Сумрачный Петербург

Оказывается, что всё. Городецкий-теперь-уже-Рубинштейн смотрел на Семёна, как на одного из своих пациентов, да притом еще самого буйного, и только что пальцем у виска не крутил. — Я не понимаю, о чём вы говорите. У меня нет времени заниматься глупостями. Как вас сюда пустили вообще? — с возмущением воздел он руки к потолку. Семён вздохнул, понимая, что проблема оказывается куда серьезнее, чем он предполагал. — Антон, — терпеливо и мягко, как ребёнку, сказал Семён, — мы были знакомы тринадцать лет. Ты воспользовался Мелом Судьбы и вернулся в тот самый день, когда тебя обнаружили и инициировали. Ты ничего не помнишь, потому что этого как бы не было. Но это не значит, что ты перестал быть Иным. Даже Мел не может сделать кого-то человеком и наоборот. Рубинштейн окинул гостя пристальным взглядом, после чего сухо произнес: — Даю вам ровно две минуты на то, чтобы покинуть мой кабинет и клинику. Иначе мне придётся вызвать охрану. Семён пожал плечами. — Тогда самое время для демонстраций, — спокойно сказал он и взмахнул рукой. Рубинштейна оторвало от пола. Он вскрикнул, силясь ухватиться за стул, но не успел, и взмыл к потолку. — Что это? Что происходит? — закричал он. Семён осторожно опустил доктора обратно. — Так понятнее, или повторим? На этот раз можно попробовать из окна. У вас третий этаж, вид отличный, — заметил он. Рубинштейн на подгибающихся ногах добрел до стула и рухнул на него. — Кто вы такой? — прошептал он. — Иной. Такой же как ты. — Что это значит? Я не понимаю, — Рубинштейн выглядел напуганным и совершенно сбитым с толку. — Иной — это тот, кто имеет способность входить в Сумрак и брать оттуда энергию. Пользоваться ею и, таким образом, творить… ну, магию, если говорить простыми словами, — пояснил Семён. — Чего вы от меня хотите? — сдавленно спросил Рубинштейн. — Хочу, чтобы ты вспомнил о том, кто ты есть. Вспомнил своё настоящее имя и стал наконец тем Иным, которого я знал! Нужна твоя помощь. В твоей больнице содержится человек, в котором в течение многих лет сидит ненасытная тварь, паразитирующая на его теле и сознании. Ты знаешь, о ком я говорю. Ты почувствовал в нём что-то странное, потому что ты неинициированный Иной. В таком случае магические способности не раскрыты в полной мере, но ты можешь пользоваться малой долей, не отдавая себе в этом отчета. Рубинштейн закрыл лицо руками. — Это какой-то бред, — прошептал он, — мне снится кошмар. Семён благодушно усмехнулся. — Такова реальность, хочешь ты того или нет. У тебя нет выбора. Придется инициировать тебя прямо здесь. При этих словах Рубинштейн внезапно вскочил на ноги и с неожиданной быстротой бросился к двери. Семён не успел остановить его, как тот уже выскочил в коридор. Семён покачал головой и вышел следом. — Какой быстрый, — задумчиво пробормотал он, — ну да ладно. Недолго думая, Семён вошел в Сумрак и отправился искать сбежавшего психиатра. В арсенале любимых заклинаний Семёна было одно очень практичное, называлось оно «След». Воспользовавшись им, можно было увидеть реальные следы человека или Иного. У этого заклинания, правда, были и свои минусы — воспользоваться им можно, только если тот, кого ищут, ушел совсем недавно, да и сами следы сохраняются на небольшой срок. Но в данном случае Рубинштейн убежал буквально минуту назад, и Семён мог следовать за ним и в итоге обнаружить свою цель. Странно, но приближаясь к сбежавшему психиатру, Семён чувствовал, что приближается и к Разумовскому — вряд ли в больнице есть и другие Иные. Тем более, аура Разумовского была изрядно деформирована паразитом, который жрал энергию своего носителя. Семен нахмурился. Инициировать Рубе… тьфу ты, Городецкого, нужно Светлым, а в его состоянии сейчас это вряд ли получится. Проблема, однако. Семен настиг свою цель практически у палаты Разумовского. «Двух зайцев одним выстрелом», — мелькнула в голове мысль. Семен вышел из Сумрака и схватил Рубинштейна за руку. — Тринадцать лет назад ты бегал быстрее, — хмыкнул он, взмахнув рукой. Дверь в палату отворилась сама собой. — Покажу тебе нечто интересное, — сказал Семен, вталкивая психиатра внутрь. Разумовский сидел на кровати, нахохлившись, спрятав голову в колени, и что-то неразборчиво бормотал. — Взгляни внимательно, — сказал Семен, встряхивая своего спутника, — что тебя в нём как врача так поразило? Чем он отличается от других пациентов? Рубинштейн, отдышавшись и смирившись с бесполезностью попыток удрать от странного посетителя, нахмурился. — Его болезнь очень похожа на одержимость, — хмуро заключил он. — Молодец, — кивнул Семен, — это она и есть. Ант… То есть, как там тебя? Вениамин! Послушай внимательно. Ты сможешь увидеть его собственными глазами. — Его? — моргнул Рубинштейн, — о ком вы говорите? — О том, кто захватил разум и тело этого молодого человека, — пояснил Семен, — ты хочешь это увидеть и уничтожить? Ты ведь теперь врач, давал клятву Гиппократа. Рубинштейн явно растерялся. Его распирало любопытство, но здравый смысл неуклонно предупреждал об опасности. — Сосредоточься, — Семен сделал шаг вперед, — постарайся смотреть как бы сквозь ресницы. Ты должен почувствовать это внутри себя. Ты Иной, какое имя бы сейчас ни носил. Твои способности не раскрыты, но они есть. Рубинштейн инстинктивно оглянулся, словно ожидал, что в палату ворвутся санитары и спасут его, но это не произошло. Он прикрыл глаза и вздохнул. — Я не понимаю, — с раздражением сказал он несколько секунд спустя, — что я должен увидеть? — Истинный облик того, кто часто говорит устами этого мальчика, — спокойно пояснил Семен и вдруг нахмурился. Что-то было не то. По сумраку прошла волна, слабая, едва ощутимая, но Семен почувствовал её. Словно кто-то приближался, стараясь остаться незамеченным. Семен передернул плечами. Какая разница, сейчас важен Рубинштейн и его способности. Разумовский тем временем умолк и закрыл уши ладонями. — Нет-нет-нет, уйди, оставь меня в покое! — жалобно зачастил он, — не хочу, нет, не надо! Семен поморщился. Он отчетливо видел растущую за спиной Разумовского темную фигуру, глянцевые перья, блеснувшие при свете электрических ламп. — Вон она, — шепнул он Рубинштейну. Тот заморгал и обхватил себя руками за плечи. — Не вижу, — сказал он тихо. — Но ты его чувствуешь, — утвердительно сказал Семен. — Мне просто не по себе, — огрызнулся Рубинштейн. — Ну еще бы! Не каждый может оживить тульпу, — Семен покачал головой, — игры с сознанием опасны. А если ты Иной, опасность становится физической. Он подошел к Разумовскому, пристально оглядел его. — Маленький мальчик, оставшийся без родителей, попадает в детский дом, где с ним никто не хочет дружить. Мальчик придумывает себе воображаемого друга, наделяет его сознанием и функцией защитника. По началу это всего лишь игра, но мальчик, сам того не ведая, обладает силой. И однажды желает, чтобы его друг стал реальным. И теперь мы видим то, что видим — ожившее чудовище, тварь, что поглотила сознание своего создателя. Она не существует в физическом мире, только в Сумраке, но она способна влиять на наш мир через Сергея, пользуясь его силой. Видимо, психика не выдержала, и Сергей не смог побороть своего «друга», он стал слишком силен. Рубинштейн на несколько мгновений прикрыл глаза. — Это просто невероятно, — прошептал он, — я хотел бы это увидеть. — Увидишь. Только увиденное может сильно тебе не понравится. Тварь тем временем встала, распахнув крылья и сверкнув жёлтыми глазами. — Убирайтесь! Он мой! Семен, движимый инстинктами, рванулся в сторону, увлекая за собой Рубинштейна. Крыло твари ударило по тому месту, где только что они стояли. — Что это? — вскрикнул Рубинштейн и закрыл голову руками. Он не видел, но почувствовал резкое движение воздуха, словно в палату ворвался сквозняк. Семен оглянулся. Разумовский раскачивался на одном месте, по-прежнему закрывая голову, а возвышающаяся над ним крылатая хтонь хищно оскалилась, демонстрируя впечатляющий набор остро заточенных зубов. Огрести от какой-то тульпы Семену не улыбалось. Он не стал дожидаться второго удара и напал первым, стараясь не задеть Разумовского. Тварь отшвырнуло в стену, но он тут же поднялся на ноги, открыл пасть и издал оглушительный вопль, от чего Разумовский закричал в ответ, Рубинштейн скривился от боли, а Семен вдруг почувствовал, как всколыхнулся Сумрак. Теперь сомнений быть не могло, к ним кто-то приближался. И этот кто-то был уже здесь. В следующую секунду прямо в центре палаты из ниоткуда материализовалась огромная фигура, очертаниями похожая на какое-то животное. Рассмотреть его Семен не успел — гость действовал так быстро, что всё случилось в какие-то три секунды. Пришелец скачком бросился к Разумовскому, обхватил его то ли лапами, то ли когтистыми руками, и исчез. Семен нырнул в Сумрак и успел рассмотреть только мелькнувшую тень. — Силен, — задумчиво пробормотал он и вышел. В тишине палаты раздался глухой стук. Семен оглянулся. Побелевший до синевы Рубинштейн, покачнувшись, осел на пол, глядя в никуда широко раскрытыми глазами.