Ранение

Автобус мирно тарахтел, пока солнце по старой привычке слепило Вэй Ина своими лучами. Он опустил голову, чтобы хоть как-то избавить себя бедного от этих дьявольских мук, и вскоре вышел на остановке с чуть покосившейся от времени табличкой. Жёлтые липы вокруг сменялись рыжими и красными клёнами в пышных шапках и ворохом листьев у корней. Погода стояла ясная, воздух был свежим, чуточку по-осеннему сырым и прохладным — Вэй Ину всегда такое нравилось. Он прошёл мимо жилых домиков, за которыми показалась узкая улочка со старыми магазинчиками, почти лавками со всякими затейливыми вещицами: пряностями, предметами декора, сувенирами, сухофруктами, копченой килькой, мёдом, зёрнами кофе и дальше по бесконечному вкусно пахнувшему списку. Вэй Ин завернул в третью с левого конца дверь, и над его головой приветственно зазвенела шаткая конструкция из колокольчиков-шариков, каких-то стеклянных трубочек и камешков — морских, как знал один только Вэй Ин из всех посетителей магазина. — Приветик, — громыхнул по витрине тяжёлой коробкой Мэн Яо. На нём была распахнутая парка, надетая прямо на майку без рукавов, рваные джинсы и шлёпанцы на босую ногу. Видимо, он только вернулся с заднего двора. Больше в лавке никого не было. Светлая пыль лежала на деревянной мебели тонким слоем. — Привет. Что сегодня? — Много интересного, скажу я тебе: морфин, соломка, крэки, барбитуратики. Последние, кстати, весьма популярны сейчас. Молодёжи нравится думать, что таблетка — это не так страшно, как порошок. — Опий-то хоть есть? — подошёл к коробке Вэй Ин. Поковырялся в пакетиках, отодвинул ящик стола и достал ключ. — Для тебя припрятал, можешь не волноваться, — потянулся хозяин магазина и скинул с себя куртку, зашвырнув её на кресло, которое было старше их двоих вместе взятых. — Ладно. О чём ты хотел поговорить? — Появилась хорошая возможность обменять валюту на евро. Что думаешь? — Нет, — сразу же ответил ему Вэй Ин. — Европейский курс выгоднее нашего. — Меня это мало интересует. — А-Сянь, посмотри на меня, пожалуйста. Вэй Ин тяжело вздохнул и повернулся к Мэн Яо лицом. — М? — пробурчал он, не поднимая глаз от рассматриваемого линолеума. — Я понимаю, откуда растут ноги у этого твоего страха, но тебе не о чем беспокоиться. Всё надёжно. Да и в случае необходимости без проблем сможешь эмигрировать. — Яо, ты же знаешь, что никуда я не поеду. — Знаю, да. — Ну и зачем тогда? — Потому что хочу, чтобы у тебя была подушка безопасности. Хотя бы такая. — Не нужно. — Нет, сначала хорошо обдумай то, что я сейчас сказал, а потом уже будешь неткать. — Ладно. Спасибо. — Угу, — Яо подошёл к Вэй Ину со спины, прижался пахом и аккуратно сунул ему в карман связку ампул. — Отдашь в этот раз наличными. Копы чего-то зашевелились. Чувствую, грядёт зачистка, — добавил он шёпотом. — По какому поводу? Тихо же было. — Не знаю, А-Сянь. Боюсь, как бы наши наркоши не растрепали про мою лавчонку. Одними медными фигурками и ароматическими свечками теперь не прикроешься. — Н-да-а, — протянул Вэй Ин. — А это что за..? — он пригляделся к пометке маркером на внутренней стороне коробки и прочитал по слогам. — Пси-ло-ци-бин. Грибы что ли? Гадость какая. — Потому тебе и не предлагаю. — Ну, спасибо. Обнадёжил. — Не вредничай. Кстати, ты же тоже, вроде, хотел у меня чего-то спросить. Или я неправильно понял? — Да нет. Я уже передумал. — Ладно, как знаешь. Так они за разговором и разгрузили всю партию: одни пакетики аккуратными рядами выложили под плинтус, другие засунули под рамку с плакатом с Брюсом Ли, оставшиеся расфасовали под кассой и между полками в кладовке. Вэй Ин похлопал по штанам и проверил, не выпали ли его ампулы из заднего кармана. Убедившись, что всё было на месте, он попрощался с Мэн Яо, и колокольчики забренчали ему прощание в ответ.

***

— Эй, ну где ты? — бродил по парку Вэй Ин, расслабляясь под тенью деревьев и выискивая глазами кошку, которую подкармливал вот уже два года. — Ау? Наконец заслышалось шебуршание в пожелтевших кустах и на свет показалась изящная длиннохвостая представительница семейства кошачьих с какими-то лопухами на белой шерсти. — И что это такое? — присел он перед ней на корточки и стал вынимать колючки со спины пока дикая и загадочная амазонка сего парка тёрлась о его ногу. Вэй Ин полез к себе в рюкзак и достал консерву со шпротами, которую купил дальше вдоль улочки, на которой промышлял своими тёмными делишками Яо. Он потянул за металлическую петлю и поставил рыбу прямо перед носом кошки. Та в разрешении не нуждалась и тут же накинулась на еду. Вэй Ин же присел на толстый корень неизвестного дерева и, прикрыв глаза, облокотился на его ствол спиной. Было спокойно. Местные воробьи, по звукам, устроили очередную перепалку, утки в озере время от времени покрякивали, и вода булькала и плескалась в разные стороны, пока они утоляли жажду. Вэй Ин достал телефон, зашёл на сайт банка и открыл свой счёт. Ряды цифр убедили его в том, что сбегать пока никуда не собирались и что сумма, из них слагаемая, была всё такой же умопомрачительной. Но Вэй Ин сомневался. Стоило ли переводить то, что оставили ему почившие родители и что стоило им жизней, в чужую, иностранную валюту только затем, чтобы обезопасить себя? Что-то бойкое и не до конца зрелое кричало ему однозначное «Нет!», и Вэй Ин не мог этому противостоять, хотя бы потому что не хотел, ведь был согласен. «Ладно, — решил он, встав и отряхнув от кошачьей шерсти колени, — потом додумаю», — и, погладив кошку по мягкой головке, направился в сторону кладбища. Именно сегодня он и планировал навестить семейные могилы. Дошёл он до них не спеша, на одних своих двоих и с цветами, которые купил у занудной тётки на входе, направился к двум каменным надгробиям. Он сел перед родительскими плитами на колени и низко поклонился, так, что достал губами до холодного камня и поочерёдно поцеловал каждый. «Сегодня Яо предложил мне перевести наследство в иностранную валюту. Я купил у него ещё опия. И теперь я… Вроде как, живу у Лань Чжаня. Странные новости, да? У меня уже голова кругом. Хочу вас увидеть. Что бы вы мне сказали при встрече? Поступать, как велит сердце или какую-нибудь похожую ерунду? Что за глупости? У меня… Больше не осталось сердца», — исповедался он перед родителями. Он посидел так ещё недолго и побрёл домой к Лань Ванцзи. Посмотрел на циферблат на телефоне и удивился, как быстро пролетело время. Вроде бы ничего и не сделал за день, а розовый закат уже катился по спине. Когда Вэй Ин вернулся в своё новое пристанище, то сразу понял: Лань Ванцзи с головой был занят их сегодняшним ужином. Было слышно, как на кухне что-то шипело и бурлило, а ещё доносились звуки города — наверное, Лань Ванцзи приоткрыл окно, чтобы выходил густой запах пряностей. Вэй Ин повесил на крючок выделенные ему ключи и погромче стукнул подошвами кед о пол, чтобы возвестить о своём приходе хозяина квартиры, пока он сам к нему не заявился с какой-нибудь поварёшкой в руке, прошмыгнул в коридор, а затем и ванную, но по пути всё-таки заметил: Лань Ванцзи одной рукой что-то помешивал в сковороде, а другой держал увесистую книгу и с крайне сосредоточенным выражением лица читал. «Вот блять!» — подумал Вэй Ин, закрывая за собой дверь на защёлку. Даже для его развращённого ума это было слишком! Слишком неприлично! Наверняка, только Лань Ванцзи так и умел: ничего не делать, но умудряться быть таким сногсшибательным и, возможно, самую чуточку, ну… Сексуальным. Вэй Ин поставил рюкзак на пол, вымыл руки с мылом, тщательно вытер их полотенцем, которым Лань Ванцзи снабдил его ещё утром, и полез за шприцом. Терпение к вечеру заканчивалось, а впереди его коварной гадюкой явно поджидал стресс, так что подготовиться ко всему этому стоило заранее. Он быстро сделал инъекцию, замотал руку марлей, побросал пустые упаковки в рюкзак, посидел немножко на бортике ванны, нажал на смыв и вышел. Вышел и сразу наткнулся на Лань Ванцзи. Без поварёшки. — Всё в порядке? — Да! — улыбнулся ему Вэй Ин, скрывая волнение: у него же сейчас зрачки должны были расти в геометрической прогрессии — а ведь так и до попасться оставалось недалеко! Но улыбка на его лице засела не надолго, потому что ощущалась до перекоса челюсти странно. И точно: Вэй Ин даже ужаснулся. Эта его давняя привычка закрывать любую проблему широкой, беспечной улыбкой, лишь бы не приставали, проклюнулась впервые за столько лет. Неужели ему так не хотелось быть разоблачённым Лань Ванцзи? Настолько, что он сам того не сознавая, переступил через внутренний барьер? Неясно. Ничего с этим Лань Ванцзи было неясно. — Тогда… — начал было тот, но тут со стороны прихожей послышалась назойливая мелодия домофона, и Лань Ванцзи ушёл открывать, так и не договорив, что хотел. Спустя полторы минуты Вэй Ин услышал, как дёрнулась вниз ручка входной двери и защёлкнулся замок, после того, как её уверенным жестом закрыли. Послышался голос Лань Сиченя. Вэй Ин слышал его всего пару раз в прошлом, но мягкий тембр и светлое лицо запомнилось бы любому, и он не был тому исключением. Из-за шума на кухне сложно было разобрать, о чём переговаривались братья, а ребёнка и вовсе не было слышно, что чрезвычайно настораживало нового обитателя квартиры. И когда Вэй Ин понял, что дитя, воспитанное Лань Ванцзи, непременно намылится мыть руки по своему приходу, а его, Вэй Ина, комната была к ванной ближе всех остальных — бросился в свою комнатку и закрылся в новоиспечённом убежище. Может, его и скрывала всего одна стена, но даже ребёнок Лань Ванцзи не мог видеть сквозь стены, что как-никак обнадёживало. Вэй Ин обхватил себя руками за плечи и подошёл к окну. От плотных занавесок пахло порошком однозначно премиального качества и чем-то таким, чем пах весь дом — чем-то домашним. Вэй Ин уставился на стоявшего посреди тротуара прохожего и подумал, что надолго не задержится в этом доме не только по причине того, что он здесь всё разрушит, но и потому, что ему самому никогда к этому семейному уюту не привыкнуть. Ему были чужды весь этот свет и тепло, и вкусный запах штор, да и новому ему не стоило знакомиться с новым Лань Ванцзи, потому что он знал: ничем хорошим это сближение для них двоих не закончится. Столько лет прошло, и даже после того, как они оба так сильно изменились, они по-прежнему оставались полными противоположностями друг друга. Разве не показательно? Прохожий, на которого всё смотрел Вэй Ин, вдруг резко обернулся в его сторону, и сам Вэй Ин успел заметить, как к объекту его наблюдения просто приближался человек с его стороны, но мозг сработал раньше и выкрутил рефлекс, как мог: Вэй Ин тут же бросился вниз, на корточки, чтобы его никто не заметил. Он захотел сжаться, скрыться с чужих глаз и в попытке прижать к груди руки зацепил с собой горшок с подоконника. Послышался стук пластика о пол, и цветок залпом вылетел из земли корешками кверху. «О нет!» — схватился Вэй Ин за голову. И что он натворил? Вот оно — очередное доказательство того, что ему совсем не место в этом доме! Нужно было позвать на помощь Лань Ванцзи, потому что голыми руками он тут ничего не исправит — нужен был хотя бы пылесос или, на худой конец, веник. Вэй Ин подошёл к двери, тяжело вздохнул и всё-таки вышел. Но уйти далеко ему не дали. В бедро неожиданно врезалось что-то очень странной формы, а когда он опустил голову, стало ясно, что подозрительный предмет оказался детской головой с большущими серыми глазами на лице и приоткрывшимся от неожиданности ртом. Малыш в полосатом спортивном костюме громко ойкнул, отошёл на два шага назад и врезался спиной в уже другие ноги — подошедшего на его выразительный «Ой!» отца. — А-Юань, что нужно сказать? — Извините, я не специально. Я больше так не буду, — выпалил, хлопая глазами, ребёнок. — Да это я… — замялся Вэй Ин, не зная, как правильно отчитываться перед детсадовцем. — Я не смотрел под ноги… Лань Ванцзи, совершенно не удивлённый тем, что два ребёнка в его доме никак не могли изъясниться друг перед другом достойным образом, повернулся к сыну лицом: — А-Юань, это — Вэй Ин. Теперь он будет жить с нами. Малыш приподнял светлые бровки, что очевидно могло значить только одно: такого он ну просто никак не ожидал, когда возвратился домой после выходных у Сиченя. — Вэй Ин, — повернулся теперь к новому сожителю Лань Ванцзи, — это мой сын, Лань Юань. Пожмите друг другу руки, чтобы заключить дружественный союз, — произнёс он чопорнее некуда, но обомлевший от такого поворота Вэй Ин даже не понял, что это он так пошутил, и как и просили, протянул А-Юаню руку. — Будем знакомы, — совсем стушевался Вэй Ин, сжав свободной рукой край толстовки. Краем глаза он заметил у ребёнка на ногах знакомые тапочки. А-Юань не торопился с ответом на рукопожатие и похлопал Лань Ванцзи по коленке, чтобы тот спустился к нему пониже. — Папа, а мне можно? — сказал он таким громким шёпотом, что было бы слышно даже с другого конца квартиры. — Можно. Не бойся. Лань Юань, получив одобрение, смело поднял готовую руку, но тут же застеснялся, в точности как и Вэй Ин, и коснулся чужой ладони уже совсем неуверенно. Вэй Ин, не зная, что делать с крошечными пальчиками в своей руке, совсем тихонько прижал их своими и встряхнул руку. Теперь всё было готово. — Достойно? — в один голос повернулись они оба к Лань Ванцзи. — Мгм, — удовлетворённо кивнул тот и встал на ноги. — Лань Чжань, я там… Я… Цветок уронил, в общем. И по-моему, ему нужна скорая помощь. — Хорошо. Я всё уберу. — Что? Нет! Это мне нужно прибирать, ты только мне выдели веник какой-нибудь или… Лань Ванцзи окинул Вэй Ина нечитаемым взглядом, чтобы тот наконец замолчал, но сам на самом деле даже удивился: что это за странная сторона нового Вэй Ина? Такой он ещё не видел. — Нет, уборку сделаю я. А вы с А-Юанем лучше сходите и помешайте томаты на кухне. — Ладно… — Вэй Ин обречённо повернулся в сторону кухни. Он не стал настаивать на том, чтобы второй Лань прошествовал с ним к плите, но оказалось, что робкий А-Юань был не таким уж и робким и послушно последовал за ним хвостиком. — Дяденька, — начал он, и Вэй Ин чуть не поперхнулся воздухом. — Д-да? — ответил он, неумело взяв в руку деревянную лопатку. — А зачем вы пришли? — тихо спросил мальчик, чтобы вопрос не услышал отец. — Знаешь, мне бы тоже хотелось знать. Упругие, сочные томаты шкварчали на сковородке, перешикиваясь с бурлившими макаронами рядом. — Дяденька, а я был у дяди Сиченя. — Я знаю. — Папа сказал? — Мгм. — А тогда, — набрал А-Юань побольше воздуха в лёгкие, — тогда! Тогда я расскажу про садик. Про садик папа не знает. Я ему ещё не говорил, — добавил он тем самым шёпотом, думая, что Лань Ванцзи его так будет хуже слышно. — Я ему не скажу, — хитро сощурился Вэй Ин и изобразил, что закрывает рот на замок. Реакция А-Юаня на такое доверительное отношение не заставила долго себя ждать, и он принялся рассказывать про всё на свете: про то, что обменялся наклейками с одним мальчиком в садике, которого не очень любили другие, зато он нравился самому А-Юаню, про то, что на полдник им всегда дают только яблочный сок, а А-Юаню нравится апельсиновый, ну, или хотя бы мультифрукт — он тоже неплох; про то, что девочки отказались заплетать косички Цзиньи, его лучшему другу, с которым он с папой прошлым летом ездил в аквапарк, потому что волосы у него оказались слишком короткими и заколки на них не держались, а девочкам не нравится, когда без заколок; про то, как сегодня на завтрак он съел целую тарелку каши, а потом дядя Сичень… И ещё о много чём другом. Вэй Ин с умным видом поддакивал, поправлял, и в промежутках между комментариями «Вот это да!» и «Да ладно! Не может быть!» у него даже получилось улыбаться просто так, не заставляя себя. Кто бы знал, что его так сможет повеселить малолетний отпрыск Ланей? С другой стороны, уже много лет улыбаться Вэй Ину было просто страшно, но А-Юань одним своим существованием создал целую группу исключений из этой странной закономерности. И ещё Вэй Ин быстро понял: сын Лань Ванцзи — настоящий болтун, и для беседы ему достаточно одного присутствия собеседника, не важно будет он отвечать или нет — А-Юань наговорит за двоих. — Покормите Юна, — подошёл Лань Ванцзи, закончив с цветком, и со спины аккуратно перехватил у Вэй Ина лопатку. — Я вас позову, как будет готово. «Кого..?» — подумал Вэй Ин, но спросить не успел — маленькая рука вцепилась в его рукав с поражающей сознание силой и потянула куда-то вглубь жилища. А-Юань, судя по тому, как всё было расставлено, завёл его в собственную комнату. У одной стенки стояла хорошая высокая кровать с идеально заправленными одеялом и простынёй, у другой — небольшой письменный стол с какими-то полочками, прилежно заполненными книжками и раскрасками. На столике стояли в стаканчике хорошо наточенные карандаши и фломастеры, были сложены какие-то листочки, а совсем рядом стояла приличных размеров клетка с сопящим пушистиком внутри. — Ага, так это и есть Юн? — Да… — притих А-Юань и умело открыл замок. Он просунул руки под сопевшую тушку серого окраса и медленно поднял к себе на грудь. — Смотрите, какой хороший… — Тебе не обязательно обращаться ко мне на «вы», А-Юань. — Мне папа по-другому не разрешает. Он говорит: это очень некрасиво. — А я разрешаю. Можешь звать меня, как взрослые — Вэй Усянем. — Сянь? — Ну… — Сянь-гэгэ! — обрадовался А-Юань тому, как хорошо звучало имя Вэй Ина в его интерпретации. — Ну, можно и так, — почесал затылок Вэй Ин. — Чем кормить-то будем? — Вот, — неизвестно откуда вытащил А-Юань упаковку с сушёной зеленью. — Надо вот так, — сунул он какой-то стручок кролику. Тот немножко надкусил, пожевал, вошёл во вкус и через тридцать секунд неизвестный плод в руке ребёнка исчез. «Чудеса-а-а…» — подумал Вэй Ин, и тут А-Юань вручил голодного и к тому же довольно увесистого кролика ему. — Сянь-гэгэ, твоя очередь! — Нет, давай как-нибудь… — Да всё просто, надо вот так и вот так, и Юн сам всё скушает! — Ла-адно… — Вэй Ин взял скрученный лист салата и попробовал сделать «вот так и вот так», как его наставил А-Юань, и — о чудо! — кролик умял всё в мгновение ока. Вэй Ин тогда подумал ещё, что даже они с Цзян Чэном в детстве так быстро не заглатывали еду. Вэй Ин несмело погладил серого кролика, и ладонь его утонула в густой, мягкой шерсти. Под длинными ворсинками он почувствовал тёплую плоть животного — Юн немного дрожал, как довольная, мурлычущая кошка, и Вэй Ину такое сравнение пришлось по душе. Кошек он любил. Наверное, потому что сам давным-давно был потерянным бродягой. — А ещё можно между ушек… — нашёптывал А-Юань, стараясь не побеспокоить кролика слишком сильно. — Вот так вот… Вэй Ин сделал, как показал его персональный инструктор в лице пятилетки, и разомлевший под лаской рук Юн сощурил тёмные, блестящие глаза и побеждённо поджал уши. Взгляд Вэй Ина смягчился. — А-Юань, это папа тебе подарил? — Да. — Ты, наверное, целую вечность его уговаривал? — Нет. Мы были у доктора и он сказал, что мне нужна терапия. Вэй Ин прикусил язык. Разумеется, внешне А-Юань совсем не походил на отца, но о подробностях усыновления или что там это было на самом деле Вэй Ин ничего не знал, и наводить ребёнка, который почему-то отказывался есть мясо и нуждался в терапии, на тему своего лечения, было весьма опасно. — Ясно. А сколько тебе лет? — Шесть. — Да ты уже совсем взрослый! — Папа так не считает. И дедушка тоже. «А-а, — перекосило у Вэй Ина лицо. — «Лань Цижень, — подумал он со смешанным чувством. Конечно, этот придирчивый старикан будет цеплятся даже к такому прелестному ребёнку, как А-Юань. — Он, поди сейчас совсем старый стал», — подумал Вэй Ин. — Ну, твой папа тоже не совсем взрослый, если посмотреть на это с той точки зрения, которой он тебя учит. — И ты тоже? — Да, и я, А-Юань, — вздохнул Вэй Ин, наглаживая рёбра прикорнувшему кролику. — Я уж тем более. — Но Сянь-гэгэ совсем взрослый, я же вижу! — Далеко не всё, что говорят тебе глаза — сущая правда. А-Юань ничего не ответил. Он нахмурил бровки, сосредоточенно рассматривая гладкий паркет, и погрузился в свои размышления. — Сянь-гэгэ, но как же… Дверь в детскую спальню вдруг открылась, и А-Юань сбился с мысли. — Пойдёмте ужинать, — сказал Лань Ванцзи так тепло и открыто, что Вэй Ин снова почти расстроился. Все трое вернулись на кухню и сели за стол. На ужин была томатная паста: Лань Ванцзи скрутил распаренные спагетти в форму небольшой спиральки, полил густым соусом, который тушил весь вечер, и верхушку посыпал маленькими колечками зелёного лука. У Вэй Ина не было слов. Он отругает себя за это суждение позже, но сейчас всё же бессовестно подумал: его прекрасной шицзе, которой в готовке не было равных, только и оставалось, что нервно курить в сторонке по сравнению с навыками Лань Ванцзи. Вот уж действительно — с появлением ребёнка и мир, и привычки человека переворачиваются с ног на голову. За ужином никто почти не говорил, только Вэй Ин снова похвалил золотые руки шефа и А-Юань вставил своё экспертное «Очень вкусно, папа». Когда с едой было покончено, младший Лань вызвался провести Вэй Ину экскурсию по дому и оказался в этом деле весьма востребован: их гость до сих пор перемещался по квартире неуверенным призраком. Выяснилось, что в квартире Лань Ванцзи были три спальни, одна из которых была отведена гостям, кухня, гостиная, кабинет, две кладовки и ванная — и всё только для них двоих. А-Юань ещё побеседовал с Вэй Ином о контингенте в своём саду и о том, как они с Лань Сиченем ездили на ферму какого-то знакомого и А-Юань трогал настоящую пятнистую корову. Он бы и дальше повествовал о недавно полученном жизненном опыте, но Лань Ванцзи немногословно положил руку ему на плечо, и они вдвоём скрылись в ванной, после чего А-Юань вышел в пижаме с рыбками и порозовевшим от пара лицом. — Спокойной ночи, Сянь-гэгэ, — сказал он так спокойно и достойно, что сразу стало ясно: этой манере научил его отец, и многовероятно — давеча, чем пять минут назад. — И тебе, малыш. Вэй Ин проводил взглядом зевающего А-Юаня, которого за руку вёл к кровати Лань Ванцзи, сам зевнул и двинулся в сторону своей комнаты. Он быстренько сходил в душ, освежился и вернулся к себе. Когда он вышел выключить свет, натолкнулся на выходившего из детской Лань Ванцзи, и тот медленно подошёл к нему и встал очень близко. — Вэй Ин. — М? — Ты можешь рассказать мне о чём захочешь. — Хорошо, — потупился Вэй Ин в пол, после того, как встретился с этим особенным взглядом Лань Ванцзи опять. — Спокойной ночи. — Не зажимайся, пожалуйста, если тебе невмоготу. И тебе спокойной ночи. Он ушёл к себе и снова оставил Вэй Ина стоять в коридоре в полнейшей растерянности. Тот тихо вернулся в кровать и почти сразу уснул. В ту ночь ни один кошмар не осмелился его потревожить.