Мы ходили под флагами свободы

— Шевелись, отребье! — раздался отрывистый окрик, и парочка оборванцев, лениво скребущих палубные доски жесткими щетками, заработала активнее. Тот, что был постарше, только глянул исподлобья, а младший втянул голову в плечи и боялся поднимать глаза на кричавшего. Промолчали, впрочем, оба: ни одному не хотелось получить кнута вместо обещанной платы. Брезгливо скривившись, мужчина прошел по направлению к грот-мачте. Будь его воля, черта с два бы на судне появились эти разгильдяи, слабо пригодные даже для самой простой работы. Однако корабль пришвартовался в ближайшем порту на починку, к которой привлекли практически весь экипаж, и для уборки рук просто-напросто не хватало. С ремонтом, конечно, уже почти закончили, но уставшим пиратам требовался отдых, ради которого они и разбрелись по побережью, как куропатки на полях. Решение капитана нанять местных обсуждению не подлежало. От жары пот катился градом, а дышать так и вовсе было нечем, хоть день и катился к закату. Слегка ослабив узел шейного платка, пират выругался себе под нос. Мысленно он уже не раз прошелся и по собственному капитану, и по гребаному аристократишке, с которым тот свалил на берег. Это он, Иззи Хэндс, словно прокаженный, вынужден торчать на корабле и следить за никчемными работничками, а вот эти двое сейчас где-нибудь в джунглях, и одному Богу или дьяволу известно, чем они там занимаются. Впрочем, почему только Богу или дьяволу? Это не было секретом ни для экипажа «Возмездия», ни для команды «Мести королевы Анны», тем более после воссоединения оба капитана не скрывали своих чувств ни от своих людей, ни друг от друга. А воссоединение было тем еще зрелищем. Хэндса до сих пор передергивала дрожь омерзения и нерациональный стыд, когда он вспоминал, как Боннет взялся словно из ниоткуда на паршивенькой шхуне и принялся гоняться за своим бывшим кораблем (и бывшим любовником, ха!) с упорством осла, перед которым повесили морковку на веревочке. Дважды аристократишка все-таки сталкивался с его капитаном во время швартовки в портах, но если в первый раз он ушел из таверны с фингалом и кровотечением из носа, то во второй обошлось без рукоприкладства. Если откровенно, Хэндс был встревожен и первой их встречей, поскольку надеялся, что Черная Борода, утоляя жестокость, возросшую после расставания в разы, попросту зарубит засранца. Однако капитан вернулся мрачнее тучи и без обагренного кровью клинка, а после второй встречи он выглядел до странности задумчивым и… разбитым? Да, пожалуй. Увидев его тогда, старпом чуть не застонал в голос. Нетрудно было догадаться, что гребаный Боннет ищет способ прогрызть червоточину в броне Черной Бороды, а судя по виду капитана, ему это медленно, но удается. Пик этого театра абсурда случился всего-то пару недель назад. До этого Боннет внезапно пропал, словно в воду канул, что было бы тем еще анекдотом… А затем он вернулся. На роскошном фрегате с тремя десятками пушек, хорошей осадкой и полным оснащением. С гребаными цветами, завалившими палубы так, что его самого с трудом было видно. С долбаным оркестром, который устроил блядский концерт в открытом море. Хэндс едва не оглох тогда, а от печальных мелодий и серенады, исполненной сладкоголосым ублюдком, его чуть не вырвало. Лишь мысль о том, что его позорное прозвище начнут трепать среди экипажа с утроенной силой, помогло удержать «души прекрасные порывы». А вот капитан оценил. Не дослушав музыкальное признание в любви, в котором мольбы о прощении и клятвы в глубоком чувстве мешались в дикий коктейль, он попросту схватил один из канатов, свисающих с фок-мачты, и в красивом прыжке маятником перелетел на борт «цветочной посудины». Следующие пять минут команда «Возмездия» аплодировала капитанам, сжавшим друг друга в плотных объятиях и слившимся в головокружительном поцелуе. Отвратительно. Фрегат, между прочим, захваченный в почти-честном-бою, Боннет преподнес Черной Бороде в подарок. Взамен, естественно, тут же получил родной шлюп. Все эти две недели оба корабля бороздили волны бок о бок, лишь пару раз заходя в порт за продовольствием, а капитаны пропадали в обществе друг друга. Гребаная идиллия. Хэндс краем уха слышал, что Боннет страшно расстроился, когда увидел, что от всех его вещей на «Возмездии» осталась лишь картина маяка, но постарался не выдать себя, зная, что его Эдварду станет во много раз больнее от осознания того, что было сделано и возврату не подлежало. Впрочем, хреновы аристократы всегда находят выход, так? Вот и Боннет уже трижды предпринимал вылазки, после которых притаскивал на борт то десяток-другой увесистых томов, то сверток с богатыми тканями, то красивый подсвечник или столик. Он напоминал коллекционера, который, утратив сокровища, копившиеся годами, с новой силой кинулся собирать их, словно утрата подстегнула азарт. Впрочем, коллекционером он и был. Сука. Иззи тряхнул головой, отгоняя воспоминания. Что толку тасовать их, как колоду карт, если сделать ничего толком нельзя? Капитан едва прислушивается к его словам о необходимости пополнить запасы пресной воды или спустить парус, станет ли он слушать доводы о том, что Боннет его расхолаживает? Когда речь заходит о его драгоценном аристократике, Черная Борода тут же начинает страдать от непроходимой глухоты. И как, спрашивается, до него достучаться? Хреновый он старпом, стоит признать. Его положение, с виду высокое, неустойчиво, как срущая чайка на кончике бушприта. Капитан хотя бы при экипаже не унижает невниманием, но то не его решение, а тактика самого Хэндса, который в присутствии посторонних не заводит опасных разговоров. Команда «Мести» уважает, но недолюбливает, однако он и не хочет, чтобы его любили. Терпимо. Экипаж «Возмездия»… нечего и говорить. Однажды поднявшие бунт, а затем вернувшиеся на борт вместе с Боннетом, эти ублюдки воспринимали Хэндса как неминуемое зло, которому нужно подчиняться ровно до той поры, пока смотрит хотя бы один капитан. Тот факт, что команда «Возмездия» по логике не должна была подчиняться ни Черной Бороде, ни Хэндсу, как-то мерк на фоне всего прочего. Мало того, что экипаж вернулся на «Возмездие» полным составом (ладно, почти полным, все-таки надоедливого писаря среди них уже нет), так у них еще и наметилось пополнение. Иззи не присматривался специально, однако знал, что во время последней стоянки Боннет подобрал какого-то парня, который скучал без дела в местной таверне. О новичке почти ничего не было известно, однако тот, и недели не проведя на борту «Возмездия», уже отличился в мелкой стычке, мастерски уведя шлюп между рифами и не посадив его на камни. Сплетни, в которых деяние восторженно возносили до подвига, не утихали в команде «Мести» целых три дня. Сам Хэндс видел новичка лишь позавчера, да и то издали, но то, как непринужденно тот оперся о фальшборт, разговаривая с Боннетом как с равным, вызывало удивление. Возможно, парень не из простых. Однако при мысли, что незнакомец может оказаться тем же аристократом, интерес сменился глухим раздражением. Размышления старпома были прерваны закончившими работу местными. Придирчиво осмотрев палубу, Хэндс играючи нашел, к чему придраться, а потому парни были отправлены на берег страшно недовольными и с вдвое меньшей платой, чем было обещано. Разницу пират, нимало не смущаясь, закинул в свой карман. В конце концов, должны же оплачиваться потраченные нервы? Спустя минуту оба экипажа понемногу начали стягиваться к кораблям. Рассеянно провожая взглядом вереницу людей, поднимающихся на «Возмездие», Иззи не сразу услышал, что к нему обращаются. — Что? — он холодно глянул подошедшего к нему Клыка. — Капитан сказал, что мы остаемся на ночевку, — повторил тот, отерев лоб от пота, — вы же не будете сидеть на корабле, мистер Хэндс? Обе команды размещаются в «Клыке слона». Мягкие постели, выпивка рекой, девицы, гора бифштексов… Он помолчал, словно набираясь храбрости, а затем выпалил: — А еще у них есть датс! — С каких пор ты играешь в это? — хмыкнул старпом. — О, я еще не играл, — на лице Клыка расплылась до странного добрая улыбка, дико смотревшаяся на обычно устрашающем лице, — но Линдер говорит, что это отличный способ скрасить безделье. — Тот новенький с «Возмездия»? — протянул Хэндс. Идея сойти на сушу, оставив караульного на корабле, становилась привлекательнее. — Он самый! — закивал пират. — Что ж, посмотрим, — краем глаза Иззи заметил, что команда «Возмездия» возвращается на сушу: по всей видимости, они поднимались на борт всего лишь за деньгами с жалованья. Резонно, ведь бесплатно не будут наливать ни в одной таверне. Хмыкнув, мужчина развернулся и медленно зашагал к трапу, — ну а тебе, Клык, предстоит отгадать загадку. — Какую? — оживился тот. — Очень простую. Угадай, кто остается дежурить на «Мести» этой ночью? Лицо Клыка отразило напряженную работу мысли, а через несколько секунд на нем появилась гримаса неверия. — Нет… — Да, — с чувством произнес Иззи и похлопал толстяка по спине, ощущая какое-то извращенное удовольствие от того, как тот опустил плечи в унынии. — Тебе это зачтется, сам знаешь. — Но я ни разу не играл в ту игру, — едва слышно попытался возразить Клык. — Ничего, уверен, твой новый приятель тебе о ней еще расскажет, — бросил мужчина уже через плечо, спускаясь по трапу. На полпути он остановился и, обернувшись, глянул на павшего духом пирата. — И кстати, Клык. Это называется дартс. Шагая к «Клыку слона», Иззи ухмыльнулся. Скоро он выяснит все, что нужно и не нужно, об этом новичке с гребаным талантом навигатора.