, пока на Альбуса с любопытством и замешательством смотрели случайные студенты, среди которых была пара однокурсников и недругов Аберфорта.
— Альбус? — глаз юноши дёрнулся, и он прошипел сквозь плотно стиснутые зубы, чувствуя, что щёки начали гореть сильнее, когда поглазеть на происходящее подтянулось ещё несколько студентов. — Ты что здесь делаешь?! — к студентам также подошли преподаватели, и Аберфорт понял, что это конец.
— Как что?! — старший брат, словно вовсе не замечая, что происходит вокруг, вполне искренне просиял и с гордостью громко произнёс: — Наш мальчик сказал первое слово! Я не мог с тобой не поделиться!
Лицо горело адским пламенем, руки сами собой сжались в кулаки. Окружившие их студенты начали перешёптываться друг с другом, некоторые же откровенно хихикали, то и дело бросая на Аберфорта ехидные взгляды. Так унизительно и отвратительно он не чувствовал себя никогда в жизни, и это было худшим, что случалось с ним в жизни. А потому он набрал полную грудь воздуха и яростно провыл:
— Альбус, Моргана тебя побери!..
Аберфорт вздрогнул, резко распахнув глаза. Сердце громко стучало в груди, а по спине градом катился холодный пот. Он не сразу сообразил, что это был всего лишь сон (почти кошмар, честное слово!) и он проснулся от собственного голоса. Резко приняв сидячее положение, он судорожно выдохнул и на мгновение прикрыл глаза, проведя подрагивающей рукой по лицу.
— Что я уже такого сделал, что ты проклинаешь меня даже во сне? — рядом раздался тихий голос с отчётливыми нотами усталости и печали, и Аберфорт снова вздрогнул — на этот раз от неожиданности. Отнял руку от лица, несколько растерянно посмотрев в направлении источника голоса.
Они всё ещё спали вдвоём в гостиной, так что Аберфорт увидел брата стоящим на линии окна, откуда в комнату лился тусклый свет. Он держал на руках шевелящегося и тихо хныкающего Криденса, которому, очевидно, этой ночью тоже по какой-то причине было беспокойно. Слегка покачивал его, пытаясь успокоить, и даже в слабом свете Аберфорт мог рассмотреть усталость на красивом, но осунувшемся и похудевшем лице брата. Стыд неприятно уколол его: когда Альбус последний раз спал? — и Аберфорт тряхнул головой, отбросив одеяло с ног.
— Прости, — вдруг виновато произнёс он, подходя к брату и видя тень удивления, мелькнувшую на его лице. — Мне приснился дурацкий сон — не бери в голову, — заглянул на кряхтящего ребёнка и попытался неловко перевести тему: — Малому тоже не спится?
— Да, — Альбус кивнул, устало прикрыв веки. — Он не голоден, просто не может уснуть.
— Давай его мне, — и не дожидаясь действий брата, Аберфорт сам аккуратно, но настойчиво забрал ребёнка из его рук. — Я успокою его, а ты иди ложись, — в ответ на вопросительный взгляд, отозвался он. — Тебе нужно поспать — когда ты в последний раз спал? Что я буду с тобой делать, если ты свалишься от переутомления? — наигранно сварливо проворчал юноша, на что Альбус устало негромко посмеялся.
— Спасибо, Аберфорт, — он посмотрел на брата с искренней признательностью, и тот покачал головой.
— Иди ложись давай, — произнёс грубовато и себе под нос добавил: — Это тебе спасибо, Альбус.
Брат, впрочем, его не услышал. Он тяжело опустился на раскладушку, медленно растягиваясь на ней и, наверняка, моментально засыпая. Аберфорт провёл его долгим задумчивым взглядом, а после опустил его на хнычущего и ёрзающего сына на руках. Тот морщился и кряхтел, грыз пальцы — похоже, спокойно спать ему мешали прорезающиеся зубы — Альбус вскользь упоминал, как тяжело ему давались его первые нижние резцы.
Аберфорт осторожно дотронулся до лобика ребёнка, проверяя, не поднялась ли у него температура. После наклонился, оставляя в месте прикосновения ладони мягкий поцелуй. Ближе прижал к себе своё дитя, покачивая и баюкая, не чувствуя ни раздражения, ни усталости, ни скованности. Была лишь странная задумчивость — дурацкий сон определённо способствовал ночным размышлениям.
Новость об отцовстве действительно стала для него внезапной неожиданностью, к которой он был совершенно не готов. Альбус действительно делал невероятно много. Первое время, особенно летом, когда они оба были растеряны и злы друг на друга, он действительно немного перегибал палку, почти растворившись в ребёнке, но в то же время постоянно тыкая Аберфорта в необходимость что-то делать, ведь «ты же отец». Но первое время на то и первое время — непростое и непонятное.
Постепенно всё устаканилось. Альбус остановился и немного успокоился. Аберфорт смог на отдалении всё обдумывать снова и снова. Брат присылал длинные развёрнутые письма, а он пытался пропускать их через себя. А теперь вот, они переехали поближе, и Аберфорт после окончания каникул мог видеться с сыном каждые выходные. Постепенная эволюция и рост — что же тогда довело его до точки кипения?
Перспектива столь частого взаимодействия с ребёнком? То, что он так до конца и не принял новые реалии? Или досада на Альбуса, заслуг которого он не мог не признать? Или всё и сразу?
Аберфорт просто устал от внутреннего давления, что копилось внутри него все эти месяцы. Он сам загонял его куда подальше, не давая ему выхода. Даже с Альбусом они так нормально и не поговорили и не обсудили эту ситуацию, а возможно, простой разговор и возможность выговориться облегчили бы ситуацию и её восприятие. И он так беспечно и эгоистично сбросил всё на брата, а ведь он и так делал немало и старался за троих. Неудивительно, что за эти месяцы он похудел ещё больше и стал выглядеть перманентно уставшим.
Аберфорт вздохнул, покачав головой. Криденс на его руках постепенно затих, и он скосил на него взгляд. В таком состоянии ребёнок был нестабилен, и оставлять его в кроватке в одиночестве было сущей пыткой в первую очередь для взрослых. Именно поэтому, всё ещё прижимая сына к себе, Аберфорт двинулся к своей половине раскладушки, опустившись на неё и аккуратно уложив ребёнка на свободное пространство между собой и Альбусом. Так малышу будет спокойнее, и если он проснётся, родителю будет ближе и быстрее успокоить его так, чтобы постараться не разбудить дядю. Тот, как никто, заслуживал отдыха, и Аберфорт усмехнулся себе под нос.
Им с самого начала стоило поговорить с братом, однако же лучше поздно, чем никогда. Так что утром Аберфорт был серьёзно настроен сделать это.