***
— Вот отсюда их слышали и видели в последний раз. Остановившись в тени дерева, Саман приподнял капюшон накидки и огляделся. Чувствовалось, что они уже за границами эльфийских земель — по поредевшему лесу и сорной траве. Зеленая травная дорога, по которой было так замечательно бежать рядом с Энарином, осталась позади добрый час назад. — Люди охотились в этом лесу. Мы оставили им большую часть опушки и прилично вглубь. Они редко подходили ближе, чем на шесть часов пешего хода к нашим границам, но три дня назад растаяли последние следы. Дозорные не слышали и не видели ничего подозрительного. — Так, ладно, а что должны сейчас делать именно мы? — Хоть направление указать стражам, а они уж управятся дальше, — вздохнул Энарин. — И можно было бы дойти до поселения — это близко, за ночь обернёмся. Ты быстрее эльфов, тут уж скорее мне надо будет поторопиться за тобой. Покосившись на него — уставшим эльф не выглядел, но и Саман бежал не так, чтобы спешно, — вампир задумался. Сразу признался: — Я не чувствую присутствия людей. Ни здесь, ни дальше в лесу. Но ты прав: у меня есть способы поискать. Отойдя от дерева, он уперся получше, широко расставив ноги — неистребимая со времен учебы привычка, над которой тогда все смеялись. Но ему казалось, что так получается надежней, а сейчас нужно было оправдать доверие. Не Древних — Энарина, который следил за приготовлениями с интересом и какой-то даже, как показалось Саману, капелькой надежды. Устремив взгляд в сторону опушки, Саман покрутил головой, прочистил горло и, напрягшись так, что аж шея пошла жилами, с явным усилием распахнул... нет, не рот — украсившуюся частоколом зубов пасть. Будто надрывно крича — но звука не было. Ни шипения, ни крика — только Саман, прикрыв глаза, поворачивал голову то в одну сторону, то в другую. — Проклятье, это было громко! — сообщил ошарашено выдохнувший Энарин. — Цыц! Мешаешь, — коротко мотнув головой в его сторону, огрызнулся Саман. Послушал еще и вздохнул: — Нет, людей тут нет. Часа на четыре пути во все стороны. Медведь, олени... но людей нет, я бы почувствовал. — Это зов? В глазах Энарина загорелся восторженный огонь, как всегда, когда он узнавал что-нибудь новое и интересное о вампирах. — Нет, зов выглядит иначе. Это разведка. Вампиры способны обнаружить пригодную для себя пищу на большом расстоянии, иначе мы бы все вымерли давно. — Как летучие мыши! — Да, как летучие мыши, — Саман закатил глаза. — Просто обычно разведку никто не слышит, кроме нас самих, летучих мышей и собак, — он смерил Энарина скептическим взглядом, будто пытаясь понять, к кому из перечисленных тварей того отнести. — Что дальше делать будем? — Ну, если ты ничем особенным не занят... — Пошли уже. Не отставай только, я, если помнишь, по темени бегаю довольно быстро, в смысле, еще быстрее, чем сейчас. А уже вечереет. Опушка маячила совсем близко, лес сменился частыми перелесками и густыми зарослями кустов. Нахоженные людьми тропы только-только стали попадаться на пути, но Саман внезапно припустил вперёд со всех ног, где проламываясь сквозь кусты, где перепрыгивая намертво сцепившиеся ветви. — Куда?! — возмутился не поспевающий эльф. — Кровь! — шикнул на него вампир. — Саман, стой! Жди меня! Это опасно! Послушался, как же. Эльф нагнал его около небольшой рощицы, вывалился из зарослей, чуть не налетев на неподвижно замершего вампира. — Вот оттуда, — внимательно осматривавшийся Саман показал на переломанные ветки лещины. — Он пришёл оттуда... это его кровь. Подранок гур. Не крупный, но выносливый, потому и дошёл до людей. Надеялся отпиться их кровью. Они подготовились... заманили его сюда... — Саман нахмурился, заозирался и двинулся к толстенному поваленному дереву, вывернутому не людскими руками, а давней бурей. Обломанные корни торчали во все стороны, в яме под ними вполне можно было переждать день. Ну, точно. Присев на корточки, Саман провёл рукой по траве, перепачканной чем-то, напоминавшим золу. — Ты знаешь, что это? — спросил он у тяжело дышащего эльфа. Энарин кивнул, опуская глаза, пытаясь верно найти слова. — Это то, во что превращусь я, если выйду на свет без амулета, — подтвердил его догадку Саман. — И то, во что превратился гур. Людям повезло, что он был один и дополз к ним прямо перед рассветом. — Они испугались? — понял причину людского ухода эльф. — Времени сообщить нам у них не было, вестника — тоже, и они просто сбежали, опасаясь, что этих тварей тут больше. — Правильно сделали. Вы не единственные, кто обучает людей — от нас многие из них знают, что гуры бродят стаями. Этот шатун откололся, надеялся выжить в одиночку. Значит, наши охотники где-то днях в двух, а то и меньше, иначе подранка настигли бы, не подпустив к селению. — Ты можешь позвать своих? — Они вряд ли услышат. Нам лучше добраться до деревни и понять, куда всё-таки ушли люди. Ты по-прежнему не слышишь их? — Нет, лес не говорит мне, где они. Когда добрались до селения, версия Самана подтвердилась спешно покинутыми домами и разбросанными вещами. Недостроенный частокол сиротливо огораживал хорошо если треть будущей деревни и уж точно не мог защитить ни от чего. — Собаку задрал, — Саман указал на кусок измочаленного мяса, в котором угадать что-то можно было только по спекшимся остаткам шерсти. — Остальные псы подняли лай, люди выбежали из домов... — вампир потянул воздух носом, заработав недоумевающий взгляд Энарина. С точки зрения эльфа, учуять что-то рядом с подтухшей на жаре собачатиной было нереально, но Саман справился, в который раз удивив его. — У них раненые. Это плохо. Если гур был не один, они в опасности. Нужно скорее идти по следу. — Погоди, дай вспомню карту. Лес там, горы там... Точно! Они направились к горам! Тут есть старое поселение, оно было несколько раз разрушено из-за плохо выбранного места. Но люди должны помнить о нём. Наверное, они решили переждать там: руины руинами, но обороняться можно, из камня строили. — Надо торопиться. — Они ушли два дня назад. Селение может оказаться пустым. — Или наполненным трупами, — мрачно поправил Саман.***
Бежали всю ночь и почти все утро. Лес давно сошел на нет, исчезли рощи. Здесь начиналась великая степь, самый ее краешек, и Саман лишь глубже натягивал капюшон: укрыться от солнца было негде. Хорошо, и по сторонам смотреть не нужно: знай следи, чтобы дорога под ногами оставалась, а вдаль и Энарин посмотрит, ему солнце нипочем. Наоборот, приободрился даже, бежит легко — но вот на лице беспокойство. Приглядывается к колее, по которой совсем недавно шли пешие и катили повозки. — Я всё ещё не слышу людей. — Ещё раз повторяю, там могут быть трупы — а трупы не шумят, — огрызнулся Саман и махнул рукой, стоим, мол, передышка. В горле совсем пересохло, пить хотелось даже больше, чем жрать, но воды с собой он прихватить не догадался — зачем вампиру вода? Пришлось прикладываться к фляге, давиться сладкой пакостью. Скрипящая на зубах пыль, кажется, стала от этого только гуще и противней. Энарин принял скривившиеся губы вампира за нечто иное. — Ты чувствуешь кровь? — Нет, — уже более спокойно отозвался Саман. — Но пока что это ничего не означает. До руин добрались к полудню, когда Саман уже только тихо шипел на выдохе и старался вовсе не поднимать головы, то и дело нашаривая на груди амулет. Прикосновение к нему давало хоть какую-то уверенность, что он сам не обсыплется пеплом в любой момент. Радостный вскрик Энарина заставил остановиться, завертеть головой, прислушиваясь, пытаясь понять, что произошло. Но только ветер шелестел травой. — Ушли, — разом расслабившись, пояснил эльф. — Я отсюда вижу. Костры вчерашние. Они жгли остатки дров, неся дозор, а утром двинулись дальше, скорее всего, в сторону центрального поселения. Их там перехватят. — Угу, вопрос кто, — наличие подранка гуров Самана по-прежнему не радовало, как и жарившее макушку солнце. Хорошо, остатки стен давали хоть какую-то тень, в которую вампир с облегченным вздохом нырнул, пока эльф отправился осматривать окрестности. Ждать его просто так быстро наскучило, и Саман перебежками из тени в тень добрался до внушительного кострища, обложенного камнями, осмотрел сооружёнными из остатков стен баррикады, сейчас разобранные в паре мест, чтобы могли проехать телеги. В стороне, под уцелевшей стеной, виднелся срез колодца. Почему люди не окопались около единственного источника воды, стало понятно сразу, стоило сунуть нос внутрь — воды там не было, ею пахло едва-едва. Осталась только обложенная потрескавшейся от времени кладкой дыра в темноту. Что там на дне, Саман не смог разглядеть, как ни старался. Позади зашуршали, осыпаясь, камни. Саман покосился туда — неугомонный эльф взобрался на баррикады, и... — Саман! Смотри! — радостно воскликнул Энарин, указывая в небо, и Саман по глупости проследил за его рукой. Солнце. Проклятущее солнце тут же лишило его зрения. Глаза обожгло, в них заплясали радужные зайчики, моментально сменившиеся тёмным пятном, заслонившим весь мир. И это был не крылатый силуэт птицы, которому так обрадовался Энарин — нет, Самана попросту ослепило, о чем он и сообщил злым шипением, отшатываясь назад, в спасительную тень. Он совершенно забыл о колодце. Кладка сухо треснула, когда вампир налетел на нее бедром — и неожиданно легко рассыпалась. Она держалась-то на одном честном слове и остатках раствора. Саман оступился, нога провалилась в дыру, он замахал руками, но падения это не остановило. — Саман! Забывший о птице Энарин почти слетел на землю, почти успел догнать вампира в падении. Он даже ухватил Самана за шиворот, второй рукой потянувшись вперед, к уцелевшему бортику. Сухой треск был ему наградой, треск и посыпавшиеся в дыру колодца камни. Некоторое время еще шуршал раскрошившийся раствор, осыпаясь туда же, а потом все стихло. И только донеслось снизу прочувствованное: — Ну повес-с-сло! Что действительно повезло, Саман понял, когда сумел приподнять голову и, проморгавшись, осмотреться. Под дырой высилась горка наметенного сверху песка и пыли, по которой они с Энарином скатились. Мягкости приземлению добавили отчаянные попытки вампира оттолкнуться от чего угодно — он притормозил полет левитацией, ею же отбросив их в сторону. Это и уберегло от упавших сверху камней. Представлять, что случилось бы, прилети такой подарочек на голову Энарину, не хотелось. Саман поежился, порадовавшись, что эльф хотя бы на него грохнулся — все помягче, и в этот момент сверху упало еще что-то. Прошуршав, оно скатилось прямо в подставленную руку эльфа. Развернув послание, Энарин расслабленно фыркнул. — Нашлись, — сообщил он. — Переночевали здесь без проблем и по дороге дальше их патрули и перехватили. Саман моргнул раз, другой... А потом от души заржал. — Эй? Ты чего? — не понял Энарин, осторожно слезая с вампира и садясь рядом. — Да так. Теперь нас бы ещё нашли, — оглядев пересохший колодец, посетовал Саман, разминая ушибленную руку. — Посланник уже улетел. И вряд ли услышит мой призыв. Эльф на удачу попробовал посвистеть — ничего, не зашуршали наверху крылья. — Понятно. Будем выбираться сами. Саман оглядел просторную пещеру, в которой они оказались. Именно пещеру, колодец был из старых, о которых он только читал. Теперь вот довелось увидеть древнее убежище своими глазами. Совершенно точно убежище: когда-то люди научились магическими знаками закрывать жерло колодца от гуров, те просто проходили мимо, не замечая, что внизу есть добыча. Кто успевал спуститься под землю, был спасен, и проклят будь тот день и час, когда гуры каким-то образом смогли обойти защиту. Несколько кровавых боен легко разъяснили, что убежища теперь — смертельные ловушки, но почти сотню лет они все же спасали жизни людям. После о них забыли, используя лишь по прямому назначению. Этот колодец еще и пересох, только в глубине пещеры чуялась влага. Круглое окошко выхода по грубой прикидке маячило на высоте четырёх человеческих ростов. Высоковато. У них ни стрелы, ни верёвки. Саман повертел головой — читал, в стены вбивали специальные штыри, можно было бы по ним... Нет, нельзя. Он разочарованно вздохнул: ближе к полу эти штыри виднелись, но выше кусок стены осыпался вниз — и ухватиться было не за что. А форма пещеры, напоминающая кувшин с узким горлышком, не даст ему воспользоваться левитацией. Разве что на плечи Энарину встать и попытаться оттолкнуться, сколько получится... — Бесполезно, — махнул рукой Энарин, тоже крутивший головой по сторонам и обнаруживший штыри. — Дай мне передохнуть — что-нибудь придумаю. — Угу. Это... — Саман покосился на него, замялся, сглотнул и неловко ткнул пальцем в щеку эльфа. Из небольшой царапины — видно, зацепило чем-то, пока падали — выступила капля крови. — А. Я залечу, чтобы она тебя не отвлекала, — нахмурился Энарин, проведя пальцем по щеке. Саман шумно выдохнул. Кровь. Матерь тьмы исходной — кровь. Та самая сладкая, вкусная, солнечная, переполненная силой, способная дать насыщение. Он был вполне себе сыт, во фляге еще плескалась еда, но всё вампирское естество требовало немедленно броситься к эльфу и... а во тут Саман успел перехватить проклятую сущность. Всего пара капель — и он свернется клубком где-нибудь в углу, опять уснув на неделю. Что за это время случится с Энарином? Одному из ставшего ловушкой колодца ему точно не выбраться! А поголодав неделю — и подавно, никаких припасов эльф не брал, не той дальности планировалась разведка. — Будешь? От протянутого пальца Саман буквально отпрыгнул, зашипев и ощерившись. — Я просто предложил, — мирно заметил Энарин, сам облизнув палец. — Что? Это чтобы тебя не дразнить. Царапины у него на щеке уже не было. Запах крови медленно таял в воздухе. Слишком медленно, но все же быстрее, чем если вытереть палец об одежду. Саман закрыл глаза, подышал на счет. — Все хорошо, — наконец хрипло сказал он. — Давай думать, как выбираться.