Иллюзорный идеал

Прошло чуть больше девяти месяцев. Несмотря на то, что Франциска изначально решила остаться у меня, по итогу в июле она уехала в Германию – до Нового года. Тогда она намеревалась приехать ко мне, чтобы мы смогли отметить его вместе. До этого мы общались почти каждый день по телефону. Она рассказывала мне о своих победах, а я ей – о своих. Она слышала про моего нового оппонента – некоего Годо. Прокурор сей известен тем, что кофеман, шутник, а ещё, наверное, нереализовавшийся писатель. И этот Годо постоянно меня дразнил, шутил надо мной, называл меня "Трайтом". Более того, он обвинил моего клиента сначала в ограблении, а затем в убийстве, чтобы потом выяснилось, что настоящий виновник обеих преступлений – Люк Этми. Он был частным детективом, снобом и просто не самым хорошим человеком, пошедшим во имя своего самолюбия на подлог и убийство. В любом случае, он в тюрьме... а мистер ДеЛайт, который уже после вердикта сказал, что он – это, всё-таки, действительно Маск☆ДеМаск, действовавший под действием шантажа эгоистичного детектива находится на свободе более, чем заслуженно. Всё это время в звонках Франциска упрашивала меня поговорить с этим Годо и разрешить заметный конфликт, но я ей говорил, что он вряд ли станет внимать моим словам – всё же, у него, в отличии от неё, не было чувств ко мне; а значит, и не было повода слушать. Так продолжалось до её приезда в конце декабря. Нет нужды говорить, что она приехала и мы отметили Новый год блестяще, несмотря на то, что друзей я по очевидной причине к себе не звал: мы с ней немного поели, выпили вина, запустили фейерверков и до утра смотрели сериалы и аниме. Настроение было на высоте. И всё же, ничто так порой не скрепляет любовь, как это делает разлука. Но, суть не в этом. Где-то под утро почему-то мы вспомнили о Годо, и моя пассия спросила меня: — Феникс. Ты говорил с ним? — Нет, – коротко ответил я. — И говорил же: не вижу смысла. Я даже не могу понять, что нас связывает. — Гораздо больше, чем ты думаешь. Я не стану тебе помогать здесь, ибо думаю, что ты сам справишься. Лишь подскажу: нужную информацию ты сможешь найти, прошерстив дела Мии Фей. — Значит... всё дело в Мие? — Не смей строить теории, Феникс Райт. Сначала проверь информацию. Я не собираюсь давать её тебе, ибо сама знаю её по памяти из слов Эджворта нескольколетней давности, так что... — Как скажешь. Но что это изменит? — Я изучала ситуацию в Кураине. Там уже давно идут конфликты частей семьи Фей. Хотя, я думаю, ты уже знаешь об этом. В общем... насколько я знаю, Годо может быть связан с этим, поскольку он знает Майю и ещё одну девушку из храма Хадзакура. — Хадзакура... туда, вроде бы, Майя собиралась ехать... а что за девушка? — Неважно! Я и так дала тебе немного информации, а пропуски ты уже, думаю, сам заполнишь. Ты ведь не глупый, верно, Феникс Райт? — Разумеется. — Только не откладывай. Тебе от этого будет на руку. Мне почему-то кажется, что он планирует что-то... не очень хорошее. — Думаешь? — Убеждена. Я редко ошибаюсь. — Хм, хорошо, я поговорю с ним. — Вот и славно, – сказала Франциска, прежде чем поцеловать меня в щёку. Затем прошептала на ухо: — Я проверю, Феникс Райт. Ты меня понял? — Понял, понял. — Мой кнут, если что... будет на готове. — Всё-всё, Франци, не дави так. Я поговорю с ним. Завтра же просмотрю архив дел Мии. Кстати, ... Надо ли говорить, что обещание я сдержал? Мне удалось найти материалы по первым делам Мии на следующий день. В первом из них фигурировал некий Диего Армандо – сотрудник Адвокатского бюро Гроссберга. Прямо во время заседания суда по делу покончил с собой обвиняемый в убийстве Валери Хоуторн и похищении её сестры Далии, а по совместительству и клиент Гроссберга – мистер Терри Фолз. Спустя полгода после этого, в день нашей первой встречи 27 августа, Далия отравила Диего Армандо, подсыпав ему в кофе сильный яд, после чего он оказался в коме, однако, изначально был признан мёртвым. Из-за совершённых ею убийств она была приговорена к смерти; и приговор вот-вот должен быть приведён в исполнение. Об имени Армандо я уже слышал на первом в своей жизни суде, где я представал обвиняемым. Прошла неделя. Сегодня – восьмое января. Идёт последний день суда по делу Мэгги Бёрд – моей бывшей клиентки и официантки, которую подставил Фурио Тигре – эксцентричный кредитор, связванный с чёрным рынком; и сделал он это, только чтобы отравить какого-то своего крупного должника-программиста и забрать у него диск с вирусом, который мог бы стоить на чёрном рынке миллионы долларов. А вместе с этим, он подставил ещё одну девушку, за которой Тигре ухаживал лишь от страха её дедушки – босса мафии. Это было связано с тем, что из-за этого спекулянта эта девушка получила травму головы в аварии, и ему пришлось оплатить счёт в миллион долларов за сложную операцию, после чего, ради удовлетворения разозлённого босса мафии, он начал за ней присматривать. Вдобавок ко всему этому, Фурио подставил меня, представившись мной на суде над бедной Мэгги! Очевидно, он выставил её виновной в убийстве ещё одного несчастного... Ну и мерзкий же тип. Мне из-за него пришлось немало потрудиться, чтобы аппеляция по делу сработала. Да и вёл он себя сегодня пугающе, хотя, из нынешней позиции я не понимаю, почему я его пугался, если в зале было с десяток приставов, способных быстро унять его гнев. В любом случае, он был разоблачён. В деле была поставлена точка, Детектив Гамшу, который и обратился ко мне со всем этим, был очень рад, хоть и смущённо сбежал, когда обвиняемую отпустили, но та его простила – именно его показания на фальшивом суде были решающими, как и на этом. Из них выйдет хорошая пара, наверное... Конца последнего заседания я очень ждал, ведь это – потрясающий момент, чтобы поговорить с этим загадочным циником-кофеманом. Даже несмотря на то, что мне десять минут пришлось отмываться от его кофе-топлива из кружки, брошенной в меня, я хотел с ним поговорить – уж слишком много вопросов накопилось, как и ответов. Желательно, подальше от этого, Господи, прости, ресторана "Tres Bién". Не зря Франциска это место ругала, не зря. Я сказал Майе, что у меня будет одно дело, но дал ей денег, чтобы она чего-нибудь поела в моё отсутствие, а потом двигалась в офис – всё же, голод изнуряет. В разговоре с прокурором она точно будет лишней, посему она быстро ушла и, вероятно, поспешила в нашу любимую бургерную. Зал суда был пуст, а значит, Годо в здании, вероятнее всего, не было. Он уже вышел. Чего же я прохлаждаюсь?! И посему я вышел на улицу. Снаружи было солнечно и тепло, непривычно для января. Последние несколько дней фиксируют особое потепление, что позволяет не накидывать на себя третий слой одежды в виде пальто, а одеваться вполне легко. Осмотревшись, я заметил, что Годо стоял у выхода. Что он там делал, я так и не разглядел, так как он пошёл, как только я оказался в его поле зрения. Нет! Я не могу ему опять убежать! — Годо! Погоди. — Что случилось, Трайт?... — Ох, Годо. Я не мог сказать тебе об этом в зале суда. Но нам нужно поговорить. Я думаю, уже два месяца как. Если хочешь, можем за чашкой кофе. — Оу, Трайт, так тебе интересны мужчины? – ответил мне Годо с нескрываемой иронической ухмылкой. — Что же ты раньше не сказал, уж прости, я сегодня не при марафете... — Прекрати хохмить, Годо. Это серьёзно. И ты бы действительно отказался от чашки кофе... пусть даже в такой компании? — Я могу взять её и без тебя, Трайт. Хоть тонны их. — Счёт с меня! Слава Богу, что я не на мели. Не хотелось бы связываться с Кадаверини, или упускать шанс обсудить с ним всё произосшедшее. Вообще, я сам не понимал причину своего беспокойства. Казалось бы: ну, подшучивает он, и пусть подшучивает, фамилию коверкает, пытается задеть... я в суд, всё-таки, свою работу делать прихожу, а не каких-то клоунов слушать. Другой вопрос, что моя интиуция подсказывает мне, что о семействе Фей он знает гораздо больше, чем может казаться. И судя по записям суда, то он как минимум был очень добр к Мие, давая ей советы, как ассистент (причём, стоит отметить, он вызвался на это сам), и даже называл её "Котёнком". Причина этого всего, я думаю, очевидна. Но что это меняет?... Почему моё намерение поговорить с ним стало столь сильным? Это влияние слов Кармы? — Лады, Трайт, – сухо ответил он, явно немного нервничая. — Валяй. Место выбираю я. Твой кошелёк, если что, может не переживать – цены там как раз на твой пошиб. Мы молча шли с Годо примерно два квартала до места. Это была известная кофейня, называемая "Тысяча и одна смесь". Внутри нас встретил не менее свежий воздух. Клиентов было немного. Я указал Годо на столик далеко от основной публики, указав на то, что позвал его не просто так. — Хм... Годо, – спросил у него я, вставая у стойки заказа, — Тебе что? — Сто вторую смесь, в самом большом варианте, если можно. Желательно две. А ты, я так полагаю, будешь латте пить? — Да что ты... Я предпочитаю эспрессо. — У тебя есть хоть какой-то вкус... но эспрессо всё ещё не столь прекрасен. Он не столь чёрный и не такой горький... Так что от идеала ты далеко. Равняйся, Трайт! Я лишь засмеялся и сделал заказ. Сначала я отнёс прокурору-киборгу его две кружки, а затем уселся, поставив чашечку с эспрессо на стол. "Тысяча и одна смесь" была известна за то, что здесь продавались сотни разных кофейных "смесей" – уникальных видов кофе, которые отличались своим составом: качеством и происхождением зёрен, наличием дополнительных ингредиентов, размером подаваемой порции... Из этих смесей в основное меню "для всех" были включены только три: смесь "Миллион" (на деле смесь номер 34), сто вторая и двадцать седьмая. Первая традиционно смешивалась с виски и двумя чайными ложками сахара, создавая элегантное подобие айриша. Сто вторая в меню является самой горькой смесью, но при этом очень тонизирует и бодрит, так как является очень крепкой, из очень качественного и мощного сорта кофе. Двадцать седьмая – моя любимая, так как она весьма лёгкая: сами зёрна не такого крепкого сорта; плюс, в эту смесь добавляется молоко, и при этом её вкус всё равно весьма приятный, так как в кофе добавляется тёртый шоколад и немного сахара. Но, так как в этот раз я не хочу давать повод Годо пошутить о своей "мягкости", я предпочту взять хотя бы эспрессо. Сто вторая, к слову, по вкусу скорее топливо напоминает, чем напиток; в прочем, на примере Годо видно, что такие параллели проводятся не зря. Когда мы уселись, Годо начал: — Ох, что же, Трайт. Что же ты такого важного хотел обсудить со мной? — Знаешь... За время наших нередких встреч в суде, я заметил, что ты очень особенно относишься ко мне. Ты так не считаешь? — Ха! Мистер Трайт, – сказал он с неизменной саркастичной улыбкой, отпивая свою "чёрную магию" — Что ты имеешь в виду? Я ничего такого не замечал... — Тебе не идёт к лицу актёрская игра, Годо. Ты знаешь, о чём я говорю. Я являюсь единственной жертвой твоих подколов и неуместных шуток в суде. Ты очень часто называешь мои срабатывающие теории бредом и отвергаешь их, тем самым затягивая время. Более того, ты специально коверкаешь мою фамилию... даже сейчас! — Ха! Знаешь, я знал, что ты это поймёшь. Что ты обратишь на это внимание. Я этого не скрывал, – признался он и отпил с чашки эту чёрную жижу. — А что было мгновение назад? — Привычка такая... тебя помучить. В любом случае, у всего этого есть причины, смекаешь? — Иначе я тебя бы не звал. Я провёл своё расследование, и я думаю, я знаю, что стало причиной твоей неприязни ко мне. — Интересно послушать. Удиви меня, Трайт! — Так вот. Человек, из-за которого ты меня недолюбливаешь – Мия Фей. — Ха! Интересная теория. Но с чего ты взял, что я её вообще знаю? — Не стоит придуриваться. У меня есть свидетельства о том, что ты ранее был адвокатом и инструктировал Мию Фей, моего босса. Это было связано с делом сбежавшего заключённого Терри Фолза, который покончил с собой прямо в зале суда. Затем, насколько мне известно, полгода спустя, ты были отравлен. — Звучит складно, я должен признать. Но чем ты это докажешь? Здесь твои навыки простой болтовни тебя не спасут. — Во-первых, я знаю отравителя. Ведь тебя отравила Далия – моя бывшая девушка. Её причастность к твоему отравлению была доказана и она была благодаря этому и веренице других убийств приговорена к казни. — ... — Более того. Я знаю, какой яд она использовала. Он известен тем, что наносит серьёзный урон нервной системе и глазам. Именно поэтому ты носишь визор, а волосы на голове – белые. — Интересное объяснение. Ладно, я это зачту. А что в итоге? — Я предполагаю, что исходя из всех вышеперечисленных фактов, нас обеих могли связывать только Мия и Далия. Но с учётом обстоятельств её смерти, я склоняюсь к тому, что именно из-за Мии ты ведёшь себя так в мой адрес... На миг показалось, что его визор сейчас взорвётся, но затем он ухмыльнулся во все тридцать два и сказал: — Ой-ёй, Трайт... Кажется, мой секрет раскрыт! Что ж, я не буду врать – ты прав. Всё из-за этого. Это ведь было очевидно, разве не так? — Не было. По крайней мере до того, как я начал расследовать прошлое моего босса. — Трайт, сразу надо было! Я же твой оппонент. Как ты можешь быть адвокатом, не давя на слабости? — Я преследую справедливость, а не победу. Разве ты этого ещё не понял? Стала бы Мия так делать, например? — Вот. Сказал, что не будет давить на слабости – и тут же надавил. Ну что ты за человек, Трайт? – усмехаясь, ответил он. — Адвокат. А почему так получилось? Чтобы не задавали глупых вопросов. — Умеешь, я погляжу. Ладно. Перейдём к сути. Я думаю, ты уже знаешь, что со мной случилось. — Да. — Думаю, что я могу тебе доверять. Ибо если ты копался, то тебе не так уж и плевать, как ты об этом говоришь. Перейду к сути. Это очень важно. — ... — Я впал в кому на шесть лет. В сентябре меня разбудил запах кофе, которое положил на мой столик врач. — И что же с тобой случилось? — Побочные эффекты я тебе уже описал. Около трёх недель пришлось проходить физиотерапию и вновь учиться двигаться. Тогда же я и узнал о смерти Мии... а ещё о Майе и о тебе. Мне до сих пор сложно смириться с её смертью. Но чем дольше я здесь, тем больше я понимаю, что это – моя вина. Я сам пошёл на это. — Почему ты так думаешь? — Хоуторн, Райт. Далия Хоуторн. Я знал, какая это была ведьма. Я мог просто не идти с ней на встречу, и всё было бы хорошо. Возможно, мы были бы друзьями с самого начала. — Время и обстоятельства развело нас по разные концы баррикад, – философски сказал я, размешивая сахар в горьковатом эспрессо. — Я изначально был уверен, что ты – хороший парень, который просто вынужден был играть против меня. — Тебе решать. Я о себе не имею никакого особого мнения, на самом деле. Но всё же, я уверен, что со мной Мия была бы в хороших руках... — В любом случае, она тебя не винит. Разумеется, нетрудно было догадаться, что Далия готовит подставу, но события с Мией произошли спустя три года после твоего попадания в кому. — Я бы не отпустил её к тому времени. Для меня она значила больше, чем всё. Для меня она была идеалом... поэтому я называл её "Котёнком", когда ещё был молод и позитивен. — Ну, не расклеивайся ты так... Я тебя понимаю, но считаю, что надо двигаться дальше. Мне не хотелось обсуждать страдания уже не такого уж и юного для этого Диего, посему я спросил: — Кстати, об этом. О важном. Я слышал, что ты имеешь связи в храме Хадзакура. Более того, ты очевидно знаешь Майю. — И? — По слухам, в Хадзакуре готовится некий план в рамках конфликта семей. Я немного нервно отпил из чашки, и добавил: — Я беспокоюсь за Майю. Не хотел бы поделиться? — Ах, да... Разумеется. Я как раз собирался, как ты понимаешь. Здесь у нас интерес общий, я полагаю... — Рад, что ты это признаёшь. — Не подумал бы, что стану это делать с тобой, но всё же. В чём суть: Морган Фей продолжает из тюрьмы свою борьбу с Майей и её союзниками. — Каким образом? – скептически спросил я. — Кто позволил ей это сделать? — Хм... Я забыл сказать, что прокурором я стал ещё и по той причине, что хотел обезопасить Майю от влияния этой женщины, но у неё был козырь в рукаве. Перл Фей, знаешь? Мои страшные опасения подтвердились. Неужели? Эта женщина использует главную подругу Майи для своих целей против неё? Это так жестоко... бедная девочка даже не понимает ведь, на что идёт. Меня передёрнуло. — Знаю... ты ведь не хочешь сказать, что она использует её против Майи? — Именно это я и хочу сказать. Мне удалось раскрыть план, который Морган смогла передать Перл во время своего заключения. Дело в том, что она хочет использовать высокие способности Перл в призыве душ для призыва недавно казнённой Далии... чтобы та убила Майю. — Но... зачем ей убивать Майю? — Далии? Чтобы отомстить Мие. И тебе. А про Морган ты сам знаешь. — Да... Но мы же не дадим этому случиться, верно? — Думаю, что так. Надо предотвратить попытки призыва Далии. Ты же поедешь в храм? — Майя заказывала курс на двоих. Я думал, что ей следует поехать с Перл самой, но теперь я её точно не отпущу. Ты тоже едешь – это даже не обсуждается. — Разумеется. А как мы остановим Перл, Райт? — Не знаю. Есть идеи? — Я связан с матерью Майи. В храм Хадзакура скоро приедет Мисти Фей. — Мисти Фей? Это писательница? — Да-да. Мисс Элиза Дуоним. Она решила вернуться с бегов ради помощи нам. — Хм... а за ней хвоста не будет? — Не так уж и важно, Райт. Разве что... я слышал, есть у неё один ученик, что за ней по пятам ходит. Некий Лорис Дуоним. — Лорис... Знакомое имя. А кто он? — В смысле? — Ну... чем он занимается, я имею в виду. — Иллюстратор. Картинки рисует. Ну и книги учится писать. Может тоже за ней поедет. — Понял. Что ж, значит... о плане мы узнали. Я, видимо, отбываю только через месяц, в феврале. Точно не помню, сегодня уточню. — Всё идёт по плану, Райт. В это время Морган и попытается исполнить свой грязный замысел. Она от Перл всё узнает. Когда приедешь, будь начеку, понял? — Хорошо. Ты только на связи будь. И если какие-то новости будут, докладывай. — Ну, это если мы до этого времени не увидимся в суде... Мы собирались уходить. Чашки были допиты до основания, а за кофе я расплатился сразу. Когда мы уходили, Годо сказал: — Я не жалею, что согласился на твоё предложение, Райт. — Ну ещё бы ты жалел! Знаешь же, что я по делу говорю. — Ага. Знал бы – не мялся. — Опять за старое?... – с насмешкой спросил я. — Такие ремарки не красят людей, знаешь... — Да ну. Ещё сейчас с тобой отношения портить, чтобы эта кошелка старая нашу Майю убила. Нельзя-нельзя, ой нельзя, – приговаривал Годо. Погода начала портиться. Солнце закрывали облака. Хоть это были и не тучи, облачное небо не было столько привлекательно, как чистое. По прогнозу, насколько я помню, скоро должен начаться сезон дождей. — Ладно, Райт. Я так понимаю, мы расходимся? — Ну, да. А что? — Всё в порядке. Просто хотел прояснить, – ответил он. — Есть незаконченные дела в прокуратуре. — У меня тоже работы непочатый край. Да, думаю, лучше будет разойтись. Бывай, Годо. И береги себя. — Тебе того же. Пока. Белоголовый силуэт в зелёной рубашке и издали примечательным визором всё дальше и дальше отдалялся от меня, пока я медленно шёл к своему офису. Погода ухудшалась, а ведь мне нужно было ещё с Майей поговорить! В целом, я думал, что попаду под дождь. Но, слава всем богам, он так и не наступил, и я дошёл к офису. Внутри меня уже поджидала Майя, чистившая пыль на подоконнике. — Майя? Тебе помочь? – обратился я к ней, входя внутрь. Та немного испугалась, вскрикнула, но затем собралась и ответила: — Ой, Ник! Напугал же ты меня. Нет, нет, не стоит, – бормотала она, — ты и так сегодня натерпелся. — Как скажешь. Никто не звонил, не приходил, не писал? — Слава Богу, нет. Ещё одного дела с такими личностями я не выдержу. — Ну ты же знаешь, что такие не все. — А остальные – скучные! Майя по-смешному фыркнула, и по-детски ухмыльнулась, что заставило меня тоже улыбнуться. Но начал я эту беседу не ради рассуждений о правых и виноватых. — Есть такое... В любом случае. Я хотел кое-что спросить. — Да, Ник? — Ты ведь едешь в храм "Хадзакура"? — Ну... я бронировала встречу через месяц, а что? — Я хотел с тобой поехать. Когда ты выезжаешь? — Оу, Ник! Правда? Ты хочешь поехать? — Ну конечно, Майя! Там хоть интереснее будет, чем тут. Не обещаю, что буду прямо тренироваться, но я же не думаю, что туристам туда нельзя! — Можно-можно! Тем более, что таких известных гостей, как адвокат Феникс Райт, там очень ждут, я уверена. — Правда? Они знают обо мне? — Конечно! Ты ведь мой босс! А я там всех знаю. Там вообще за главную такая смешная, маленькая бабулька; и имя у неё смешное – Бикини. А ещё есть одна девушка... мне её лицо знакомой кажется. Она о тебе каждую весточку спрашивала... неужели вы знакомы? — Я не припоминаю, чтобы я встречался с монахинями, – задумчиво ответил я. — Да и им же нельзя. Целибат, нет? — Вообще, да... но откуда тогда она знает о тебе? — Вопрос хороший... Неужели это та девушка, которую упоминала Франциска? Почему я забыл задать Годо вопрос об этом? Вот так класс: я знаю о том, что мать Майи жива, но при этом не знаю об этой девушке. При том, о ней говорила и Франциска, и вот теперь Майя... но обменяться я с ней знаниями не могу – она мне просто не поверит. Посвящу её в план позже, сейчас это не имеет никакого смысла. — В любом случае. Когда мы едем? — Ник... я ещё не заказывала. Я потом закажу! А что? — Стоп... как это? Ты же говорила, что мы в начале февраля едем! — Едем! Но я пока ещё не знаю, когда точно. Я им перезвоню позже. — Хорошо. Скажешь мне потом про дату. — А почему ты так передумал, Ник? – вдруг спросила она. — До меня дошли слухи, что на тебя, как на наследницу старшего рода Фей, есть кое-чьи глаза. Я еду тебя защищать. — Защищать?! Ник, они хотят меня убить?! — Возможно. Но я не дам им этого сделать. Не переживай, Майя. Всё будет в порядке. — Может, отложить поездку? — Не нужно. Это важно для тебя. Я придумаю, что сделать. — Ладно, Ник... я доверяю тебе. Не подведи, прошу. На небе сгущались облака, пока приближался вечер. На улице начинало потихоньку темнеть. Я продолжал работать и отпустил Майю пораньше – в восемь часов. Где-то часов в девять вечера, когда солнце уже давно покинуло просторы небосвода, мне позвонила Франциска. — Привет, Франци. Как ты там? У вас вечер? — Гутен морген! Да нет, у нас сейчас шесть утра. Как прошло дело? — Как обычно. Невиновный оправдан, справедливость восторжествовала, а злодей сидит в тюрьме. — Ты молодец, Феникс Райт. — Ты каждый раз так говоришь... — А разве я не права? Ты действительно молодец. Каждый раз, когда ты распутываешь такое тяжёлое дело, ты заслуживаешь большой похвалы за свой труд. — Спасибо-спасибо, Франци, я польщён слышать это от тебя. Как там у тебя дела? — Последние пару дел и ухожу в отпуск, – уверенно ответила она. — Еду к тебе, Феникс Райт. На месяц. Возражения не принимаются. — Ещё бы я возражал! Ты даже не представляешь, как я скучаю! Сможем хоть повторить... как тогда... — Сможем, разумеется. И не такое сможем... – на тон тише, с определёнными нотками игривости ответила мне фон Карма. — Я в тебе и не сомневаюсь. Кстати, а когда ты приедешь? — В начале февраля. — Как вовремя... Слушай, тут дело есть. — Какое? — В общем, я по твоему совету поговорил с Годо. Мы помирились, потому что Майе действительно угрожает опасность. Весомая. — Спасибо, что ты сделал это, Феникс. Ты правильно поступил. А в чём опасность? — Майя собирается в храм Хадзакура. Там на неё готовится заговор. Мы знаем лишь одну часть плана, и вполне вероятно, что он не один. План связан с Перл Фей. Отменять их поездку я не хочу, ибо не хочу ссорить девочек и мешать Майе тренироваться; плюс, лучше будет, если мы на корню пресечём попытки убить её. — Хорошо. Значит, ты едешь с ней? — Конечно! Я не могу оставить её одну. Она – моя ассистентка и подруга. Мне порой нравится, что Франциска ревнует. Очень. И я знаю, какие мои слова могут её к этому подвести. Но я всегда стараюсь давать поводы для ревности крайне осторожно, ведь с этим легко можно наплужить, и в дураках останусь только я. Не хочу её терять. Она отвечает, удовлетворяя мои ожидания: — Тогда я еду с тобой. Это не обсуждается. — Думаю, что нам пригодится твоя помощь. Кнут хорошо оглушает, я это знаю... — Раз уж я с тобой, то в чём план, если не секрет? — Заключённая Морган Фей хочет использовать свою дочь и близкую Майе Перл, чтобы призвать Далию Хоуторн во имя мести Мие и мне и убить Майю. Далию казнили совсем недавно, – ответил я. — Хм. Плохи дела. Ну ничего, у этих дурацких дураков не получится ничего сделать с этой бедной девчонкой. Я сделаю всё, чтобы Морган Фей пожалела о своём выборе, и с девочками было всё в порядке. — Мы все сделаем. В любом случае, я рад, что ты меня поддерживаешь. Спасибо. — Всегда пожалуйста, Феникс Райт... без тебя сейчас я могла бы оказаться на дне, или на том свете. Я лишь отдаю взамен ту поддержку, которую ты оказал мне. — Я ценю это, Франци. Ладно, я скоро буду домой идти, а потом спать ложусь. Утром тебе позвоню, хорошо? — Конечно. Буду рада с тобой поболтать. — И я. — Спокойной ночи, Феникс Райт. Целую. — И я тебя. Давай, хорошего дня. По Лос-Анджелесу вновь ехало чёрное такси. Внутри него сидели водитель и ас-адвокат, который в этот раз вновь смог договориться со своим врагом. Но было ещё очень рано расслабляться и праздновать победу. Слишком рано.