***
Приятно было снова услышать его голос, хоть и искажённый гневом. Этот голос вызвал в Артёме какое-то чувство, напоминающее о прошлых приключениях, которые они пережили вместе. Он напомнил ему о той ночи у костра, когда Павел с интересом наблюдал, как он рисует, не подозревая, что сам является объектом его рисунка. Отчасти поэтому Артём так неохотно показывал ему свои рисунки, ведь мысль о том, что Павел знает, что в этот момент он был музой Артёма, была слишком невыносима для него. Но он не узнал. Он не знал. И теперь уже никогда не узнает. — Или, может быть, ты думал, что Корбут забыл о тебе? Только не в твоей жизни, д’Артаньян, — снова прозвучало это прозвище. Артём услышал его впервые с тех пор, как Павел предал его. — И я тоже, — эта фраза говорила Артёму о многом, о том, что, возможно, Павел не хотел сказать. В его голосе звучали тона, почти слишком сложные и скрытые, чтобы их можно было уловить. Но Артём всегда был проницательным человеком, умел очень хорошо читать людей просто по тому, как они говорят. Он не забыл обо мне. Конечно, не забыл. с горечью отметил про себя Артём, снова оттягивая рукоятку затвора и делая очередной выстрел в одного из солдат, высунувшего голову из-за колонны, где он прятался. Кто-то громко выругался. Кто именно, было неясно, но Павел в этот момент подозрительно притих. Слышны были только звуки выстрелов. — Тебе не понравилось по-нашему, не захотел присоединиться к нам, ха… Так что тебе придётся просто глотать пыль здесь! — казалось, он снова обрёл голос; Павел звучал ещё более злобно, чем раньше. Он выплюнул эти свои последние слова с намерением сжечь. Он знал, что они причинят боль, знал, что они будут жалить. И их действие было мгновенным, что-то внутри Артёма в этот момент оборвалось. Это что-то висело на тоненькой ниточке дольше всех, но Павел произнёс эти слова. Слова, которые подтвердили то, что должно было произойти в конце. Один из них не собирался покидать Красную площадь сегодня вечером. В горле Артёма произошло нечто, что он не мог описать; это было то, что он чувствовал нечасто. Подобное чувство он испытывал только тогда, когда умер Бурбон и Павел предал его. Было трудно дышать, и это не из-за отравленного воздуха (до замены фильтра оставалось ещё несколько минут). Его желудок скрутился в узел, когда он понял, что не хотел убивать Павла. Не хотел убивать человека, который был его другом, человека, который спас ему жизнь. Это не удивило его. Артём был сентиментальным человеком, с чувствительной душой, который не любил насилие и убивал только при необходимости. И, похоже, Павел собирался сделать это необходимым. — Ну, Артём, это становится утомительным, сука! Солдаты, прикончите его! —Я помогу. Зрение Артёма снова изменилось, когда Маленький Тёмный снова использовал свою силу, всё обострилось и замедлилось. Он мог видеть тех, кто остался, кто снова начал штурмовать территорию. На площади было не так много людей, так что, похоже, Павел впал в отчаяние. Он затих, а красного лазера нигде не было. Артём не стал упускать этот момент. Он прорвался сквозь оставшихся солдат, убрав «Вентиль» и взяв наизготовку калаш. Мужчины не могли сравниться с ним, когда Малыш помогал ему видеть, он даже мог видеть, как учащается их сердцебиение, когда они осознали, во что ввязались. Когда они поняли, что он не был обычным человеком. Его оружие осыпало преследователей пулями, и Артём с трудом продвигался вперёд к своей цели. —Так устал… Артём хотел бы сказать Малышу, как он благодарен ему за помощь. Но тут его охватила внезапная волна чувств — благодарности и удовольствия. Артём знал, что его послание дошло до него; его послание без слов. В воротах было двое; они открылись в борьбе, чтобы пропустить тяжелобронированные войска. А это был путь прямо к Павлу. Артём быстро расправился с двумя людьми, оставшимися у входа, и прижался к углу, ведущему вверх по лестнице, зная, что Павел будет ждать наверху. Когда он высунул голову из-за края стены, в уши ударил ливень выстрелов. — Ну что, спартанец, решил появиться? У тебя есть яйца, а, это точно! — из голоса Павла ушли все следы привычных вещей, осталась только неудержимая злость. Артём никогда раньше не слышал, чтобы он так говорил, и это только сильнее ранило его. — Давай, рейнджер! Убивай и калечь, как всегда, а? — Вот это было уже совсем другое дело. — Или ты трус? Ты трус или как? — Он подначивал его, но с какой целью? Артём, как ни странно, не чувствовал в этот момент никакого гнева из-за этих слов. О, его прежняя ярость всё ещё была там, кипела под поверхностью. Но насмешки Павла не возымели желаемого эффекта, не раззадорили его ещё больше. Его отсутствие реакции, казалось, раздражало Павла ещё больше, так как он снова начал кричать. — Ну что, Артёмушка, струсил, да? Нет… ах, конечно, это же не сжигание беспомощных мутантов, я знаю! — Беспомощных? О чем думал Павел? Артём выскочил из-за стены, Павел быстро среагировал, и они оба выстрелили одновременно. В данный момент Артём был лучшим стрелком, но прицелился точно и попал в плечо. Выстрел Павла не попал. — А-а-а… бля… А ты крут, сукин сын, да? — Павел исчез за краем ступенек, сбросив несколько ящиков, чтобы замедлить движение Артёма. Они немного сбили его с ног на ступеньках, но не помешали ему достичь своей цели. — Ну что, ты идёшь заканчивать работу или как? Давай! Поднимайся сюда! — Его голос снова изменился, в нём слышались нотки борьбы и боли. — Ай, блядь. Зря я тебя не бросил на растерзание грёбаным фашистам… — Артём недовольно нахмурился. И он, и Павел знали, что ни один из них не смог бы спастись друг без друга. Павел просто злился, предположил Артём. Следующий уровень ступенек вёл дальше вглубь здания, и Артём поставил правую ногу на ступеньку, держась за стену. — Давай, Артём! Ну же, ты сюда поднимаешься или как? Идёшь заканчивать работу, да? — Артём стиснул зубы от ситуации, в которой он оказался. Это был, пожалуй, худший исход, который мог произойти. Почему Павел должен был быть здесь? Почему он не мог просто остаться внизу, в метро? Почему он не мог этого сделать… Теперь уже ничего нельзя было поделать. Артём, опираясь на стену, выпустил ещё одну очередь пуль, но на этот раз Павел был более подготовлен. Он знал, что Артём идёт. В левом плече Артёма вспыхнула раскалённая боль, когда выстрел Павла задел его. Пуля просвистела мимо него и ударилась в стену позади него, но не причинив Артёму поверхностных повреждений. На его плече образовалась рана, когда пуля разорвала одежду и повредила кожу. Кровь сочилась из раны и окрашивала оранжевую ткань. Но больше пострадал Павел, получив ранение прямо в левое бедро. Он пошатнулся и позволил своему весу сместиться на неповреждённую ногу. — А-а-а! Ублюдок… — Павел снова отпрянул от проёма, и сердце Артёма сжалось при виде крови на стене, где он когда-то стоял. — Давай, Артём, давай! — он начал кашлять, двигаясь дальше по коридору и обратно в укрытие. — Я не могу больше гоняться за тобой, но я всё ещё могу продырявить твою голову, если увижу её, не волнуйся! — Артём взбежал по лестнице, перепрыгивая через две ступеньки за раз, и продолжал давить на свою новую рану, на время наложив на неё небольшую повязку, чтобы остановить кровотечение. Он повернулся, чтобы выглянуть из-за стены, и увидел Павла в нескольких шагах от противоположной стены. Он стоял лицом к нему, волоча ногу и пытаясь не нагружать её. Их взгляды на мгновение встретились, но Артём, увидев его, опустил оружие на землю. Как и Павел. В его голубых глазах блеснула боль от ранения, и он отпрянул за стену, прежде чем оба успели подумать, что означает их взаимное колебание. Артёму пришлось снова развернуться за своим укрытием, когда Павел двинулся, чтобы выстрелить в него, пули срикошетили от каменной стены в конце коридора. — Давай, сука. Выходи! Разве ты не собираешься убить меня? Или твой мозг наконец-то согласился с твоим горлом? — холодный шок окатил Артёма, как будто кто-то вылил ледяную воду прямо ему на макушку. Она просачивалась сквозь его одежду и прилипала к коже. — Может быть, если я ударю тебя достаточно сильно, я смогу заставить тебя кричать, а? Это было бы намного лучше, чем это снисходительное молчание! Это заявление словно тисками сжало сердце Артёма. Он знал, что это было странно из-за того, насколько он был молчалив, и часто заставлял людей делать умные замечания или оскорбительные комментарии. Павел был одним из тех людей, которые, казалось, ничего не думали о его немоте. Он просто пожал плечами и сказал: — Может быть, лучше хранить молчание в этом проклятом мире, — с тех пор он никогда не поднимал эту тему, каким-то образом понимая, о чём думает Артём, просто по выражению его лица. Хан был единственным человеком, который, казалось, полностью понимал Артёма. По крайней мере, сам Артём так думал. Возможно, поведение Павла тоже было уловкой. От этой мысли у Артёма в животе образовалась глубокая яма. Ещё одна вещь, о которой Павел солгал, чтобы сблизиться с ним. Ещё одно предательство доверия. Артём перезарядил свой калаш с механической точностью, позволив ярости выплеснуться наружу. Всё вело к этим последним мгновениям. С момента их знакомства; когда Павел помог Артёму бежать от нацистов; когда Артём спас его от петли палача; когда они сидели у костра и грели пламенем свои измождённые тела; когда они пробирались по поверхности к Театру; когда Павел предал Артёма и не подал виду, что подверг его пыткам (Артём знал, что у него остались следы синяка под глазом и разбитой губы от побоев); когда они встретились в Венеции и Павел попытался воспользоваться их прошлой дружбой. И так до самого момента, когда друзья, ставшие врагами, пытались застрелить друг друга во имя своих идеологий. Когда Павел двинулся, чтобы выглянуть в коридор, Артём был готов. Только край противогаза торчал наружу, но и этого было более чем достаточно для Артёма. Он прицелился и выстрелил в ту же секунду, пуля пролетела и отскочила от стекла маски. Под действием силы оно лопнуло, уголок его раскрылся, и по всей остальной части пошли трещины. — Блядь! — Павел пнул стол, и стоявший на нем фонарь загорелся, огонь отбросил чудовищные тени на стены. Он снова выбрался из-за своего укрытия и, по-видимому, пошёл дальше в здание. Но ему недолго оставалось идти, не с треснувшей маской. Артём шёл впереди, держа оружие перед собой, готовый сделать то, что должен, чтобы положить этому конец. В его голове не было ничего, кроме грохота крови в ушах. — Он не красный… Никакого гнева, только… Печаль? Я не понимаю… Артём почти забыл, что Маленький Тёмный всё ещё здесь, так тихо он себя вёл. Но эти слова пробудили его от слепоты, вызванной яростью, его пустые мысли наполнились таким количеством слов, что он не мог сосредоточиться. Печаль? Павел не… Не может быть… Не может быть. Это невозможно. Как он не злился? Артём ранил его достаточно, чтобы показать, кто явный победитель. Кто останется в живых. Павел не собирался выживать. Как он мог не злиться? — У него тяжело на сердце, ему больно. Что это? Он чувствует, что его грудь вот-вот разорвётся, вот как сильно это больно. Артём застыл на месте, в нескольких шагах от стены и рядом с горящим столом. Кровь Павла была на полу, тёмная и блестящая в плохом освещении. Это сделал Артём. Павел находился за углом, в комнате, в которой ему предстояло умереть. Ждал, когда Артём придёт и нанесёт последний удар. Казалось, он смирился со своей участью и даже не злился по этому поводу. Его ярость внезапно потеряла свою подпитку. Повесив калаш на плечо, Артём глубоко вздохнул. Дышать становилось всё труднее; от его фильтра осталось совсем немного, и скоро его придётся менять. Ещё один вздох, попытка подготовиться к тому, что будет дальше. Он сделал несколько шагов вперёд и свернул за угол… Он был там. На земле, левая нога раскинута и периодически подёргивалась. Павел придвинулся к дальней стене, прислонившись к столу в комнате. Когда он увидел Артёма, его глаза яростно загорелись. — Ах, вот ты где, Артёмка. Было интересно, придёшь ли ты и прикончишь меня — его дыхание было затруднённым и тяжёлым; противогаз, который он носил, треснул и разбился от последнего выстрела Артёма. — Оружия нет? А… Нож, да? — Павел держался за правое плечо, в которое Артём выстрелил первым. — Давай, давай. Ни раскаяния, ни упрёка! — Артёма выбило из колеи рвение Павла. Ему стало плохо. Артём никак не мог отказаться от приказа начальства, а Павел сделал многое, чтобы заслужить его смерть. Но это не означало, что Артём хотел быть здесь, стоять над своим некогда другом с ножом в руке. Тот самый нож, который Павел подарил ему, когда они впервые встретились. Тот самый нож, который теперь должен был перерезать ему горло.Глава 5. Противостояние
6 ноября 2022 г. в 04:05
— Артём, тут плохие люди. Много. Очень красные.
Голос Маленького Тёмного эхом отдавался в его мыслях, пока он скользил по грунтовому склону на Красную площадь. Это был последний этап его пути по поиску Павла; человек должен быть где-то здесь. Ноги Артёма тяжело опустились на землю, и он прижал к себе винтовку. Он быстро огляделся по сторонам, переводя взгляд с одного на другого, чтобы оценить обстановку. Много потенциальных укрытий, часто встречались перевёрнутые и растащенные автомобили. Большие деревянные балки и поддоны лежали на боку, чтобы стоять под небольшим углом.
Но людей не было. Артём чувствовал полное отсутствие форм жизни там, где он находился. На уровне земли не было никого. Но это не означало, что он думал, будто маленький Тёмный лжёт. Между ними существовала связь, и Артём не был уверен, что Малыш сможет солгать ему, даже если попытается. Возможно, он даже не знал, как быть нечестным. Значит, эти люди были где-то в другом месте, где-то поблизости. Он просто не мог их увидеть. Его взгляд двинулся вверх по стенам, к проёмам и аркам.
— Определённо там. Но ждать?
Артём сделал ещё несколько шагов на поляну. Справа от него лежал труп, перевёрнутый на живот и что-то крепко сжимавший в руках. Труп был изрешечён пулями, вокруг него жужжали мухи. Артём подошёл ближе и подтолкнул тело носком ботинка, перевернув его на спину. Противогаз был расколот, фильтры отсутствовали, ничего спасительного. Когда Артём опустился на колени, чтобы осмотреть тело, он увидел, что оно ещё не начало разлагаться. Он был ещё свежим, может быть, ему было несколько часов.
Артём был благодарен, что его собственный противогаз отфильтровывал запахи вместе со всем остальным.
Повернувшись к центру площади, он поднял винтовку и продолжил идти. В разных местах лежало ещё несколько трупов, прежде чем идти дальше, Артём проверил каждый из них на наличие полезных припасов. Их было немного, но приходилось брать то, что можно было взять у тех, кто пришёл раньше.
Несколько пистолетов были выброшены у ног трупов, как будто они бросили их на землю. Беглый осмотр оружия показал, что в нём ещё есть боеприпасы, и Артём охотно разобрал его, чтобы пополнить свои запасы.
Ещё один труп лежал на машине, налобный фонарик всё ещё горел и мерцал. Он опустился на землю, чтобы осмотреть состояние трупа. В него стреляли несколько раз, но противогаз был цел. И он был в гораздо лучшем состоянии, чем у Артёма. У него была большая трещина прямо по центру лица, раздробленная на волосяные царапины. Он был исправен, но новая маска была без повреждений. Поэтому он быстро сорвал её и закрепил на лице другую. Он затянул ремни и вставил новый фильтр, наконец, сделав глубокий вдох, когда все было в безопасности.
Он встал и посмотрел на закрытые ворота, ведущие в здание, прикидывая, как лучше пробраться через них. Они были укреплены деревянными панелями, как и большинство других проёмов. С площади донёсся голос, приглушённый фильтром противогаза. Он был знакомым, и Артём с тяжёлым сердцем понял, кто его обладатель.
— Оп-па! Ещё один!
Два прожектора включились с громким звуком, осветив открытое пространство и почти ослепив Артёма своим интенсивным светом.
— Положи оружие на землю и руки за голову! — снова крикнул Павел, на этот раз в сопровождении зелёного блеска лазерных прицелов. Солдаты выстроились вдоль стен второго этажа, прячась за колоннами и направляя оружие на Артёма. Если бы ситуация не была такой опасной и щекотливой, он бы счёл её забавной. Все они здесь, только ради того, чтобы завалить одного человека? Вместо того чтобы последовать приказу голоса, Артём крепче сжал винтовку и притянул её к себе. Он поднялся на ноги и сжал челюсть под загубником маски. Он проделал этот путь не для того, чтобы умереть от рук этих коммунистов.
— Это был не вопрос, — сказал Павел, направив новый лазер прямо в центр груди Артёма.
Он поднял лицо к тому месту, откуда был направлен, и увидел тёмный силуэт человека. Разглядеть какие-либо детали было невозможно, так как свет, светящий в лицо, мешал видеть. Но это был Павел, без сомнения. Он действительно был здесь. По силуэту пробежала дрожь, когда он уставился на него.
— Будь я проклят! Это Артём! — похоже, Павел тоже узнал его. Его новая одежда не обманула другого человека. Красный лазер удалился, и Павел бесстрастно пожал плечами, находясь в относительной темноте своего алькова. — Что ж… Когда-нибудь твоя удача должна была закончиться. Можешь игнорировать приказ об оружии, хорошо? — рот Артёма мрачно скривился при мысли, сколько людей они убили до него. Павел продолжал говорить, отдавая приказы солдатам под его командованием, пока Артём оглядывался по сторонам в поисках подходящего укрытия. Их было слишком много, чтобы он мог стрелять в них на открытой местности. Он был в огромном меньшинстве, и шансы были невелики.
Но кем бы он был, если бы не умел выходить из почти безвыходных ситуаций?
— Огонь! Огонь на поражение!
Артём пригнулся и скользнул за перевёрнутую машину, наводя прицел своей винтовки как раз в тот момент, когда голос маленького Тёмного раздался в его сознании.
— Не стой… Я помогу!
Зрение Артёма то темнело, то светлело; это было странное зрение, которым Малыш время от времени одаривал его во время их совместного путешествия. Всё вокруг двигалось в замедленном темпе, свойственном этому дару, и Артём даже чувствовал движение ветра на своих руках (хотя они были закрыты перчатками). Он мог видеть каждого из присутствующих с кристальной ясностью, включая Павла. Он спрятался за колонной, в безопасности от града пуль, которые, без сомнения, вот-вот посыплются на площадь. Глаза Артёма тоже обострились, теперь он мог прекрасно прицеливаться из винтовки, не прибегая к помощи оптического прицела. Он даже мог видеть, как дёргаются глаза мужчин, готовящих оружие к стрельбе. Слишком медленно. Его выстрелы были почти механическими, так как он стрелял идеально, попадая прямо в лоб пяти мужчинам подряд.
— Больше не могу, слишком устал…
На этом его молодой голос умолк, как и странные цвета и обычно незаметные звуки. Артём не мог не надеяться, что он находится в безопасном месте и не может пострадать в этой яростной битве. На миллисекунду наступила тишина, прежде чем по площади разнеслись крики и в воздухе засвистели пули. От грохота огня у Артёма загудела голова. Адреналин хлынул в него, когда он перезарядил винтовку и оттянул рукоятку затвора.
— Блядь, он попал в Колю!
— Как, чёрт возьми, он это сделал?
— Василий! Чёрт!
— Скорее убейте его!
Коммунисты были озадачены, когда поняли, что за такое короткое время он расправился с таким количеством их товарищей. Теперь спина Артёма была не так сильно открыта, и у него появилась возможность снова прицелиться в человека на другой стороне площади. На этот раз ему пришлось воспользоваться прицелом на винтовке, так как его улучшенное зрение ослабло вместе со странной раскраской. Когда один из них завертелся за углом своей колонны, чтобы прицелиться, Артём выстрелил и попал ему в верхнюю часть груди, чуть ниже ключицы. Он со стоном повалился назад, а остальные мужчины заволновались ещё больше, теперь они кричали и орали друг на друга из-за звуков выстрелов, словно их было много.
— Уничтожьте его! Сейчас же! — кричал Павел, красный лазер метался по площади в поисках его. Артём не обращал на это внимания, понимая, что прицелиться в своего друга, ставшего врагом, будет практически невозможно. Вместо этого он сосредоточился на других людях, которые сейчас роились на площади, прыгая через окна и пробираясь к его укрытию. Артём зажёг зажигательную гранату и бросил её в сторону их ботинок, с мрачным удовлетворением отметив, как раздались крики боли, когда граната взорвалась и подожгла нескольких человек.
— И у тебя был шанс! — Павел снова заговорил, даже не напрягая горло, чтобы его услышали. — Знаешь, ты мог бы остаться на Красной Линии, мы бы тебя приютили! — Голос Павла на мгновение стал мягким, вероятно, он подумал о том, что могло бы случиться, если бы Артём стал с ними сотрудничать. Но этот момент спокойствия прошёл так же быстро, как и наступил, его тон стал насмешливым и сердитым. — Но тебе просто нужно было сбежать, да? А потом прийти прямо сюда — В словах Павла слышались зачатки сардонической усмешки. —Ты бы хоть иногда думал головой, Артём!