Сердечные тайны Питера Паркера

Ванесса так и не возвращается в жизнь Уэйда, а Уэйд так никуда и не девается из жизни Питера. За последний год их дружбы Питер все ходил по свиданиям, встречался с разными парнями, и когда он в очередной раз расстается с очередным парнем, он идет жаловаться прямо к Уэйду. Не то чтобы Питеру было грустно, он уже отрастил толстую кожу и спокойно относится к тому, что кто-то кому-то не подошел, но рассказать-то надо! Питер приближается к двери знакомой квартиры, а она сама распахивается. Уэйд затаскивает его внутрь и зажимает ему рот рукой, косясь куда-то в сторону кухни. Питер с недоумением смотрит на него. Через секунду тот убирает ладонь с его рта. — Ты чего? — шепчет Питер, чувствуя чужое горячее дыхание на губах. — Там кот! — Какой нахрен кот? — Откуда я знаю?! Пушистый. И шипит так злобно. — И что он здесь забыл? — В том-то и дело, что я без понятия! Возможно, это бомба-кот. — Кто будет делать бомбой кота? — Кто угодно! — заверяет Уэйд. Питер, конечно, нашел куда идти. Атмосфера цирка в этой квартире живет на постоянной основе и никуда не выветривается. Правда, он уже свыкся и даже наловчился существовать в этой обстановке. — Готов поспорить, его притащила сюда ЭмДжей, — заявляет Питер. — Она делает бомбы из котов?! — Она просила тебя посидеть с ее котом. — О, точно. Уэйд облегченно выдыхает. И с этим внезапным умиротворением в его карих глазах Питер просто не может смириться. Он закусывает губу, изо всех сил пытаясь усмирить свою сучью природу, и не удерживается — подливает масла в огонь. — Но это очень странно, что он попал сюда без твоего ведома. — Именно! — в ужасе кивает Уэйд. — А ты чего приперся? — Меня Эрик бросил. Уэйд окидывает его серьезным взглядом. Таким серьезным, что не по себе становится. Они все еще стоят очень близко, а Уэйд такой большой по сравнению с Питером, и в этом нет ничего предосудительного, Питер часто с Уэйдом не соблюдает границы, они друзья. Но в следующую секунду Уэйд кладет руки ему на щеки и целует. И, о господи, кто учил Уэйда целоваться? Явно не тот, кто учил социализироваться, потому что Уэйд делает это ужасно хорошо. У него губы со вкусом фруктового бальзама. Уэйд Уилсон не всегда в больницу поедет с пулевым ранением, но беспокоится о том, чтобы у него губы не обветрились? Это настолько в его стиле, насколько возможно, и это настолько комфортно, насколько Питер давно себя не чувствовал. Когда он в последний раз целовал кого-то, кого знает дольше двух недель? Питер возмутился бы его действиям, только вот он давно, чертовски давно хочет Уэйда. Сначала это проявлялось в мелочах, в том, как Питер смотрел на него, как касался, как говорил, как слушал, а потом это уже перешло в дурные похотливые сны и фантазии, которые заставляли его член вставать. Питер охотно приоткрывает рот навстречу напористым ласкам Уэйда. Питер отдался бы ему здесь и сейчас, если бы не одно «но». Он отстраняется и напоминает: — Уэйд, ты женат. Уэйд шумно вздыхает. Его взгляд так и кричит: «ну что за принципиальная феечка». А Питеру больно надо, чтобы однажды к нему пришла Ванесса в ночи и оторвала ему яйца. Трахаться с чужими мужьями — табу. — Я не видел Ванессу уже около года. — Да, но… — Хорошо-хорошо, я разведусь, — Уэйд примирительно поднимает руки вверх. — Только я забил очередь, ладно? — Очередь? — с недоумением переспрашивает Питер. — Да. Ты расстался с Эриком, и я уверен, что к вечеру ты бы уже встречался с кем-нибудь еще. Питер закатывает глаза. — Я не настолько непостоянный. — Да? Питти, развод займет у меня где-нибудь месяц. Ты готов ждать так долго? — Ты что, серьезно? — Питер вскидывает брови, то ли растерянный, то ли польщенный. Ему максимум за перепихон предлагали свиданку в кофейне, а тут — такое. — Ты собрался разводиться? Из-за меня? — Давно пора, детка. А ты выступаешь отличным катализатором, — Уэйд ухмыляется и снова наклоняется к его губам. О нет. О нет, нет, нет. Уэйд выглядит слишком решительным. И это не озабоченная от воздержания решительность. Это решительность другого толка. Вот дерьмо. — Мы друг друга не поняли, — выдыхает Питер, упираясь ладонью ему в грудь. — Я не хочу с тобой отношений. Меня интересует… — он поджимает губы, — секс. Уэйд вздергивает брови и смотрит на Питера с огромным удивлением. — Тогда какое тебе дело до того, женат я или нет? — Это вопрос принципа! — Уверен, среди твоих случайных парней какой-нибудь женатик все равно нашелся бы. Питер несильно толкает его в плечо, но Уэйд снова подступает к нему. Такой наглый и открытый взгляд должен вызывать только возмущение и недовольство, а его самоуверенный тон должны запретить на законодательном уровне, но у Питера вкус, как у семнадцатилетнего пацана, не знавшего жизни: каждый раз он ведется на парней вроде Уэйда, каждый раз он не может перед ними устоять. — Детка, ты же не рушишь ничей брак. Мой и так уже разрушен. И почему это ты не хочешь со мной встречаться? — По той же причине, по которой от тебя ушла жена. — Ты не боишься моей работы, — фыркает Уэйд. — Да ты вообще ничего не боишься, адреналинщик. И ты часто рядом со мной. Парнем я буду не опаснее, чем другом. — Ты убиваешь людей. — О, значит, дружить с убийцей можно, а встречаться нельзя? — Да. — Отлично. А что там насчет секса? Уэйд уже почти касается его губ губами, и Питер слишком этого хочет, чтобы противостоять, но их прерывает покашливание, спасительное покашливание, раздражающее покашливание, — какого вообще черта?! Уэйд отстраняется — они видят в прихожей ЭмДжей. — О, я забыл, что ты здесь, — весело заявляет Уэйд. — Тогда почему ты удивлялся коту? — выдыхает Питер. — Ну, ее я видел, а кота — нет. — Я с вами, придурками, все равно его не оставлю, — провозглашает ЭмДжей. — Лучше найду гостиницу для животных. — Эй! — обиженно восклицает Уэйд. — Я буду самым лучшим кошатником на свете! ЭмДжей награждает его недоверчивым взглядом. — Только не корми его мороженым. — Есть, мэм! — Уэйд шутливо отдает честь. ЭмДжей инструктирует его еще минут пятнадцать, а потом удаляется, вообще никак не прокомментировав увиденный поцелуй. Питер стоит, прислонившись к стеночке, чувствуя себя идиотом, но он очень рад, что теперь они одни. Жак смотрит на них презрительным взглядом огромных желтых глаз, Уэйд смотрит на него в ответ, видимо, пытаясь выиграть, а Питер подбирается к нему со спины, обнимает, встает на цыпочки и проводит носом по кромке уха. Уэйд даже пахнет сегодня по-особенному, морем и ветром. Обычно от него за километр несет порохом или чем похуже, и Питер тоже считает это возбуждающим, но сейчас Уэйд такой домашний, такой притягательный и знакомый. — У нас ничего не получится, малыш, — печально произносит Уэйд, и Питер резко отстраняется. О чем он думал вообще? — Это потому, что я не хочу ничего серьезного? — Это потому, что оно пялится на нас, — вздыхает Уэйд. — И оно здесь на неделю. Жак презрительно прикрывает янтарные глаза, всем видом давая понять, что ему нет никакого дела до каких-то людишек в его рыжем пушистом великолепии. — Уилсон! — смеется Питер. — Оставь ему еды, и пойдем ко мне! Или ты можешь просто закрыть его на кухне. — Оно выглядит достаточно умным, чтобы суметь открыть дверь. Уэйд оборачивается к Питеру, берет его за руку и тянет на себя. — Мы же похерим нашу дружбу, Паркер, — хриплый то ли от волнения, то ли от желания голос заставляет забыть вообще обо всем на свете. — Мы уже переступили черту. Питер обнимает Уэйда и тут же запускает ему руки под футболку. В школе Уэйд не был таким накачанным, и эти восхитительно рельефные твердые мышцы сводят с ума. Питер буквально затаскивает его в спальню, и уже на кровати Уэйд начинает нести чепуху, потому что по-другому он и не умеет: — Питти, я не могу решить! Хочу быть и снизу, и сверху одновременно! — В позе наездника? — усмехается Питер. — И это тоже! Но я хочу кончить тебе в попку. И чтобы ты кончил в мою. Но у нас только одна попытка и… — Я не буду практиковать с тобой незащищенный секс, — фыркает Питер. — Кончать мы будем только в презервативы, но… если не устанем, устроим второй раунд и поменяемся ролями, — предлагает Питер. — Малыш, ты великолепен! — восторженно пищит Уэйд. Так и происходит. Они не отрываются друг от друга до ночи, а наутро Питер выбирается из кровати со словами: — Я в душ. Сонный Уэйд произносит одну только фразу, которая все рушит: — Жаль, я не могу пойти с тобой. У Питера от этого заявления все внутри переворачивается, и он добавляет то, что окончательно сжигает все мосты: — Почему не можешь? Питер знает, что он идиот, но как же это хорошо — быть оттраханным в душе Уэйдом Уилсоном.