Когда ты нужен кому-то

Ши Цинсюань проснулся от настойчивого стука в дверь. После общения с Се Лянем и, в особенности, с Божком-Пустословом он полночи не мог заснуть и в результате ужасно не выспался. - Иду, иду! – крикнул бывший небожитель, одной рукой протирая глаза, а другой кое-как распутывая волосы, чтобы придать им условно приличный вид. Стук прекратился. Дверь в хижине рассохлась от старости и неплотно прилегала к косяку, и открыть ее не составило бы никакого труда, но незваный гость, очевидно, не хотел вламываться без разрешения хозяина. Цинсюань доковылял до двери, пихнул ее здоровой рукой и обнаружил у хижины мрачного человека в черных одеждах. То есть не человека, а демона. То есть не демона, а… Мин-Сюна, в общем. Вернее, не Мин-Сюна, а Хэ Сюаня, Хозяина Черных Вод. Его волосы были собраны в аккуратный пучок, руки сложены за спиной, а на лице читалось столь знакомое легкое раздражение – вызванное, очевидно, длительным ожиданием под дверью. - Сколько можно копаться? – холодно спросил он. Сердце Цинсюаня пропустило удар; он торопливо поклонился и забормотал слова извинения «молодому господину Хэ». По правде говоря, Цинсюань был благодарен Хэ Сюань за то, что тот не стал заходить. Еще не хватило проснуться и обнаружить его сидящим у постели. Это было совсем не то зрелище, которое хочется наблюдать спросоня. - Прекрати извиняться, раздражаешь, - Хэ Сюань нахмурил темные брови, и Цинсюань послушно прекратил. Отступил, жестом приглашая гостя в хижину, и тот пошел привычным ровным шагом. Как давно они не виделись. - Цинсюань, - ледяным тоном сказал Черновод, когда Цинсюань изобразил почтительный поклон. – Вот как ты ухитряешься раздражать меня, даже когда молчишь?.. - Ха-ха-ха, я не специально, господин Хэ. Вы же будете суп, да, господин Хэ? Только, господин Хэ, он немного вчерашний. Простите, - бывший Повелитель Ветра не очень хорошо представлял, как нужно общаться с Хэ Сюанем. Стоит ли быть с ним более тактичным? По сути, единственное, в чем Цинсюань был уверен, так это в том, что не следует называть его «Мин-Сюн». Черновод ответил ему мрачным взглядом: - Давай без этого, Цинсюань. Ты можешь не вести себя как идиот? - Я постараюсь, господин Хэ. Что привело вас ко мне? В глазах Черновода мелькнуло характерное для Мин И отвращение, и он сказал: - Во-первых, я насчет Божка-Пустослова. Вот тут Цинсюань совсем пришел в себя и закатил глаза: еще один! Вообще-то он и раньше не чувствовал себя забытым друзьями, но после того, как к нему вновь прицепился Божок-Пустослов, каждый, практически каждый норовил навестить, выяснить, что с ним случилось, и надавать советов! Парадоксально, но в эту категорию попал даже бывший «Мин-Сюн»! Кого-кого, а его точно нельзя было заподозрить в наличии теплых чувств к бывшему Повелителю Ветра. А, может, его тоже позвал Се Лянь?.. Наследный принц не сказал ни слова о гнусном божке, но визит Черновода говорил сам за себя. Так или иначе, после встречи с Цзюнь У Цинсюаня в принципе было сложно чем-нибудь удивить. - Ну что ж, садись, - вздохнул бывший небожитель, отбрасывая почтительный тон чуть меньше, чем полностью. – Ты говори, я пока лапшу разогрею. Мы тут вчера готовили, тут как раз для тебя осталось. - Я не хочу есть, - отмахнулся Черновод. – Я пришел по делу, и не собираюсь торчать у тебя весь день. Почему ты не хочешь принять помощь Се Ляня? - Не хочу его впутывать, - буркнул Цинсюань. – Я могу сам разобраться со своими проблемами. - Не можешь. Хозяин Черных Вод с недовольным видом опустился на циновку и застыл, наблюдая, как Цинсюань убирает тряпки с окон, греет вчерашнюю лапшу и заваривает крепкий чай – за неимением иной информации бывший Повелитель Ветра решил ориентироваться на вкусы Мин-Сюна. Благо основная разница с Мин И пока заключалась лишь в том, что Хэ Сюань не дышал. - Продукты принес Се Лянь, он хотел приготовить сам, ну, из-за моей руки, - рассказывал Цинсюань, разливая лапшу по пиалам. – Так что мне пришлось разрешить ему нарезать овощи. Только овощи! Я отбивался как мог. Хозяин Черных Вод опустил в пиалу палочки и с непередаваемым выражением лица выловил оттуда нечто, напоминающее кривую оранжевую корягу. Цинсюань невольно хихикнул: - Кажется, это была морковь. - То есть ты не уверен, - пробормотал Черновод, откладывая «корягу» в сторону. После четырех чашек лапши возле него образовалась целая горка элементов фигурной нарезки овощей от Се Ляня, которые Хозяин Черных Вод, непревзойденный демон, пожирающий других демонов, не ел принципиально. После еды Хэ Сюань немного расслабился: поза стала менее напряженной, ледяные глаза чуть потеплели, строгие черты лица смягчились. Цинсюань наблюдал такое неоднократно. Он налил Черноводу чаю и предложил кусочек засахаренного яблока. При этом он непрерывно рассказывал то о своих друзьях-нищих, то о Се Ляне, то о предыдущем хозяине хижины, который вознесся и стал очередным Богом Литературы (хотя там впору было становиться мусорным божеством, да), то еще о каких-то пустяках, вроде крыши, которую требовалось чинить. Пустяков было много, и из них получались чудесные истории за чаем. Черновод молчал с мрачным выражением лица и никак не демонстрировал свою заинтересованность. То есть вел себя абсолютно как обычно. Это и злило, и успокаивало одновременно. Цинсюань так любил его! Цинсюань так ненавидел его. Они допили чай одновременно; застыли, разделяя секунду молчания: желтые глаза демона напротив зеленых глаз смертного. Цинсюань упрямо закусил губы: - Насчет божка, я правда могу разобраться сам, - пробормотал он, отворачиваясь. - Так им и передай. И вообще, кому принадлежала идея отправить тебя ко мне? Я готов поставить вот этот маньтоу, - он показал на засохшую булочку, - на то, что это был Хуа Чэн. Черновод подцепил маньтоу когтями: - Это была моя идея. - И на черта тебе это понадобилось?! Неужели… неужели это не соответствует твоим представлениям о справедливости?.. – поразился Ши Цинсюань. – А что тогда им соответствует, а? Нам всем будет проще, если ты возьмешь свои слова назад и разрешишь мне… - Закрой рот! - судя по выражению лица бывшего «Мин И», тот был готов прибить Цинсюаня прямо тут. - Ха-ха-ха, совсем как в старые добрые времена, - все-таки Цинсюань не смог удержаться. – Не так ли, Мин-Сюн? Он ожидал что-нибудь вроде «Ты назвал меня не тем именем», или парочку вдохновляющих пинков (возможно, с переломами), но Черновод промолчал. В его лице ничего не дрогнуло, и только в глазах – горящих ледяным пламенем желтых глазах – мелькнула тень. Кажется, это было слишком. Кажется, для обоих. Цинсюань сорвался. - Прости! - его затрясло. - Прости, я не хотел!.. Он схватил холодную руку Черновода и прижал ее к губам, целуя хрупкие когтистые пальцы. Пальцы, оторвавшие голову его брату. Цинсюань так ненавидел его! Цинсюань так любил его. Сейчас он чувствовал так много, что, кажется, даже Божка-Пустослова переклинило бы напрочь. Прямо как самого Цинсюаня. И Хэ Сюаню вовсе не должен был быть свидетелем этого. - Все, все, я никогда больше, - прошептал бывший Повелитель Ветров, отпуская пальцы Хозяина Черных Вод и отворачиваясь, чтобы не видеть его глаз. Зажмуриваясь. – Больше никогда. Тебе и так… тебе и так… Холодные пальцы неловко коснулись его плеча, и он замолчал – испуганный, ошарашенный. - Не смей жалеть меня, Цинсюань, - с раздражением сказал Черновод. – Пожалей лучше себя. И вот, забери. Цинсюань открыл глаза, скользнул взглядом по склонившейся над ним фигуре в темном – и уставился на холщовый мешок с чем-то округлым. Кажется, Черновод заходил в хижину с пустыми руками – значит, он применил чары. «Во-первых, я насчет Божка-Пустослова». А во-вторых, во-вторых?.. Цинсюань сунул руку в мешок: пальцы наткнулись на гладкую кость. - Не вздумай реветь, - предупредил Хэ Сюань. Он сделал два шага к двери, но потом развернулся на каблуках: - Я наводил порядок у себя в логове, выбрасывал всякое там,- с отвращением сказал он, - и подумал, что этот мусор… может представлять для тебя какую-то ценность. Цинсюань распахнул глаза: он не был уверен, что сможет поблагодарить Хозяина Черных Вод, не рыдая – как не был уверен и в том, что тот в принципе заслуживает благодарности, а не проклятий. И что любая благодарность не прозвучит для него проклятием. - И еще, раз уж ты не хочешь принимать ничью помощь, прими хотя бы совет. - От кого? – кое-как выговорил Ши Цинсюань. – От кого?! Хозяин Черных Вод кивнул на мешок и сложил руки на груди: - От Хэ Сюаня, - его зрачки сузились в точку, как у живого, но голос звучал спокойно. – От человека, погибшего по вине твоего дорогого брата. Цинсюаню, наверно, нужно было сказать ему что-нибудь. Хотя бы кивнуть. Но в горле стояли непролитые слезы, и он захлебывался собственным дыханием. - Не думай, что Божок-Пустослов всесилен. Я видел вещи, над которыми он не властен. Цинсюань, кажется, понял, что это. Он улыбнулся и неловко прижал руку к груди. Склонил голову, принимая знание, которое обошлось другому так дорого. И – странно, но на губах Черновода тоже была улыбка. Застывшая навеки улыбка покойника. - Это скорбь.