Дитя солнца, дитя луны

      На свету вампиры весьма стеснены в движении. Амулеты защищают от ожогов, да, но не от слепящего света в ясный день, когда на небе ни облачка. Именно поэтому Саману приходилось прикрывать голову капюшоном и следить, чтобы лицо оставалось в тени. Это существенно скрадывало угол обзора и ограничивало подвижность, и к тому же он смотрел на собеседников, но никак не вокруг. Переводил дыхание после не такого уж длинного, но вымотавшего все нервы разговора, ждал обещанного проводника, который будет помогать ему, пока не исчезнет нужда оставаться в этих землях.       Разумеется, эльфийскому стражу границ ходить за вампиром смысла нет. Каким бы странным ни был уклад Древних, но это — простая логика. У всех своя служба, так что синеокий разведчик, проводивший гостя к старейшим, уже давно испарился куда-то. Саман прекрасно понимал: можно не обольщаться уходом воина. Его проводник на самом деле будет надсмотрщиком, способным скрутить вампира в бараний рог при первых же подозрениях.       — Поберегись! — раздался окрик над ухом, и пока Саман разбирался со своей накидкой, на него налетели, повалив на землю.       — Эй, ты чего растерялся?! — засмеялось ему в лицо «солнце».       У юноши, придавившего его к земле, были золотые волосы и жёлтые глаза такого невероятного оттенка, что сравнить даже с янтарём или пламенем свечи было бы глумлением над этим чудом.       — Поднимайся, бедолага, — продолжал веселиться эльф, вставая сам и протягивая руку Саману. — Мне говорили, что вампиры ловкие.       — Не на свету, — выдохнул тот, всё ещё не находя воли отвести взгляд от Древнего.       Саману казалось, что протянутая для помощи рука растворится, рассеется светом. Не могло это существо быть из плоти. Но ощущения говорили об обратном. Ладонь незнакомца оказалась крепкой, обострившееся чутье на раз обнаружило под кожей пару крупных сосудов, идущих к сильному тренированному сердцу.       — Энарин, будь, пожалуйста, вежлив, — попросил один из старейших, даже не моргнувших глазом на эту рушащую любые правила приличия выходку. — Это наш гость. Мы сами пригласили господина Самана и гарантировали его неприкосновенность.       — Благодарю, я в порядке, — спешно заверил Саман и вздрогнул — ему улыбнулись.       Просто улыбнулись, будто действительно, подобная ребячливость в порядке вещей, а они на то и старейшие, чтобы неразумных детей мягко пожурить и отпустить дальше бегать и играть.       — Энарин покажет, где вы можете переждать полдень, — продолжал старейший, — он же ответит на любые вопросы. Отдохните с дороги, господин Саман, а к вечеру, когда великое светило сжалится над вашим естеством, мы сможем поговорить.       Вампир благодарно склонил голову, словно язык проглотив. Что отвечать этим существам и как вести с ними беседу ему было до сих пор не ясно. Они даже не заикнулись о бумагах, о каких-то обязательствах или чем-то подобном, не объясняли правил, не угрожали карами за недозволенное... Он растерялся, недопустимо для посла. Что ж, похоже им это тоже очевидно. Не для того ли ему дали передышку, чтобы собрался с мыслями?       — Эй, не отставай. Тут недалеко — сейчас отдохнёшь, остудишься, — позвал его новый знакомый.       «Интересно, что означает его имя?»       — А? «Самый быстрый луч света». Что? Нет! Мысли читать не умею, но ты слишком громко думаешь, прямо на лице написано, так на меня смотрел, — снова развеселился эльф, заставив Самана смущенно и чуть досадливо потупиться. Расслабился, засмотревшись, но...       Он и впрямь был невероятно подвижен, этот эльф, взгляд просто не поспевал за ним. Ловкостью Самана не удивить, он сам кого хочешь обскачет, но то вампиры, а тут... Не скорость, нет, просто чрезмерная живость. Видимо, привычка общения с людьми сказалась, они иногда мнились завязшими в густом меду.       Строго наказав себе выкинуть из головы всякие предрассудки, полученные за годы взаимодействия с людьми, а так же вычитанные в книгах, Саман старался побольше внимания обратить на окружающую действительность. Не переставая удивляться увиденному, он следовал за своим проводником, а тот, похоже, уводил все глубже в рукотворный лес. Деревья становились старше, их стволы разрастались, темнели, кроны встали тенистым куполом, и стало даже как-то проще дышать.       — Тут ближе к исходным поселениям, — пояснил весёлый эльф. — Тебе понравится. Нам сюда.       Они взобрались на небольшой пригорок около какого-то водоёма. Саман только слышал воду, но не видел её, зато видел заросли влаголюбивых ив.       — Вот тут. Запомнил? У тебя справа ручей. За ним колокольчики — в других местах они не растут. Слева орешник, а возле входа валун. Так, ясно, вижу, не запомнишь. Давай сделаем проще, — эльф подскочил к огромному серому камню, прислонил к нему ладонь и прикрыл глаза.       Рука Древнего засветилась, а когда он отнял её, на камне остался знак — летучая мышь.       «Очень смешно».       — Залезай, не стой на свету, — эльф соскочил к плакучим ветвям, застилавшим корни корявой ивы, и отодвинул их будто покров, бережно придерживая пряди.       Внутри отчётливо виднелся проход. Земля там была утоптана, а мощные корни подпирали свод не хуже стен из камня.       — Великая тень, — прошептал Саман.       — Ну, не великая, а самая обычная, но тут тебе пока что будет лучше. Заходи-заходи, — подгонял проводник. — Располагайся. В правом ответвлении можно устроить спальню. А там дальше, в глубине есть выход к роднику.       Саман восхищённо осмотрел просторное подземелье, надёжно укрытое от света. Ни торчащих тонких корней — наоборот, они сплетались над головой частой сеткой, надежно поддерживая свод. Ни запаха сырости, хотя казалось бы, ручей рядом. Но нет, эльфы как-то смогли отвести воду. Пахло... Потрясающе. Лесом, водой. Жизнью.       — Обживайся, — еще один смешок из-за спины.       Он пропустил эту реплику мимо ушей, заворожённый запахом своего нового пристанища, а когда обернулся — проводника и след простыл.       — А?       «В смысле, он что — ушёл?! — не понял Саман. — А если я...»       Что «если я» он, правда, придумать не смог, не на охоту же пойдет, это и идиоту ясно. Ладно, раз оставили в покое, стоит внимательнее осмотреться.       В правом ответвлении действительно было спальное место. Широкий корень образовывал длинную петлю, в которой было сложено ароматное сено из отцветших цветов, мягкой травы и сухих листьев — укрыть это ложе плащом и вот тебе идеальная кровать. Бросив в этой нише вещи, любопытный вампир пошёл изучать остальной лабиринт. Интересно, зачем эльфы его создали? Явно уж не для него одного, ему бы и небольшой пещерки хватило.       Где-то рядом точно была вода — небольшой ручеёк. Саман слышал его пульс так же, как слышал кровь в венах живых существ. Следуя этому тонкому звонкому голосу, он не спеша проходил между корней, пролезал в узкие проходы, слегка пригибая голову, пока не вышел к ещё одному лазу, закрытому плотным занавесом ветвей. Сквозь них едва-едва пробивались лучики. Ещё раз проверив амулет, вампир аккуратно отвел в сторону завесу и выглянул наружу. Так и есть: корни дерева выходили к самому роднику, он весело переливался через небольшой камушек и убегал ниже по склону.       — Привет, — улыбнулся Саман. — Кажется, рядом с тобой будет очень приятно спать.       

***

      Саман открыл глаза, лёжа в приятной неге, в полном спокойствии и уюте. Удивившись сам себе, вампир потянулся, под похрустывание сухих стеблей задаваясь невольным вопросом: к чему прерывать такой изумительный отдых? Разве он выспался? Ответов набралось полным-полно: он на задании, у эльфов, солнце уже село, а самое главное, снаружи доносились звуки тихой, но весьма настойчивой песни под аккомпанемент лютни. Саман отчётливо услышал лишь последнюю строчку:       — ...а между тем, уж ночь пришла —       Ему вот-вот пора проснуться.       — Отлично, — фыркнул вампир, запуская руку в волосы.       Его соглядатай может сочинять стихи прямо на ходу.       — Я сейчас, — чуть повысив голос, сказал он. Услышит или нет?       — Не торопись, — раздалось снаружи.       Услышал. Значит, хотя бы сказки об остроте эльфийского слуха не врут. Потянувшись еще раз, Саман быстро прибрал встрепанные со сна волосы, в который раз поморщившись: срезать бы их, да у людей длина прически слишком много значила. Так его воспринимали аристократом, ровней. Интересно, эльфы все поголовно длинноволосы — это тоже что-то да значит?       Вздохнув — сколько же нужно выяснить, даже таких мелочей, — Саман оправил одежду, взял сумку и вышел.       Энарин сидел на камне, лениво перебирая струны. Завидев выбравшегося вампира, он в одно движение спрыгнул на землю, закидывая инструмент за спину.       — Пошли, луна уже встала, а ты еще нет! Засоня.       На такое можно было только фыркнуть — в это время года луна вставала, когда еще солнце светило. Спеша за эльфом, скользившим по лесу так же легко, как и днем, Саман все пытался понять, как реагировать на такие мальчишеские высказывания. Молчать? Подстроиться?.. Сколько лет вообще этому Древнему? Нет, надо перестать об этом думать, иначе голова разболится еще до разговора со старейшими. Постаравшись очистить мысли, Саман мерно задышал, разглядывая висевшую за спиной Энарина лютню. Странная она какая-то.              К первым лучам долгожданного солнца хотелось подойти к ближайшему дереву и крепко приложиться об него лбом, до брызнувших во все стороны щепок. Саман никогда не подумал бы, что будет так страстно ожидать восхода губительного светила. Но...       У людей было сложно, со всеми их интригами, попытками выторговать побольше, отдав поменьше, и подставить ближнего, нахамив дальнему — но это было понятно! Сложно, но понятно!       Здесь же за простыми словами крылось что-то такое, что голова закипала, как перегретый котелок, только что пар из ушей не валил, а что говорить — Саман не понимал. Он вообще не понимал, что от него хотели этой ночью, зачем расспрашивали не только о вампирах, но и о нем самом, о том, какие цветы он любит и читал ли древние поэмы. Ну что-то читал, и?.. Что это дало старейшим? А слетевшее с заплетающегося языка признание в любви к незабудкам? Кому оно нужно?       Завершилось же все и вовсе так, что, что...       Подняв голову, Саман поглядел на светлеющее небо, потом по сторонам. Возле его логова эльфов вроде не наблюдалось, но он не был уверен, что они не ходят за дальними кустами и не услышат с чувством выдохнутую ругань. Пришлось ругаться про себя, подперев голову кулаком.       Ему сказали пожить среди эльфов. Просто пожить, если он правильно расшифровал сказанное. Как там... «Без понимания не родятся слова, а без слов невозможно начать разговор. Ступай, дитя, ты свободен ходить под сенью этих ветвей. Энарин ответит на все твои вопросы».       Видимо, придется задержаться.       Мысленно ругнувшись еще раз, Саман слез с валуна и нырнул в свое убежище, тут же замерев: возле самого входа лежал заяц. Живой, но, кажется, беспробудно спящий. Подняв обмякшую тушку за уши, Саман с некоторым недоумением оглядел ее, потом пожал плечами: видимо, эльфы таким своеобразным способом решили позаботиться о его пропитании.       — Ну спасибо, что ли...       — Пожалуйста, — хмыкнули из-за спины.       Несколько раз глубоко вдохнув, Саман покосился на занявшего его место на камне эльфа.       — Если ты дашь образец того, чем питаешься обычно — мы сделаем и принесем, — неожиданно серьезно сказал Энарин, обрисовав пальцем контур небольшой фляги. — Прости, не подумали сразу.       Поколебавшись, Саман достал заветную флягу, которую любой вампир, покинувший замок, таскал с собой, тратя только в крайнем случае. Жажда коварна, а голодный вампир — опасность для любого теплокровного. Откуда только узнали о такой привычке, он, вроде, не говорил. И на кой? Хотят подлить отравы? Нет, зачем бы. Выяснить, что придумали чужие алхимики? Ну, пусть, никому, кроме вампиров, оно не нужно.       — Держи, — вложив флягу в протянутую руку эльфа, он замер, задумавшись. Потом позвал: — Энарин.       — Да? — навострил уши тот.       Еще одна сказка — реальна. Вот у вампиров уши заостренные, но абсолютно не шевелятся.       — Что я действительно должен делать?       А что ему терять-то?! Уж после сегодняшних незабудок. Если хаметь — так по полной, может, получится вытащить хоть немного ответов. Тех, что действительно нужны.       — Жить? — дернул ухом эльф, разведя руками, мол, ну я-то тебе точно ничего лучше наших старейших не объясню.       Саман кивнул. Ладно. Жить так жить, он попробует. Действительно, чего он ожидал? Вампир со вздохом посмотрел на «добычу». Есть хотелось ужасно, но жрать при эльфах живого зайца... всё равно, что прилюдно испражниться. И, главное, все такие понимающие кругом, вроде: «Ну, мальчик хворый у нас, ну, что вы удивляетесь, пусть гадит — мы потом почистим». Мерзость!       — За зайца не переживай, — снова послышался из-за спины голос Энарина. — Он бы и так не выжил. У природы свои законы. Не съешь ты — погубят хищники.       — Я понял, — буркнул Саман и все-таки убрался с глаз долой.       Придумать бы еще, куда тушку зайца деть. А, ладно — где взял, там и оставит. Эльфам виднее.       

***

      Через несколько дней, посвященных в основном лесным прогулкам — короче, бездарно потраченным впустую, если не считать осторожных наблюдений за эльфами, Саман вылез из уже привычного логова и вздрогнул: Энарин стоял с протянутой сумкой и как-то... мялся?       — Я принёс остатки твоего зелья и... еду... вроде того... — эльф почесал лоб, словно выскребая из него нужные слова.       «Ну-ну, — мстительно ухмыльнулся Саман, первым делом принимая полегчавшую флягу и пристраивая ее на привычное место, — вот и аукнулись тебе мои незабудки».       — Она нормальная, — почти уверенно пообещал эльф, глядя на россыпь флаконов, которые вытащил следом. — Но надо проверить. Тут шесть образцов.       — Давай все сюда, — милостиво согласился Саман.       «Опыты, значит, решили ставить. Что ж, лекари — они и есть лекари, к какому бы роду не принадлежали, хоть тут Древние не удивили».       В первом витом флаконе с красным кристаллом, врезанным прямо в стекло, была весьма интересная версия его поила. Чуть более жидкая по составу, не кровь, а больше вода, но гораздо лучше на вкус. Саман пригубил эликсир, растёр языком по нёбу, восхищаясь соответствием крови людей. Состав смешался со слюной, вызвав приятную ломоту, Саман с удовольствием сглотнул и сделал полноценный глоток. Нет, не показалось. Вкус восхитительный. Ещё глоток.       — Эм... — Энарин только протянул к нему руку.       — Что? Этот состав просто отличный, — не понял беспокойств вампир.       — Не торопись, они...       Договорить эльф не успел. Желудок Самана дрогнул, вампир нахмурился, не понимая, как такое малое количество могло вызвать такую реакцию, затем зажал рот рукой и бросился к ближайшим кустам.       — Свет мой милостивый, — всплеснул руками эльф. — Я же предупреждал. Саман!       Он склонился над ошарашено отплевывающимся вампиром.       — Что это такое?! — выстонал Саман сквозь сжатые зубы, силясь удержать внутри хотя бы собственный желудок, рвавшийся наружу вместе со снадобьем.       — Это зелье, оно похоже на то, что пьёшь ты, но в нём больше растительных соков. Я предупредить хотел... — Энарин прервался, пережидая очередной приступ рвоты, даже волосы успел перехватить, чтобы вампир их не запачкал. — Ну, тише, потерпи.       Он встал на колено и прижал руку Саману в район солнечного сплетенья. Что именно он сделал, тот не понял, только кольнуло чужой магией, нет, не кольнуло — согрело мягко-мягко. Стало легче. Энарин подал какую-то ткань, слишком большую, чтобы быть платком. Саман, тяжело дыша, утер рот, посмотрел на эльфа, затем на сумку.       — Остальные склянки такие же?       — Нет, — виновато потупился эльф, хотя, казалось бы, уж он-то тут причем — не сам же варил. — Они все разные. Повторить в точности твой состав не смогли — сказали, слишком много отходов.       — Ладно, давай остальные сюда. Только это «счастье» прикопаю. И новую ямку вырою.       — Погоди, не вставай, — эльф придерживал его за плечи, не дав вскочить сразу. — Посиди немного. Не отпустило же. Ты не обязан это в себя заливать. Я тебе ещё животное принесу, лес не оскудеет.       Саман тяжело вздохнул и посмотрел на ткань у себя в руках.       — Это что?       — Полотенце, — признался эльф. — Принёс тебе, раз ты у нас решил остаться.       — Вовремя.       Вот вроде не хотел хамить и капать ядом, а все равно вышло само собой. Желудок, что ли, еще слишком болел. Смотреть на потерянно опустившиеся уши эльфа было неудобно, и Саман вздохнул, в который уже раз:       — В смысле, спасибо.       Больше он так не рисковал, осторожно пробуя по паре капель из каждого флакончика, вытряхивая их на ладонь, слизывая и внимательно прислушиваясь к себе, не взбунтуется ли тело снова. Но таких впечатляющих реакций больше не было, хотя что-то с вытяжкой из рыб, как уточнил Энарин, было столь гадостно на вкус, что Саман сбежал к ручейку, где долго полоскал рот ледяной водой и возмущенно плевался.       — А тут что? — приняв предпоследний флакончик, он посмотрел на просвет. На вид — кровь как кровь, с золотистыми искорками. Кристалл тоже золотистый, как топаз.       — Кто-то из старейших предположил, что тебе может подойти, — пожал плечами эльф.       Саман взглянул на подозрительный флакон как в глаза врагу и решительно вытащил пробку. Принюхался. Пахло странно — кровью и... солнцем? Запах будил какие-то смутные картинки прошлого, то мимолетное тепло, совсем не похожее на тепло огня, которое иногда мнилось во снах и которого он не мог ощутить сейчас, спасибо спасительному амулету.       — Вы за идиота меня держите? Это кровь живого существа пополам с кристаллами света!       — Она безопасна, — заверил эльф.       Саман прищурился. Ну ладно. Главное не торопиться. Капли упали на ладонь, слизнув их, Саман попытался распробовать и пошатнулся, как от хорошего удара. Перед глазами все полыхнуло оранжевым, по глотке будто комок огня скользнул, слюна, пропитанная этим составом, ворвалась в желудок и мгновенно всосалась. Всё нутро продрало до корней... до человечьей сущности, давным-давно почившей под гнётом тёмной власти вампирьего естества. Все, что Саман успел — это отшатнуться от встревожено бросившегося поддержать Энарина, зашипев на него во все клыки.       — Пш-шел вон!       Лаз был совсем рядом, Саман метнулся в него, забиваясь в первый же отнорок, сжался там клубком, обхватив себя руками, чувствуя, как накатывает сонливость. Он никогда не испытывал такого, но старшие — старшие рассказывали. Если выпить очень-очень много крови, столько, что станешь капризничать — бабку я не буду, мужика потного мне не вкусно... столько, что обратно к горлу подступать начнет, можно унять голод. И тогда только искать надежное убежище, потому что сытый вампир — спящий вампир, именно поэтому гуры могли затихать надолго, теряясь в лесах с концами. Выследить их лежки было практически невозможно.       Вот только — всего пара капель крови. Саман из последних сил боролся со сном, понимая, что вот-вот, и морок накроет как одеялом. Сквозь эту тугую пелену золотыми прядями волос проступал образ Энарина, насмешливым взглядом, едва ощутимым запахом, оставшимся на одежде после первого их «близкого» знакомства. Вампир облизнул губы, снова вызвав удивительный вкус, и застонал сквозь дрёму — вот чья это кровь! Пара капель, которые раньше текли в жилах Энарина. И как он сразу не учуял? Запах солнца заморочил?.. Сумасшедшие эльфы... А если бы он бросился?.. На Эна... на золотистого... И до чего обидно — флакон упал на землю... а там ещё столько оставалось... сладкого... вкусного... Тьма благодатная, о чем он... думал...