Ранение

«Боже, зачем я на это согласился?» Сквозь занавеску пробивался одинокий бледный луч особенно грустного сегодня солнца. Из приоткрытого окна просачивался холодок и бежал по полу, как конькобежец, задевая скрюченные пальцы свесившейся с кровати ноги Вэй Ина. У него дьявольски тянуло спину, и он так и не определился, что же поспособствовало этому в большей степени: вчерашние плотские утехи с Лань Ванцзи, бессонная ночь или последствия его зависимости. Так или иначе, в этот день он чувствовал себя ужасно — конечно, не то чтобы смертельно, но впервые настолько плохо в этом доме. Лань Ванцзи был, как всегда, на кухне: что-то готовил для него, взял выходной для него, не стал будить утром — тоже для него. Вэй Ин же живым трупом валялся на кровати, попеременно то проваливаясь в сон и нежась в ещё неостывших воспоминаниях о прошлой ночи, то пялясь слабыми глазами на натяжной потолок над головой. Он пролежал так уже какое-то время и от навязчивой мысли о том, что Лань Ванцзи насильно вертит весь мир вокруг него, лишь бы он почувствовал себя лучше, в то время как сам он для этого палец о палец не ударил, неблагодарно сжирал его время и паразитировал в его квартире, сводило живот. Разумеется, сам Лань Ванцзи не единожды пытался разубедить Вэй Ина в этом, но его не нужно было разубеждать — он сам должен был это сделать, но вот загвоздка: не хотел. Не верил. Верил только в то, наверное, что всё это было понапрасну. Верил, что надолго его не хватит. Он знал себя так же хорошо, как и другие люди знали себя, и помнил, что с ним было, когда он впервые переночевал у Яо. «Ломка — дурацкое слово», — думал он, скрестив на животе руки, но слишком точное, чтобы его заменить. Слишком яркое, чтобы его забыть. В дверь скромно постучали: — Вэй Ин, помоги мне, пожалуйста с Юном. — Мгм, — промычал он, как старый монстр, разбуженный ото сна, и стёк с кровати на пол. — Я чищу клетку, но Юн обычно начинает паниковать, когда не видит её долгое время. Подержишь его? — Подержу. Вэй Ин взял из рук Лань Ванцзи белого кролика и прижал к груди, вяло наблюдая за тем, как его хозяин принялся вытаскивать из клетки кормушку и самодельный домик. — А мы с тобой чем-то похожи, да? — пробурчал Вэй Ин кролику между ушей, когда Лань Ванцзи скрылся в ванной. — Только я вот ни разу не вышел из грязи белым. Кролик только закрыл тёмные глаза и зарылся мордочкой ему в грудь. — Ну не бойся ты так. Потерять дом — это не самое страшное, что с тобой может случиться в жизни. Ты вот знал, что тебя могли бы сейчас нафаршировать и засунуть в холодильник в каком-нибудь супермаркете? Хорошо вот, что у тебя есть такой хозяин, как Лань Чжань. Когда меня фаршировали, я был совсем один, так что не трясись так — тебе есть на кого положиться. — …Вэй Ин, тебе тоже есть, на кого положиться. — Так тихо подходить со спины — нечестно, — резко обернулся тот. — Думать, что у тебя никого нет, когда мы есть — тоже. — Ладно, ты уже всё? — Нет, не ладно. Вэй Ин, послушай меня сейчас, — сел на колени Лань Ванцзи. — Ты не один, понятно? — Понятно, Лань Чжань, — вздохнул тот, опустив глаза на кролика. — Нет, тебе не понятно. — Ну что ты от меня хочешь? — Почему ты так сопротивляешься всему, что я делаю? — честно говоря, этот вопрос уже довольно долго мучал Лань Ванцзи, но даже теперь, когда он узнал о прошлом своего возлюбленного — да, однозначно возлюбленного — не мог найти вразумительный ответ. — А почему я должен всë это принимать? — пробубнил Вэй Ин. — Потому что мы больше не чужие люди… Я надеюсь. — Да, наверное… Просто я не могу пока с этим смириться. — С тем, что мы стали близки? — С тем, что ты делаешь для меня слишком много. Слишком неоправданно много, Лань Чжань. «Прости, — подумал Лань Ванцзи, пока его сердце болезненно сжималось и разжималось, — но я не понимаю этого». — Но это обычное поведение, — попытался он объяснить. — Обычное отношение к члену семьи. В семье всегда так. «А вот и не всегда, — нахмурился Вэй Ин, обнимая кролика. — Хотя… Может, если бы не я, то у них всë было бы по-другому…» Но вслух он ничего так и не сказал, просто пялился на пол и прижимал к себе кролика, поэтому Лань Ванцзи не решился давить на него сильнее. Слишком велика была опасность того, что скорлупа, которая еле поддалась раскрытию, вновь захлопнется. — Хочешь, я научу тебя лепить вонтоны? — вдруг предложил он. — …Что? — поднял наконец голову Вэй Ин. — Пойдëм, — Лань Ванцзи уложил Юна обратно в клетку, где пушистик зашуршал свежей соломкой, и взял домочадца за руку. — Да у меня руки-крюки. — У тебя замечательные руки. И у нас всë получится. Вэй Ин вздохнул и поднялся на ноги, прошлëпал на кухню за Лань Ванцзи и уселся за свой стул. Удивительно, получасом позднее подумал Вэй Ин, но работать с тестом очень даже занимательно. Они слепили около двух дюжин очаровательных завихрюшек и перепачкались в муке, как дети. Разумеется, сам Лань Ванцзи никогда не пачкался, но в этот раз он готовил с Вэй Ином, и ему нужно было показать, что идеальных поваров не бывает. Очень быстро, однако, всë перевернулось с ног на голову, и в муке оказались уже не только руки, но и их шеи, и растянутые в улыбке губы. Как так вышло Вэй Ин не очень хорошо запомнил, но был рад одному: Лань Ванцзи вновь пробрался внутрь его крохотной пещерки и ласковыми руками вытащил на свет, как по щелчку выключателя, добавил его щекам потерянный румянец, наградил сладким потягиванием внизу живота. Они целовались с нежностью, без столкновений лбами и зубами. Они ластились друг к другу с какой-то меланхолией, на которую способны только те люди, что знают друг друга очень давно. — Нужно искупаться, — легко прикусил губу Вэй Ина Лань Ванцзи. Тот промычал что-то, неподдающееся расшифровке, но Лань Ванцзи понял: то был однозначный протест. — Ладно. Тогда, я сам отнесу тебя. — Л-Лань Чжань, ну ты чего! Ты спину себе потянешь. Я сам пойду, хорошо! — Вообще-то я уже носил тебя на руках. Дважды. — Ты серьёзно? — захлопав ресницами, заëрзал на стуле Вэй Ин. — А я думал, мне приснилось. — Так я тебе снюсь? — Ну… — Вэй Ин, — с наигранной серьëзностью наклонил голову Лань Ванцзи. — Ну, да! Да! Иногда снишься. — И что за сны? — А вот не скажу, — Вэй Ин в ту же секунду ущипнул Лань Ванцзи за нос, от чего тот растерялся и заморгал в точности, как А-Юань. Ещë никто в жизни не применял в его сторону подобный жест. Вэй Ин, завидев, такую реакцию, звонко расхохотался, обняв Лань Ванцзи за шею, а затем уткнулся носом ему в волосы и сказал: — Ладно, неси меня.

***

— О-о-о-о, да-а-а-а-а… Вот та-а-а-ак… — Лучше? — Лань Ванцзи разминал лопатки Вэй Ина мягко, но с настойчивостью, и тот плавился под силой его рук, как оставленная под солнцем шоколадка. — Я опущусь ниже? — помня об уродливых шрамах на пояснице, решил удостовериться он. — …Давай. Лань Ванцзи миллиметр за миллиметром опускался вдоль спины, и эти прикосновения горячили ему подушечки пальцев. Вэй Ин поджал пальцы на ногах. — Я их сосчитаю, ладно? Вэй Ин решил промолчать. — Один, — провёл он палец по узкой отметине на коже и почувствовал бедром, как ноги Вэй Ина затвердели от напряжения. — Два, — оказался под ладонью шрам поменьше, и Вэй Ин сдавленно шикнул. — Три, — шрам причудливой формы. — Четыре, — очень длинный по диагонали. — Пять, — Вэй Ин скульнул, и его голень резко дёрнулась вверх. — Шесть, — Лань Ванцзи, боясь, что может произойти дальше из-за его прикосновений, прикусил губу и шумно втянул воздух. — Семь, — Вэй Ин всхлипнул в подушку. — Восемь. Они оба молчали: Вэй Ин, уткнувшись лицом в простыню и зажмурив глаза, Лань Ванцзи — отняв руки, в попытке унять дрожь и нарастающую панику. — Кто это сделал? — прохрипел Лань Ванцзи. — Это Хуан… Хуан Зэ? — …Да. — Почему их восемь? — Они были сделаны в последний год моего рабства… Восьмой год. Вот почему. — Прости… Я ничего не смог сделать. — Ты и не смог бы, Лань Чжань. Не кори себя. — Я не могу. Мне невыносимо жаль. — …Не больше чем мне, поверь.

***

На следующий день Вэй Ин получил сообщение от Мэн Яо и вскорости собрал воедино свои умирающие конечности, разбросанные по кровати, добрëл до прихожей и ткнулся лбом в прохладный дверной косяк, испустив едва довольный стон. — Вэй Ин, сегодня в шесть, помнишь? — Помню, — не отрывая головы, повернулся тот в сторону Лань Ванцзи. — Что готовишь? — Сладкий рис с креветками. На прогулку собираешься? — Да, выгуляю ноги. Может, и аппетит появится. — Тогда, к твоему приходу добавлю побольше чеснока. Вэй Ин сглотнул знатную дозу слюны и, попрощавшись, отправился в сторону автобусной остановки. Когда связка палочек и камушков звякнула у него над головой, Мэн Яо за стойкой не оказалось, но Вэй Ин не растерялся и без всяких сомнений прошëл вглубь помещения, где заканчивались сувенирные побрякушки и милые полочки. — А-Сянь, ты? — донеслось из-за закрытой двери склада. — Я. Чего звал-то? Дверь открылась, и запыхавшийся владелец магазина поправил коробку подмышкой, мотнув головой, чтобы сбить небрежную чëлку с глаз: — Разговор есть. Они прошли в ту комнату, где Вэй Ин не так давно, отпоенный Мэн Яо снотворным, сушил слëзы отчаяния, ворочаясь в дурном, лихорадочном сне. Оба сели на диван, где Мэн Яо распорол верхнее основание коробки канцелярским ножом и привычным жестом протянул другу скрепку ампул. — Не надо, — споткнулась рука Яо о раскрытую ладонь Вэй Ина. — Почему не надо? — захлопал тот глазами. «Четыре дня в завязке — это ещë не завязка, — подумал Вэй Ин, слегка закусив щëку. — Пока рано делать заявления, что я бросил». — …У меня ещë есть, — ответил он, сказав, однако, чистую правду. — Ладно, — Мэн Яо сунул опий обратно в коробку, положил сверху на неë локти и повернулся обратно к Вэй Ину уже с куда более серьёзным выражением лица: — А-Сянь, моя нарко-птичка напела, что видела в городе членов Пуль. — К-когда? — от неожиданности охрип Вэй Ин и тут же прокашлялся. — На этой неделе. Никаких шишек, так, только перекачанные шестëрки. — Как будто Хуан Зэ хоть когда-то появлялся на свету, — цыкнул парень, задумчиво скрестив руки. — Ты прав. Но это не меня разыскивает мафия, как Интерпол сбежавшего террориста. На мне лишь долг, не больше и не меньше. А вот с тобой — другой разговор, ты же понимаешь. За себя мне не страшно, но… Ты же всë и так знаешь. Нужно залечь на дно. Вэй Ин какое-то время молчал, прикусив верхнюю губу. Он не был в растерянности — в голове у него всё сильнее и сильнее наливалось свинцовое напряжение. Он ещё не знал, как именно поступит, но был на тысячу процентов уверен в одном: он не сбежит. Не сейчас, когда он был собран сам с собой как никогда раньше, не сейчас, когда у него появилось значительно больше слабостей, которые нужно защищать и отстаивать если не перед целым миром, то хотя бы перед самим собой. — Нет. Мэн Яо опустил плечи и накрыл рукой лицо: — Не «нет», а «да». Не вытворяй глупостей, пожалуйста. — Это не глупости, Яо, — Вэй Ин запрокинул голову и уставился на потолок со старой побелкой. — Мне надоело так жить. И не пытайся отрицать, что тебе — нет. — А-Сянь, Пули непобедимы. — Однажды я уже вырвался. И ты тоже. — Мне просто повезло! — И мне. Но я больше не школьник, мечтающий о мотоцикле и мире во всём мире. — Вэй Усянь, послушай меня внимательно, — Мэн Яо поднялся на ноги, и его косая тень упала на Вэй Ина. — Я не знаю, что у тебя творится в доме этого твоего друга, но я знаю, что у тебя здесь, — мужчина поднял руку и ткнул пальцем в грудь напротив. — Ты как поломанная кукла, которой вывернули конечности и свернули шею. Маленькая кукла, у которой отобрали жизнь, отучили хотеть и заставили мешать слезы с блевотой. А-Сянь, такие куклы не выходят на поле боя против бронированной армии мафии. — А я вот, что тебе скажу, Яо: в моей жизни объявился доктор, который вправил мне руки и ноги обратно, вставил спицы в спину и поставил капельницу моему отношению к жизни. Сейчас всё по-другому. У меня есть, ради кого не сдаваться и ради кого не умирать. — И что ты собираешься предпринять? — сухо спросил тот хмурясь, почти скептическим жестом скрестив на груди руки. — Собираюсь сделать так, чтобы Лань Чжань ни о чём не узнал. — Ты так им дорожишь? — Выходит, что да, — криво ухмыльнулся Вэй Ин, подставляя руку под подбородок. Мэн Яо сощурил глаза и с опаской понизил голос: — Ты же не хочешь сказать, что между вами что-то большее, чем старое знакомство? — что значило однако: «Ты же не сделал нечто непоправимое?» Вэй Ин обернулся и без слов взглянул Мэн Яо в глаза так по-детски бесстыже, будто сдаваясь, с дурашливой улыбкой на лице. — Не-е-ет… Нет, нет, нет… Ты не можешь… — Я тоже удивился, но оказывается, могу. — И это он-то твой врач? Ты сейчас серьёзно? — Вполне. Мне немного не по себе такое говорить, но он, наверное, сейчас самый важный человек в моей жизни. Не обижайся, но даже ты не сделал для меня столько, сколько сделал он за эти несколько недель. Я ещё никогда в жизни не чувствовал себя таким нужным, понимаешь? И, честно сказать, меня больше пугает это обстоятельство, чем перспектива снова встретиться с Хуан Зэ. — Господи Боже, да что же он с тобой сделал?! — Он сделал меня членом семьи. «О, — опустились у Яо плечи. — Так вот оно что» Он знал, что у Вэй Ина была приёмная семья после убийства его родителей, но до сих пор имел весьма смутное представление о том, что это была за жизнь. У самого Мэн Яо когда-то тоже был отчим, и несмотря на прошедшие годы, он вполне себе отчётливо помнил, каким чужим ему казался тот человек, так что неожиданное воодушевление друга не казалось теперь таким уж иррациональным. — Я… Я даже не знаю, что тебе посоветовать. — Не нужно никаких советов. Это теперь моё дело. Я сам всё сделаю. — Ты головой ударился? У тебя же, вроде, врач дома. — Не смешно. Не смей ему рассказывать. — Не смей действовать в одиночку. — Я всё сказал. — Но… Вэй Ин резко отвернулся и направился в сторону выхода. Это был первый раз, когда он повернулся к Яо спиной и ушёл, недослушав.

***

— А-Юань, ты собрал свой рюкзак? — Собрал! А где Сянь-гэгэ? — Ждёт нас внизу. Пойдём. Спустившись на лифте, Лань Ванцзи почти сразу заметил фигуру Вэй Ина. Так вышло, что сегодня он был в том же, что и в первый день их встречи — всё тёмное и мешковатое. Заметив его тёмный взгляд, устремлённый на линию только подходившего к земле заката, Лань Ванцзи в самом деле встревожился. Как будто… Весь этот прогресс ему просто приснился, и Вэй Ин по-прежнему был совсем чужим. Эта мысль его больно ужалила. — Сянь-гэгэ! — бросился тому на встречу А-Юань, не ведая тревоги. — Картошка! — тут же обернулся Вэй Ин на голос и взял ребёнка за руку. — Привет, — еле заставив сделать себя шаг вперёд, дал о себе знать Лань Ванцзи. — Привет! — неожиданно бросился к нему Вэй Ин и обнял его крепко, но всё ещё с едва различимой нежностью и чем-то… Отчаянным. — Что-то случилось? — Нет, ничего такого, просто успел по тебе соскучиться… — он всё ещё не отнимал рук от Лань Ванцзи и жался к его плечу, как приласканная кошка. — Эй, всё в порядке? — прошептал ему на ухо Лань Ванцзи. — Да, лучше не бывает, — улыбнулся ему в ворот пальто Вэй Ин. — Ладно, пора ехать. Когда они зашли в хвалёный парк развлечений, Лань Ванцзи оставил круглую сумму за три безлимитных билета, и все трое отправились покорять аттракционы, которые вертелись, крутились и, в общем и целом, не стояли на месте. К концу вечера, когда солнце почти совсем зашло за горизонт, они оказались на кольце обозрения. А-Юань спал на коленях отца. — Мы как будто сейчас в финальной серии ромкома. «Скорее, мелодрамы», — подумал Лань Ванцзи, но вслух этого не сказал. — Как прошёл день? — решил он поинтересоваться. — Помогал своему знакомому, у него свой магазин. Мы заболтались, а потом пошли к кафе напротив. — Что он продаёт? — Ну… Разное. — Вэй Ин, что-то ведь случилось? — Нет, Лань Чжань, всё в порядке. Лань Ванцзи вжал ноготь большого пальца в ладонь, чтобы не сказать лишнего. Он вздохнул и, решившись, начал: — Знаешь… Я хочу, чтобы ты жил в покое. Чтобы ты ездил за покупками на велосипеде, а я готовил вам с А-Юанем. Чтобы ты мне дарил галстуки на день рождения, а я тебе — цветы. Чтобы ты видел, как растёт А-Юань, чтобы мерил ему температуру, когда я буду на работе, чтобы ты учил его математике, а потом — физике, химии… Чтобы мы вместе лепили вонтоны каждый месяц, чтобы в дождь я ждал тебя с зонтом в руках… Я хочу, чтобы ты… Никогда не уходил. Вэй Ин завороженно слушал Лань Ванцзи, и на последней фразе ресницы его дрогнули. Он нахмурил брови и вымученно улыбнулся: — Прости, Лань Чжань… Я… Я не могу тебе этого обещать, — Вэй Ин закусил губу и отвернулся, ловя вымученным взглядом последний луч солнца. Он прошёлся по всему его телу и спрятался где-то в деревьях. Лань Ванцзи молчал. Когда колесо почти завершило свой оборот, он сказал: — Тогда, оставайся рядом до последнего. — Лань Чжань, я… — Я люблю тебя. — …Нам пора выходить.