Когда ты нужен кому-то

Когда пришел Се Лянь, дождь был не в порядке. Ши Цинсюань тоже был не совсем в порядке, и он не отрицал этого (разве он в принципе имел право быть в порядке – после всего?), но дождь был не в порядке совершенно точно. Вода, льющаяся с неба, была соленой, и казалось, что буря обрушила ему на голову море. Кажется, такое уже случалось. Прошедший неделю назад дождь тоже застывал на коже соленой корочкой, а подсохшие потеки воды оставили после себя белые разводы. Тогда у него тоже был посетитель. Это был старик-заклинатель, милый и славный, но Цинсюаня тогда совершенно развезло от вина, и он загрузил его своими проблемами по самую шляпу. Наутро бывший Повелитель Ветра чувствовал себя очень неловко и непременно начал бы извиняться, но оказалось, что заклинатель уже ушел. А через неделю пришел Се Лянь, и с ним снова пришел соленый дождь. Пришла буря. И все стало ясным, как день. Кто еще мог разговаривать с ним с такой мягкостью, кому хотелось рассказать все на свете, чья теплая улыбка обещала разделенное понимание и сочувствие? Кто еще мог понять всю боль Цинсюаня, потерявшего брата и друга, как не тот, кто видел все это своими глазами?.. Цинсюань затащил наследного принца в хижину, усадил на циновку и сунул в руку половинку маньтоу: - Ешьте, Ваше Высочество. Надеюсь, пока едите, вы придумаете достаточно убедительную причину наряжаться в заклинателей и устраивать мне допросы. - Мгм, Цинсюань… - Се Лянь опустил взгляд. - Не надо «мгм», я все понял! – завопил Цинсюань. - Только зачем? Почему вы не можете просто оставить меня в покое?! - Цинсюань, это был не я, - договорил смущенный Се Лянь. – Клянусь небесами, не я. И мы хотели тебе помочь. - И кто же это? Неужели Пэй Мин? Ши Цинсюань не отводил от Се Ляня глаз – ждал, как тот будет выкручиваться. Пожилой заклинатель с подозрительным вином (да, теперь он не сомневался в его подозрительности!) совершенно не походил на Пэй Мина. Не походил он и на замаскированного Хуа Чэна, и даже на злосчастного Хэ Сюаня, будь тот трижды неладен – в бытность Мин И он даже и не пытался изобразить сочувствие и ласку, а редкое участие обычно выражалось в закатывании глаз и «Цинсюань, хватит скулить». После чего замаскированный Черновод волок его решать проблему, сопровождая это выражением лица типа «зачем я вообще это делаю». А вот Се Лянь был самым добрым и сострадательным человеком из всех, кого знал Цинсюань. И он продолжал отпираться: - Клянусь статуями Сань Лана, это не я! – вот эта клятва была серьезней, чем «клянусь небесами», с которых Се Ляня неоднократно свергали. – Это… хорошо, я скажу. Это Цзюнь У. - … - Сначала твои друзья-нищие из столицы добрались до монастыря Водных Каштанов, чтобы рассказать мне, что у тебя что-то случилось. Потом мы с Сань Ланом вообще не обнаружили тебя в столице. А когда демоны Сань Лана кое-как разыскали тебя, ты отказался со мной разговаривать и заявил, что справишься со всем сам. Но я же вижу, что ты не в порядке, Цинсюань. Я вижу, что ты боишься. И я хотел помочь тебе. Бывший Повелитель Ветра помотал головой. Ему ужасно хотелось сказать что-нибудь вроде «я справлюсь сам», но с губ рвалось другое: - Но вытащить Цзюнь У из горы Тунлу!.. История, рассказанная заклинателем, действительно было частью истории бывшего Императора Небес – и Цинсюань наверняка узнал бы ее, если бы не был так пьян. Подозрительным вином. - Мгм, - смущенно проговорил Се Лянь, - я ничем не рисковал. Он ведь всегда хорошо относился ко мне, даже когда был… кхм… Безликим Баем. И советник сказал, что он не держит на меня зла. Он… освободился от пережитого. И спокойно занимается исследованиями. Он согласился помочь мне. Цинсюань подхватился с циновки, и, чуть не споткнувшись из-за хромой ноги, порывисто обнял Се Ляня здоровой рукой: - И ты… ты пошел на это ради меня!.. – он торопливо отпустил друга и на всякий случай огляделся. - Я надеюсь, ты не привел с собой Кровавого Дождя, а? Не хочу объяснять, с чего это я тебя обнимаю. Се Лянь рассмеялся; глядя на его безмятежное лицо, на точку между бровями, Ши Цинсюань ощутил, что губы невольно разъезжаются в улыбке. Он был так счастлив! Впервые за несколько месяцев. Впервые с того момента, как распрощался со своими бездомными друзьями и ушел в одинокое странствие. Он много дней не позволял себе быть настолько счастливым (злосчастная беседа с Цзюнь У принесла облегчение, но не счастье), а сейчас вот расслабился, наслаждаясь общением со старым другом, и забылся. И это было ошибкой. Ошибкой было не счастье – ошибкой было чувствовать себя счастливым рядом с Се Лянем. Цинсюань ужасно не хотел его впутывать! Секунду он позволил себе надеяться, что пронесет, но… «Ты больше никогда не обнимешь его», - шепнули на ухо, совсем тихо, и Цинсюаня затрясло. Се Лянь – он, кажется, тоже услышал – недоуменно моргнул, и Цинсюань торопливо вскочил: - Посиди здесь! Пожалуйста, посиди здесь!.. Я сейчас вернусь!.. Хромая, Цинсюань выбежал под дождь и завопил в пустоту: - И это все, что ты выдумал за месяц? «Ты больше никогда не обнимешь его»? – от злости ему почти не хотелось смеяться. – Оригинальней не мог придумать? Фантазию заклинило, да? По-моему, тебе пора стимуляторы принимать! Прицепившейся к нему Божок-Пустослов молчал где-то за плечом – но он молчал постоянно, Цинсюань успел к этому привыкнуть. Правда, появляющийся в последнее время зубовный скрежет его немного нервировал, но бывший Повелитель Ветра предпочитал считать его успехом своей новой тактики. - Хотя какие там стимуляторы, у тебя ни фантазии, ни мозгов! – продолжил Цинсюань. – Меня преследует ничтожество и бездарность! Когда за мной охотился господин Хэ Сюань, душа уходила в пятки каждые пять минут! А какие пророчества он высказывал! Вот это был настоящий ужас! А ты – ты со своей банальщиной просто жалок! Цинсюань остановился, чтобы набрать воздуха в грудь, и машинально отметил, что дождь прекратился. От удивления, не иначе. Невидимый Божок-Пустослов за спиной издал звук, похожий на нервное икание. Слегка оглушенный своим же феерическим сравнением Цинсюань решил развить успех и добавил: - Так что на твоем месте я перестал бы позориться, отправился бы в Черные воды и попросил их господина преподать тебе пару уроков о том, как быть настоящим Божком-Пустословом! А то ты не справляешься. С этими словами Цинсюань вернулся в хижину, где нашел Се Ляня заваривающим чай. Посуду он, очевидно, принес с собой. - Все хорошо? – уточнил Его Высочество. – Помощь не нужна? Ши Цинсюань сложил чуть дрожащие руки на груди и упрямо задрал подбородок: - Все в порядке. Я разберусь сам. Тут до сих пор нет Кровавого дождя?.. - Нет, нет, - улыбнулся Се Лянь, и Ши Цинсюань обнял его снова: двумя руками, здоровой и искалеченной. Наследный принц сомкнул объятия и дружески похлопал его по спине, а потом они сели пить чай. А потом Се Лянь ушел, и бывший Повелитель Ветра снова остался один. Впрочем, никто не обещал Цинсюаню, что будет легко. С другой стороны, новому Божку-Пустослову этого тоже никто не обещал. *** - Ты что, ревнуешь, Сан Лан? – ласково и немного насмешливо проговорил Се Лянь, когда они втроем (Се Лянь, Хуа Чэн и Черновод) разместились на циновках в Доме Блаженства. - Я вовсе не ревную, гэгэ, просто напоминаю, что тебе лучше помыться и постирать ханьфу после объятий с человеком, который моется раз в месяц, и то лишь по случаю дождя, - сообщил Собиратель Цветов под Кровавым Дождем. - А тебе я напоминаю, - он ткнул пальцем в опустошающего очередную чашку с лапшой Черновода, - что надо перестать жрать! - Сан Лан! – укоризненно произнес Его Высочество, хотя Черновод и глазом не моргнул. В последний час он вообще не моргал. Се Ляню оставалось лишь радоваться, что это не отразилось на «Сжатии тысячи ли», которое тот начертил. - Я расстроил гэгэ? – уточнил Хуа Чэн, с деланной небрежностью пробегая пальцами по запястью наследного принца; до дрожи. - Вовсе нет, Сань Лан! Я просто немного беспокоюсь из-за Ши Цинсюаня. Как так вышло, что к нему вновь прицепился Божок-Пустослов?.. На этот вопрос неожиданно ответил Хозяин Черных вод: - Он как надкушенный маньтоу, вынутый изо рта, - мрачно сообщил он. - Бедный Цинсюань, - огорчился Его Высочество. В глазу Хуа Чэна мгновенно отразилось желание прибить Черновода за его гастрономические ассоциации, поэтому Се Лянь взял его за руку. - Да, совсем как маньтоу, - Хэ Сюань склонил голову на бок, очевидно, обращаясь к воспоминаниям сожранного им Истинного Божка-Пустослова, и в задумчивости поскреб когтями столик. – Лакомый кусочек, - добавил он таким тоном, как будто его вот-вот стошнит. Се Лянь почти воочию увидел призрак небожителя Мин И. Для полного сходства не хватало только приплясывающего вокруг радостного Цинсюаня, и их бесконечного «Ты мне не друг». - Поэтому Цинсюань и покинул своих друзей из храма, - задумчиво произнес Се Лянь. – Не хотел навлечь на них беду. - На два слова, гэгэ, - сказал Хуа Чэн, поднимаясь на ноги, и обратился к Господину Хэ. – Смотри не сожри здесь все. Хозяин Черных Вод ответил ему взглядом, полным ледяной ярости. Это снова был взгляд Мин И – именно так тот смотрел на небожителей, явившихся «спасать» его из плена Собирателя Цветов под Кровавым Дождем. От этого взгляда у Цинсюаня наверняка защемило бы сердце – несмотря ни на что. Хуа Чэн отвел наследного принца в оружейную. Там он сорвал со стены легендарный Щит Тишины (свежее пополнение в коллекции), ударил в него как в гонг и, схватив Се Ляня за рукав, зашептал: - Гэгэ, гэгэ, я знаю эту дохлую рыбу две сотни лет. Поверь мне, на этот раз это не он. - Я знаю, Сань Лан, - печально улыбнулся Се Лянь. – Я ни секунду не думал на Хэ Сюаня. К тому же он поглотил истинного Божка-Пустослова, а тот, который прицепился к Цинсюаню, самый обычный. Уж я-то знаю, я не раз встречался с подобными тварями. Но от этого он не становится менее опасным – особенно для смертного. Боюсь, Сань Лан, главная причина, по которой он еще держится, заключается в том, что Господин Хэ уже отобрал у него все. - Гэгэ, если хочешь…- начал Хуа Чэн, неизменный в стремлении оградить возлюбленного от печалей, но Се Лянь приложил палец к его прохладным губам. Он прекрасно понимал своего демона и без слов. - Нет. Сань Лан, на этот раз он не просил нас о помощи. Даже не так: он просил нас не вмешиваться. И мы должны уважать эту просьбу, насколько это возможно. Пока возможно. Пойдем. Се Лянь не хотел огорчать своего дорогого демона и постарался скрыть нотку горечи, но Хуа Чэна было не провести. Поэтому его настроение тоже было далеко от радужного. Черновод сидел на циновке и молча разглядывал миски с лапшой. Их осталось четыре, и он зачем-то расставил их по углам стола, как урны с прахом. «Поэтому Цинсюань и покинул своих друзей из храма. Не хотел навлечь на них беду», - вспомнил Се Лянь. - Господин Хэ. Се Лянь опустил руку на острое плечо Хозяина Черных Вод и ощутил под пальцами застывшую холодную плоть. Его глаза были глазами человека, умершего от голода. Его Высочество знал: стоит сказать хоть слово, и студент Хэ вцепится ему в горло. А за секунду до этого на Черновода бросится Хуа Чэн. Наконец острое плечо дернулось, и принц встретил далекий от дружелюбия взгляд желтых глаз. - Господин Хэ, - повторил Се Лянь, отпуская черное ханьфу демона. - Мы должны позволить Цинсюаню справиться самому. - Тогда советую попрощаться с ним заранее, - холодно сообщил Черновод. Кажется, он снова держал себя в руках, и еще он крайне низко оценивал способность Ши Цинсюаня с чем-то справляться. Что ж, по крайней мере, он подтвердил, что не будет вмешиваться. - Гэгэ, ты сегодня весь день обнимаешь кого-то не того, - сказал Хуа Чэн, когда Черновод удалился к себе на остров с помощью «Сжатия тысячи ли». - Так получилось, Сань Лан, - печально улыбнулся Се Лянь. – Ты же не очень сердишься?.. - Как я могу на тебя сердиться, гэгэ? Ты такой, какой есть, – демон взял его руку и осторожно поцеловал голубоватые венки на запястье. - Пойдем, я приказал нагреть бочку с водой. Тебе все-таки стоит помыться и переменить одежды. Вода в бочке была чуть горячее, чем привык Се Лянь, и он расслабился, позволяя Сань Лану промыть ему волосы и бережно обтереть губкой кожу. Демон тонко чувствовал настроение своего гэгэ и не предлагал ему ничего большего. Не сегодня. Сегодня Се Лянь засыпал, убаюканный ласковыми прикосновениями Хуа Чэна, и в этих бережных объятиях, кажется, растворялась чужая боль.