победа сердца над разумом

- Дружочек, - тянет Альбус. – Вот какого хера ты уже полчаса изображаешь сраного Бориса Бестолкового? - Отъебись, - фыркает Скорпиус. Альбус растянулся на кровати, вращая палочку между пальцами. Вишня, жила дракона, тринадцать дюймов, жесткая. Младшенький рассказывал, как лыбился Олливандер, вручая ему ее. Затирал про большое могущество, про ответственность в принятии решений, про правильный выбор. Ох, блядь, знал бы старик, как сильно он проебался со слушателем. Не то что бы Скорпиус действительно изображал идиота Бориса. Нихуя. Он всего лишь пытался разобраться, где в гребаной куче барахла на полу – его вещи. А еще вспомнить, какого хера, они устроили такой погром в комнате. Или, например, когда. А младшенький все это время валялся, лениво следя за ним взглядом, и светился как гребаная елка. И весь этот его самодовольный вид порядком раздражал. - Эстет херов, - хмыкает Альбус. – Ты для кого наряжаться собрался? Для своей ебнутой? Или решил порадовать мою сестренку? - А что, - усмехается Скорпиус. – У Уизли-Поттеров на похороны наряжаться не принято? Альбус ржет в голос. - Да ладно тебе, дружочек. До похорон пока далеко. Я с этим мудаком еще не наигрался. - Как жаль, что он так не думает. Альбус усмехается в ответ. А ведь когда-то он действительно боялся Джимми. Братец казался ему сильным, умным и смелым. И не только ему – этого самодовольного пиздюка с его актерством обожали все – родители, толпа ебучих родственников, каждый их сраный знакомый. Без конца твердили, какой он охуенно талантливый и одаренный. Какой воспитанный. Не сын, блядь, а мечта любой мамаши. Альбусу на самом деле нахуй не сдались все эти ебаные эпитеты и похвалы. Он ни разу не думал завидовать такому ажиотажу вокруг Джимми. Все, чего хотел Альбус – посмотреть, что останется от его дорогого братца, когда все это дерьмо будут говорить не про него. Когда его действительно перестанут таким считать. И Джимми ни капли не разочаровал. Чем выше забирался Альбус, чем больше он получал, чем больше добивался – тем сильнее старшенький захлебывался собственной желчью. Комплекс бога в их семье передавался по наследству. И пускай папаша не затирает ему про сраное благородство и самопожертвование. Это, блядь, самая херовая отмаза для парня, который с маниакальной жаждой пытался подохнуть все семь лет в школе, суя свой любопытный нос в каждую дырку с девизом «кто, если не я?», а после еще и радостно помчался в аврорат «делать этот мир лучше». И вот теперь Джимми бесился, прятался за широкими спинами своих дружков и боялся Альбуса до мокрых штанишек. Теперь старшенький лез под материну юбку, в робкой надежде, что та накажет злого братца, который над ним издевается. И больше всего веселило то, что во всем происходящем этот кретин был виноват сам. Как минимум потому, что нужно было очень хорошо подумать, прежде чем переходить Альбусу дорогу. - А ты уверен, что мелкая ничего не распиздела? – спрашивает Скорпиус, садясь на кровать напротив него. - Уверен, - бросает младшенький, продолжая следить за вращением палочки в руке. Скорпиус смеется. - И с каких это пор, ты уверен в ком-то, кроме себя? - Ни с каких, - отрезает Альбус. Скорпиус вытаскивает из кармана пачку и, закуривая, бросает на младшенького недоверчивый взгляд, на что Альбус привычно закатывает глаза. - Заебал, блядь, - наконец, шипит он. – Мелкая не распиздела, потому что ей это ой, как невыгодно. Во-первых, - хмыкает он. – У нее на тебе уже несколько лет плотно едет крыша. Во-вторых, меня она боится даже больше, чем разочарованного папашиного взгляда. - А в-третьих? – тянет Скорпиус, вопросительно изгибая бровь. Потому что нихера он не верит, что этих двух причин младшенькому было бы достаточно, чтобы так расслабленно валяться в ожидании вечера. Идиотская влюбленность и страх перед старшим братом ни разу не тянули на приличные аргументы. Альбус хмыкает. - А в-третьих, у моей сестрицы с этим кретином теперь свои счеты. И один плотоядный взгляд у младшенького уже тянет на экскурсию по Азкабану. В такие моменты Скорпиус задавался вопросом, как этому злобному уебку удается так правдоподобно отыгрывать роль приличного человека. И, блядь, верили же. Так охотно, что пробирал смех. Снова и снова покупались на дебильные отмазки и нелепые отговорки. Наебывались на одни и те же грабли, но продолжали вестись как стадо фестралов на сырое мясо. - Как, блядь, он умудрился перейти ей дорогу? За пять лет в Хогвартсе мелкая умудрилась поцапаться разве что с Роз. И только потому, что та включала режим ревнивой истерички каждый раз, когда ей начинало казаться, будто кто-то тянул свои загребущие ручонки в сторону Скорпиуса. Мелкую на ручонки не хватало, но ее смущенные вздохи и томные взгляды в его сторону не заметил бы только конченый дебил. А раз уж даже Хагрид как-то проехался по ее влюбленному виду, о чем, блядь, можно было говорить? - Ну, допустим, - усмехается Альбус и тянется за малфоевскими сигаретами. – Щеночек в очередной раз подъехал к ней с лекцией на тему «Держись от Малфоя подальше». А сестрица почему-то опять не впечатлилась и послала его нахер. Только щеночек пошел не нахер, а в Западную башню. И отправил матери письмо, где подробно расписал, как ее милая дочурка подло уводит любимого парня у дорогой кузины. Скорпиус смеется в голос. Додумался же, блядь. - Там такая истерика была, - ржет Альбус в ответ. – Мать ей целую поэму накатала. Мы, говорит, не так тебя воспитывали. На чужом несчастье счастья не построишь. И всякая подобная хуета. Я, блядь, рыдал от смеха, пока до конца дочитал. - Я так понимаю, мелкая нихера не впечатлилась братской заботой? - Мягко говоря. Вначале порывалась сама ему шею свернуть. Потом пропсиховалась, немного подумала и пришла ко мне. Мол, любимый братец, я к твоим услугам, сделай так, чтобы этот мудак пожалел, что родился на свет. Так что, не переживай, дружочек. Наше появление на семейном междусобойчике станет для всех приятным сюрпризом. - Приятным ли? – вздергивает бровь Скорпиус. Альбус хмыкает в ответ. На самом деле, единственная причина, почему Скорпиус спросил, состояла в том, что в этот раз не было писем. Да, конечно, все вроде как были в курсе, что Альбус не собирается к родителям на Рождество. И, хер знает, что он им там наплел, но они как-то очень охотно поверили в его пиздеж. Обычно, когда младшенький сообщал, что у него другие планы на каникулы, его мать обязательно отправляла парочку писем, весь смысл которых сводился к идиотскому «подумай еще раз, надеюсь, ты все-таки порадуешь бабушку с дедушкой визитом». Скорпиус ржал в голос с выражения лица Альбуса, когда он читал что-то подобное, и обязательно уточнял, почему остальные одиннадцать внуков их не радуют. - Отъебись, а, - закатывал глаза тот. – Я-то, блядь, откуда знаю? Альбус, чтобы никто раньше времени не испортил любимому братцу рождественский подарок, договорился с мелкой, чтобы та его предупредила, где и когда планирует собраться все их многочисленное семейство. Даже Роз ни о чем не догадывалась. И Лили еще придется очень сильно об этом пожалеть, потому что Роз – может быть, и ебнутая на всю голову, но ни разу не дура. Кроме мелкой – сливать все Альбусу некому. И, как бы Скорпиус не выебывался, в голове Роз все еще сидела мысль, что он никуда от нее денется. Идиотские ссоры, регулярный игнор и показушный флирт с мелкой – полная херня. Все это она изящно вывернет в свою пользу, стоит им только оказаться запертыми в школе. А вот то, что мелкую посвятили в их планы – настоящая, блядь, проблема. Роз прекрасно знает, как она бесит Альбуса. И последнее, что ей нужно, чтобы младшенький сам подсунул подходящую телку Скорпиусу в кровать. Лишиться Скорпиуса для Роз равно максимально усложнить свой извилистый маршрут в сторону Альбуса. Так что, участие Лили во всей этой истории – не просто потенциальная угроза счастливому билету к телу младшенького. Это – ебать, какой жирный намек, что свято место пусто не бывает, и ее тоже могут заменить, какой бы до пизды особенной она себя не считала. Пару часов спустя, когда Скорпиус выходит из камина, стряхивая порох с мантии, он думает, что сюрприз определенно удался. Понимает по медленно охуевающему лицу щеночка. По удивленным глазам Роз. По нервному смеху Хьюго. И только мелкая, не скрывая довольной улыбки, кричит куда-то вглубь дома: - Мам, пап, Альбус и Скорпиус пришли! И этот ее крик запускает какой-то ебнутый механизм апокалипсиса, потому что через секунду в гостиной появляются вообще все. Как будто до сегодняшнего дня никто, блядь, шестнадцать лет не видел младшенького, а теперь они наконец-то до него дорвались. Уизли-Поттеры могут собой гордиться. На вокзале у Альбуса был хоть какой-то шанс от них съебаться в толчее и открытом пространстве. В гостиной поттеровского дома – шансов нет даже у такого талантливого уебка. Все его дядюшки и тетушки, как полоумные, бросаются к нему, практически распихивая друг друга локтями, чтобы побыстрее сгрести того в охапку. Скорпиус думает, что Темный лорд, по сравнению с младшеньким, отделался, блядь, легким испугом. Да никакие нахуй заклятия не смогли бы остановить эту обезумевшую толпу, готовую голыми руками порвать на сувениры. А с виду, так приличные люди. И Скорпиус обязательно свалил бы отсюда. Любвеобильные родственнички тискали бы младшенького до начала следующего столетия, причитая, как он подрос-повзрослел-поумнел и, очевидно, охуел. Последнее мысленно добавлял сам Скорпиус. Потому что они, блядь, жили в одной комнате уже шесть лет, и нихуя это дерьмо было не про него. Вот только Малфой стоял слишком близко. И элементарные правила приличия вынуждали каждого из родственничков обращать на него внимание. В тот момент, когда в поле их зрения попадал Скорпиус, система стабильно давала сбой. То ли фамилия, то ли каменный ебальник отбивали дар речи у всей альбусовской семейки. Им, может, и хотелось сказать что-нибудь очень вежливое и наверняка приятное, но выходило только сдавленное бурчание, в котором смутно угадывалось приветствие. Поэтому, чтобы не выглядеть конченными имбецилами, они быстренько съебывали в сторону, уступая место следующему в очереди. Все, блядь, кроме его матери и бабки. Этих не остановили бы все доспехи Хогвартса и защитные чары. Если этим дамочкам присралось притянуть кого-то к своей груди и искупать в слюнях – стой и терпи. Иногда кивай, поддакивай и на все вопросы отвечай «хорошо». Рано или поздно в их голове что-то щелкало, и они сами прекращали пытаться переломать тебе все кости опорно-двигательного. - Рад вас видеть, миссис Поттер! – улыбается Скорпиус, когда Джиневра, наконец, делает шаг в сторону. – Прекрасно выглядите! - Льстец, - смеется та и, наконец, отцепляется от него. Альбус ухмыляется, вскидывая бровь, пока следит за его реакцией. Когда его мать первый раз полезла к Малфою с объятиями, тот еще полчаса втыкал в стену и хмуро молчал, пытаясь понять, что ему после этого дерьма вообще в жизни делать. Джиневру зовут с кухни, и Альбус пользуется этим, чтобы утянуть Скорпиуса в сторону лестницы. - Пиздец, - выдыхает он, заходя в свою комнату, мешком заваливаясь на кровать. – Меня, блядь, даже фанатки так по углам не зажимали после последнего кубка по квиддичу, как эти ебнутые. - Ты – сраная гордость семейства, Поттер, - хмыкает Скорпиус, распахивая окно и закуривая. – Просто, блядь, радуйся, что живым ты им нравишься больше. Альбус хохочет и идет к Скорпиусу. Забирает пачку и выуживает одну. Теперь смеется уже Скорпиус. - А что там было про навоз у Хагрида, «как в рот насрали» и все вот это дерьмо? - Завали, - фыркает Альбус. – Меня так-то еще второй раунд этой хуеты ждет. А пережить этот ебучий нескончаемый фонтан семейной любви можно только, когда я набуханный и где-то не здесь. А я, блядь, трезвый и здесь, - младшенький молчит, пока что-то обдумывает. Затягивается и криво усмехается: - Тебя ж это говно типа успокаивает. Вдруг и мне поможет. - Тебе уже нихуя не поможет, - кривит губы Скорпиус. - Люблю, блядь, моего дружочка за кромешный оптимизм, - смеется Альбус. – Столько счастья в каждом слове – я прям хуею. Скорпиус хмыкает. И еще раз, когда они все-таки спускаются вниз. Большая часть семейки, слава Мерлину, уже расселась за огромным столом. Но Альбус не успевает сделать и шага в сторону столовой, как падает в объятия бабки. Закатывает глаза, но стоически терпит все причитания, невпопад угукая посреди ее текста. Скорпиус здоровается и резво пытается съебаться к остальным, пока Молли не успела переключиться на него. Но в дверях неожиданно натыкается на альбусовского деда, в котором тоже внезапно просыпается режим загребущей обезьяны. Когда у Малфою удается отцепиться от него и даже ответить, что вся его драгоценная семейка чувствует себя просто превосходно, его ловит ржущий младшенький. - Хорошая попытка, дружочек, - усмехается он. – Но, блядь, не в этом доме. - Альбус Северус! – звонко восклицает Молли. И, прежде чем она успевает отвесить ему подзатыльник, тот выдает свою самую очаровательную улыбку, от которой старушка моментально плывет и забывает, что вообще хотела сказать. Скорпиус чувствует, как Роз сверлит его взглядом. Замечает, как заливается румянцем мелкая, когда он проходит мимо. Роксана хмурится, но, по крайней мере, этой психопатке хватает воспитания не шипеть на них змеей при родителях. Хьюго пытается слиться с мебелью, но получается у него откровенно херово. Эти ужимки замечают все, кто сидит рядом, и тут же заваливают его тонной вопросов, в порядке ли он. А Альбус даже не смотрит в его сторону, пока тот нервно пытается успокоить разволновавшихся родственников. Доминик вейлой выплывает рядом с ними: - А вы умеете эффектно появиться, - мурлычет она с этим своим блядским взглядом. Альбус закатывает глаза, игнорируя кузину, пока Скорпиус хмыкает и идет следом. Их сажают прямо напротив Джимми. Щеночек вроде бы пиздец как увлечен разговором с Люпином, но Скорпиус слишком часто наблюдал за ним, чтобы повестись на это дешевое актерство. Все-таки у Альбуса такая хуйня получалась на порядок правдоподобнее. Люпин кивает им обоим в знак приветствия. Спустя пару минут на нем уже виснет одна из кузин Уизли, заливисто хохоча в ухо, но Джимми с упорством дятла продолжает делать вид, что его собеседник активно участвует в разговоре, а не пытается засунуть язык в глотку своей подружки. - Виктуар! – с акцентом восклицает ее мать через весь стол, пока младший братец девчонки имитирует рвотные позывы, глядя на развернувшуюся сцену. И тут же переключается на сына: - Луи! Но судя по реакции – и Виктуар, и Луи класть хотели на претензии матери, потому что ни один из них не прекращает своих занятий, до тех пор пока в столовую не заходит Поттер-старший вместе с Уильямом Уизли и папашей Роз. Скорпиус бы сказал, что Гарри Поттер производит впечатление своим появлением, но нихрена он не производит. Мужик как мужик, средний рост, маггловская одежда, разве что слишком цепко смотрит по сторонам из-под своих круглых очков. Не знал бы что перед тобой главный аврор, в жизни бы не догадался. Папаша Роз тоже особо не выделялся – разве что крайне заебанным взглядом и яркой шевелюрой. Да только в толпе Уизли-Поттеров рыжая грива на отличительную черту не тянула вообще, блядь, ни разу. Зато Уильям прямо-таки приковывает взгляды. Одни шрамы на половину лица чего стоят. Он только заходит, а по струнке вытягивается вся его семейка. Старшая дочь, наконец, отлепляется от Люпина, потупив взгляд в пол. Средняя затыкается, хотя до этого хихикала так, будто на нее напала стая пикси. И только мелкий пиздюк втихую продолжает гримасничать, думая, что надежно спрятался за спину матери. Хер там. - Луи, достаточно, - осаживает его Уильям. Мелкий тут же меняется в лице, садится как пай-мальчик и вежливо кивает отцу с максимально виноватым видом. Да папаша Скорпиуса убил бы за такой эффект от одного своего слова. - Цирк уродов, - тихонько тянет Альбус, наблюдая за этой сценой. Скорпиус фыркает и думает, что младшенький с этим своим холодным безразличием, ублюдской усмешкой и полным отсутствием тормозов вписывался на Слизерин гораздо убедительнее, чем в это семейство. Когда Шляпа гордо объявила факультет его предков на фамилии Поттер весь Большой зал захлебнулся от удивления. А Скорпиус подумал, что парня сожрут еще до конца первого курса. Хер там. Уже через месяц практически весь факультет считал его за своего. Сразу после того, как младшенький устроил драку с братцем в подземельях и легко отмазался перед директором, будто ничего не случилось. Потому что, блядь, на Слизерине очень ценили тех, кто мог нащелкать по ебальнику Уизли-Поттерам и выйти сухим из воды. Из всех многочисленных кузенов и кузин на относительно вменяемых тянули разве что шлюшка Доминик, похуист Фред и мелкая, резво включающая режим юной соблазнительницы, а все остальное время изображающая скромную тихоню. Задрот Хьюго и раньше был не от мира сего, а после стычки с Альбусом дергался как припадочный, стоило им только появиться в зоне его видимости. Инфантильный клоун Луи разбрасывался дерьмовыми шутками, таскался с компанией щеночка и до сих пор ни разу не отличился собственным мнением, если не считать его идиотские пантомимы, которыми он пытался подъебнуть всех, кроме разве что братцев Поттеров. Две родные сестрицы Молли и Люси – были занозой в заднице у всей семейки. Время от времени Альбус называл их «ябеда и идиотка», но по факту – в зависимости от того, кто первой успеет, сестрицы постоянно менялись прозвищами, потому что обе, блядь, две трети своего времени тратили на то, чтобы следить за всеми родственничками и своевременно стучать на них и родителям, и преподам. Еще Альбус рассказывал, что Молли в прошлом году умудрилась втрескаться в Пьюси, поэтому в страхе, что младшенький испортит ей личную жизнь, старалась сильно его не доставать. Сам Адриан на дух ее не выносил и морозился всеми доступными средствами. Да только Альбуса порядком веселила эта история, поэтому время от времени он подбивал того на какой-нибудь идиотский спор, после проеба в котором Пьюси понуро тащился звать Молли в Хогсмид. Психопатка Роксана взрывалась с полтычка, и при любом неосторожном слове в свою сторону набрасывалась с оскорблениями или кулаками на любого, кто косо на нее смотрел, не так говорил, и вообще, блядь, чем-то ее не устраивал. Пару раз даже хваталась за палочку, но была вовремя оттащена чуть ли не за волосы старшим братом – будто адекватность и вменяемость достались только Фреду, которому по жизни было на все насрать, лишь бы поржать и поебланить. Скорпиус редко видел Люпина и Виктуар, но по рассказам Альбуса – эти двое предпочитали большую часть времени сосаться друг с другом, чем отвлекаться на остальных. Люпин вроде как неплохо общался со щеночком, но, по крайней мере, в отличие от того, не пытался строить из себя идеального парнишу и не изображал улыбку во все зубы, когда кто-то упоминал его имя. Пока все шумно треплются за ужином, Альбус с ехидной полуулыбкой привычно сверлит братца глазами. Щеночек ощутимо ерзает, но Люпин слишком увлечен своей подружкой, а Поттер-старший переговаривается через весь стол с отцом Люси и Молли. Скорпиус знал его по рассказам папаши – Перси Уизли, руководитель отдела магического транспорта, бюрократ до мозга костей. Тонкая душевная организация Драко, очевидно, совсем не вывозила его доебистую натуру, отчего он постоянно чертыхался на него похлеще чем на «мерзкую грязнокровку Грейнджер» и «ублюдка Поттера». И младшенький слишком занят нервированием Джимми, поэтому, в отличие от Скорпиуса, не замечает обеспокоенных взглядов Джиневры. Та едва сдерживается, чтобы не одернуть сына. Она уже раза три хваталась за локоть мужа в надежде обратить на себя внимание, но безопасность транспортного сообщения накануне очередного чемпионата по плюй-камням сейчас волновала Поттера-старшего гораздо сильнее. И эта ее чрезмерная обеспокоенность почти прямым текстом давала понять, почему остальные одиннадцать внуков, наконец, могли самостоятельно порадовать бабушку с дедушкой Уизли. Старшенький все-таки настучал матери на злобного братца. Скорпиусу становится почти интересно, знал ли об этом Альбус. - Твоя мать сейчас без метлы взлетит в страхе за рассудок щеночка, - хмыкает он. - Ой, блядь, - закатывает Альбус глаза, на мгновение отвлекаясь от Джимми и переводя взгляд на него. – Займись лучше своими телками, пока они друг друга не поубивали на виду у всей родни. Скорпиус смеется. Роз действительно без конца на него пялится, успевая о чем-то трепаться с Доминик и одергивать Хьюго, когда тот начинает подвисать на Альбусе. Да только Скорпиусу нахер не уперлось подыгрывать ей в этом спектакле. Его все сильнее одолевает мысль, что щеночек самостоятельно не допер бы до такой мелодрамы с письмом. Ему это вообще никакой особой выгоды не давало. Мелкая не так часто терлась рядом с ними, чтобы настолько настойчиво вмешиваться в ее наивную зацикленность на Малфое. Не мог же этот долбоеб решить, будто все его шашни Альбусу слила Лили? При условии, что он своими собственными руками проебал младшенькому Карту, которая палила его гораздо сильнее, чем смогла бы мелкая при всем ее желании. Зато это было пиздец как выгодно самой Роз. У Джимми крышка отъезжала настолько плотно, что он готов был поверить в любую хуйню, которую ему только могли впарить. Роз убивала сразу двух зайцев – помогала паранойе кузена и убирала раздражающий фактор в лице Лили. Все-таки из трех детенышей Поттеров – только Альбусу хватало характера в открытую класть на родительские претензии. Если Роз не могла доебаться до Лили лично, ничего не мешало ей сделать это чужими руками. «Блядь», думает Скорпиус. «Вот ведь самодовольный уебок. Он же наверняка об этом знал, когда впаривал мне слезливую историю про мелкую». И Скорпиуса накрывает не злость, нет. Гребаная ярость. Он-то, кусок долбоеба, почти поверил, что ему удалось обставить эту сучку. А она так покорно велась на все его провокации. Даже не трогала мелкую, хотя раньше и с меньшего бесилась до помутнения рассудка. Альбус точно знал, думает он. «Малфой, ты – конченый идиот, с ватой вместо мозгов», - чертыхается в своей голове, но почему-то голосом Альбуса. Да, он – определённо, очень тупой. Тупой и очень злой. Поэтому Скорпиус хмыкает и ослепительно улыбается Роз. Та вначале теряется от внезапного внимания, но моментально берет себя в руки и тянет этот свой томный взгляд, манерно перекидывая длинные кудри через плечо. Ее папаша заходится в приступе кашля, а мать тут же активно начинает стучать по его спине, выглядывая по сторонам, что внезапно вывело мужа из равновесия. - Скорпиус, - тут же цепляется она глазами за его улыбку. – Давно тебя не видела. Как твои дела, милый? Скорпиус переводит взгляд с Роз на нее, ни на минуту не прекращая изображать слащаво-сахарный интерес. - Все замечательно, миссис Уизли, - вежливо кивает он ей. – Спасибо, что спросили! Гермиона кивает в ответ, продолжая неосознанно наглаживать мужа по плечу. - Как в школе? Готовишься к экзаменам? - Конечно, - согласно кивает Скорпиус. – Не так активно как Рози, но с ней сложно кому-то сравниться. Альбус едва слышно фыркает. И хоть Малфой не может видеть его лица, не надо быть ебаным гением, чтобы догадаться как глубоко, блядь, сейчас закатились его глаза. - Ох, шестой курс – очень важен, дорогой. Пускай вас не расслабляет то, что в этом году у вас нет экзаменов. Упустишь что-то сейчас – наверстать будет очень сложно. Потому, что на следующем курсе все, на что вам будет хватать времени – изредка спать между подготовкой к ЖАБА. Все, на что хватает Скорпиусу времени сейчас – вывозить гребаное похмелье после попоек с младшеньким и успевать на отработки к Филчу. Но мамаше Роз это знать необязательно. Тем более что все, что ему реально нужно от этого разговора… - Я уж не говорю про отношения. Вам, молодые люди, нужно хорошенько расставить приоритеты. Любовь – это, конечно, прекрасно, но от вашей учебы зависит ваше будущее. Я все понимаю, сама была молодой, и в вашем возрасте кажется, что нет ничего важнее свиданий, но вам обоим стоит серьезно подумать… Предказуемая мамаша Роз в своем репертуаре. Он слышал эту речь раза четыре от самого министра и не меньше сраной сотни – в исполнении Роз. - А Рози, что, не сказала вам? – голос у Скорпиуса почти бесстрастный. Он чувствует, как в кожу иголками впиваются блядские глазищи Роз. Почти слышит, как она перестает дышать в этот момент. - Не сказала что? - Мы расстались, - усмехается Скорпиус. Папаша Роз дергается, скидывая руку жены с плеча, и мечется глазами между ним и Роз. Держать лицо – ни разу не про Рональда. У того моментально вылезает на роже и «слава Мерлину», и «бедная Рози», и «а я предупреждал ее не связываться с этим хорьком». Впрочем, министр едва ли справляется лучше. Также вертится между Скорпиусом и дочерью, пораженная его словами. По ходу, не только его мамаша любила планировать несуществующие свадьбы, мысленно язвит Малфой. А где-то за его плечом в очередной раз хмыкает Альбус и как-то тяжело выдыхает Джиневра. Скорпиус давит усмешку и, наконец, смотрит Роз прямо в глаза. В них плещется такая неприкрытая злость – тони, блядь, никто не поможет. Вряд ли ту сейчас волнует хоть что-то на этом ебаном свете. Даже Альбус, мать его, Поттер. Она уже поняла, что он задумал. И слишком хорошо знает, что нихера Малфой не джентельмен. А Малфой знает, что Рози бессильна не только перед чарами младшенького. Ее единственная настоящая слабость – даже не этот самодовольный уебок. Он – прихоть. - Рози решила, что ей нужно сосредоточиться на учебе и экзаменах, а не тратить время на глупости вроде влюбленности и свиданий. Она так боится вас разочаровать, что еще в начале этого года сказала, что между нами все кончено. - Ох, дорогая, - тянет Гермиона, обеспокоенно глядя на дочь. Туше, блядь. Больше всего на свете она ненавидела соответствовать ожиданиям матери. Делать то, что от нее ждут. Роза Уизли шесть лет боролась с авторитетом Гермионы Грейнджер-Уизли, чтобы, практически получив смиренный вздох на все свои попытки признать право на собственное мнение, доказать той, что мать в очередной раз оказалась права. -Браво, - тихо тянет Альбус. – Дружочек, я сейчас, блядь, расплачусь от того, как я тобой горжусь. - Милая, почему же ты нам ничего не сказала? – все еще охает Гермиона. А Роз молчит. И Скорпиус боится представить, сколько сил ей сейчас требуется, чтобы не наброситься на него прямо перед всей семейкой. Зато неожиданно говорит Лили: - Да брось, тетя, - и голос у мелкой такой ядовитый, что Альбус мог бы услышать собственные интонации. – Все об этом знали. За столом все еще висит тишина, а взгляды прикованы к Роз. - Как кстати прошел ваш ужин у Малфоев, сын? – внезапно просыпается Поттер-старший. Джиневра, видимо, нашла способ привлечь внимание мужа. - Шикарно, - тянет широкую улыбку Альбус. – Я остался в полном восторге. Все-таки умеют Малфои произвести впечатление. Снова заходится в кашле папаша Роз. Сдавленно давится Гермиона. Вздрагивает Джиневра. Даже Поттер-старший напрягается после слов младшенького. - Разве что встреча с Забини вышла так себе, - тут же хмыкает Альбус. – Но вроде как все обошлось. Джимми резко вскидывает голову, но, поймав ехидный взгляд братца, тут же утыкается обратно в тарелку. - Не удивительно, - продолжает язвить мелкая. – Странно, что ее папаша в тебя не плюнул, когда увидел среди гостей. - Лили! – одергивает ее мать. Альбус смеется в голос. - Ты что, сестренка, - тянет он. – Забини – настоящие аристократы. Они слишком себя уважают, чтобы так вульгарно реагировать. Наоборот, - младшенький лукаво смотрит на родителей. – Просили передать, что у вас очень вежливый и воспитанный сын. Джиневра скованно улыбается. - Хотя бы один, - заканчивает Альбус. - Альбус Северус! – давит Поттер-старший, видя, как тушуется жена от его последних слов. Альбус снова смеется в голос, мелкая хмыкает, а Скорпиус думает, что они с Поттером как-то хреново на нее влияют. - Придурок, - рычит Джимми, наконец, отрываясь от тарелки. – Тебя вот не спросили, что ты там себе думаешь про Забини! Если бы не твой длинный язык… - А что мой длинный язык? Я вообще-то ничего никому и не говорил, - ухмыляется Альбус, откидываясь на стуле. – Ты забыл, братец? -Тебе и говорить не надо, мудак, - продолжает пыхтеть Джимми. - Джеймс Сириус Поттер! – снова рычит старший. – Следи за языком! - А что я? – старшенький вскакивает на ноги. Парень по ходу окончательно дошел до ручки в ожидании расправы Альбуса. Казалось, еще немного, и его крышу окончательно и со свистом сорвет. – Ведете себя так, будто он тут – гордость всей семьи, а этот кретин с отработок не вылезает! Да его вся школа боится, потому что он – на голову отбитый со своими выходками. Чемберс, вон, две недели провалялся в больничном крыле после того, что это больной придурок с ним сотворил! Ведет себя как гребаный бог, будто ему все можно! - Джеймс, сядь, - повышает голос Поттер-старший. - Джеймс, пожалуйста! – вторит ему Джиневра. - А что «Джеймс, пожалуйста»? – продолжает разрываться старшенький. – Конечно, Мерлин, я же тут – самый главный злодей! Изменил бедной девочке! А то, что этот ублюдок ее трахнул, вы знали? Знали? Весь такой гордый слизеринец трахнул подружку собственного брата! И если б только ее! Да он не меньше половины школы перетрахал! Когда только успевает? У него и отработки, и мания величия, и ебаный Малфой, который за ним хвостиком бегает! Скажи спасибо, что этот педик отделался легким испугом! Знал бы, блядь, чем это дерьмо закончится, выбрал бы тогда на поле что-нибудь поэффективнее, чем ебучее заклятие невидимого хлыста! А я еще дурак, отговорил Фробишера от «сектумсемпры»… Последние слова Джеймс выдыхает в гробовой тишине. И, видимо, текст, наконец, добирается до его мозга, потому что тот мешком оседает обратно на стул, продолжая ошарашено смотреть на Альбуса. И Скорпиус думает, что с таким бледным ебальником – щеночек, ну, натурально чистокровный аристократ. - Это ты про что, братец? – ядовито усмехается младшенький. – Не припомню, чтобы ты с Фробишером участвовали с Малфоем в магической дуэли. - Я, - давится Джеймс и тут же себя одергивает. – Ни про что. - Джеймс… Вот сейчас Гарри Поттер действительно похож на главного аврора. Хер знает, кто его учил такому утробному голосу, но умей так МакГоннагалл – половина нарушителей начала бы отмаливать грехи, не выходя из ее кабинета. - Вы все неправильно поняли, пап, - робко пытается улыбнуться Джимми. Получается у него откровенно херово – он все еще белый как простыня, и весь голос закончился на громкой тираде. Сейчас – от понтов и дешевой идеальности не осталось и следа. Только жгучий стыд, который пятнами топит бледное лицо. - А директор сказала, что вы пытались помочь Скорпиусу, - притворно удивляется Альбус. – Спасали всей гриффиндорской командой, пока я мчался к нему с другого конца поля. - О чем, Мерлин, вы сейчас говорите? – гремит чуть ли не басом Поттер-старший. – Объяснитесь оба! - О том, как Скорпиус загремел в больничное крыло, переломав половину костей, очевидно, - хмыкает мелкая. - Я тренировался. Скорпиус меня подбадривал, чтобы не так скучно было в одиночку швырять мячики в колечки. Следом шла гриффиндорская сборная. Где-то между их выходом на поле и окончанием моей тренировки дружочек упал с метлы. Больше ничего не знаю, пап. Вся семейка продолжает молчать, пока Поттер-старший переводит тяжелый взгляд с одного сына на другого. Джиневра застыла, прижимая ладонь к губам. А Джеймс, все еще шокированный собственной разговорчивостью, испуганно смотрит на родителей. - А по поводу Мадлен, - внезапно продолжает Альбус. – Не знаю, кто сказал тебе такую глупость. Я, конечно, ни разу не образец верности, но с твоими подружками никогда не путался. Тебе это вся школа подтвердит. - Вообще-то, да, - где-то вдалеке неожиданно поддакивает Молли. – Все знают, что Альбус Поттер даже в сторону подружек брата не посмотрит. Догадливая девочка, думает Скорпиус. Альбус должен ей еще минимум одно свидание с Пьюси. Роз, может, и ввязалась бы в этот разговор, но слишком хорошо понимает – об Альбусе можно будет забыть, стоит ей только открыть рот. - Мне сказала сама Мадлен, - выплевывает старшенький. - Я б и не такое сказал на ее месте, - усмехается Альбус в ответ. - Достаточно! – неожиданно одергивает всех Молли-старшая. Бабка у Альбуса выглядит не лучше щеночка – такая же бледная, а глаза – точь-в-точь у дочери, круглые и испуганные. Только, в отличие от Джиневры, той хватает самообладания одернуть всю семью. Тишина висит еще пару секунд, прежде чем Уильям задавет абсолютно идиотский вопрос папаше Роз. Что-то там про магазин близнецов и доход от лимитированных коллекций какой-то чепухи. Рональд подвисает, но вместо него отвечает Джордж, пока остальные вспоминают, как вообще разговаривать. Поттер-старший поднимается со стула через пару минут, опускает руку на плечо Джимми и выходит из столовой. Щеночек понуро плетется следом. Альбус провожает его взглядом и, напоследок, бросает мелкой довольную усмешку. Та кивает брату, улыбаясь в ответ, и открыто пялится на Скорпиуса. «Таблетку храбрости сожрала, не иначе», - думает Скорпиус, отвечая на ее гляделки. Немного наклоняет голову, скидывая челку на один глаз. Мелкая едва слышно хихикает и отвлекается на треп Люси. - Вообще-то Джеймс был прав, - тихо рычит Роксана. - Завянь, - тянет Фред, прежде чем на ее реплику успевает отреагировать кто-то из родителей. – Тебя не спрашивали. - Их тоже, - фыркает Роксана, кивая в сторону Молли и Лили. - Просто они, дорогая кузина, - хмыкает Альбус, манерно покачивая бокал в руке. – Умеют выбрать правильный момент. В отличие от тебя. -Ах ты… - вспыхивает та, дергаясь в сторону младшенького. - Рокс, завянь, - хмурится Фред, отталкивая ее обратно. – После драки кулаками не машут. Альбус в голос смеется. Когда Поттер-старший возвращается в столовую, Джимми плетется за ним следом, едва передвигая ногами. Скорпиус готов поклясться, что в глазах у того стоят слезы. Столько отчаяния он не видел на его лице даже после того, как Альбус увел у него из-под носа и Карту, и кубок по квиддичу, попутно организовав один из самых знаменитых проебов гриффиндорской команды. -Пап, я… - тихо бормочет щеночек, прежде чем тот успевает сесть. - Достаточно, Джеймс. Я услышал все, что мне было нужно, - холодно отрезает Поттер-старший. До конца вечера Джимми ковыряется в тарелке, изредка поднимая глаза на родителей. Отец игнорирует его с того момента, как вернулся в столовую. А Джиневра, оказывается, не хуже его мамаши умеет изображать «крайнюю степень разочарования». Вот только Скорпиус жил с этим дерьмом всю жизнь и успел привыкнуть. А несчастный щеночек, похоже, сталкивался с таким впервые. Уже в «Котле» Скорпиус растягивается на кровати и, закуривая, пытается понять, что, блядь, сейчас творится у Альбуса в башке. Младшенький молчит с того момента, как они вернулись. Разве что изредка ядовито усмехается собственным мыслям. - Ты все? – вздергивает бровь Скорпиус. – Добил бедняжку братца окончательно? Альбус ржет в голос. -Дружочек, блядь, - тянет он, отвечая на пронзительный взгляд Малфоя. – Ты как будто первый день меня знаешь. Какое нахуй «окончательно»? Покой этому долбоебу не приснится даже в обозримом будущем. Я настолько не все, что ты себе даже не представляешь. Скорпиус хмыкает. - И в чем смысл? – задумчиво интересуется он. – Не похоже, что щеночек может хоть как-то тебе ответить. - Так никто не может, - закатывает глаза младшенький. – И что, блядь, теперь? Заделаться в благородного рыцаря? Хер вам. Они снова молчат. Скорпиус думает, что Альбусу всегда будет мало, потому что его самого слишком много. - А когда будет достаточно? – усмехается он собственным мыслям. - А тебе не похуй? – фыркает Альбус, проворачивая палочку в пальцах. Малфой закатывает глаза. По привычке. В этот раз ему почти интересно, что тот ответит. - Когда доломаю окончательно, - припечатывает младшенький спустя пару секунд. - Я, блядь, сам уже тебя боюсь, - хмыкает Скорпиус, выдыхая густые клубы дыма в потолок и швыряя в Альбуса полупустую пачку. - Расслабься, дружочек, - ухмыляется тот, садясь на кровати и подкуривая. – Я же уже говорил. Ты, один хер, неуязвим.